Стало известно, что мэр Москвы дал поручение разработать закон и соответствующие программы, которые будут направлены на упорядочение на территории столицы производства и оборота пищевых продуктов, содержащих генно-модифицированные организмы. Но вступление закона в силу можно ожидать не ранее, чем осенью 2006 года. Какие именно документы были подписаны в московской мэрии, мы обсуждаем с руководителем генетической программы «Гринпис Россия» Натальей Олефиренко.

— Действительно ли случилось такое событие, и мэр Москвы запретил использование трансгенов в учебных заведениях?
— Если бы это уже произошло, я думаю, мы бы все радовались. Но, к сожалению, пока Лужков только дал поручение разработать данный закон и соответствующие программы, которые направлены будут на упорядочение на территории города Москвы производства и оборота пищевых продуктов, содержащих генно-модифицированные организмы. То есть процесс создания такого закона, безусловно, сейчас имеет место быть, существуют уже первые варианты, которые обсуждаются с различными департаментами в мэрии. Но его вступление в силу можно ожидать не ранее, чем осенью 2006 года. Там будет содержатся достаточно большой блок по разработке знака для маркировки генно-модифицированных продуктов.
Также сейчас разрабатывается программа по дополнительному тестированию таких продуктов, по публикации и обнародованию результатов этих тестирований и то, что самое главное сейчас делается — попытка разработать систему, которая бы максимально снизила использование трансгенных продуктов в детском питании.
К сожалению, в рамках российского законодательства запретить в одном субъекте Российской Федерации производство и использование трансгенных продуктов питания сейчас достаточно сложно. Многие считают, что это нереально. Ищется форма, которая позволила бы снизить объемы трансгенных источников, которые используются при производстве детского питания.

— Почему московские власти озаботились именно этим вопросом и именно сейчас?
— Это не произошло именно сейчас, поскольку с таким требованием общественность выступала и два года назад, и в прошлом году. Об этом сейчас активно говорят в преддверии обсуждения федерального закона, то есть технического регламента, который будет регулировать использование трансгеннов в детском питании. Вопрос разработки такого закона сейчас очень актуален. Я думаю, если удастся реализовать хотя бы часть тех инициатив, которые предусматриваются, это значительно улучшит ситуацию на рынке трансгенных продуктов, и сможет защитить детей дошкольного, школьного возраста от попадания таких продуктов на их столы.

— Но ведь дело в том, что даже в США, насколько я знаю, использование продуктов, содержащих генно-модифицированные организмы (ГМО), — это часть государственной политики. Существуют специальные программы «Школы, свободные от ГМО». Тоже самое в Великобритании. Школьные обеды, не содержащие генетически модифицированные источники, — это повсеместное явление, и это обыденность жизни. В каких еще странах есть запрет на использование ГМО в детском питании и питании школьников?
— Запрет на государственном уровне есть в Италии. Он был введен в 1999 году, и до сих пор продолжает действовать. Запрет есть в Турции. Очень серьезные ограничения были введены и в других странах европейского содружества. Вы правильно сказали, что в Англии много школ, которые объявили себя там зонами, свободными от ГМО. Это есть в Германии, есть в Австрии, Австралии. Серьезные инициативы, направленные на снижение таких продуктов, за последнее время наблюдались и в Греции, и в Польше, и в Испании. То есть повсеместно пытаются, но не на государственном уровне, а на уровне частных предприятий, снизить количество таких продуктов или полностью их исключить.
Мы сейчас в городе Москве говорим о законодательном запрете, который, с одной стороны, позволил бы повсеместно снизить использование ГМО в детском питании, а, с другой стороны, это не так легко сделать. Поэтому мы должны понимать, что процесс создания такого закона займет какое-то время. До сентября-октября, я думаю, мы должны уже такой закон увидеть.

— Если в Москве будет принят такой закон на уровне субъекта Федерации, это станет прецедентом и облегчит прохождение этого же пути для других субъектов Федерации?
— Безусловно. Я думаю, что опыт, который будет приобретен в процессе создания такого закона в Москве, будет принят в других субъектах Федерации, как Москва в свою очередь воспользовалась опытом, который в 2004 году был реализован в Белгородской области. Там не был введен запрет на использование трансгенов в детском питании. Там был в постановление правительства Белгородской области введен жесточайший контроль за маркировкой, были введены серые ценники, которые давали дополнительную информацию потребителям о наличии трансгенов в продуктах питания. Это постановление было также проанализировано. Все положительное, что там было, использовалось при создании пакета рабочих материалов в городе Москве.

— Но вы в целом оптимистично оцениваете перспективы и полагаете, что к осени москвичи получат законопроект, который запретит использование генетически-модифицированных источников в детском питании как в детских садах, так и в детских учебных заведениях?
— Безусловно, я очень оптимистично отношусь к созданию этого закона. Единственное, у меня нет уверенности в том, что слово «запретить» будет сохранено в этом законе. Но я уверена в том, что комплекс тех мер, которые будут заложены в постановление правительства Москвы, в закон, он приведет к тому, что априори рынок продуктов детского питания станет чистым, станет зоной, свободной от ГМО. Запрета государственного не будет, но рынок очистится в силу того, что школы сами будут отказываться, детские сады сами будут отказываться. Потребители уже давно отказались. 95% населения, как показывает опрос, не покупали бы продукты, если была бы маркировка.