Власти Вильнюса собираются поставить памятник врачу Цемаху Шабаду — знаменитому практику и теоретику медицины, жившему в этом городе в прошлом веке. Шабад, посвятивший всю жизнь лечению детей и бедняков, был знаком с Корнеем Чуковским. Именно он стал, по утверждению самого писателя, прототипом доктора Айболита.

Инициатором установки в Вильнюсе, у дома, где он родился, памятника Цемаху Шабаду выступил «Фонд литваков» (литваками называют себя литовские евреи). По мнению руководства фонда, история врача Шабада, профессиональные и человеческие качества которого так восхищали его современников, незаслуженно забыта.

До второй мировой войны одна из вильнюсских улочек носила имя доктора, но до наших дней в государственном еврейском музее имени Вильнюсского Гаона сохранился лишь его памятный бюст. Рассказывает сотрудник музея Далия Эпштейнайте: «Цемах Шабад занимает особое место в ряду знаменитых вильнюсцев. Популярность он снискал не только талантом врача, не только заслугами в области еврейской культуры, но и любовью к людям. Шабад основал «Общество здоровья», которое существует до сих пор, он стоял у истоков Еврейского научного института, заботился о здоровье детей, устраивал для них оздоровительные лагеря. Восхитительно его внимание к собратьям по профессии — он охотно писал в прессе о литовских врачах начала XX века, среди них были колоритные фигуры.

На рубеже XIX-XX веков, когда Вильнюс называли Литовским Иерусалимом, еврейское население города составляло 40% от числа жителей. На это время здесь пришелся расцвет еврейской культуры. Когда экскурсантов в музее знакомят с историей Вильнюса этого периода, то начинают рассказ именно с доктора Шабада.

Далия Эпштейнайте рассказывает, что доктор был знаменит и всеми любим уже при жизни: «Заграницей, встретив приезжего из Вильнюса, сразу задавали вопрос: "— Как там поживает Шабад?" Забегая вперед, скажу: в тяжелые годы гитлеровской оккупации в Вильнюсском еврейском гетто не было вспышек инфекционных заболеваний, строжайше соблюдались правила гигиены, читались лекции на медицинские темы. Чистоплотность была требованием, едва ли не основой выживания. Это было завещанием доктора Шабада. Говорят, что он вдохновил Чуковского сочинить знаменитую сказку о докторе Айболите, он мог подвигнуть автора написать и не менее знаменитого Мойдодыра. Шабад столько времени уделял вопросам гигиены и чистоты! А нравственная его чистота была беспримерной…»

Когда Цемах Шабад умер, холодным январским днем 1935 года весь Вильнюс вышел проститься с любимым доктором. Магазины и учреждения были закрыты, а главные улицы — запружены народом. Похоронен он был на местном еврейском кладбище.

Прижизненную всеобщую любовь и уважение к Шабаду не мог не заметить бывавший у доктора Корней Чуковский. Знаток истории вильнюсских евреев Генрих Аграновский считает Шабада реальным прототипом доктора Айболита, при том, что некоторые литературоведы утверждают, однако, будто Чуковский в 1929 году «списал» своего Айболита с доктора Дулиттла — персонажа, созданного ещё в 1920-м году английским писателем Хью Лофтингом.

Генрих Аграновский разъясняет, как возникло такое предположение: «Первоисточником является известный альбом Лейзера-Рана, двухтомник, там есть страничка, посвященная Шабаду, на которой помещена статья Чуковского. Он рассказывает, что дважды приезжал в Вильнюс, ещё до Первой Мировой войны, и оба раза останавливался у Шабада. И обратил внимание на его особую доброту по отношению к простым людям. Часто приходили дети, которых Шабад поил молоком, дети приносили зверюшек, которых он тоже подлечивал. Это и послужило для Чуковского основой создания сказки».

Среди потомков Цемаха Шабада, у которого было два сына и дочь — немало ярких личностей, живущих сейчас в разных странах.

Генрих Аграновский продолжает рассказ: «Его дочка вышла замуж за Макса Вайнрайха, который руководил Еврейским научным институтом. У них было двое детей, один из них — Ариэль Шабад, был выдающимся американским филологом, другой сын Габриэль — известный журналист в Америке».

Из родственников доктора, живших в Литве, последней оставалась его невестка (её уже нет в живых) — Софья Шабад, с которой я была лично знакома. По её словам, например, ночные вызовы для доктора Шабада были обычным делом даже на склоне лет — он никогда не отказывался. Напротив, если транспорт запаздывал, сам в плохую погоду мог пешком отправиться к больному ребенку через весь Вильнюс. Если понимал, что какая-нибудь семья живет очень скромно — не брал денег за визит.

Рассказывают, что в Русском музее хранилась (пропавшая потом во время войны) скульптура «Доктор», посвященная лично Шабаду. Она была создана известным скульптором Гинзбургом, детство которого прошло в Вильнюсе.

А новый памятник Цемаху Шабаду (автор — литовский мастер Ромас Квинтас) будет представлять собой композицию из двух фигур: доктор в старомодной шляпе, чуть наклонившись, внимательно слушает, что ему говорит маленький мальчик.