Примерно месяц назад на новостных лентах появилось два очень похожих сообщения. Первое – про то, что суд республики Чувашия лишил родительских прав отца пятилетней девочки Сергея Николаева (имя изменено) на том основании, что у Сергея ВИЧ. Второе – про то, что суд республики Татарстан решает, может ли Светлана Изанбаева (имя не изменено) взять под опеку своего младшего брата, несмотря на то, что у Светланы ВИЧ. Судьба этих двух дел оказалась принципиально разной.

Про Сергея Николаева (имя изменено) рассказали по одному разу некоторые новостные ленты и некоторые радиостанции. Со Светланой Изанбаевой (имя не изменено) многие радиостанции сразу сделали развернутые передачи. И многие телекомпаний сняли про Светлану сюжеты для своих новостных программ. И Светланино видеообращение было размещено на Ю-тюбе и дублировано сотнями блогеров. И разве что только монахи-молчальники не кричали тогда, что несправедливо, дескать, запрещать сестре заботиться о родном брате, даже если у сестры ВИЧ. Про Сергея Николаева (имя изменено) никто не кричал, что несправедливо запрещать отцу заботиться о родной дочери, даже если у отца ВИЧ. Светлана Изанбаева выиграла свое дело и опеку над братом получила. Сергей Николаев (имя изменено) дело свое проиграл.

Я думаю, все дело в том, что имя изменено.

Несколько лет назад, когда люди, живущие с ВИЧ, впервые были приглашены на телевидение в программу Владимира Познера, они пришли в масках. Я стоял тогда с ними в останкинском коридоре и говорил, что ни за что они не добьются соблюдения своих прав, пока не снимут масок. А они боялись. Они говорили, что если на работе узнают про их болезнь, так того и гляди уволят с работы. Они говорили, что дальние родственники, если узнают про их болезнь, так того и гляди перестанут ходить в гости. Они приводили мне множество аргументов в пользу того, чтобы закрывать лицо, а я не мог возражать им, потому что это их дело. Я только спрашивал: "Неужели у вас действительно такая прекрасная работа, что вы так уж боитесь ее потерять?" Выяснялось, что работа паршивая. Я спрашивал: "Часто ли к вам в гости приходят дальние родственники, что вы боитесь испортить отношения с ними?" Выяснялось, что родственники приходят в гости не чаще раза в год. И я спрашивал: "Так какого же черта?!"

В тот памятный вечер несколько ВИЧ-положительных ребят прямо в эфирной студии сняли маски, которые скрывали их лица, а я прямо в эфирной студии встал со своего места среди зрителей и перешел в закуток, где сидели ВИЧ-положительные гости. В тот вечер началась открытая борьба ВИЧ-положительных людей за свои права, и борьба эта увенчалась успехом. Десять человек, не побоявшихся открыть лица, в несколько лет добились бесплатного лечения для всех ВИЧ-положительных – даже для тех, что не открыли лиц.
Потому что не надо бояться. К человеку, чье имя изменено, не могут приехать репортеры центральных телеканалов, ибо как ты приедешь к человеку, которого нет? К человеку, который скрывается, не может приехать оператор с видеокамерой, ибо как ты снимешь человека, который скрывается? К человеку, который не назван, даже сосед по лестничной клетке не может зайти и сказать: "Держись, Серега! Если там денег надо или чего, ты скажи…"

Не надо бояться. Мы живем в какие-то такие времена, когда размещаешь ролик в Ю-тюбе и через пару часов уже тебе звонят репортеры, а через сутки по социальным сетям катится уже цунамиподобная волна протестов, а через двое суток увольняются уже соответствующие чиновники, нарушавшие права человека, разместившего ролик.

Единственный секрет заключается в том, чтобы смотреть прямо в свою веб-камеру и называть четко свое имя, и говорить смело, и спину держать прямо.

Не бойтесь!