В Москве начинается опознание родственниками тел погибших в результате авиакатастрофы Ту-154, на борту которого находился президент Польши Лех Качиньский. Накануне поздно вечером, около 23 часов в Москву были перевезены еще три тела, обнаруженные в разбившемся самолете. Об этом в понедельник сообщил заместитель мэра Москвы Петр Бирюков. Он отметил, что в настоящее время в Москве работают судебно-медицинские эксперты Минздрава и Следственного комитета при прокуратуре России, а также их польские коллеги. Особое внимание уделяется оказанию психологической помощи родственникам погибших. В час дня по московскому времени в главном римско-католическом костёле Москвы прошло траурное богослужение на польском языке.

Траурные мероприятия 12 апреля прошли и в Смоленске. C подробностями - журналист Екатерина Левицкая:

– Смоленск скорбит по погибшим в авиакатастрофе. В полдень официальные лица – представители областной администрации, регионального парламента – возложили цветы у места трагедии, где находится символический памятный камень. Венки кладут и все жители города около обломков самолета. Там теперь море красных гвоздик. На месте трагедии продолжают работать представители Следственной группы России и Польши. Они исследуют обломки лайнера Ту-154. Параллельно идет строительство дороги. По ней будут вывозить детали разбившегося самолета. Чтобы установить причины трагедии, лайнер соберут в ангаре в Смоленске. В городе говорят о том, что при падении Ту-154 могла произойти еще одна трагедия – лайнер чудом не упал на отель и автозаправку, которые располагаются недалеко от места аварии.

* * *
Первые цветы у посольства Польши в Москве появились сразу же после информационных сообщений о трагедии. Люди приносили и зажигали свечи. Продавцы цветочных магазинов и палаток в районе, где находится польское посольство, говорят, что раскуплены белые и красные цветы, символизирующие цвета польского флага. Профессор МГИМО Андрей Зубов, узнав о случившемся, сразу же поехал к зданию польского посольства:

– Я думал, что погиб кто-то из моих близких друзей. Они могли быть там, в этом самолете. Слава богу, не было. Но следующая мысль была такая: поехать домой после этого просто невозможно. Необходимо как-то соединить себя с этим горем, по возможности поехав туда, где Польша присутствует в Москве – это, конечно, посольство. Мы приехали в посольство в числе первых людей, и там уже лежало много цветов. Подходили люди – по одному, по двое, зажигали свечи, молились. Пока я шел туда, еще было какое-то ощущение отдаленности этой трагедии от меня. Ужасно, но далеко. А когда пришел, просто слезы подступили к горлу, поскольку все как-то стало очень близко. И приспущенный польский флаг, и фотография с траурной ленточкой: президент, его супруга, - и плачущие польские журналисты, которые в это время снимали репортаж. Все это вместе сделало переживание еще более глубоким, острым, и усилилось убеждение, что это еще более должно отделить добро от зла и позволить еще теснее соединиться нашим народам, и так уже соединенным не одной трагедией, еще больше почувствовать не свою различность, а свою общность.

У корреспондента польского издания "Газета Выборча" Вацлава Радзивиновича все эти дни не умолкает телефон. Знакомые и незнакомые люди звонят, чтобы узнать, в порядке ли сам журналист, и чтобы высказать слова соболезнования. Вацлав Радзивинович тронут искренними проявлениями чувств со стороны россиян:

– Сразу после того, как пришла эта страшная новость из Смоленска, первые звонки – "ты не летел, ты жив?" Очень много людей звонило. Потом, уже ближе к вечеру, начался просто шквал звонков и SMS, номера которых я даже не мог узнать. По-моему, все люди, с которыми у меня был какой-то контакт в этой стране – а это на самом деле сотни людей, у кого есть мой номер, – они звонят с соболезнованиями, просят передать их в мою страну, всем знакомым. Бывало так, что я отвечал сразу на три звонка. Это волна сострадания, сочувствия.

В посольстве Польши в Москве с воскресенья открыта книга соболезнований. Количество желающих оставить в ней запись столь велико, что у дипмиссии уже выстроилась очередь.