Несколько тысяч поляков выступили против планов похоронить Леха Качиньского и его супругу в краковском замке Вавель. Жители Кракова накануне вышли на митинг, в социальной сети Facebook собраны тысячи подписей противников захоронения президентской четы в усыпальнице польских королей. К недовольным соотечественникам присоединился кинорежиссер Анджей Вайда и его жена Кристина Захватович-Вайда.

О значении замка Вавель в польском общественном сознании - историк, специалист по странам Восточной Европы Ярослав Шимов:

- Это место исторически связано с основными событиями польской истории и с личностями, которые эту историю определяли. Это очень древний замок. Строительство на Вавельском холме велось еще в раннем Средневековье. Потом этот комплекс сооружений многократно перестраивался. Там есть строения, принадлежащие к самым разным архитектурным стилям. Краков - это древняя столица Польского королевства, в Вавеле похоронен цвет польской нации - монархи, правившие в XVI и в XVII столетиях, а также такие выдающиеся личности как маршал Пилсудский, который восстановил в 1918 году польскую государственность; генерал Владислав Сикорский, руководитель польского правительства в изгнании во время второй мировой войны, который по трагическому стечению обстоятельств погиб так же, как президент Лех Качиньский - в авиакатастрофе в 1943 году.

- Лех Качиньский вполне может пополнить эту трагическую шеренгу захоронений в крипте собора.

- У части польского общества возникают сомнения по этому поводу. Видимо, не всем фигура Леха Качиньского кажется сопоставимой с фигурами тех людей, которые там похоронены. По-видимому, они считают, что Качиньский – фигура недостаточно крупная по сравнению с тем же маршалом Пилсудским, который в масштабах польской истории просто гигант (восстановил государственность, победил большевиков в войне 1920 года). Второй момент: такие похороны могут заложить некую традицию. Ныне здравствуют три бывших президента Польши. Можно предположить, что последнего коммунистического лидера Войцеха Ярузельского никто в Вавеле хоронить не будет. Но живы Лех Валенса, Александр Квасьневский, а свой час приходит для каждого. И что, каждого бывшего президента Польши следует хоронить в Вавеле? Это вопрос очень специфический, и для национального сознания довольно непростой.

- Кажется, сама польская история наполнена трагедиями, как впрочем и история многих других народов. Особенно трагической была потеря независимости, принимая во внимание культ шляхты, благородных традиций, мученического страдания и смерти за родину.

- Я в последние дни просматривал сайты польских СМИ, и обратил внимание, что пишут жители страны в своих комментариях. Очень много высказываний, выдержанных в духе – "ну вот, опять!" Для каждого поляка, знающего свою историю, все эти трагедии нанизываются одна на другую. Последние 20 лет - может быть, один из самых счастливых периодов в истории Польши, когда стало казаться, что эти трагедии принадлежат прошлому. И тут такое событие, абсолютно выходящее за рамки, когда погибают 90 с лишним человек и почти все они - высшая элита государства в самых разных областях. Конечно, это всколыхнуло все эти исторические реминисценции, все эти чувства, которые дремлют в большей части польского народа. Конечно, психологически это очень тяжело именно в силу того, что существует такое тягостное историческое наследие.

- Трагичность польской истории подтверждена историками или это только миф?

- С одной стороны, конечно, есть события, о которых можно говорить, что это действительно трагедии. 22 тысячи расстрелянных в Катыни и другие жертвы времен Второй мировой – это, естественно, трагедия. Утрата независимости на 120 лет - трагедия для любого народа. Но большинство европейских народов переживали ничуть не меньше трагедий. Возьмите Россию, Францию, Германию, Испанию. У каждого найдутся раны, которые можно показать миру. Но в Польше это возведено в ранг такого национального мифа. Один из польских поэтов в середине XIX века даже пришел с идеей, что Польша - это Христос Европы, что она своими страданиями как бы искупает грехи не только свои, но и других народов. Поэтому в сознании поляков эта трагичность, которую как таковую отрицать нельзя, стала неотъемлемой частью национальной идентичности.