Александр Генис: Для англоязычной литературы, как, впрочем, и для нашей, эпоха романтиков – золотая пора, от которой никогда не устают ни ученые, ни их читатели. Очередное свидетельство тому - новая, тепло встреченная книга, американской исследовательницы, распутывающей любовные тайны великих поэтов.
Эту книгу нашим слушателям представит ведущая “Книжного обозрения” Марина Ефимова.

Daisy Hay. “Young Romantics. The Tangled Lives of English Poetry’s Greatest Generation”.
Дэйзи Хэй. “Молодые романтики. Запутанная жизнь самого поэтического поколения Англии”.

Марина Ефимова: Книга биографа Дэйзи Хэй называется “Молодые романтики. Запутанная жизнь самого поэтического поколения Англии”. Думаю, что мягкий эпитет “запутанная” выбран для того, чтобы показать лояльность биографа к трём великим молодым поэтам (вечно молодым, поскольку все трое - Байрон, Шелли и Китс - не дожили до 40 лет, а Китс - даже до 30). Автор так подчеркивает свою лояльность, вероятно, потому, что в основу ее книги легли новые, впервые опубликованные материалы – мемуары, которые трудно назвать лояльными по отношению к великим поэтам. Они полны таких компрометирующих деталей, что биографы и историки литературы 10 лет не решались их использовать.
С 1998 года в Нью-Йоркской Публичной библиотеке лежала рукопись воспоминаний Клэр Клэйрмонт – современницы “самого поэтического поколения”. Она была сводной сестрой Мэри Шелли и любовницей Байрона. Ее история вдохновила Генри Джеймса, который через 10 лет после ее смерти изобразил ее в повести “Письма Асперна”. Вот один отрывок из ее воспоминаний:

Диктор: “Я видела, как под влиянием доктрины “свободной любви” два первых поэта Англии превратились в злых, жестоких, вероломных монстров. Лорд Байрон – убежденный приверженец свободной любви - вел себя, как тигр в джунглях, утоляя голод и не без удовольствия причиняя боль слабым и беспомощным женщинам”.

Марина Ефимова: Первая реакция на такую характеристику – недоверие: запись Клэйрмонт похожа на горькую жалобу брошенной женщины, разлюбленной, забытой, оскорбленной в своих чувствах. Однако и воспоминания Мэри Шелли (второй жены поэта), и свидетельства других женщин из окружения поэтов-романтиков, создают ощущение, что в словах Клэр Клэйрмонт много правды.
Демонстративно анти-аристократическая, анти-буржуазная, смелая, свободная, коммунальная, эпатажная, безответственная и часто безденежная жизнь английского поэтического круга начала 19-го века кажется прототипом 60-х годов века 20-го - только с бОльшим числом жертв, приносимых на алтарь свободы творчества и свободы любви. И тон в этом кругу (в который входили еще юный Китс, эссеист Ли Хант, писатель Томас Пикок и другие литераторы), задавали Байрон и Шелли. Рецензент книги Бен Даунинг так коротко характеризует их жизнь в статье, названной “Яд любви”:

Диктор: “Первая жена Шелли Харриет родила сына уже после того, как поэт ее бросил ради талантливой 17-летней бунтовщицы Мэри Годвин (будущей писательницы, автора “Франкенштейна”). Вскоре после развода 22-летняя Харриет покончила с собой. Трое из четверых детей Мэри от Шелли тоже умерли. Во время ее беременностей Шелли часто уезжал и проводил время с Клэр Клэйрмонт, а в утешение жене предлагал ей завести роман со своим другом Томасом Хоггом. Теоретически Мэри принимала идею свободной любви, но на практике применить не смогла, потому что любила только Шелли. Между тем, у Клэр Клэйрмонт начался роман с Байроном, от которого она родила дочь. Поэт отобрал у нее ребенка и сам занялся воспитанием. Но вскоре устал и отдал девочку в монастырскую школу, где она умерла. Была еще девочка Елена Шелли (неизвестного происхождения), не дожившая до 2-х лет. Словом, поэты пометили свой путь по Англии и Италии многими могилами”.

Марина Ефимова: Даже их друг эссеист Ли Хант, который был и добрей, и порядочней в своих отношениях с женщинами, заставил жену страдать, заведя интимную связь с ее сестрой. И потом был не в состоянии материально обеспечить свое многочисленное потомство – факт, к которому сам он относился с веселой беспечностью.
Конечно, любовные отношения – такая сфера, в которой факты говорят не всё. К тому же и каждый факт дробится на столько деталей, что из него трудно вывести какую-нибудь мораль. Например, известно, что Шелли, разведясь с первой женой, щедро обеспечил ее материально. Но это не прибавило ей счастья. Она вернулась к отцу, завела в родном городке новый роман, забеременела и в ужасе от перспективы родить незаконного ребенка и быть проклятой отцом, утопилась в реке с символическим названием Серпентин - змеевидная. Безумства Байрона, хоть и не извиняют его, но, возможно, объясняются его безнадежной и опасной любовью к своей сводной сестре Августе.
Что касается формулы “свободная любовь”, то в ней часто слышится подмена терминов: например, “свобода сладострастия” или романтичнее – “свобода отдаваться порывам влюбленности”, которые питают не только поэтическое, но и всякое творчество. (Впрочем, порывы влюблённости еще интенсивнее питают творчество, если им не поддаваться – вспомним Данте, например). Что же до “любви” (в общепринятом смысле), то безумствующий Байрон так и любил всю жизнь сестру, а Шелли – Мэри Годвин. Тем не менее, рецензент Даунинг пишет:

Диктор: “Даже если поэтов можно во многом оправдать, трудно не заметить, что их бессердечие, эгоизм, импульсивность и почти насильственное практикование “свободной любви” разрушило довольно много жизней. Шелли хоть идеализировал и романтизировал свое сладострастие, украшал его стихами, а циничный Байрон просто набрасывался на свою жертву при любом удобном случае”.

Марина Ефимова: Биограф Дэйзи Хэй – недавняя выпускница Кембриджа - почти так же молода, как ее герои. И она описывает поэтов и их дам с искренней смесью восторженной симпатии и исторической объективности. Чтобы не поддаться морализаторству, она ставит своей задачей углубиться не в исследование личности каждого поэта, а в созданную ими общую атмосферу творческого содружества, коммуны, сообщества единомышленников, защищенного талантом от приземленности и прагматизма остального общества. Возможно, автор чуть переусердствует в своей концепции, может быть, поэтому ее пристальное разглядывание отношений неминуемо высвечивает в них несправедливости и даже жестокости. Книга получается столько же исследованием феномена дружбы, сколько и феномена неравенства в дружбе, в любви и вообще – в человеческих отношениях.