Как вы представляете себе женщину, живущую с ВИЧ? Опустившаяся наркоманка? Бывает. Легкомысленная проститутка? Бывает. Почтенная домохозяйка старше сорока? Бывает в последнее время всё чаще. Что же касается меня, то я представляю себе типичную ВИЧ-положительную россиянку следующим образом. Это женщина чуть старше тридцати, самостоятельная, энергичная и – беременная.

Героиновый бум пришелся в России на конец 90-х годов. Бурный рост эпидемии ВИЧ/СПИДа начался тогда же. Девочки, которым тогда было восемнадцать-двадцать, сейчас тридцатилетние женщины или чуть постарше.

Они избавились от героиновой зависимости. Те, кто не смог избавиться – умерли. У тех, кто выжил, более или менее последние десять лет ушли на борьбу с собственной наркоманией и с государством – за право получать лекарства от СПИДа.

И они в общем победили.

Я знаю целую категорию, целый социальный тип молодых женщин, которых, на мой скромный взгляд, следовало бы считать героинями или, во всяком случае, показывать детишкам в школах как пример стойкости, жизнелюбия, активной гражданской позиции и прочих достойных качеств.

Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что именно молодые женщины внесли ключевой вклад в борьбу с эпидемией СПИДа в России. Они поменяли тренд. Мужчины как-то не были столь заметны. Я полагаю, что про Александру Волгину или Светлану Изанбаеву вы слышали, а мужчин ВИЧ-СПИДовских активистов не назовете ни одного.

Возможно, мужчины просто осторожнее женщин. Возможно, молодым женщинам легче сочувствовать. Возможно, в женщинах сильнее естественная жажда жизни и естественный инстинкт продолжения рода.
Так или иначе, я думаю, что если положение людей, живущих с ВИЧ, изменилось в России за последние годы, то главная заслуга в этом принадлежит женщинам.

Они открыли лица, объявили о своем ВИЧ-положительном статусе и тем заявили (хотя бы заявили), что ВИЧ-положительный человек достоин не презрения, а помощи.

Они донесли до большого количества людей, что ВИЧ – давно уже не смертельное, но хроническое заболевание.

Они объяснили государственным чиновникам, что ВИЧ-положительных людей нужно лечить, хотя бы потому, что если человек, живущий с ВИЧ, лечится современными методами, то вирусная нагрузка у него в крови снижается практически до нуля. С нулевой вирусной нагрузкой человек не может никому передать вируса. Эпидемия останавливается.

Они на собственном примере доказали, что человек, живущий с ВИЧ, может быть активным, самостоятельным, работающим и счастливым. Это тоже способствует остановке эпидемии, потому что если ВИЧ-положительные люди прячутся от общества, то эпидемия растет, а если обращаются за помощью – идет на спад.

Они доказали, что могут быть не только хорошими работницами, но хорошими женами и матерями.

Они убедили уж по крайней мере государство, что помогать людям, живущим с ВИЧ – эффективно и полезно. И они рассчитывали на эту, обещанную им на высочайшем уровне помощь.

Они настолько всерьез рассчитывали на эту помощь, что беременных среди них я знаю больше, чем небеременных.

Вот только в стране у нас перебои со специальными тестами для беременных на ВИЧ. Без этих тестов ВИЧ-положительная беременная женщина не может знать, правильные ли лекарства сопровождают ее беременность, рискует ли получить ВИЧ ее будущий ребенок.
И я допускаю, что среди моих читателей могут найтись упыри, считающие ВИЧ-положительных женщин недостойными материнства. Но – поздно -- они уже беременные. Их будущие дети точно ни в чем не виноваты.