Александр Генис: Инаугурация Путина вызвала, как можно легко догадаться, сдержанный отзыв в американской прессе. О протестах писали больше, чем о новом старом президенте. Среди прочего, как заметила ''Нью-Йорк Таймс'', это связано еще с тем, что о Путине чрезвычайно мало известно. Несмотря на то, что Путин находится у власти уже 13-й год, мир знает о нем лишь то, что он о себе рассказывает с помощью успешного, нейтрального или нелепого пиара. В сущности, ведущий политик новой России, который так давно правит страной, остается столь же непрозрачной фигурой, какими были его советские предшественники. Даже массовые протесты, связанные с фальсификацией выборов, которые пока и отчасти заменяют России собственно избирательную борьбу, не проявили его личность. Путин и после этих испытаний, остается той же темной лошадкой, которой явился на сцену, когда Ельцин назначил его своим преемником. Он - плод догадок западных кремлеведов и манипуляций восточных пиарщиков.
Виной тому – особенности (мягко говоря) избирательной системы, которая практически упразднила состязательное начало демократии. Между тем, именно оно, жесткое и даже жестокое противоборство, - настолько очевидная примета выборов, что о ней часто забывают в свободном мире. Это само собой разумеется. Выборы ведь, помимо всего остального, еще и рентгеновский снимок кандидата, его карьеры, души и кошелька. Сама безжалостная атмосфера свободных выборов не оставляет у политика надежды на скрытность. Наоборот, оптика соперников и независимой медии не просто открывает, а преувеличивает любую оплошность, слабость, всякую незавидную черту характера. И это позволяет избирателям узнать про своих кандидатов все, что они хотели, и немало того, без чего могли обойтись. Выборы – тяжелое испытание для политика, и в этом – среди прочего - их смысл.
Сегодня Владимир Абаринов расскажет нашим слушателям о частной жизни президентов, вернее - той ее части, которую им оставляет медия.

Владимир Абаринов: Как всякий гражданин, президент США имеет право на личную жизнь, но его право на приватность ограничено. Вступив в должность, глава государства ощущает себя как бы в стеклянном доме. Его распорядок дня, имена визитеров и людей, с которыми он говорил по телефону – все известно и доступно каждому. Его электронная почта не стирается, а архивируется и может быть затребована Конгрессом или прессой по Закону о свободе информации. Раз в год президент проходит медосмотр, и его результаты публикуются. Пресс-служба регулярно оглашает список книг, которые читает президент. Известно, что он ест и за какую бейсбольную команду болеет, какую музыку слушает и каким спортом занимается. Репортеры дежурят в Белом Доме день и ночь, не оставляя без внимания ни один шаг президента и его сотрудников. Президент едет в отпуск – вслед за ним устремляется пресс-корпус, селится по соседству и требует информации, как президент проводит свой досуг. Несколько бóльшей защитой пользуются члены его семьи, но и здесь все зависит исключительно от сдержанности журналистов.

Многие президенты переносят такое чрезмерное внимание болезненно. Но и они понимают, что это неизбежный атрибут высокой должности.

Так было не всегда. Нормы общественной морали меняются. Третий президент США Томас Джефферсон овдовел за 18 лет до избрания и, храня данное покойнице слово, больше в брак не вступал. Но у него была любовница, чернокожая рабыня Салли Хэмингс, родившая ему шестерых детей. В то время это было в порядке вещей, и никому не пришло в голову осуждать Джефферсона за внебрачную связь. Скандал по этому поводу случился не тогда, а в наши дни, когда белые потомки Джефферсона отказались признавать своих родственников-афроамериканцев, и только экспертиза ДНК заставила их примириться с бесспорным фактом.

Пожалуй, первым президентом, чья семейная жизнь стала всеобщим достоянием, стал Авраам Линкольн. Его брак был сущим наказанием. Страдающая мучительными мигренями, эмоционально неуравновешенная и патологически ревнивая Мэри Тодд Линкольн доставила множество хлопот своему супругу. Будучи южанкой, в годы Гражданской войны она навлекла на себя подозрения в шпионаже в пользу Конфедерации; дело дошло до парламентского расследования. Невзирая на трудности военного времени она истерически требовала от Конгресса денег на отделку Белого Дома. Она переживала смерть четырехлетнего сына от тифа с такой демонстративной скорбью, что газетчики и в этом усмотрели неприличие – вся страна несла потери на полях сражений. Она устраивала спиритические сеансы в надежде вступить в контакт с духом покойного Вилли. Одним из проявлений ее душевного расстройства стала безудержная страсть к покупкам. Впоследствии сын Роберт был вынужден поместить ее в психиатрическую клинику.

Фрэнсис Кливленд стала и остается по сей день самой молодой первой леди: ей был 21 год, когда она вышла за 47-летнего Гровера Кливленда; единственный раз в истории свадьбу сыграли в Белом Доме. Фрэнки, как фамильярно звала ее пресса, была настоящей звездой рекламы; ее имя и изображения, равно как и ее новорожденной дочери Рут, использовали производители самых разных товаров – конфет, косметики, нижнего белья. Но Фрэнки нисколько не страдала от своей популярности. Ей нравилось купаться в лучах славы.

Полной противоположностью Фрэнки была прикованная к одру болезни жена президента Уильяма Маккинли Ида. Она практически никогда не появлялась на приемах и коротала время в спальне за вязаньем. За время президентства своего супруга Ида Маккинли связала 3500 пар домашних тапочек, продававшихся на благотворительных базарах.

Единственным главой государства, всю жизнь остававшимся холостяком, был 15-й президент Джеймс Бьюкенен. В молодости он был помолвлен, но невеста вдруг отказала ему и спустя несколько дней умерла от передозировки настойки опия. Потрясенный Бьюкенен поклялся никогда не жениться. Эта схима дала повод для сплетен о нетрадиционной сексуальной ориентации президента.

Немало хлопот доставляли президентам непутевые дети, законные, внебрачные и приемные.

Четвертый президент Джеймс Мэдисон не имел биологических детей. Он усыновил ребенка своей жены Долли от первого брака - Джона Пэйна Тодда. Отпрыск вырос законченным негодяем. Он был игрок, алкоголик и вор, сидел за решеткой и после смерти отчима пытался продать его бумаги; Конгресс выкупил архив у нерадивого пасынка, который едва не пустил по миру собственную мать.

Жена президента Уоррена Гардинга Флоренс в ранней молодости сбежала из дому со своей первой любовью. От этой связи родился мальчик. Флоренс вскоре бросила своего запойного супруга и вернулась к родителям. Ребенок, которого назвали Юджином, остался с отцом и пошел по его стопам – стал картежником, рано спился и влез в безнадежные долги, многие из которых заплатили президент и первая леди.

Общих детей у Гардингов не было, но президент, возможно был отцом внебрачной дочери. Ее мать публично утверждала, что президент взял на себя обязательство материальной поддержки дочери. Однако после внезапной и отчасти загадочной смерти Гардинга его семья не признала никаких обязательств, а дама не смогла доказать отцовство Гардинга.

Ближнему кругу Франклина Рузвельта было известно о его интимной связи с молодыми сотрудницами Белого Дома, но тогдашняя этика не позволяла обсуждать эту тему открыто. То же самое относится и к многочисленным супружеским изменам Джона Кеннеди. Все барьеры рухнули после истории Билла Клинтона и Моники Левински. Характерно, что журнал ''Newsweek'' отказался публиковать статью о президентском адюльтере – информация о нем впервые появилась на интернет-ресурсе ''Drudge Report''. Президент совершил ошибку – он стал отрицать правдивость сообщений, причем сделал это под присягой. Тогда пресса стала докапываться до скабрезных подробностей, и 17 августа 1998 года Билл Клинтон был вынужден в обращении к нации признаться, что солгал.

Билл Клинтон: Добрый вечер. Сегодня во второй половине дня в этой самой комнате, сидя на этом самом стуле, я дал показания представителям независимого прокурора и большого жюри. Я ответил на их вопросы правдиво, в том числе на вопросы, касающиеся моей частной жизни. Вопросы, на которые ни один американец не хотел бы отвечать. Тем не менее я должен нести полную ответственность за все свои поступки, как публичные, так и совершенные в качестве частного лица. Вот почему я говорю с вами сейчас. Как вам известно, 1 января во время допроса под присягой мне был задан вопрос о моих отношениях с Моникой Левински. Хотя мои ответы были юридически точными, я не раскрыл всей информации по доброй воле. Да, я имел отношения с мисс Левински, которые были неподобающими. На самом деле они были ошибкой. Они стали результатом скверного решения и личного срыва с моей стороны. Ответственность за это несу я и только я.

Владимир Абаринов: Американцев этот комментарий не удовлетворил, и президенту с величайшим трудом удалось избежать импичмента.

Возможно, самое тяжелое испытание в этом сюжете выпало на долю дочери Клинтонов Челси, тогда 19-летней. В целом пресса уважала право Челси на конфиденциальность личной жизни, а родители тщательно оберегали дочь от чрезмерного любопытства репортеров. До избрания ее отца президентом многие американцы вообще не знали, что у Клинтонов есть дочь. Но и впоследствии о ней было мало что известно. Газеты публиковали ее фотографии, сделанные во время протокольных мероприятий, но публика никогда не слышала ее голоса. Но когда после драматического признания Билла Клинтона потребовалось изобразить для прессы дружную семью, она сделала все, что могла. Как знать, возможно, именно ей принадлежит заслуга примирения Клинтонов. В 2008 году Челси участвовала в избирательной кампании матери. Однажды ей пришлось отвечать на вопрос о той давней истории. И Челси достойно поставила точку.

Челси Клинтон: Это частное дело моей семьи, которое вас не касается. Я полагаю, у вашей семьи тоже есть вещи, которые вы не хотите выставлять на всеобщее обозрение и тоже считаете, что до них никому не должно быть дела.

Владимир Абаринов: Президент Буш-младший, отец двух дочерей, старался максимально защитить их от излишнего внимания прессы. В апреле 2005 года, выступая на ежегодной конференции Американского общества редакторов газет, он заявил об этом со всей определенностью.

Джордж Буш: Я всегда верил в открытое правительство. Но, знаете, я не пользуюсь электронной почтой. И вот почему. Я не хочу, чтобы вы читали мои личные послания. Должно же быть хоть какое-то ощущение приватности. Вы вправе знать, каким образом я принимаю решения. Вам дано право задавать вопросы, на которые я отвечаю. Но не думаю, что у вас есть право читать мою переписку с дочерьми.

Владимир Абаринов: Четырьмя годами прежде Барбара и Дженна Буш влипли в историю: их застала полиция в баре техасской столицы Остин за употреблением алкоголя. Сестрам-близнецам было тогда по 19 лет, а алкогольные напитки, включая пиво, в США разрешается употреблять с 21 года. Обе получили вызов в суд. В мае того же года правонарушение повторилось с отягчающими обстоятельствами: Дженна пыталась купить выпивку, предъявив поддельные водительские права на имя своей бабки Барбары Пирс. Так Дженна оказалась рецидивисткой. За первый раз ее оштрафовали на 500 долларов, за второй – на 100 плюс на месяц лишили водительских прав и приговорили к 36 часам общественно-полезных работ. В суде Дженна не оспаривала обвинения и безропотно исполнила приговор.

Пресс-служба Белого Дома блюла полное эмбарго на комментарии относительно дочерей президента. Она никак не реагировала ни на алкогольный инцидент, ни на неприятные президентской семье публикации. Однако терпение родителей лопнуло, когда глянцевый еженедельник ''Talk'' опубликовал серию фотографий, представлявших собой инсценировку алкогольной истории. Сестер изображали профессиональные модели, а на одной картинке фигурирует мужчина, весьма похожий на президента. После этой публикации Белый Дом, не вдаваясь в обсуждение вопроса, уведомил редакцию журнала, что отныне администрации прекращает всякое сотрудничество с ним.

Барак и Мишель Обамы тоже ревниво относятся к освещению прессой жизни своих дочерей. Вот что говорила первая леди США год назад в Оксфордском университете.

Мишель Обама: Честно говоря, для меня самое важное дело в жизни – вырастить из моих дочерей сильных женщин. Возможно, потому, что для меня это сделала моя мать. Поэтому я считаю, что это самая важная работа, которая у меня когда-либо была. И на самом деле не имеет значения, где ты живешь. Но мой муж и я – мы оба хотим, чтобы их жизнь была защищена и протекала нормально.

Владимир Абаринов: Однако в марте этого года чрезмерная секретность сослужила дурную службу президенту и его жене. Их старшая дочь Малия, которой сейчас 13 лет, поехала на каникулы в группе одноклассников в Мексику. Поездка была организована школой. Пресс-служба Белого Дома об этом ничего не сообщила, но мексиканское турагентство было в восторге и в рекламных целях допустило утечку в прессу. Белый Дом попросил информационные агентства снять новость. Тотчас выяснилось, что на сайте госдепартамента вывешено предупреждение о том, что гражданам США не рекомендуется посещать отдельные районы Мексики из-за криминогенной обстановки. Рик Санторум, тогда еще один из кандидатов Республиканской партии на пост президента, немедленно раскритиковал поездку Малии Обамы.

Рик Санторум: Если администрация говорит, что людям ездить туда небезопасно, то это не значит, что ты можешь делать это только потому, что у тебя есть возможность направить туда 25 агентов Секретной Службы. Надо подавать пример. Я считаю, именно это делают президенты. Они подают пример.

Владимир Абаринов: Вдобавок в Мексике как раз во время пребывании там Малии произошло сильное землетрясение – 7,6 баллов по шкале Рихтера. Причем Малия и ее друзья находились довольно близко от эпицентра, в городе Оахака, где толчки были весьма ощутимыми. Пресс-служба Белого Дома сообщила в ответ на многочисленные комментарии, что Малия Обама в полной безопасности и в очередной раз попросила журналистов воздержаться от вторжений в ее частную жизнь.