Пришли последние вести с фронта войны (войны ли?) бумажных и электронных книг. Собственно, говорить там не о чем: вторые обречены на победу. Вопрос только в масштабе ее. Впрочем, есть еще один вопрос: если электронные выиграют, проиграют ли бумажные? И насколько сокрушительным будет это поражение?

Итак, данные военной статистики. Ассоциация американских книгопродавцев и Группа изучения книжной индустрии выпустили очередной отчет о положении дел. Рынок электронных книг вырос всего – о ужас! – на сорок три процента. Новости для цифровых издателей грустные: до того в течение трех лет этот рынок разбухал на трехзначные цифры. Заинтересованные лица говорят о "замедлении", в то время как электронные версии составляют уже пятую часть от всех книжных продаж. И еще одна циферка, на этот раз, четырехзначная: в 2008-м было продано на 4456 процента меньше единиц этой физически неуловимой продукции, чем сейчас.

Что же до бумажных книг, единственная достоверная о них информация: они еще живы. Издатели и эксперты даже говорят, мол, живучими оказались. Но интонация эпикриза такова, что ясно: пациент протянет недолго (по меркам историческим). Так что обсудим детали похорон. Вот один из любопытных вариантов.

В середине пятидесятых аргентинский писатель Хулио Кортасар с тогдашней своей женой Ауророй Бернардес путешествовали по Италии. Денег у них было не очень много, желания таскать с собой увесистый чемодан – еще меньше. Как известно, в те времена немаловажную часть багажа просвещенного путешественника составляли книги; чем дольше путешествие, тем больше книг приходилось с собой брать (или тем толще тот единственный том, который должен был составить утешение и радость в долгих переездах, ах, это ведь еще эпоха, когда путешествующие дольше ехали, чем стояли в очередях на секьюрити-чек или на паспортный контроль!). Так вот, чета Кортасаров придумала отличный способ управиться с этой проблемой. На каждой железнодорожной станции они покупали по одной книжке в мягком переплете на двоих. Устроившись в вагоне, они принимались за чтение следующим образом: сначала страницу прочитывал Хулио, после чего он вырывал ее и отдавал Ауроре. Та после изучения листка выбрасывала его в открытое окно поезда. Получается, что путь Кортасаров по Италии был усеян лепестками книг – и красиво, и полезно (много чего прочли), и удобно (не надо таскать с собой увесистые тома), и экономно (один дешевый пейпербэк на двоих). Ко всем этим плюсам добавим еще один – и два минуса. С социокультурной точки зрения такой опыт очень полезен – чтение того, что продают в привокзальных книжных киосках, многое говорит и об обществе, и об экономике государства. К примеру, в нулевые годы меня восхищал литературный ассортимент немецких железных дорог: тут тебе и Кафка, и Музиль, и Гюнтер Грасс, не говоря уже о переводных вещах (к примеру, я довольно часто встречал в таких местах книги Сорокина). Кажется, наличие Сорокина – единственное, что объединяет в этом смысле Германию и Россию; пестренький ад русского книгоиздания, явленный на вокзалах и поездах, ждет особого изучения. Впрочем, вернемся к итальянскому чтению Хулио и Ауроры.

Отметим несколько сексистский, даже мачистский характер читательской технологии этой пары. Хулио первым открывает книгу; собственно говоря, он единственный, кто ее читает именно как книгу, Ауроре достаются только отдельные листки. Безусловно, можно увидеть в этом некоторое неравенство, однако, если поразмышлять над ситуацией подольше, все оказывается наоборот. Мужчине достается роль дегустатора и одновременно книжного луддита. Это он – враг культуры, издевающийся над наследием великого Гуттенберга. Он методично превращает чуть ли не главное культурное достижение человечества в бумажки, которые потом уже не жалко пустить на ветер. Аурора же получает в свое распоряжение жалкие обрывки Высокой Книжной Культуры; она пытается считать с них некий былой общий смысл, заложенный в уничтожаемую мужем книгу. Более того, именно она и является единственным настоящим хранителем этого смысла; в отличие от Хулио, она получает его не в готовом виде (книга), а разрозненными листками, которые, прочитав, запускает в последний полет. Этот жест – отправить вырванные странички плавать на заоконных ветрах – выдает в Ауроре истинного романтика, не чета пыжащемуся в своем благоприобретенном романтизме Хулио. Наконец, еще одна очень важная деталь. Именно Аурору Бернардес можно считать предшественницей нынешних времен электронного чтения. Ведь на экране мы имеем дело с одной (или двумя, на худой конец) страницами, а не с целой книгой. Сочинитель фантастических историй Кортасар даже представить себе такого не мог.

Эта история поучительна – и не только в вышеперечисленных смыслах. Она открывает кое-что в наших отношениях с книгой. А отношения эти, несмотря на невероятно долгую и насыщенную историю, имеют только одну тенденцию – удешевление книги, превращение ее из предмета поклонения, восхищения, уважения, из объекта, который покупают за немалые деньги, коллекционируют, собирают, хранят, в легкомысленный пшик, ничто, мелочь разряда зубной щетки или пары носков, поносил-выкинул. Этому способствовало, конечно же, Новое время; десакрализация знания, распространение образования и грамотности, технологические революции, развитие издательской индустрии, общий рост благосостояния – все это ввело книгу в ежедневный обиход огромного количества людей. С тем чтобы потом вывести ее из него.

Книга стала дешевой, легкой, доступной; священный ужас и даже уважение к ней пропало; людей, цепляющихся за эти состоящие из переплетенных прямоугольных листов, покрытые типографской краской предметы, постепенно переводят в разряд милых чудаков, культурных консерваторов, любителей старины, если и вообще не чокнутых. На Западе это началось до нынешней технологической революции; интеллигентный житель СССР еще не мог понять, как это вот так можно – прочесть книжку в мягкой обложке и потом выбросить ее, оставить на парковой скамейке, отдать в магазин благотворительного фонда. Книга в СССР ценилась и (что немаловажно) считалась даже неплохой инвестицией, во всех смыслах, от символического до материального. Но потом и Советский Союз канул вместе со всеми его чертами, как мерзкими, так и милыми; солидные, с любовью и упорством собранные домашние библиотеки переместились в лучшем случае в букинисты, в худшем – на свалку. И сегодня остатки той великой и смешной цивилизации можно обнаружить порой у мусорных контейнеров: научпоповские шедевры про занимательное всё, собрания сочинений Мельникова-Печерского и Жюля Верна, Пикуль. Трифонов, Битов, Евтушенко, Есенин, легендарная пропагандистская дрянь некоего Кукаркина про западную поп-культуру, востоковедческие издания, где советский интеллигент по крохам собирал сведения о загадочном "буддизме"… Современный болгарский детектив. Латиноамериканские мастера современной прозы. Все общей не ушло судьбы.

Пришествие электронных читалок добило книгу в том виде, в котором мы ее знаем. Дело не только в том, что люди стали предпочитать нематериальную издательскую продукцию материальной; важно другое: книга окончательно потеряла свой статус в качестве материального объекта, который следует хранить, лелеять, собирать. Думаю, основные потери армия бумажных книг несет не на передовой, а в тылу; все чаще и чаще люди отказываются от уже существующих домашних библиотек при переездах, получении наследства и так далее.

Следует признать неизбежное. Бумажные книги сходят на нет. Вряд ли этот процесс быстро дойдет до конца; очаги сопротивления вкупе с генетической привычкой листать настоящие страницы сохранят нам на долгое время пыльные старые тома и элегантную продукцию нынешних европейских издателей (хорошо бы, итальянских и французских прежде всего!). Тем не менее повторю еще раз: бумажные книги сходят на нет. И никакой катастрофы. Мы ведь тоже все умрем, рано или поздно. Факт индивидуальной смерти не отменяет необходимости жить – и даже радоваться жизни. С бумажной книгой – то же самое. Худшим можно жертвовать цифровому молоху, лучшее следует приберечь на потом.

Впрочем, есть еще один вариант – не медленного печального красивого погребения, а род партизанщины, дерзкой и малозаметной одновременно. Например, развозить книги на баржах, продавая их за крайне низкую цену, а иногда просто обменивая на базовые человеческие радости, вроде возможности принять душ. Пару лет назад свой индивидуальный фронт открыла британка Сара Хеншоу, которая, купив баржу, превратила ее в плавучий книжный магазин и отправилась в плавание по бесконечным каналам Англии. Летом 2011 года она добралась до Лондона и стала медленно передвигаться на Риджентс-каналу (который незадолго до этого был воспет Ли Рурком в романе "Канал"). Тогда в программе Дмитрия Волчека "Поверх барьеров" можно было услышать интервью с Сарой Хеншоу, взятое Анной Асланян):

Сара Хеншоу: Я открыла свой магазин два года назад, но все это время баржа стояла на канале в Стаффордшире. И вот недавно я решила отправиться в полугодовое путешествие, проплыть всю страну, насколько позволяет система каналов, – словом, немного усложнить себе жизнь. Идея в том, чтобы менять книги на еду и услуги; здесь, на барже, нет никаких удобств, ни туалета, ни душа – книжный магазин, и все. Я энтузиаст независимой книготорговли. За те два года, что я ей занимаюсь, ситуация в этой сфере ухудшилась. В стаффордширской деревне, откуда я приплыла, до недавнего времени было три хороших магазина; теперь все они закрылись.

Анна Асланян: Помимо интернет-магазинов и супермаркетов, конкурентами для малых компаний являются благотворительные магазины, куда сдают относительно новые книги, иногда нечитаные – такова судьба множества новогодних подарков. В лавке Хеншоу букинистический отдел тоже есть; она покупает старые книги у желающих от них избавиться. Неделя в Лондоне оказалась успешной: торговля тут идет лучше, чем в провинции.

Сара Хеншоу: Здесь у меня очень активно покупают “Канал” Ли Рурка – действие его романа происходит как раз на этом участке Риджентс-канала. Раз уж я тут, надо эту книгу рекламировать; впрочем, многие и без меня про нее слышали. Что еще? Много детских книг; правда, их у меня берут везде – все-таки плавучая лавка, что-то необычное, родители часто приводят сюда детей. Старые книги с обложками в стиле ретро привлекательны на вид, да и антикварные хорошо идут.

Именно так: на книгобарже Хеншоу не было ни душа, ни туалета. Со вторым проще – в Англии множество пабов и кафе, всегда можно попроситься. Что касается первого, то в обмен на возможность привести себя в порядок Сара предлагала книги. То же самое, когда ломался старенький двигатель; довольно часто в районе, где стояла эта партизанская баржа, находился книгочей-инженер и чинил его.

Мне нравится этот бартер. Он кое-что говорит об истинной цене бумажной книги; кажется, он даже возвращает ей истинную цену. Ведь какой-нибудь потрепанный том Ивлина Во – одна из многих базовых вещей этого мира. Одна из многих, не забывайте.