В России не все так плохо: сосредотачиваются не только националисты, но и либералы, и левые. С разницей в один день прошли совершенно разные собрания радикальных либералов и радикальных националистов.

Впервые посетив "Русский марш" лично, я даже немного успокоилась. То есть все, конечно, тревожно: люди в "трениках", боящиеся давать даже анонимные интервью, закрывающие лица масками, способны сбиваться в стаи. Погромы и рейды они наверняка продолжат. Но вот являются ли они политической силой? В этом я не уверена.

Подростки в "трениках" и кроссовках стали окружать меня еще на пути к Люблино. Из обрывков разговоров в метро доносилось: "Моя девушка не должна бояться хачей". На самом "Русском марше" некоторые из участников закрывали лица масками, шарфами. Не могло быть и речи о том, чтобы сделать интервью с молодежью: лица отвернули человек пять, к которым я обратилась. А один молодой человек силой увел девушку, которая согласилась было ответить на мой вопрос. Те, кто кричал "Убей хача!", почему-то не хотели воспользоваться возможностью донести в интервью прессе свои политические требования до широких масс. Может быть, говорить в микрофон страшнее, чем конфиденциально "бить хачей" или орать экстремистские лозунги (одной из самых популярных кричалок было "долой 2-8-2").

На одном из флагов "русских" был волк. Я спрашиваю: "Почему волк? Знаете ли вы, что волк был на чеченском флаге?" Они отвечают: "Это русский волк. Он силен даже в одиночку, но особенно силен в стае". Итак, стая. Это не я это слово сказала, но сами манифестанты. Ничего пейоративного, уничижительного им в этом не видится. Предлагаю кричалку для "Русских маршей": "Стаей – победим!"

Понятие "стая" ассоциируется с нападением. В стае запрещены разговорчики. Поэтому идеи "старших" националистов, например Ильи Константинова, о "цивилизованном национализме", выливающемся в "Русские марши", мне кажутся наивными. "Цивилизованные националисты" должны быть в состоянии раскрыть рот, чтобы связно произнести что-то кроме "Зиг хайль!" или "Кто не прыгает, тот хач!", когда их выберут, например, в парламент. Для того чтобы избрать, например, Владимира Тора, марши с лозунгами "Бей хача!" не помогут: большинство участников не похожи на избирателей хоть кого-нибудь (а есть и клиенты детской комнаты милиции).

Кстати, марши выходят из-под контроля самих "цивилизованных националистов": радикалы призывали собираться отдельно, а гвоздем разрешенного марша в Люблино стал Александр Белов-Поткин, словами "Пожалуйста, не надо!" беспомощно убеждавший своих сторонников не кричать "Зиг хайль!". Так что проблемы с марширующими могут начаться у самих националистов.

Непохоже, чтобы марш был более многочисленным, чем предыдущие, несмотря на события в Бирюлеве. Вот только нацболы впервые вышли на "Русский марш" с левыми лозунгами "отнять и поделить" и "за рабочий класс" – как они объяснили, чтобы снизить напряженность в обществе. Бывает и такое.

Маргинальность значительной части участников марша – это "ложка дегтя", но в целом успехи националистов в самоорганизации и расширение их социальной базы не отметить невозможно. Если говорить об относительно "цивилизованных" националистах, то они на удивление работоспособно вели себя в Координационном совете оппозиции, чего не скажешь о либералах.

Мне нравится анализ социолога Эмиля Паина, изучившего дискуссии в соцсетях Рунета. Эмиль Паин говорит о том, что политическая палитра многообразна, но националисты проявляют самое отчетливое стремление к организации:

"Наибольшую способность и готовность к самоорганизации проявили левые и националисты. Заметно отстают провластные (их организовывают сверху). А наименьший интерес к самоорганизации у либералов. Соответственно, у них же самые безрадостные перспективы... Даже слово "либерал" не пользуется популярностью. Вместо политической самоидентификации преобладают сугубо этические оценки, вроде "рукопожатные" – "нерукопожатные", и негативная идентификация "мы – не они" ("антиселигер")..."

"Случается, что либералы (даже такие заметные, как Владимир Милов) предлагают с пониманием отнестись к призывам "Хватить кормить Кавказ!" и "считаться с устойчивыми стереотипами против "выходцев с Кавказа". Уж какие тут права человека", – продолжает Паин, недоумевая, почему даже лозунг прав человека не может сплотить российских либералов.

В целом либерально настроенные россияне не проявляют такой же заметной воли к самоорганизации, как националисты. Может, это противоречит либеральному принципу индивидуализма? Но и совсем сбрасывать их со счетов, пожалуй, рановато. Например, вчера, накануне "Русского марша", при аншлаге в "Вышке" состоялись "V чтения Адама Смита", организованные либертарианской партией России – радикальными либералами.

В первом же выступлении было предложено хорошее объяснение, почему сейчас большинству населения России не до либералов, вернее, тех, кто называет себя этим словом. Экономист Вадим Новиков, рассуждая о том, "почему у отцов-основателей либерализма получилось", заметил, что сегодня колонки либералов в деловых изданиях посвящены малому бизнесу, велодорожкам и тому подобным вещам. "Это все равно что если бы среди охранников "Майкрософт" нашлись бы люди, которые бы занимались пытками других сотрудников корпорации. А на открытой пресс-конференции Биллу Гейтсу задавали бы в первую очередь вопросы о планах развития новых версий операционных систем. Но как развиваться дальше, не решив фундаментальных проблем?" А отцы-основатели в XVIII веке умели концентрироваться на жизненно важных вопросах, рискуя жизнью, вот у них и получилось, заметил Вадим Новиков.

Вадим Новиков посоветовал современным российским либералам говорить почаще о том, что волнует их лично, а не об абстрактном общественном благе, ведь личное может оказаться самым главным и для всей страны.

Хороший пример подкинул председатель партии "Гражданская инициатива" Андрей Нечаев, опубликовав 2 ноября следующий статус:

"Моя мама упала и по скорой попала в травматологию. Мест нет, ложки с кружкой нет. Про туалетную бумагу и не говорю. И это МОСКВА. Дочка дала денег, все нашлось. А если бы нас не было рядом? Наши госбля.и рассказывают о приоритете здравоохранения и социальной направленности бюджета!?"

Поразительное столкновение с реальной жизнью, и это в Москве. Следующий статус Андрея Нечаева, впрочем, более спокоен:

"Завтра улетаю на роад-шоу в Германии и Австрии акций российского предприятия среднего бизнеса. Будем уговаривать инвесторов..."

Это хорошо, что у либеральных экономистов есть силы кого-то уговаривать вкладываться в Россию, даже, вероятно, попивая при этом шампанское (а если глоток не лезет в горло – сразу вспоминается ОВД "Дальний"?). Уговаривать иностранцев, даже несмотря на судьбу Сергея Магнитского, пожертвовавшего жизнью за лечение раковой опухоли на теле экономики России в виде отмыва НДС через иностранные фирмы. Надо уговаривать: главное – не жалеть сил. Будем надеяться, электорат заметит.

Не секрет, что у некоторых либералов – политиков, колумнистов, экономистов, ратующих за развитие в России всего хорошего, – и вовсе "плохая кредитная история". "Публикуется список министров-миллионеров, охарактеризованных как сторонники экономического либерализма, и тут же в интернете появляется пост: "Хорошо устроились либерасты: сами воруют, а на Путина сваливают". Доверия нет", – говорит Эмиль Паин.

Либеральный лозунг зарабатывания денег, кажется, остается более объединяющим, чем лозунг прав человека. А ведь деньги не гарантируют свободу и правовое государство.

Так что, наш следующий президент – все-таки Демушкин? Впрочем, это уже отдельная тема.

Анастасия Кириленко – специальный корреспондент РС