Я приехал работать в Москву в 1978 году, и Наташа Горбаневская уже уехала в эмиграцию, поэтому тогда мы еще не были с ней знакомы. Но в 1981-м, когда меня выгнали из СССР за дружбу с диссидентами и я вернулся в Париж, то сразу пришел в "Русскую мысль", с которой сотрудничал. Я уже знал некоторых людей, которые там работали, потому что именно в "Русскую мысль", работая в Москве, я принес первые фотографии Андрея Дмитриевича Сахарова из горьковской ссылки. К моменту моего возвращения там работали мои московские друзья – Арина Гинзбург, Таня Ходорович... И там же работала Наташа Горбаневская.

Я точно помню, что она сидела в большой комнате, где располагалась редакция. Ее стол был у окна. Может быть, потому что она много курила. Еще в редакции жили три огромных кота, которых кормили конфетами "Коровка". Помню, что однажды при Наташе кто-то выматерился, и она довольно резко сделала замечание, с тех пор никто не позволял себе этого. Наташу все очень любили и ценили, и не только потому, что она была работяга. В то время уже начались события в Польше – военное положение, "Солидарность". В газете польская тема была очень важна, а поскольку у Наташи были очень хорошие связи с подпольщиками из "Солидарности", то через нее приходила информация из Польши, которая мало у кого была.

Была одна почти детективная история. Однажды Наташа получила неожиданный запрос о помощи – я сейчас уже не помню, а может быть, мне просто не сказали, кто обратился с этой просьбой, но не в этом суть. Советский солдат, который служил в Польше, рассказал, что в части его жутко избивали, и он решился на побег. Парень нашел убежище у подпольщиков "Солидарности", но оставаться в стране, где действует военное положение, было небезопасно. Поэтому решили: единственное разумное решение – переправить беглеца на Запад. Но тогда это было непросто осуществить, потому что парень не говорил по-польски, у него не было никаких документов, его искали по всей стране. Наташа сразу же сказала об этом Ирине Иловайской – главному редактору "Русской мысли". Ирина Алексеевна спрашивала меня (и, конечно, не только меня), есть ли какие-то идеи и возможности помочь парню.

Мы пытались найти решение. И в конце концов Наташа нашла какие-то контакты, через шведов, нашли паспорт, по которому этот советский парень сумел попасть во Францию. Об этом мало кто знал, поскольку тема была чувствительная. "Операция" длилась год, если не больше. И без Наташи, конечно, ничего бы не получилось. К кому еще с полным доверием могли обратиться люди, которые тогда находились на нелегальном положении в Польше?

У Наташи была страсть – игра во флиппер. И это было неожиданно для меня: такая известная фигура любит играть в игру, которая мне тоже очень нравилась, когда мне было 15 лет. Я думаю, что и тогда, и сегодня найти в парижском кафе женщину лет сорока, которая играет во флиппер, – это редкость. О Наташиных супах и борщах знали все ее друзья и знакомые, но на этом кулинарные таланты Наташи не заканчивались. Помню, как она меня угощала очень вкусным салатом из моркови и кедровых орешков.

Когда в мае 2013 года я снимал интервью с Наташей для своего фильма о диссидентах, в самом конце съемки видно было, что она устала, и тогда я попросил: "Расскажи немного о поэзии, о Бродском". Но она сказала: "Нет! На этом мы закончим, и сейчас мы идем есть суп". Такими словами закончила Наташа свой длинный рассказ об исторических событиях и о своей жизни. И вся наша небольшая съемочная группа ела замечательный Наташин суп.

Николя Милетич – французский журналист, с 1977 года корреспондент, а в 2009-2009 годах – главный редактор агентства "Франс Пресс". Работал в СССР, Югославии, сейчас возглавляет офис агентства в Москве. Соавтор документального фильма "Тайная история "Архипелага ГУЛАГ"