Непризнание международным сообществом нового статуса Крыма, выразившееся, в частности, в последней резолюции ООН, пока обернулось лишь точечными экономическими санкциями Запада в отношении российских компаний. Тем не менее, риски для их бизнеса заметно возрастают – и не только в случае прямого его участия в Крыму. Более того, возникают дополнительные риски и для их зарубежных партнеров.

Санкции, объявленные Соединенными Штатами, опираются на принятый в США еще в 1977 году закон об экономических полномочиях президента страны в чрезвычайных ситуациях. Представим, что некая российская компания, уже открывшая свой бизнес в США или совместное предприятие с американской компанией, начнет коммерческую деятельность в Крыму. Могут ли у нее возникнуть проблемы, связанные именно с этим законом?

Из США – партнер юридической компании BakerHostetler Дейвид Ривкин:

Дейвид Ривкин:
- Я бы сказал, что в целом любая российская компания, решившая заняться, скажем, разработками нефти или газа у берегов Крыма, может быть подвергнута неким санкциям со стороны Соединенных Штатов – хотя пока, на мой взгляд, этого не происходит. Администрация президента Обамы пока воздерживается от санкций широкого действия, направленных на ключевые отрасли российской экономики – сырьевые или финансовую. Будут ли они введены при более или менее спокойном развитии ситуации, сказать трудно.
Но теоретически такой компании, в частности, может быть отказано в праве иметь деловые контакты с американскими компаниями на территории США или за ее пределами. Кроме того, есть ли у нее есть активы в Соединенных Штатах, то они могут быть конфискованы от имени правительства Украины - в порядке возмещения доходов, полученных от эксплуатации недр, которые, с точки зрения Вашингтона, были незаконно присвоены Россией.
Другой вопрос, что в этом контексте имеется в виду под “российской компанией”? Скажем, если тот же “Газпром” займется разработкой крымского шельфа не сам, а образует для этого аффилированную юридическую структуру? Распространятся ли в этом случае санкции на сам “Газпром” или – только на эту фирму прикрытия? Как мне представляется, скорее, второе.
Санкции могут быть применены и к тем российским компаниям, которые завладеют в Крыму имуществом, ранее принадлежавшим украинским частным или государственным структурам. Что не отменяет, естественно, и иски самих этих структур в международные суды, обращенные напрямую против незаконных, с их точки зрения, новых собственников из России с целью вернуть свою собственность.

Посмотрим с другой стороны. Какие могут возникнуть сложности у американской компании, ведущей бизнес в России? При том, что он может располагаться в регионах, далеких от Крыма...

Дейвид Ривкин:
- Все зависит от того, каким в итоге будет охват санкций. В случае принятия действительно широких мер любую американскую компанию, теоретически, можно отсечь от российского рынка. Да и не только американскую, но и японскую, корейскую, английскую, французскую или немецкую… Просто поставив их перед выбором: либо Россия, либо США.
И если они выбирают Россию, то американские рынки, товарные и финансовые, закрываются для них в полном объеме. Причем – в строгом соответствии с американским законодательством. Думаю, что для большинства транснациональных корпораций выбор будет не сказать, что приятным, но явно не трудным. Именно это и произошло в случае санкций против Ирана.
Следует добавить, что от ведения совместного бизнеса с Россией западные компании могут воздерживаться теперь не только из-за вводимых санкций, как таковых, но еще и опасений репутационных потерь, риска новых санкций, конфискации их российских активов, а также снижения в результате всего этого суверенных рейтингов России.

Пока ведущие международные агентства лишь ухудшили прогноз по своим рейтингам России, сохранив сами рейтинги на прежних уровнях. Соответственно, были ухудшены прогнозы и по рейтингам ряда крупных российских компаний и банков.

Американский закон 1977 года об экономических санкциях в чрезвычайных ситуациях предусматривает ли некие особые меры в отношении именно финансовых компаний? Или его положения примерно в равной степени затрагивают разные секторы экономики, если, разумеется, не иметь в виду очевидную специфику каждого из них?

Дейвид Ривкин:
- Можно с большой долей уверенности предположить, что любой российский бизнес, который сейчас устремится в Крым, ждут некие трудности в Америке. Причем независимо от того, будут нынешние санкции расширены или нет.
Банковский бизнес в целом оказывается более уязвимым к санкциям, чем другие: его сравнительно просто блокировать и изолировать от внешнего мира. Банки в США становятся теперь весьма консервативными и осмотрительными. Что неудивительно, учитывая объемы штрафов, которые им в последние годы пришлось выплачивать за отступления от норм законодательства. И я убежден, что даже лет за десять американский банк не заработает в России столько прибыли, чтобы покрыть свои убытки от возможных штрафных санкций. Поэтому возможное отстранение от бизнеса в России для американских банков – вопрос отнюдь не идеологии, а простого финансового расчета, полагает партнер американской юридической компании BakerHostetler Дейвид Ривкин.

Эскалация геополитической напряженности, вызванная событиями на Украине, привела к потрясениям на финансовых рынках и ускорению оттока капиталов из России, констатирует международное рейтинговое агентство Standard&Poor’s в аналитическом докладе, представленном 28 марта. И хотя новые санкции в отношении России со стороны Европейского союза и США могут быть введены, они, как мы полагаем, все же не будут включать столь радикальные меры как широкие ограничения на торговлю с Россией или санкции в отношении российской финансовой системы, отмечают авторы доклада.

Неопределенность дальнейшего развития событий создает немалые дополнительные риски для планирования любого бизнеса. Из Москвы - руководитель группы практики разрешения споров и медиации юридической компании "Пепеляев Групп" Варвара Кнутова:

Варвара Кнутова:
- Вложения в экономику такого рода регионов - это в некотором смысле венчурное предприятие. А у любых венчурных предприятий всегда есть свои, особые инвесторы. Они понимают, чем рискуют, но взамен ожидают получить серьезную отдачу.
И вложение средств в экономику Крыма - это прежде всего стратегическое решение для бизнеса, которое должно опираться на четкое понимание конкретных государственных гарантий поощрения и защиты таких инвестиций.
На сегодня Россия максимально заинтересована в скорейшем экономическом развитии региона. И следует ожидать, что бизнесу будут предоставлены такого рода гарантии, исходя из российского суверенитета.
Поэтому российские компании, как, впрочем, и зарубежные, пожелавшие инвестировать в Крым и развивать здесь какой-либо бизнес, должны просто-напросто определить некие приоритеты, отдавая себе отчет в том, насколько они доверяют России и российскому правопорядку. Это – их бизнес-решение.

Объемы импорта в Россию самого разного оборудования или комплектующих, которые позже продаются российским компаниям-потребителям, огромны. Последствия введения первых санкций проявились ли в вашей юридической практике?

Варвара Кнутова:
- К нам уже обращаются клиенты за разъяснениями и рекомендациями, как поступать в ситуациях, когда их контрагентами являются компании, которые могут быть расценены на Западе, в частности, в США, как лица или компании, с которыми, исходя из недавних санкций, не стоит иметь дела. Проблема действительно сложная.
С чисто правовой точки зрения, российские компании очень часто действительно выступают некими посредниками. То есть перепродают товар, который закупают на Западе, либо оказывают некие услуги - например, по ремонту и сервисному обслуживанию зарубежного оборудования, включая автомобили.
Чтобы эффективно осуществлять такое обслуживание, они должны закупать там же детали и комплектующие широкого ассортимента. То есть очень многие российские компании весьма тесно связаны с Западом.

Но конечными покупателями для них, скорее всего, будут российские же компании, отношения с которыми регулируются национальным законодательством…

Варвара Кнутова:
- Самое деликатное в данной ситуации и заключается в том, что отношения между такими российскими компаниями и их конечными покупателями регулируются российским правом. Здесь нет простора для какого-то иностранного законодательства.
Зато российским законодательством, по общему правилу, неисполнение обязательств третьим лицом, которое поставщик привлекает для выполнения своих обязательств, не признается форс-мажором. То есть не является “обстоятельством непреодолимой силы”, на которое поставщик мог бы сослаться и сказать, что я, мол, по уважительной причине не могу исполнить взятые на себя обязательства.
И чтобы в нынешней ситуации с санкциями избежать ответственности за возможную просрочку исполнения обязательств или, тем более, за невозможность их исполнения по контракту, следует заранее принять ряд мер.
Если возникают некие подозрения, что контрагент, которому вы планируете поставить товар, так или иначе подпадает под эти санкции, то, может быть, честно и открыто запросить его о составе акционерного владения. В частности, получить заверения, что в его акционерной структуре отсутствуют лица из списка, упомянутого в решениях о санкциях.

Видимо, можно задействовать и зарубежного партнера? Особенно, если речь идет о партнере в самих США…

Варвара Кнутова:
- В США тремя приказами о введении санкций были определены критерии определения компаний, в отношении которых, собственно, эти санкции применяются. Помимо прямо поименованных, они могут быть применены к компаниям, которые напрямую принадлежат лицам из списка, либо в которых этим лицам принадлежит более 50% капитала. В случаях, когда эти владения не превышают 50%, возможны варианты.
Причем в приказе описывается возможность получения некоей лицензии-разрешения на работу с конкретной компанией. Но для этого иностранный контрагент должен представить запрос в Министерство финансов США. В нем указываются обстоятельства дела: “Мы, мол, планируем поставить по такому-то контракту оборудование или комплектующие такому-то контрагенту. Мы сами полагаем, что такие поставки осуществить можем, но, пожалуйста, сообщите нам ваши соображения”.

Соответственно, ответ на такой запрос либо отметет любые сомнения, либо станет фактически приговором…

Варвара Кнутова:
- Отрицательный ответ, конечно, будет огорчителен, но зато избавит все стороны от каких-либо дальнейших вопросов. Ведь это - официальный документ. Если же будет получен положительный ответ - тем более хорошо, так как стороны смогут спокойно продолжить свой бизнес.
Худшим же сценарием стал бы тот, по которому российский поставщик оказывается в ситуации “немотивированной” задержки поставок своим конечным потребителям. Допустим, он обращается к американской компании. А в ней говорят: “Нет, мы вам не будем ничего отгружать, так как боимся”. Но в таком случае уже российская сторона должна проявить настойчивость: “Вы просто так-то не бойтесь! Подайте запрос в соответствии с установленной процедурой, и вам на него ответят. Тогда и решим, как действовать".

А каким временем располагают российские компании на такого рода выяснения? По российскому же законодательству или международному…

Варвара Кнутова:
- Во многих контрактах, как внутрироссийских, так и международных, предусматриваются крайне сжатые сроки уведомления контрагентов о наступлении форс-мажорных обстоятельств – всего 3-5 дней. Поэтому и действовать необходимо оперативно, чтобы прояснить для себя ситуацию и определить, что делать дальше, отмечает руководитель группы практики разрешения споров и медиации российской юридической компании “Пепеляев Групп” Варвара Кнутова.