В июле 1998 года для программы Радио Свобода "Континент Европа" мы подготовили две часовые передачи, приуроченные к 30-летию вторжения армий стран Организации Варшавского договора во главе с Советским Союзом в Чехословакию, – "Железные голуби мира" и "Влтава-666". Основой для этих программ стали записи бесед с советским генералом Александром Майоровым, в 1990-е годы – военным пенсионером, в конце 1960-х годов – командующим одной из армий вторжения, а после оккупации Чехословакии – командующим Центральной группой войск.

Прошло еще 15 лет. Опыт советского вторжения в Чехословакию до сих пор – одна из важных политико-исторических тем в Праге и Братиславе. Внутриполитический кризис на Украине, российско-украинские противоречия, а главное, аннексия Крыма неожиданно актуализировали тему вторжения и для нашей аудитории. Потому что, хотя прямых параллелей между подавлением "пражской весны" в 1968-м и расцветом "русской весны" в 2014-м нет, по сути речь идет об одном и том же комплексе проблем: праве народа на свободный политический выбор, о глухой боязни даже чужих перемен, об аннексии, агрессии или угрозе агрессии.

В программах "Железные голуби мира" и "Влтава-666" звучала разная музыка: сладкие баллады советских композиторов на русском языке в исполнении Карела Готта; "Молитва" Марты Кубишовой, за неприятие агрессии на два десятилетия лишившейся права выступать; песни пражского барда Карела Крыла, роль которого в чехословацкой общественной жизни сопоставима с той, которую в СССР в то время играл Владимир Высоцкий. Карелу Крылу 12 апреля 2014 года исполнилось бы 70 лет. Но и это не более чем совпадение. Итак, рассказывает Александр Майоров:

Александр Майоров: Будучи командующим армией и находясь, так сказать, на высоком служебном уровне, в 68 году мне пришлось еще до ввода войск Варшавского договора в ЧССР на учениях и после учений "Шумава" несколько месяцев находиться в Чехословакии. Все видеть, все слышать, знать. И я видел, что в то время чехословацкое общество было разделено на две неравные части. Подавляющее большинство, особенно сельское население, да и в городах, на производстве, относилось к пребыванию войск Варшавского договора на учениях, ну, скажем мягко, безразлично: военные делают свое дело, проводят учения, не мешают жить и работать и так далее. Но агрессивное меньшинство, особенно в среде интеллигенции, вело себя по-другому. Поднялась резкая волна критики политической системы, чтобы подтолкнуть к выходу из Варшавского договора, отбросить Чехословакию из социалистического союза.

ГАЗЕТА "ПРАВДА", 22 августа 1968 года
"Партийные и государственные деятели Чехословацкой Социалистической республики обратились к Советскому Союзу и другим союзным государствам с просьбой об оказании братскому чехословацкому народу неотложной помощи, включая помощь вооруженными силами. Братская дружба и боевой союз между Советским Союзом и Чехословакией закреплены Договором о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве. Верные этому Договору, наши государства, наши партии и народы в случае угрозы безопасности наших границ, угрозы делу социализма обязаны прийти на помощь друг другу..."

К моменту записи программ генералу армии Александру Михайловичу Майорову перевалило за 75, он давно вышел в отставку и жил на даче неподалеку от подмосковного Красногорска. Его карьера военного – это история советских Вооруженных сил и история Советского Союза. В годы Второй мировой войны Майоров служил кавалеристом в казачьем полку. В середине шестидесятых годов руководил группой советских военных советников в Египте. В семидесятые командовал Прибалтийским военным округом, а в начале восьмидесятых стал главным военным советником в Афганистане. Самый драматический период в его судьбе связан с Чехословакией. Летом 1968 года генерал Майоров командовал 38-й армией, одной из тех, что участвовала во вторжении войск стран Варшавского договора на территорию "братской республики". В Чехословакии Майоров прослужил больше трех лет – в период "нормализации" он возглавлял Центральную группу войск. В его архиве – четыре тысячи страниц документов того времени. Через тридцать лет он впервые, в эфире Радио Свобода, решился рассказать свою правду о вторжении. Со строго секретной картой-приказом на вторжение советских войск в ЧССР генерал Майоров ознакомился в штабе Прикарпатского военного округа во Львове 12 апреля 1968 года.

Александр Майоров: Мне как командарму-38 распоряжениями и картой-приказом, которая была мне показана, а затем и заложена в сейф, опечатана печатью командующего войсками округа генерал-полковника Бисярина, была поставлена задача: армию подготовить на вторжение в Чехословакии с целью подавления, а при необходимости – и уничтожения контрреволюции с выходом на рубеж Моравская Острава – Брно, то есть Северная Моравия – Южная Моравия и три области Словакии. Армия семидивизионного состава, все это я должен был осуществить, выйти на этот рубеж (преодолеть расстояние в 500-600 километров за первые сутки, а зону ответственности полностью – я не буду назвать слово "оккупация", тогда это не звучало – освоить за двое-трое суток.

На следующий день генерал получил пакет, скрепленный пятью сургучными печатями. "Вскрыть по приказу "Влтава-666". Коммунист Майоров не размышлял о сути приказа, отданного ему Верховным главнокомандующим. Он размышлял лишь о том, как выполнить приказ. До вторжения оставалось четыре с небольшим месяца.

Те процессы, которые советское руководство именовало "контрреволюцией", чехословацкие коммунисты представляли себе по-другому. Рассказывает Венек Шилган, в августе 68 года – член ЦК и Политбюро ЦК КПЧ:

Венек Шилган: Мне кажется, одна из первых, по существу, комплексных программ перестройки системы появилась у нас. Ядро в ней было политическое. Попытки перемен только в экономике, без политической реформы системы оказались неосуществимы. Нам было ясно, что мир, в котором мы живем, сложен и разделен, а мы – слишком маленькие, чтобы менять сложившееся положение вещей... Мы только хотели жить так, как мы сами хотели...

Весной 1968 года под давлением союзников чехословацкое руководство вынуждено было дать согласие на проведение на территории своей страны учений армий стран Варшавского договора "Шумава". 17 июня части армии Майорова уже стояли на востоке Словакии. Учения "Шумава" стали первым практическим этапом военной подготовки советского вторжения в Чехословакию. А политическую подготовку Москва вела уже давно и по всем возможным направлениям. Александр Майоров рассказывает о своей встрече с Леонидом Брежневым летом 1966 года:

Александр Майоров: Брежнев, вспоминая почему-то, как мне тогда показалось, о 38-й армии, как она воевала в Карпатах – в Карпатско-Дуклинской операции, а потом, в 1956 году ходила в Будапешт, подавлять венгерский мятеж, как бы между прочим, обронил: "А теперь надо смотреть севернее Будапешта", то есть на Прагу. Я напряг все внимание. Брежнев продолжил: "Надо больше иметь друзей в Чехословацкой народной армии, готовить армию ко всяким неожиданностям". Оставалось два года до ввода войск, но уже тогда политическая интуиция и очевидно глубокий анализ Политбюро и лично Брежнева приводили его к мысли о том, что надо предусматривать события таким образом, что не исключено...

ИЗ ДОНЕСЕНИЙ КОМАНДАРМА-38, Чехословакия, июнь 1968 года
"24 июня капитан Иванов П.Ф. находился на военном аэродроме, ожидая прилета командующих армией. К нему подошел полковник ЧНА – командир авиационной дивизии (фамилии его капитан не запомнил), тепло поздоровался. В это время над аэродромом пролетали самолеты МИГ-21 с опознавательными знаками ЧНА. Полковник очень хорошо говорил об их боевых качествах, о советских людях, создавших эти хорошие боевые машины. С горечью поделился, что в ЦК КПЧ нет согласия, ругал евреев, министра социального обеспечения ЧССР как отъявленного противника дружбы между нашими народами. В беседе высказал мнение, что будет лучше, спокойнее, если на некоторое время советские войска останутся на территории ЧССР".

Александр Майоров: Вводу войск предшествовала кропотливая работа политического руководства во главе с Леонидом Ильичом. Встречи в Дрездене, в Братиславе, в Варшаве, в Черне-над-Тисой – это все предшествовало военной акции. Парадокс в том, что и Александр Дубчек, сменивший во главе компартии Антонина Новотного, и его президиум – все заверяли, что страна будет социалистическая, не выйдет из Варшавского договора, а на самом деле тайно, а потом уже и явно разлагали государственные институты. Леонид Ильич Брежнев – по своей натуре гуманный человек, достаточно прагматичный – не хотел этого. Но события шли к тому, что, если не ввести войска, опоздать на две-три недели, Чехословакия уйдет. Эта операция готовилась несколько месяцев и настолько тщательно была подготовлена, что практически за сутки огромная армада – 20 дивизий – была организованно введена. А через трое-четверо-пятеро суток – были введены еще 10 дивизий. И Запад, НАТО, США не успели глазом моргнуть: Чехословакия – все! – осталась в Варшавском договоре, а организация Центральной группы войск давала Варшавскому договору выигрыш в три-пять суток в случае военного конфликта.

Венек Шилган: С нашим пониманием политической жизни, демократии люди типа Брежнева и Косыгина были не согласны. Потому что их взгляд, их понимание мира было немножко другое, чем наше. Нет, не немножко – существенно другое, чем наше. К Брежневу обращались несколько раз, но это было, как будто обращаешься к дубу. Несколько раз были специальные конференции. Потом разговоры через посредство других партий – венгерской или польской. Так пытались повлиять на руководство тогдашнего Союза... Но Брежнев был человеком, которому, по моему мнению, объяснять такие сложные вопросы было почти невозможно. Раз принял он определенную мысль – мол, здесь в Чехословакии родится какая-то опасность для нас, для СССР, для всей группы соцстран, Варшавского пакта и прочее – и переубедить его было невозможно.

ИЗ ДОНЕСЕНИЙ КОМАНДАРМА-38, Чехословакия, июнь 1968 года
"Встречи с личным составом и командованием частей и соединений носили, как правило, очень дружественный характер. Очень теплыми были встречи в отдельном полку связи министерства национальной обороны. В этом полку заместитель командира по политической части подполковник П. Бенидикт, заместитель командира по автослужбе подполковник В. Рон и другие убежденно говорили, что в полку поддерживается высокая боевая готовность, крепкая дисциплина, а командование полка не позволит правым взять верх. Подполковник П. Бенидикт заявил: "Если понадобится, мы примем все меры для разгрома реакции вплоть до применения оружия. В этой борьбе мы всегда уверены в помощи Советской Армии".

По нашим наблюдениям, процесс так называемой демократизации отрицательно отразился на состоянии дел в ряде частей ЧНА. Это подтверждается посещением вертолетного полка в Оломоуцкой авиадивизии. Многие офицеры этой дивизии под демократизацией понимают возможность говорить и писать что хочешь. Командир полка подполковник Слепничка заявил, что для него не важна дисциплина в казарме, главное – как летают летчики. Пренебрежение к уставному воинскому порядку проявляется во многих вещах. Солдаты при появлении командира полка не встают, честь отдают неохотно и небрежно. Политической наглядной агитации в полку нет. А в кабинете командира полка висит фотография обнаженной женщины. Подобные фотографии висят в "клубовнах" и казармах. Большинство офицеров выражали свое недовольство тем, что правительство ЧССР в свое время решило создавать новую армию на опыте Советских Вооруженных сил".

Александр Майоров: Дело не в том, что там голая бабенка в казарме, дело в том, что за последний год-полтора чехословацкая армия перестала заниматься своим делом. Полигоны заросли травой, кустарником, армия боевой подготовкой не занималась. До тридцати-сорока процентов личного состава отсутствовало в ночное время. Но более опасная была проводимая селекция так называемая в армии: компрометировали командиров, противопоставляя их начальникам политотделов, подбирая в начальники политотделов своих людей. То есть разлагать, диктовать, уводить армию от занятий, в бесчинства, танцы, пиво, включая, конечно, и в казармах вот эти голые бабенки и так далее. Вот что было опасно! А все-таки чехословацкая армия имела большие традиции. К августу 68 года эта армия была почти полуразложенной.

ИЗ ДОНЕСЕНИЙ КОМАНДАРМА-38, Чехословакия, июнь 1968 года
"Говоря о процессе демократизации, начальник политотдела корпуса высказал мысль о том, что развитие свободы критики зашло слишком далеко. Ее используют недоброжелатели против партии, подрывают ее авторитет в целом. Дело дошло до того, что некоторые первичные партийные организации не подчиняются вышестоящим политорганам. К примеру, ГлавПУ ЧНА и руководство политорганов решили выдвинуть делегатом съезда кандидатуру начальника политотдела корпуса тов. Мохачека. 44 парторганизации поддержали его, а восемь отказались. Мотивируют тем, что будут выдвигать свои кандидатуры. Оказались неизбранными на съезд министр обороны ЧНА, начальник ГлавПУ и Генштаба".

Александр Майоров: Дело не в том, угрожал или не угрожал союз НАТО Варшавскому договору. Конечно, подспудно и в то время две великие державы (имея в руках: Соединенные Штаты – НАТО, а Советский Союз – Варшавский договор) были потенциальными врагами и находились на вершинах боевой готовности. Во всяком случае, для Варшавского договора тот период был

вершиной боеспособности и боевой готовности. Дело шло вот к чему: Чехословакию вырвать из Варшавского договора, но сделать это таким образом, чтобы не дошло до вооруженного столкновения, до начала Третьей мировой войны. Схема была простая, но очень мудрая: разложить государственные институты таким образом, чтобы в одну прекрасную ночь сформировать правительство народного доверия, национального согласия, которое объявляет о выходе страны из Варшавского договора, обращается к НАТО – защитите. И тут НАТО была наготове. Нам было достоверно известно, что в сентябре НАТО планировала большие маневры с участием 18-20 дивизий вблизи границ с Чехословакией. Ведь это не просто какие-то маневры, а именно предназначенные по срокам – что к этому времени государственные институты ЧССР, в том числе армия и комитет государственной безопасности будут разложены. И тогда... Советский Союз и другие страны Варшавского договора вынуждены бы были оказывать сопротивление, оказывать помощь своей союзнице... Короче говоря, Третья мировая война...

ФРАГМЕНТ КНИГИ ЗДЕНЕКА МЛЫНАРЖА "ХОЛОДОМ ВЕЕТ ОТ КРЕМЛЯ"
"Брежнев был искренне возмущен тем, что Дубчек не оправдал его доверия, не согласовывал с Кремлем каждый свой шаг. "Я тебе верил, я тебя защищал перед другими, – упрекал он Дубчека. – Я говорил, что наш Саша все-таки хороший товарищ! А ты всех нас так подвел". Брежнев даже и не пытался доказывать, будто "западные империалисты" угрожают ЧССР. Он не повторил ни одного из официальных ложных сообщений. которыми в то время кишела советская печать: что "западногерманские реваншисты" уже готовят военное нападение, что в Праге полно американских офицеров, которые выдают себя за туристов. Логика Брежнева была проста: мы, в Кремле, поняли, что на вас положиться нельзя. Ваша страна лежит на территории, на которую во время Второй мировой войны ступила нога советского солдата. Границы этой территории – и наши границы. А вы нас не слушаетесь!"

ИЗ ДОНЕСЕНИЙ КОМАНДАРМА-38. Чехословакия, июль 1968 года
"Вечером 20 июля у расположения одного из мотострелковых батальонов при содействии офицеров ЧНА были задержаны три человека, подъехавших на автомашине с западногерманским номером Ф-АР-889, производившие звукозапись и съемки наших колонн фотоаппаратами и телекамерой. Среди них: Вильям Йозеф Лауглин, гражданин США – репортер компании "ЦБС Ньюс" (Новости), Герхард Шварцкопф – кинооператор из ФРГ, Герман Бернд – звукооператор из ФРГ. Визитную карточку и разрешение на фотографирование им выдал директор чешского телевидения Ервин Велда. На место задержания были вызваны представители госбезопасности ЧССР и сообщено об этом в Прагу. Задержанные отказались отдать заснятые пленки. Из Праги последовало указание – акт не составлять, извиниться и отпустить арестованных. Прощаясь, американец сказал нашим офицерам: "Вы хорошие парни и делали свое дело, а я свое дело сделал".

В конце июля задержавшиеся в Чехословакии после учений "Шумава" советские части были наконец выведены с территории страны. Но лишь для того, чтобы через месяц вернуться снова. Вот текст песни чешского барда Карела Крыла "Вы уже здесь!"

Вы уже здесь, братья,
Посланцы ночи, вонзившей в спину нож,
Вы, братья, принесли нам сталинскую ночь,
И теперь мы не встречаем вас с букетами сирени.
Благодарим вас, железные голуби мира,
Спасибо вам за поцелуи с привкусом горького миндаля,
Можете забрать себе наши дома,
А нам остается только надежда –
Ведь мы всегда были и всегда будем!

Для интервенции в Чехословакии летом 1968 года были сформированы силы вторжения численностью примерно в полмиллиона человек. Они включали в себя три армии: 1-ю танковую под командованием генерала Кожанова, 20-ю общевойсковую – генерала Величко и 38-ю общевойсковую – генерала Майорова. В операции принимали участие части и соединения Войска Польского, Венгерской и Болгарской народных армий, всего около 25 тысяч человек. Пять дивизий Народной армии ГДР дислоцировались вблизи северной границы Чехословакии. Социалистическое содружество демонстрировало единство. За военное вторжение в Чехословакию однозначно высказывались первый секретарь Польской объединенной рабочей партии Владислав Гомулка и восточногерманский лидер Вальтер Ульбрихт.

Александр Майоров: С Гомулкой мне по поручению Брежнева еще до ввода войск Варшавского договора в Чехословакию в его резиденции под Варшавой пришлось встречаться и ему докладывать об обстановке в Чехословакии. И в ходе всего разговора я понял однозначно, насколько Гомулка был заинтересован во вводе войск Варшавского договора в ЧССР. Он как бы даже заочно, может быть, несколько обостренно и недопустимо высказывал, что Брежнев долго запрягает, что он неоднократно требовал вводить войска, а все Брежнев не решается. Очевидно, Гомулка намеревался решать свои политические задачи, потому что чехословацкие события, развал государственных институтов, они перебрасывались и на Польшу.

Что касается Вальтера Ульбрихта, то он прямо заявил: власть валялась на улицах (кстати, вот это: "Власть валяется на улице" – и Гомулка говорил). То же самое и Ульбрихт говорил: "И правильно сделали, геноссе, что войска ввели, а мы тоже были готовы". Я думаю, что и Живков тоже был настроен... У каждого решались свои политические задачи. Кадар был достаточно умен и считался с членами своего Политбюро; несколько, может быть, играя, как драматург, он не давал сразу согласия, но в конечном счете и он согласился. Политические руководители – и Брежнев, и Гомулка, и Ульбрихт, и Живков, и Кадар – прекрасно понимали, что сам ввод войск Варшавского договора даже в страну-участницу этого Варшавского договора – акт исключительной остроты.

ФРАГМЕНТ КНИГИ ЗДЕНЕКА МЛЫНАРЖА "ХОЛОДОМ ВЕЕТ ОТ КРЕМЛЯ"

"Вальтер Ульбрихт и Вацлав Гомулка вместе с советскими маршалами накаляли атмосферу, стараясь спровоцировать серьезный конфликт, способный оправдать военную интервенцию в Чехословакию. За кулисами они не ссылались на газетные цитаты, которые использовались для идеологической пропаганды, а утверждали, что под угрозой находится безопасность всего советского блока, что положение в Чехословакии снижает обороноспособность блока и разлагает его политическое единство под гегемонией Москвы. Ульбрихт и Гомулка вели себя как злобные, самолюбивые и выжившие из ума старики. Было совершенно очевидно, что они не в состоянии понять проблемы не только соседних, но и своих стран. Но при этом излучали самодовольство и наслаждение властью. Даже во время неофициальных бесед Гомулка и Ульбрихт постоянно вставляли ядовитые замечания по поводу сложившейся в Чехословакии обстановки. В их колкостях проявлялась злоба, возмущение, ненависть к чему-то, что ставит под угрозу их положение дома. Живкову тогда было всего 55 лет, так что злобным стариком его нельзя было назвать, но среди других он выделялся чрезвычайной тупостью. Кадар превышал представителей остальных партий во всех отношениях – и как политик, и как человек. Он не скрывал ни своих проблем, ни своих чувств, и говорил, что ему совестно было стать во главе Венгрии после советской интервенции. У меня сложилось впечатление о Кадаре как о политике, который всячески старается хоть как-то защитить национальные интересы, которого власть не развратила".

ИЗ ДОНЕСЕНИЙ КОМАНДАРМА-38, Чехословакия, июль 1968 года
"Правые силы умело используют идеологические средства воздействия: печать, радио и телевидение. Командующий Восточным военным округом тов. Кодай в своем выступлении осудил статью "Две тысячи слов" как контрреволюционный документ. Вместе с тем он внес предложение о необходимости подготовки и принятия закона о свободе граждан. Тов. Кодай показал низкий моральный уровень одной из самых модных представительниц печати и радио – Плавковой. Отец ее был владельцем небольшого предприятия, она четыре раза выходила замуж, разбила пять семей. И подобные люди выступают с нападками на честных коммунистов".

ФРАГМЕНТ ДОКУМЕНТА "2000 СЛОВ"
"Коммунистическая партия, которая после войны пользовалась огромной поддержкой народа, постепенно променяла народное доверие на государственные должности. Партия получила все посты в структурах власти, но утратила все остальное. Парламент разучился работать, власть – властвовать, руководители – руководить, выборы потеряли всякий смысл, законы утратили всякую силу. Мы не могли доверять своим представителям в органах власти – нам нечего хотеть от этой власти, потому что она слишком далека от нас. Теперь мы не можем доверять даже друг другу. Представления о чести и совести утрачены. Честность стала бесполезной, а об оценках труда по способностям не приходится и говорить".

В книге "Вторжение" Александр Майоров вспоминает: "...В машине я вскрыл пакет. Две страницы печатного текста: "Радиоперехват вещания на Чехословакию "Радио Свобода" за 1–10 августа 68 года". В тексте говорилось о том, что советские военнослужащие, допускавшие бесчинства и хулиганские действия на территории Чехословакии, наконец-то изгнаны из страны под улюлюканье и свист чехов и словаков. Чехословакия будет свободной. Она выйдет из Варшавского договора, тяжким бременем давящего на страну. Войска НАТО, организованные, обученные и хорошо оснащенные, готовятся к большим сентябрьским маневрам на территории ФРГ вблизи чехословацких границ. В соответствии с требованием Дубчека, высказанным советскому руководству, Александр Майоров будет снят с должности и отправлен на Колыму за все содеянное им в Чехословакии. "Пожелаем ему там долгого пребывания".

Радиоперехват Радио Свободы генерал Майоров читал по пути в Кремль, где Леонид Брежнев и Михаил Суслов часом позже выслушали его мнение о ситуации в Чехословакии. 17 августа состоялось заседание Политбюро ЦК КПСС, на котором было принято формальное решение о подавлении "пражской весны". До военачальников приказ советского политического руководства довел министр обороны СССР маршал Андрей Гречко.

Александр Майоров: Хитрый Брежнев балансировал, он, может, и не хотел войска вводить, но все-таки Гречко, министру оборону, он сказал: "Андрей, ты подготовь и проработай". А когда на Политбюро 15-17 августа решалось, вводить – не вводить, и "ястребы", в том числе Шелепин, Мазуров и Романов, загалдели: вводите, вводите, полагая, что мы две-три дивизии символически введем и все решено. Гречко тоже хитрейший стратег был. Он обратился ко всем, умоляя: "Товарищи члены Политбюро, вы решите политически: вводить – не вводить, а мне поручите с высочайшей ответственностью спланировать и осуществить". Когда 18 августа я был приглашен на совещание к министру обороны, на котором заслушивался вопрос о готовности к вводу войск, Гречко прямо сказал: ввод войск в Чехословакию будет осуществлен даже в том случае, если разразится Третья мировая война.

В ночь после советского военного вторжения в Чехословакию 22 августа 1968 года Карел Крыл написал песню "Братишка, закрой дверь!"

Братишка, не грусти, чего ты испугался,
Ведь ты же уже совсем большой –
Это всего лишь солдаты,
Которые приехали к нам в стальных цирковых кибитках.
Мы смотрим на самих себя со слезами на глазах,
За окном темнеет, и идет дождь,
Эта ночь не будет короткой.
Волку захотелось барашка,
Братишка, ты хорошо закрыл двери?

ПУБЛИКАЦИЯ В ГАЗЕТЕ "ПРАВДА" 22 АВГУСТА 1968 ГОДА

"Развитие Чехословакии как социалистического государства, развитие ее государственности, ее экономики и культуры, развитие ее Коммунистической партии протекало и протекает в формах, отражающих особенности страны, ее традиции, ее специфику во всех отношениях. А разговоры о "навязывании" чехам и словакам какой-то "советской модели социализма" представляют собой не что иное, как злонамеренную, провокационную ложь, распространяемую враждебными элементами с целью подорвать братскую дружбу, связывающую наши страны, наши партии и наши народы. В последнее время появились определенные тенденции в области внешней политики Чехословакии, особенно в делах Европы, которые вызывают серьезные опасения. Обращают на себя внимание факты недопустимого отношения к обязательствам Чехословакии, вытекающим из Варшавского договора. Создалась атмосфера, совершенно неприемлемая для социалистических стран. В этой обстановке нужно было действовать, и действовать целеустремленно, решительно, не теряя времени. Именно поэтому Советский Союз и другие социалистические государства решили удовлетворить просьбу партийных государственных деятелей ЧССР об оказании братскому чехословацкому народу неотложной помощи, включая помощь вооруженными силами".

Александр Майоров: Чехи по своему национальному характеру, по истории – мягкие, но всякая мягкость ведь тоже до определенного предела. Ввод любого иностранного солдата на свою территорию воспринимается обостренно. Если в 1944-м, а потом в 1945 году нас приветствовали: "Наздар! Наздар!", то, когда мы входили 21 августа, "Наздар"-то не звучало. Вот так. А кое-где и стычки были. На учениях "Шумава" я подружился с Самуэлем Кодай, тогда он командовал резервной армией, а после был назначен командующим Восточным военным округом. Он неоднократно мне говорил, видя вот это разложение, разброд государственных институтов: "Вводите войска, вводите войска!" А когда ввели, он же встретил меня, ну... враждебно, но в то же время хныкал, рыдал у меня на груди: "Зачем вы, Александр, сделали это?" Я, помню, даже выматерился: "Ты чего хнычешь? Ты же сам говорил, что будешь регулировать от границы до Праги: вводите быстрее, а то погибнет Чехословакия!" А я ему верил, и позже верил, и мы друзьями остались...

Технически вторжение 38-й армии в Чехословакию заняло всего 25 часов 45 минут. Поздно вечером 20 августа 1968 года командующий 38-й армией генерал Майоров получил по радиосвязи сигнал "Влтава-666" и вскрыл пакет, полученный четырьмя месяцами ранее из штаба Прикарпатского военного округа – пакет с приказом начать операцию. Такие же приказы получили командующий 1-й армии генерал Кожанов и 20-й – генерал Величко. Полумиллионная армада союзников по Варшавскому договору вторглась на территорию Чехословакии. А через сутки все было кончено.

ЗАЯВЛЕНИЕ ПРЕЗИДИУМА ЦК КОМПАРТИИ ЧССР. 22 августа 1968 года
"Президиум ЦК КПЧ на своем внеочередном заседании обсудил серьезное положение, которое возникло при оккупации территории Чехословакии союзными войсками Варшавского договора. Президиум констатировал, что ни один конституционный орган ЧССР не просил никого из участников Варшавского договора о подобном военном вмешательстве. Полагаем, что никакое коллаборационистское правительство не сможет убедить чехословацкий народ в том, что социализм можно строить под штыками союзных и братских армий. Такое правительство, если бы оно и сформировалось, чешский народ будет ненавидеть, и оно будет изолированным, под руководством такого правительства Чехословакия станет очень слабым звеном Варшавского договора. История осудит эту оккупацию. Наше справедливое дело, как это было уже много раз в истории нашего народа, победит".

Венек Шилган: Ответом на вторжение стал Высочанский съезд компартии. Делегаты, избранные на съезд, решили собраться сразу, сейчас же, выработать отношение к военному вторжению – выходить из Варшавского пакта или нет, соблюдать ли нейтралитет и т. д., просить ли других о помощи... Съезд обратился к народу, мы сказали: нет, мы не согласны с такой политикой, мы суверенный народ, суверенное государство, мы хотим сохранить дружеские связи – но дружеские, а не политическое рабство. Это мы сказали, было избрано и новое руководство. Наше прежнее тогда было арестовано. Дубчек, Кригель и другие – их увезли сначала в Польшу, потом на Украину. Мы заявили, что не будем вести с советским руководством никаких переговоров, пока они не вернутся. Их перевезли в Москву на так называемые переговоры, и там им просто диктовали, как должно быть. Мы заявили, что мы не согласны с таким решением вопроса, что вы должны увести войска, вы должны вернуть всех, кого арестовали, а потом мы будем с вами говорить...

ИЗ ДОНЕСЕНИЙ КОМАНДАРМА-38. Август 1968 года

"Политическая обстановка в Словакии и Северо-Восточной Моравии по-прежнему остается сложной, неустойчивой и противоречивой. В подавляющем большинстве крупных городов правые силы, прежде всего в лице руководства областных и районных комитетов партии, а также представителей творческой интеллигенции и работников информации стараются удержать свои позиции. Правые, подогревая национальные чувства недоброжелательности, которые вызваны вводом союзных войск на территорию ЧССР, стремятся сохранить за собой руководство массами на местах. В целом проводя гибкую политику к политическому и военному руководству ЧССР, считаю целесообразным предложить в ближайшее время в каждой области провести изоляцию (арест) наиболее активных контрреволюционеров из числа руководящего состава. Не сделав этого, будет очень сложно и длительно вести процесс оздоровления широких слоев населения, ибо рядовой рабочий, колхозник, интеллигент на местах видят, что, как и до 21 августа, у руководства в центре стоят те же руководители, а поэтому трудно от них ожидать изменения политики и проведения конкретных мероприятий".

Венек Шилган: Вы знаете, что такое "пятая колонна"? Это было и у нас. ...Дубчек ушел со своего поста, его место занял Гусак – из "пятой колонны". И таких людей было много. Они консервировали систему тоталитарной власти, специфической роли компартии, которая якобы все знает, все может, которую никто ни за что не может судить. Это были люди, которые еще до августа договаривались с русскими, что им помогут, что, когда русские войдут, они образуют революционное правительство... И вдруг – отпор простых людей. Сегодня оказывается, что есть документы этой "пятой колонны", этих нескольких людей, которые то ли по своей личной инициативе, то ли черт его знает как подписали это приглашение: приходите, пожалуйста, и спасайте социализм. Не социализм – нас спасайте, спасайте нас у власти...

Военная и политическая ситуация в Чехословакии "нормализовалась" – это термин из советских и чехословацких партийных документов – только через несколько месяцев после вторжения. 12 октября состоялось совещание военачальников стран Организации Варшавского договора в польском городе Легница, на котором было принято решение о сокращении советского контингента примерно до 115 тысяч человек и формировании Центральной группы Советских войск. Командующим группой был назначен командарм-38 генерал Майоров.

Александр Майоров: Есть общеизвестный постулат: прежде чем войти, подумай, как выйти. Это совет древних. Ведь, вводя войска, планировали, что пребывание этих войск будет зависеть от военно-политической обстановки

в мире и конкретно в Чехословакии. И политическое руководство, и особенно военное, особенно министр Гречко, четко чувствовали обстановку. Совещание в Легнице Гречко собрал не потому, что не знал, что делать, а для того – вот в этом мудрость министра! – чтобы сверить свои мысли с людьми, которые находились в Чехословакии. Что делать? Я предложил из 30 дивизий вывести в ближайшие 8-10 суток 25 дивизий. Почему? Да потому что политически мы выиграли: ЧССР осталась в Варшавском союзе. А зачем же такую нагрузку иметь для государства нашего, да и для Чехословакии – нафаршировать ее войсками, в целом-то все-таки нежелательными для чехословацкого народа. Я дольше всех находился в Чехословакии, у меня была огромнейшая информация, и я чувствовал тот негатив, который отражал истинное состояние умов не только интеллигенции, но и вообще-то лояльно настроенных, дружески настроенных, даже словаков, которые очень близко нас воспринимали. Поэтому надо было выводить войска А как это осуществить – было определено договором от 16 октября между правительствами.

В книге воспоминаний генерал Майоров приводит слова Шоты Руставели: "Кто не ищет себе друзей, тот готовит себе врагов". Мы искали себе друзей, пытаясь удержать их в наших стальных объятиях, пишет Майоров. Армия есть инструмент государства и инструмент достижения политических интересов, а не моральная категория, продолжает генерал. А потому прославленный полководец Суворов ведь не только воевал за землю русскую, но еще и подавлял восстание в Польше и бунт Пугачева. Политики и историки могут себе позволить разную трактовку событий в Чехословакии 1968-го, но позиция генерала и через 30 лет после вторжения осталась предельно ясной:

Александр Майоров: Ни извиняться, ни просить прощения я не буду. Тридцать лет канули в вечность, но уроки чехословацких событий не пошли впрок ни нашему руководству, ни руководителям других стран Варшавского договора. В частности, это касается афганской авантюры. Я – командующий армией того времени. Я получил задачу от министра обороны. Я присягал на верность своему государству. Так как же я сейчас, в конце своей жизни, могу отрекаться от того, что я делал?

ФРАГМЕНТ КНИГИ ЗДЕНЕКА МЛЫНАРЖА "ХОЛОДОМ ВЕЕТ ОТ КРЕМЛЯ"

"После Второй мировой войны главным проводником великодержавных интересов СССР стала армия. Огромное влияние в советской армии сохранили маршалы, добившиеся своих чинов в ходе войны. Упрощенно их концепцию можно выразить словами: что наше, то наше. Я убежден, что философия советских маршалов старшего поколения была главным фактором, обусловившим военную интервенцию в Чехословакию. Советское руководство сочло интервенцию единственно возможным методом защиты своих интересов в Чехословакии. Противоречия между отдельными членами и группами советского руководства были на время урегулированы, а демократическая реформа Чехословакии задушена. Отдельные группы советского руководства несут различную долю вины, но все-таки это их общая вина, поскольку все они представляют власть, которая обеспечивает свою гегемонию в многонациональной, представленной различными цивилизациями империи только путем насилия, даже против союзников"

Александр Майоров: При посещении группы войск Андрей Антонович Гречко спросил меня: "А сколько ты представляешь к наградам за воинскую доблесть?" Я ответил: около полутора тысяч, это из 75 тысяч человек. А он ответил: "Не скупись! Увеличь в два раза!" То есть около трех тысяч человек личного состава армии различными орденами и медалями было награждено. Я был награжден Орденом Боевого Красного Знамени Советского Союза, а с чехословацкой стороны – тоже Орденом Боевого Красного знамени, чем я тоже горжусь. А чехословацкий президент по случаю убытия из ЧССР наградил меня орденом Белого льва первой степени. Кстати, этим орденом было к тому времени было награждено всего пять или шесть человек. Это очень высокая награда. Вот так...

Через четыре года после вторжения, осенью 1972 года, генерал Майоров получил новое назначение. В Чехословакии в 77 военных гарнизонах он оставил сотню тысяч советских солдат и офицеров – "щит социализма и Варшавского договора, гарантию мира и дружбы братских народов".

ДАНА КИНДРОВА. Вывод советских войск из Чехословакии. 1990-1991 годы

В 1970 году советский композитор Евгений Птичкин на слова Сергея Острового написал песню "Земля моя добрая". Ее пели Людмила Зыкина и Юрий Гуляев, а также – с мягким чешским акцентом – очень популярный и у себя в стране, и в СССР Карел Готт.

Красное солнце над речкою синею,
Небо над лесом как песня неспетая,
Не перестану влюбляться в красивое,
Как поживаешь, земля моя светлая?
Все, что мне видится, все, что мне слышится,
Все, чем живется, и все, чем мне дышится,
Мне подарила земля моя вечная,
Самая добрая и человечная...

Генерал армии Александр Майоров скончался в 2008 году. Ему было 87 лет. 82-летний Венек Шилган, бывший член ЦК Коммунистической партии Чехословакии, а затем – диссидент, умер годом позже. Автор протестных зонгов Карел Крыл не дожил и до пятидесяти, он умер в Мюнхене в 1994 году. 74-летний Карел Готт, народный артист Чехословацкой республики, успешно концертирует до сих пор. Премию "Чешский соловей" Готт выигрывал 38 раз.