Марьяна Торочешникова: Возможность выражать мирно протест в России под угрозой запрета в связи с активизацией в последние месяцы действий властей по подавлению критики и любого проявления инакомыслия. К такому выводу пришли активисты международной правозащитной организации Amnesty International, которая 3 июня представила доклад о нарушениях права на свободу собраний в России.

Сегодня в студии Радио Свобода - директор российского представительства Amnesty International Сергей Никитин и заместитель директора программ Amnesty International по Европе и Центральной Азии Денис Кривошеев.

Для начала я попрошу вас дать общую оценку сложившейся ситуации. Я так понимаю, по мнению Amnesty International все плохо...

Денис Кривошеев: Безусловно, может быть и хуже. В последнее время есть и указания, каким образом может быть все хуже. Если будет введена уголовная ответственность за повторное нарушение порядка проведения массовых мероприятий, то станет заметно хуже.

Марьяна Торочешникова: Эти законодательные инициативы сейчас как раз активно обсуждаются и в конце мая, насколько я понимаю, уже прошли первое чтение в Госдуме.

Денис Кривошеев: Да, и что этот закон рассматривается серьезно, вызывает крайнее беспокойство.

Марьяна Торочешникова: Что именно дает вам основания считать, что ситуация со свободой собраний в России становится все хуже?

Денис Кривошеев: Речь идет о последних двух годах, когда серьезно поменялись правила проведения массовых мероприятий в общественных местах. В мае-июне 2012 года был быстро принят ряд законодательные инициатив, которые ограничили права, были повышены наказания за нарушение существующих правил.

Марьяна Торочешникова: То есть отправной точкой Amnesty International считает дату инаугурации президента Владимира Путина, его третий президентский срок.

Денис Кривошеев: С учетом того, что законы стали вводиться уже в третий срок Владимира Путина, да. Водоразделом стали события на Болотной 6 мая, когда впервые за долгие месяцы проходило разрешенное массовое мероприятие, и оно жестким образом было разогнано.

Марьяна Торочешникова: Если говорить о нарушении права на свободу собраний, что именно нарушают российские власти? Несмотря на все разговоры, протестные акции проходят, проправительственные акции тоже, в Москве недавно проходил большой "Марш мира" против агрессии России на Украине, никто же этих людей не разгонял.

Сергей Никитин: Я думаю, здесь такая тонкая игра именно для того, чтобы всегда были аргументы: о чем вы говорите, есть же "Марш мира" или одиночные пикеты, в районе Красной площади стоит человек с критикой президента Российской Федерации, и полиция мимо с печальным взором проходит, ничего не делая... Я работаю на этой должности 10 лет и вспоминаю наших активистов 10 лет назад - у нас никогда не было проблем с получением так называемого согласования, а сейчас это стало практически главной проблемой. Всегда следует либо отказ, либо предложение о переносе, либо длительный диалог, и очень редко нам разрешают проведение мероприятия там, где мы об этом просим.

Марьяна Торочешникова: Давайте напомним слушателям процедуру. Группа людей решила провести мероприятие, не важно, протестное или в поддержку правительства, что нужно сделать? Человек должен прийти к властям города и уведомить о том, что собирается это мероприятие провести в такое-то время, с таким-то количеством участников, в таком-то месте. Власти должны утвердить это место или предложить другое? Или просто должны сказать: понятно, мы в курсе, проводите.

Сергей Никитин: Вносится предложение, говорится тема мероприятия, количество людей и место, где мы хотим. Строго по закону мы уведомляем и дальше, формально говоря, не ожидая никаких откликов от властных структур Москвы, можем выходить туда, куда хотим. Однако в течение последних нескольких лет в ответ мы получаем бумагу, которую нужно демонстрировать сотрудникам полиции, которые обычно приходят на место, и эта бумага в удачном случае будет говорить, что акция согласована, но зачастую находятся какие-то формальные, порой смехотворные объяснения, чтобы не согласовать. И дальше уже нужно договариваться, и мы помним, что руководители того же "Марша мира" вели диалог с московскими властями. Мы, честно говоря, никогда не проводили диалог, но мы становимся перед такой дилеммой: или мы следуем указаниям и идем в отдаленные места, где никто нас не увидит, или есть альтернатива - одиночный пикет.

Денис Кривошеев: Давайте вспомним принципы, которые должны соблюдаться. Порядок уведомления из себя ничего злостного не представляет. Действительно, власти должны знать, что произойдет, и обеспечить охрану тех, кто придет митинговать, или тех, кто, возможно, придет с протестом против этого митинга. Этим функция уведомления должна ограничиваться. Иногда бывают вполне обоснованные причины, почему мероприятие не может пройти там, где оно предполагается, например, там нет места для такого количества людей или ведутся ремонтные работы. Есть обоснованные ограничения. Но если одной группе разрешают, а другой нет на одном и том же месте, то очевидно, что есть преференции. В 2012 году в закону было внесено одно очень важное изменение. Если до этого буква закона говорила об уведомительной процедуре, то есть ты уведомил и можешь прийти, если тебе не запретили, а в 2012 году отведены специальные места, и вот по уведомлению идите туда, а если хотите куда-то еще, то ждите, когда вам власть разрешение даст, без этого уже это считается недопустимым. Хотя опять же стандарты в области права на свободу собраний не предусматривают такой процедуры.

Марьяна Торочешникова: В докладе Amnesty International как раз отмечается, что тем группам граждан, которые поддерживают правительственный курс, как правило, согласовывают любое место для проведения мероприятия, а если вдруг туда решили выйти с протестом или представители ЛГБТ-сообщества, которых не жалуют в России, то они получают, как правило, отказ. Можно каким-то образом оспорить в судах, в частности, эту ситуацию?

Денис Кривошеев: Действительно, право оспорить в суде есть практически на все, и в законе о митингах это право прописано. Но процесс заслушивания таких жалоб в суде в нашем случае занимает многие месяцы. Не всякий имеет опыт, чтобы быстро написать заявление, люди должны иметь юристов, и даже с того момента, как заявление попадает в суд, в нашем случае, например, прошло уже несколько месяц, а рассмотрение по существу так и не началось. То есть отказали нашим активистам в проведении акции на Пушкинской площади в сентябре 2013 года, планировалась акция 7 октября, и до сих пор прошло только предварительное слушание.

Марьяна Торочешникова: И даже если суд примет решение, что вам неправильно отказали, поезд уже ушел...

Сергей Никитин: Да. И причем подача следующего заявления не гарантирует опять же успех, позитивное решение московских властей, даже если суд признает отказ в согласовании незаконным. И опять же в этом докладе упоминается факт, что буквально три дня спустя на противоположной стороне Тверской улицы проправительственная организация получила право на достаточно многочисленный митинг, и это находится в противоречии с тем объяснением, которое было дано нам с отказом. Это нарушение одного из принципов, который лежит в основе международных документов касательно свободы собраний, дискриминация имеет место.

Марьяна Торочешникова: Довольно часто у людей возникает стихийная потребность выйти на улицу - в знак солидарности с жителями Украины, или в случае, если российская сборная одержала очередную победу, или если правительство вынесло какое-то решение, президент подписал какой-то указ, который людям не нравится. Понятно, что это одномоментное явление, и людям просто в голову не придет договариваться о каких-то согласованиях. С этим как обстоят дела - со стихийными акциями? Например, к зданию Замоскворецкого суда Москвы в день оглашения приговора участникам первой волны "болотного дела" пришли люди поддержать подсудимых, и на моих глазах людей вытаскивали из толпы, запихивали в автозаки и обвиняли потом в совершении административных правонарушений. Притом что люди стояли на месте и никому не мешали, не проявляли агрессии.

Денис Кривошеев: Притом что порядок уведомления является нормальной процедурой, в практике должно быть исключение для тех случаев, когда люди спортанно реагируют на событие, и проведение собрания не имеет смысла позже, и закон должен допускать проведение таких мероприятий. 21 февраля, о чем вы говорили, люди пришли, хотел попасть в суд, попасть внутрь им не удалось, и они остались снаружи даже не с протестом, а просто прийти и стоять - в этом нет ничего противозаконного. Тем не менее, это было расценено как незаконное собрание, и наши представители были в тот день, видели, как людей задерживали. Потом людям выписывали штрафы, некоторые получили несколько дней даже незаконного ареста.

Марьяна Торочешникова: Да, но я не слышала, например, чтобы задерживали, например, футбольных болельщиков, которые вышли на улицы и кричали "Слава России". Хотя они часто мешают движению транспорта, выходят на дороги. Или осенью прошлого года случилась история на юге Москвы, и обозленные граждане вышли на улицу, обвиняя кавказцев в том, что они нарушают их права, и там еще погромы начались. Что-то сейчас расследуют, и даже задержали непосредственно тех, кто бил витрины, но в отношении остальных людей ничего подобного не происходит. Получается, что власти, когда им это нравится, разрешают людям реализовать свое право на свободу собраний, а если они видят какой-то подвох, то это пресекается.

Сергей Никитин: Да, это то, что называется презумпция в пользу проведения собраний, и здесь мы видим дискриминацию. Мероприятия, которые не являются критическими в адрес властей, на них смотрят сквозь пальцы. Кстати, я когда вспоминают жесткие законы в советское время, удивляюсь, как людям разрешили выйти на улицы праздновать полет Юрия Гагарина в космос. Это ведь была спонтанная демонстрация, даже на Красной площади, и никаких не случилось проблем. У нас сейчас четко прослеживается избирательное применение правосудия.

Марьяна Торочешникова: То есть митингующие делятся на "правильных" и "неправильных"...

Сергей Никитин: И вопрос - кто судьи. Вот кто тот персонаж, который принимает решение - за или против.

Марьяна Торочешникова: Когда людей задерживали у Замоскворецкого суда, там дело доходило до абсурда, и, в частности, был приговорен к административному наказанию человек, вообще представился чужой фамилией, и его с этой придуманной фамилией отправили в суд, и суд на основании этой придуманной фамилии, хотя он уже в суде сказал, что он не тот, кто указан в протоколе, тем не менее, вынес решение об административном наказании. И в докладе Amnesty International есть вывод о неспособности судов обеспечить защиту права на свободу мирных собраний. Это есть в докладе довольно большой раздел.

Денис Кривошеев: Об этом случае мы слышали. Была и масса других случаев, когда людей хватали, составляли протоколы о задержании, протоколы о доставке, а потом на основании этих документов в массовом порядке в суде приговаривали к достаточно серьезным наказаниям - штрафу в 10 тысяч или нескольким дням за решеткой. Причем протоколы были написаны идентично, и все, что там менялось, это только фамилия человека, которого касалось обвинение. Доходило до того, что есть документированная ситуация, многие люди снимают сейчас видео, на телефоны, и можно просто проследить, где был человек и что делал. Вся информация есть, ее можно просмотреть в суде, в некоторых судах видео прилагалось к материалам дела, тем не менее, против очевидного использовалось свидетельство сотрудников полиции, которые заявляли, что человек выкрикивал лозунги, махал руками, сопротивлялся, и на основании таких показаний судья человека признавал виновным и наказывал. Более того, суд не рассматривал ключевой вопрос - было ли это собрание незаконным. Может быть, люди имели право быть в том месте и в том качестве, как они там были. Для людей, которых наказали за неподчинение законным требованиям работников полиции, был ключевой вопрос: а были ли эти требования законными? Но к этому вопросу суд даже не обращался.

Марьяна Торочешникова: За последние два года известны ли вам случаи, когда судьи выносили решение о виновности или превышении должностных полномочий сотрудниками правоохранительных органов?

Денис Кривошеев: Были случаи, когда суд уже постфактум выносил решение о том, что мероприятие разогнали, а на самом деле оно не было незаконным, но это решение уже ничего не меняло. Но чтобы дошло до установления противоправных действий со стороны сотрудников полиции, я не исключу, что такие случаи есть, но нам о них не известно.

Марьяна Торочешникова: В вашем докладе приводятся примеры, когда суды выносят законные и обоснованные, адекватные решения, которые при этом находятся не в общем тренде. Например, суд в Костроме признал запрещение ЛГБТ-акций незаконным, то есть фактически встал на сторону активистов ЛГБТ-сообщества. Там такой эксклюзивный суд в Костроме или были нарушения, на которые суд не обратить внимания просто не мог?

Денис Кривошеев: Такие нарушения, на которые судья не может не обратить внимания, происходят постоянно, и почему-то судьи все равно находят возможным на это внимания не обращать. Может быть, в Костроме судья попался более профессиональный или более совестливый, или что-то еще, но неверно было бы сказать, что абсолютно всегда суд принимает сторону власти. Конкретное решение в Костроме касалось прошлых событий не влияло на то, могли или не могли сделать уже дальше активисты ЛГБТ, ни для властей это не имело ни материальных, ни иных последствий. Более того, это решение не имеет прецедентов, то есть, обратись они снова с такой просьбой выйти туда же, с теми же лозунгами, это не гарантирует того, что решение будет позитивным. Более того, с тех пор вступил в силу закон, который запрещает пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних, и под этой маркой запрещаются любые публичные действия со стороны ЛГБТ-активистов, если там присутствует символика их и так далее.

Марьяна Торочешникова: То есть суды рассматривают, и даже, может быть, выносят положительные решения, но они уже ни на что не влияют.

Сергей Никитин: Да, получается так. И отдельные случаи могут быть тоже своего рода аргументом, подтверждающим тезис властей, что не все суды под гребенку метут. Как нам поясняли адвокаты, такие решения суды выносят, когда в протоколе какая-то техническая ошибка, и именно она дает суде легкость решения, что этот случай является неправильным, нарушением закона.

Марьяна Торочешникова: Я хочу понять, где логика властей, когда они согласовывают одно мероприятие и запрещают другое. Говорить, что запрещаются только протестные акции, я бы не стала, и в вашем докладе Amnesty International приводятся случай в Москве в начале августа прошлого года, со сторонниками Русской пастафарианской церкви летающего макаронного монстра. Это официально существующая религиозная организация, зарегистрированная, у них есть бог - Макаронный монстр, и люди пытаются каким-то образом поклоняться этому существу. Абсолютно невинная демонстрация, 7 августа 2013 года люди отправили уведомление местным властям о том, что они планируют провести пастный ход на Арбате. Власти ответили отказом, заявив о том, что в законодательстве отсутствует такая форма публичного шествия, как пастный ход, и заявили, что акция помешает движению пешеходов. Альтернативных мест проведения шествия не предложили. 17 августа несколько десятков пастафариантов в костюмах пиратов с пачкам макарон в руках встретились в другом месте в центре города. У них не было в руках плакатов, они не делали никаких публичных заявлений, не кричали в мегафон ничего, но столкнулись с группой агрессивно настроенных православных активистов, которые вызвали полицию и начали кетчупом сами обливать собравшихся пастафарианцев. Полиция людей разогнала, часть задержала и увезла по отделениям, а нападавшим не сделали ничего. В итоге пастафарианцев отпустили, и там не было ни судебных решений, ни протоколов об административных правонарушениях, тем не менее.

Денис Кривошеев: Этот пример очень хорошо иллюстрирует сложившуюся ситуацию. Если ты выходишь с идеями, которые не укладываются в трафарет, это не приветствуется.

Марьяна Торочешникова: Кстати, православные активисты, люди, которые себя так называют, часто ведут себя достаточно агрессивно во время массовых акций, которые они не поддерживают. Например, когда к Госдуме приходили представители ЛГБТ-сообщества, даже без всяких плакатов и лозунгов, устраивали акцию поцелуев так называемую, они подверглись жутчайшей агрессии со стороны православных активистов на глазах полиции, и полиция этому не препятствовала. Даете ли вы в вашем докладе оценку такому поведению полицейских?

Денис Кривошеев: Вообще, такому поведению полицейских правовую оценку должны давать соответствующие органы. Должно быть проведено расследование, установлено, были ли там нарушения, и если нарушения были, принять меры. Мы этого, к сожалению, не видим. Мы цитируем другие случаи. В Санкт-Петербурге, на Марсовом поле, куда вышли ЛГТБ-активисты, на место, специально отведенное для таких акций, их встретила огромная агрессивная толпа, и на глазах у милиции стали нападать. Есть кадры в Ютьюбе, как сотрудник полиции говорит людям при этом: "Не топчите газоны" - и выталкивает фактически людей не тропинку, где их сейчас же начинают избивать, вместо того чтобы защитить. А потом прибыло еще подразделение полиции, и забрали ЛГБТ-активистов и некоторых из нападающих. Но последствия это опять же имело только для ЛГБТ-активистов, один из них провел ночь в участке, остальные через несколько часов его покинули.

Марьяна Торочешникова: У полицейских тоже есть определенная установка? Или они настолько уверены в своей безнаказанности, что пускают это все просто на самотек?

Денис Кривошеев: Хотелось бы знать ответ на этот вопрос. Когда мы обращаемся в МВД с просьбой о встрече, нас туда не зовут.

Сергей Никитин: Я думаю, что общая тенденция такова. Последние два года мы видим четкое направление власти Российской Федерации на подавление абсолютно законных прав граждан, что маскируется под заботу о гражданах - что это будет мешать гражданам или что правоохранительные органы не в состоянии будут обеспечить безопасность. Мы помним заявления политиков высокого ранга, что мы не должны предавать своих полицейских, о них не заботиться. Все это становится сигналом для полиции. Реформа полиции, даже власти признали, что она неудачна. Вообще, картина складывается тревожная, опасная, и налицо серьезное наступление на права человека в российском обществе.

Марьяна Торочешникова: Но ведь большая часть российского общества не возмущена. Когда только начинались акции "Стратегии-31" в защиту 31-ой статьи конституции, которая дает право на свободу собраний, они были поддержаны во многих регионах России, потом это затихло, но эти акции все равно собирали недостаточное количество людей. Может быть, людям и не нужно это право - свободно собираться? Им и так хорошо, у них есть зарплаты, пенсии, выбор в магазине, опять же Крым наш, и можно порадоваться за державу...

Сергей Никитин: Демократическое общество отличает уважение права меньшинства, независимо от того, какого сорта меньшинство это. Если большинство всем довольно и далеко от идеи выйти на площадь, есть меньшинство, и есть ряд международных документов, под которым стоит подпись Российской Федерации. Мне кажется, серьезность власти заключается в следовании тем обязательствам, которые на себя взяли российские власти. Это не глупая фантазия каких-то маргиналов, желание выйти на площадь, а это совершенно нормальные атрибуты демократической жизни в демократической стране. И если демонстрация мирная, мы ничего против не имеем, и даже радуемся, что людям с такой легкостью удается спонтанно выйти и приветствовать факт присоединения Крыма к России, но есть люди, которые являются "чудиками", такие как пастафарианты, и они никому не мешают, мирно и без оружия выходят на Арбат, почему же им ставят преграды?

Марьяна Торочешникова: А можете объяснить, почему, если человек хочет выйти на площадь и что-то сказать, все остальные люди должны поддерживать право недовольных свое недовольство высказывать?

Денис Кривошеев: Право - это не то, что выдается правительством и является некой привилегией, которую по доброте тех, кто руководит страной, люди получают. Право есть право, оно мне дано от рождения. И не важно, сколько людей хотят выходить на площадь 31-го числа или по какому-то другому поводу. Каждый человек должен иметь возможность это сделать, когда у него есть такое желание. А вот эту возможность все больше и больше отнимают, и это неправильно.

Марьяна Торочешникова: По этой логике вслед за отобранием одного кого-то права могут отобрать и другое, отобрать право высказываться, следовать той или иной религии, тем или иным убеждениям...

Денис Кривошеев: Совершенно верно. Все права взаимосвязаны и взаимозависимы, причем не только гражданские и политические права, но экономические, социальные и культурные тоже. Вот интернет-портал Грани.ру и другие интернет-СМИ освещал события возле суда 21-24 февраля, где оглашался приговор по "болотному делу", и властям не понравилось то, как они это освещали, и на основании заявления прокуратуры и недавно принятого закона сайт Грани.ру был заблокирован.

Марьяна Торочешникова: Там была такая формулировка, что кадры, представленные ресурсом Грани.ру, свидетельствуют о незаконности действий сотрудников полиции, и таким образом Грани.ру якобы говорят о допустимости подобных действий.

Денис Кривошеев: Совершенно верно, логика была такая, что акция была незаконной, а Грани.ру ее так преподнесли, как будто бы она была законной... Хотя на самом деле люди пользовались своим законным правом. Поэтому они сами нарушили закон, и их нельзя теперь другим людям читать. И теперь сайт заблокирован в России.

Марьяна Торочешникова: И это не единственный, к сожалению, сайт, который заблокирован в России по таким довольно странным, надуманным причинам. На сайте Госдумы вывешен законопроект об ужесточении мер, связанных с участием людей в мирных собраниях, и там, помимо возможности назначения уголовной ответственности за нарушения правил участия в мероприятиях, предлагается внести какие-то пространные достаточно формулировки, чтобы определить, где и когда можно отказывать в проведении массовых мероприятий, которые фактически позволят сделать невозможным проведение любого мероприятия в любое время, в любой день...

Денис Кривошеев: Там меняются формулировки тех статей закон о собраниях, которые определяют условия, при которых власти могут не позволить проведение этого мероприятия, и закон расширяется настолько, что в любом месте города можно применить эти условия. Нахождение в любом месте граждан более двух можно уже расценить как нарушение.

Марьяна Торочешникова: Эти законодательные инициативы наверняка будут приняты. Можно ли их будет оспорить в Конституционном суде Российской Федерации? И вводят ли они серьезные ограничения на реализацию конституционного права на свободу собраний?

Денис Кривошеев: С нашей точки зрения, да. Более того, уже существующий закон вносит такие ограничения, которые противоречат обязательствам России по международному праву. Право на свободу собраний фундаментально. Да, есть какое-то ограниченное число условий, когда оно может ограничиваться, но его нельзя запрещать. В России уже действующий закон не согласованные мероприятия делает незаконными, это уже нарушение конституции и права. Тем не менее, Конституционный суд этот вопрос рассматривал и однозначно по этому поводу не высказался. Он единственное сказал, что те штрафы, которые назначаются, у них не должно быть минимального предела, то есть судья может оштрафовать человека не на 10 тысяч, что минимум по закону, а на тысячу, например, или на 500 рублей. Какие-то судьи это делают, но большинство, на самом деле, назначает 10 тысяч, стандартные штрафы.

Марьяна Торочешникова: Этот доклад опубликован, с ним можно ознакомиться на сайте Amnesty International. Намерены ли вы знакомить с ним людей, которые отвечают за то, какая ситуация складывается в России? Больше толку будет, наверное, если это прочитают полицейские или сотрудники городских администраций, дающие разрешения на митинги... Вы отправляете им этот доклад?

Сергей Никитин: Как правило, мы рассылаем практически все доклады по Российской Федерации по списку адресов. Самым популярным у нас всегда был наш ежегодным доклад, и он всегда рассылался, начиная с президентской администрации, по министерствам и ведомствам правоохранительных органов. У нас была встреча с главой президентского Совета по гражданскому обществу и правам человека Михаилом Александровичем Федотовым, как раз за день до того, как мы доклад представляли публике, мы говорили на эту тему. Не состоялись встречи в Генпрокуратуре, хотя я посылал запрос. И не состоялась встреча с уполномоченным по правам человека Российской Федерации Эллой Александровной Памфиловой, потому что она уехала в командировку. Поэтому, как и в предыдущие случаи, мы продолжим практику рассылки этих докладов. Но могу сказать, что обратной связи мы как-то не замечаем ни в плане коррекции поведения, ни даже письма, что "спасибо, доклад интересный". Единственная инстанция, которая нам присылает такой ответ, что с интересом ознакомились, это Михаил Александрович Федотов и его офис.

Денис Кривошеев: И в связи с принятием законопроекта, который введет уголовную ответственность за нарушение закона о собраниях, и обращались в парламент, но это не имеет никакого эффекта, потому что в первом чтении закон уже прошел.

Марьяна Торочешникова: А каким образом вообще простые люди могут воздействовать на такие решения власти?

Сергей Никитин: В собраниях участвуют люди, у которых довольно активная жизненная позиция, и предполагается, что им не нужно сдаваться, а по-прежнему придерживаться той позиции, которая существовала у них до этого. Мы пока не дошли до стадии, когда все просто категорически запрещено. И журналисты могут передавать широкой аудитории, что случилось, какая проблема была озвучена активистами. Несмотря на бессмысленность, казалось бы, обращения в суды, по-прежнему преследовать достижение справедливости через суд, с той же настойчивостью. И очень важно для общественных организаций тоже рассказывать о многочисленных случаях нарушений. Нужно продолжать всю эту работу, несмотря на то, что происходит вокруг.

Денис Кривошеев: Да, надо идти в суды, добиваться справедливости. Остается еще Европейский суд, куда часть дел в итоге доходит, и решения, принимаемые Европейским судом, не в пользу России. Важна и роль журналистов, хотя им приходится сталкиваться с последствиями нарушения, в том числе, права на свободу собраний. И многие из НКО смело работают в этом направлении и доводят жалобы до Европейского суда, они тоже оказались под угрозой. Все права находится в связке, и их важно отстаивать.