Кумир болельщиков 1970-х И 2010-х. Евгений Ловчев

Видеоверсия программы доступна по ссылке

"Мяч затаился в стриженой траве.

Секунда паузы на поле и в эфире...

Они играют по системе "дубль-вe" ,-

А нам плевать, у нас - "четыре-два-четыре".

Леонид Велехов: Здравствуйте, в эфире Свобода - радио, которое не только слышно, но и видно. В студии Леонид Велехов, вы слушаете и смотрите программу "Игры на Свободе".

В разгар долгожданного и никогда не обманывающего наши даже самые завышенные ожидания мирового футбольного чемпионата раз в неделю субботним вечером встречаемся в нашей студии с теми, кто сделал отечественному футболу имя, обыгрывая мировых грандов, завоевывая медали на мировом и европейских первенствах, на Олимпийских играх. Давно, конечно, было дело, но, как говорится, приятно вспомнить.

Мой сегодняшний гость – кумир трибун 70-х годов. Но и сегодня его имя на устах болельщиков. И узнают его, наверное, на улицах не меньше, если не больше, чем 40 лет назад. В те, теперь уже далекие 70-е – один из культовых, как сейчас любят говорить, игроков московского "Спартака", а сегодня один из самых популярных и уважаемых экспертов и комментаторов футбола Евгений Ловчев.

Евгений Ловчев: Когда такое представление идет, даже где-то чуть-чуть краснеешь. Но на самом деле так. Сейчас даже больше популярность стала, чем когда играл в футбол.

Леонид Велехов: Конечно! Тогда и телевизор не имел такой власти над людьми. Но, как бы вы не были популярны, от традиции мы не отступимся. Наш спортивный обозреватель Алексей Кузнецов, как всегда, представляет гостя, давая краткую «объективочку».

Алексей Кузнецов: Евгений Серафимович Ловчев – один из самых ярких полузащитников советского футбола.

В 1969 по приглашению Никиты Симоняна Ловчев пришел в московский "Спартак" и сразу попал в основной состав. И в первый же год стал чемпионом СССР. В 1971 году завоевал в составе "Спартака" Кубок СССР, а в 1972 году был признан лучшим футболистом Советского Союза.

Как игрока Ловчева отличали высокая скорость, умение быстро начать атаку, хотя он считался полузащитником оборонительного плана. Он часто подключался к нападению и отдавал острейшие голевые передачи.

В 1969 Ловчев дебютировал в составе сборной СССР, сыграл за нее 52 матча, забил 1 гол, а за олимпийскую сборную сыграл 12 матчей и завоевал бронзовую медаль Олимпиады 1972 года в Мюнхене.

Ловчев - энтузиаст развития мини-футбола в России. С 1999 года до 2008 года он был президентом и главным тренером московского мини-футбольного клуба "Спартак". В 2001 году он привел "Спартак" к победе в чемпионате России, в разные годы также брал с ним кубок и суперкубок страны.

Сейчас Ловчев – один из ведущих футбольных обозревателей, аналитиков, штатный обозреватель газеты "Советский спорт", часто выступает в футбольных теле- и радиопередачах.

Леонид Велехов: А как так получилось, что в 1969 году вы пришли в «Спартак» по приглашению самого Симоняна? Вы же тогда были еще, простите меня, никто.

Евгений Ловчев: В команде «Буревестник», в которой я начинал, у нас был доктором Николай Николаевич Алексеев, который когда-то, в середине 50-х годов, работал в "Спартаке" врачом, и еще работал в 1962 году на чемпионате мира в сборной. Он хорошо знал Никиту Павловича Симоняна. И он меня как бы опекал. И мы после какой-то там товарищеской игры на следующий день пошли в Сандуны. И когда мы выходили из Сандунов, попарились там, и вдруг я смотрю в очереди… Можно сейчас представить, чтобы в очереди стоял Никита Павлович Симонян?!

Леонид Велехов: Невозможно.

Евгений Ловчев: Я, конечно, просто потихонечку проскользнул мимо него. Николай Николаевич говорит: "Иди к моей машине и подожди". И через некоторое время они выходят с Симоняном. И Симонян мне говорит: "Женя, мы за тобой смотрим. Мы хотим тебя в "Спартак" пригласить". Я, как скромница, во всяком случае, в то время, говорю: "Но я же в "Буревестнике", я пока не могу. Команда существует". Он говорит: "Ну, в общем, мы следим за тобой". Для меня это было уже предложение. А через некоторое время мы играем на "Торпедо" с дублем "Торпедо" и выигрываем 4:0. И минут за 15 до конца меня меняют. Просто, видимо, хотят дать отдохнуть. Я всегда основным игроком был. Я меняюсь, иду, и Золотов, знаменитая "торпедовская" такая фигура, меня хватает, заводит в кабинет и говорит: "Мы хотим тебя в "Торпедо" пригласить. Мы родителей устроим на работу. Мы дадим тебе трехкомнатную квартиру, хочешь?" Я говорю: "Конечно, хочу".

Проходит неделя. Я приезжаю на футбол. Кто-то с кем-то играет. А спартаковская компания – Симонян, Исаев, Ивакин – всегда сидела на трибуне, где народу не так много было. А я оказался над ними. Я думаю, главное, чтобы Симонян меня не увидел. (Смех в студии). А он, как назло, оборачивается: "О! Женя, привет!" "Здравствуйте, Никита Павлович". "Что-то я слышал, ты в "Торпедо" собираешься?" Я говорю: "Да, вы что, Никита Павлович?! Кто вам сказал?! Да, вообще, не может быть. Я же спартаковский болельщик!". И все. И когда в конце года решили команду «Буревестник» прикрывать, а игроков отдать в "Локомотив" полностью, мы встретились с Николаем Петровичем Старостиным. И это определило судьбу. Нас с Сережей Ольшанским хотели дисквалифицировать за переход в «Спартак», куда нас пригласили, а не в «Локомотив. Мы говорим: "Нас дисквалифицируют, нам сказали. Только в "Локомотив" можно идти". Он говорит: "Ну, где ты видел, чтобы молодых ребят, хотящих играть в футбол, дисквалифицировали?!" И с того времени… У меня запись в трудовой книжке – с 1 января 1969 года я инструктор физической культуры "Спартака".

Леонид Велехов: Любительский же у нас был футбол.

Евгений Ловчев: Вот такая история.

Леонид Велехов: Но ведь там все пошло страшно стремительно. В сезоне 1969 года вы сразу оказались в основном составе, стали чемпионом СССР, заиграли в сборной.

Евгений Ловчев: Дело в том, что получил травму «ахилла» Крутиков. Анатолий Федорович Крутиков – величайший, знаменитейший спартаковский защитник. И мне повезло – это место освободилось. Но все равно его надо было завоевывать. И когда в товарищеской игре мы в Гаграх встречались, по-моему, с "Днепром", был эпизод, когда нападающий убежал от защиты, а я его догнал чуть ли не с другой половины поля и выбил мяч. И слышу, Старостин, который стоял за нашими воротами, говорит: «Ну, скоростина!» А скорость – это мое главное качество было поначалу. Потом, конечно, пришли уже какие-то умения, определенная тактика. Так вот, после слов Старостина я понял, что я буду играть. Дело в том, что я всего один раз сыграл за дубль "Спартака". Сам попросился. Это мне повезло, что не было практически конкуренции. А дальше как-то быстро. В мае месяце уже приехал в Тарасовку…

Леонид Велехов: Вы же небось мастером спорта еще не были, когда стали чемпионом СССР?

Евгений Ловчев: Не был. В конце года только дали. Уже в мае месяце в Тарасовку нагрянул Гавриил Дмитриевич Качалин. Это был 1969 год. Отбор начинался на чемпионат мира 1970 года. Мне Гешка Логофет говорит, царствие ему небесное: "Слушай, по твою, наверное, душу приехал". Вскоре меня вызывают в сборную. И первая моя игра с ГДР была, в Лейпциге. Первая игра моя. Гимн играют. Я из поселка Алабушево, что около Крюково. Я стою. Первая игра! Гимн играют. А там же еще наши солдаты были. Они сидят на самой верхотуре. И когда закончился гимн Советского Союза, вдруг кто-то оттуда крикнул: "Алабушево, дави!" (Смех в студии) Это на всю жизнь запомнилось! А дальше чемпионат мира. Ну, и пошло-поехало.

Леонид Велехов: А действительно, что первая кричалка спартаковских болельщиков была про вас – "Же-ня-Лов-чев"?

Евгений Ловчев: Да. Такое, как бы компактное боление фанатов начиналось где-то в середине 70-х – 1974-1975 годы. И это как допинг для меня был. Я выходил, и они начинали – "Же-ня-Лов-чев". Я не мог играть плохо после этого.

Леонид Велехов: Главная личность и фамилия, олицетворяющая "Спартак"?

Евгений Ловчев: Конечно, Николай Петрович Старостин.

Леонид Велехов: Бесспорно, совершенно.

Рубрика "Каверзный вопрос" от Алексея Кузнецова.

Алексей Кузнецов: В середине 1970-х годов в советском футболе было правило - после ничейного исхода матча в основное время пробивалась серия 11-метровых ударов. Это было якобы в рамках борьбы с договорными матчами. Однажды вы демонстративно пробили в сторону углового флажка. И тут же ТВ показало на всю страну, как вы смеетесь. Тогда, помнится, был большой скандал. Чем был вызван такой ваш поступок? И считаете ли вы, что поступили тогда правильно?

Евгений Ловчев: Дело вот в чем. В то время очень много договорных матчей было. В какой-то момент Федерация футбола приняла решение ограничить количество ничьих, за которые давалось по одному очку. 8 ничьих у одной команды - по очку, дальше - ноль. Дурное решение. Ну, сколько у нас дурного было в нашей жизни. Потом было принято решение, чтобы как-то все равно потревожить это договорное царство: если играется вничью игра, то потом бьются пенальти. И пенальти бьются до того, пока кто-то не выиграет. Это еще понятная вещь. Но через год была вообще непонятная вещь сделана. Было принято решение о том, что если играется матч вничью, то потом бьется по 5 пенальти. И если и там будет ничья, то по одному очку получают команды. Мы играли игру 90 минут, не договариваясь, по-честному. Сыграли вничью. Так почему нам не поделить эти очки? Зачем пенальти? И начали договариваться. Но это не "договорняк" был в современном понимании.

Я капитан команды. Я всех знаю. Мы попадаем на пенальти в Донецке. Толя Коньков, который сейчас является председателем Федерации футбола Украины, подходит: "Что делать будем?" Я говорю: "По четыре забиваем – и все". Забивают, забивают. И последний неи должен забиваться. А Генка Логофет бьет. Я подхожу к нему и говорю: "Ген, не забиваешь". Ну, он не забивает и все. Мы по очку получаем. Приблизительно через месяц мы играем в Москве с "Динамо" (Тбилиси). Каха Асатиани, с которым года два назад мы на чемпионате мира были, красавец, князь грузинский: "Жень, что делаем?" "По три забиваем". Бьют. Остаюсь я последним, и Гешка передо мной. Я говорю: "Геш, не забивай". Он говорит: "Да, пошел ты. Я в прошлый раз не забивал". (Смех в студии). И он забивает. И мне обязательно надо было не забивать. И я не подумал, что это так будет выглядеть. Это потом мне рассказали – ты бьешь на угловой флажок, да еще смеешься.

Леонид Велехов: А телевидение крупный план дало, я помню это.

Евгений Ловчев: Николай Петрович Старостин через день говорит: "Слушай, тебя могу дисквалифицировать". "За что?" "Ну, вот за это". "Тогда я подам на них в суд! Скажу, что я ударил мимо, и смех у меня был нервный!" (Смех в студии). Но знаете, чем закончилось? Через три дня состоялось отменено было это правило. Дурацкое это правило было отменено.

Леонид Велехов: А вообще договорняки есть на вашей совести?

Евгений Ловчев: Я так скажу сразу. "Спартак" этим грешил меньше других. Дело не в том, что "Спартак" такой хороший. Просто он меньше других был завязан на этом. Более того, когда мы в 1976 году вылетали, там целая цепь договорняков была, чтобы нас утопить

Леонид Велехов: Да, целый заговор сплели против вас, помню...

Евгений Ловчев: Да. Так вот, вы задали вопрос, были ли договорняки. Были. Но я в них не участвовал. Однажды, это было в 1970 году, конец сезона, оторвались уже от всех "Динамо" и ЦСКА... Помните, тот "золотой" матч в Ташкенте?

Леонид Велехов: Конечно!

Евгений Ловчев: Они разыгрывали золото и серебро, а мы уже обеспечили себе 3-е место. Мы играли в Одессе. И вдруг смотрю, в гостинице все засуетились...

Леонид Велехов: Никита Павлович Симонян рассказывал об этой истории. Кажется, трое вас было, которые не участвовали.

Евгений Ловчев: Не участвовали Витя Папаев, я и Коля Абрамов. Видимо, Коля Абрамов просто не знал сперва, потом ему подсказали, и во втором тайме он тоже "открыл шлагбаум". (Смех в студии). А я в перерыве пришел и сказал: "Никита Павлович, я не буду играть. Они сдают игру". А после игры Николай Петрович Старостин спрашивает: "Ты думаешь, сдавали игру?" Насколько я знаю, чуть ли не по 500 рублей получили ребята, из разговоров опять же.

Леонид Велехов: Очень большие по тем временам деньги!

Евгений Ловчев: И знаете, удивительная вещь! Вот вы сказали, что Анзор Кавазашвили здесь тоже был. Я считал все время, что Анзор тоже сдавал игру. Мы-то с Папаевым какие-то другие в футболе люди, инородное тело. Но вот Анзор, когда возглавлял в РФС Комитет по договорникам, вдруг рассказал эту историю всему Комитету. Он бы не стал рассказывать, если бы сам участвовал. А я думал, что берет все мячи во втором тайме - все расступаются, а он берет, - потому что знал: все равно когда-то забьют, но не на нем греха не б удет. Минут за 8 до конца Вася Босый забил гол. И они 1:0 выиграли. Но самое главное – это их не спасло, потому что они все равно вылетели.

Был еще матч в Ташкенте, когда я вижу, что там тусуется с нашими ребятами администратор того же "Черноморца". Перед игрой мне Сашка Прохоров говорит: "Слушай, ты не думай. Мы же не сдаем игру. Да, мы получили от "Черноморца". И твои деньги там есть". Я говорю: "Саша, я играю за "Спартак", а не за "Черноморец"". Это для меня принципиальные вещи.

Леонид Велехов: Вам в жизни такое вот правдолюбство и правдорубство больше помогло или помешало?

Евгений Ловчев: Во времена, когда заканчивал играть, оно мешало. Но, может быть, то, что оно мешало, то, что меня казнили, сняли звание мастера спорта международного класса, запрещали работать в командах мастеров, может быть, это меня это и сделало сильным. Может быть, поэтому я сегодня здесь и я востребованный человек.

Мне когда-то один человек, который как раз меня выгонял из Высшей школы тренеров, сказал: "Ты такой, какой есть, и оставайся всегда таким". Так сложилось. Видимо, корни мои такие. На самом деле, сейчас уже все принимают меня таким, какой есть. Если я смотрю, что наша сборная играет… С кем она сейчас играла?

Леонид Велехов: С Южной Кореей.

Евгений Ловчев: ... играет безобразно. Я и так не ждал, что будет яркий футбол, но чтобы так плохо! Почему я должен говорить: ребята, подождите, у нас все впереди, мы еще что-то сделаем? Я говорю об этой игре! И когда я вижу весь чемпионат, где я кайф ловлю от Коста-Рики, от Колумбии, от Австралии, от Чили, от того, как эти люди играют с более сильными! Почему я не должен говорить, что эти хорошо играют, а Россия плохо? Вот и вся история.

Леонид Велехов: Но ведь вы еще особенный для футбола человек в том смысле, что вы никогда не пили и не курили.

Евгений Ловчев: Насчет курева – вообще нет. Насчет пития. Я выпил два раза. Первый раз – это было на первой свадьбе в 1970 году. На первой, потому что я несколько раз женат был. Там надо было в Грибоедовском дворце выпить шампанского. Через 6 часов, когда я всех приглашал в ресторан в гостинице "Россия", вся команда пришла, надо было опять выпить фужер шампанского, разбить его. И я закосел после второго.

Леонид Велехов: С непривычки-то! (Смех в студии)

Евгений Ловчев: Мой очень хороший друг, руководитель "Уренгой-Газпрома" был, сейчас он уже на пенсии, Рим Султанович Сулейманов. Это по душе очень близкий мне человек. Как-то мы с ним летели, у него свой самолет был, куда-то. Это 2000 год был. У меня сын родился Колька. И меня наградили Орденом Дружбы за футбольные какие-то дела. Он говорит: "Давай, за все это выпьем". Я – да, нет, туда-сюда. Он говорит: "Ну, хоть чуточку пригуби". Я какого-то французского вина глоток буквально сделал и все.

Были истории, когда надо было просто притворяться – или наливать под водочку минералку без газа, или… Однажды мы c артистической командой, которой я руководил, где-то в бане праздновали, по-моему, день рождения Криса Кельми. И я, чтобы не приставали, там коньяк разливали, чая себе темного налил. Но поднес к руке Криса, чтобы он понял, что это чай. (Смех в студии).

Я не аскет по части женщин. А по части пить и курить, это я так воспитан. Я считал в детстве, что спортсмены не пьют. Я видел очень много. В соседнем доме жили Сашка Мальцев, Коля Абрамов. Я возил команду ветеранов по стране. Я слишком много видел. Но считаю, что кто воевал – имеет право. А когда я был президентом и главным тренером мини-футбольной команды, я позволял в самолет, чартером летели, взять винца для ребят. Я не тот, который считает: все запрещать и ничего не давать. Во-первых, запретный плод сладок. Во-вторых, это люди. После игры выпить чуть-чуть винца - в этом ничего страшного нет.

Леонид Велехов: Старостин Николай Петрович тоже ведь не пил.

Евгений Ловчев: Не пил, чай пил. (Смех в студии). Я вообще считаю, что сама водка или выпивон не мешают играть в футбол спортсмену. Они сокращают его век. Потому что у нас очень много великих, которые выпивали, могли даже напиться, но они в футбол играли, как боги.

Леонид Велехов: А почему ваш футбольный век оказался так недолог? Ведь до 30, по сути дела, не доиграли.

Евгений Ловчев: Это из-за ухода из "Спартака", ухода от Бескова. Я всем объясняю, что это был уход от Бескова. Когда я пришел в "Динамо", мне там сперва порядок понравился, потом я понял, что этот порядок на чинопочитании стоит. Я понял, что это не мое. Дальше я в Куйбышев поехал. Я сперва вообще хотел в 27 закончить, поругавшись с Бесковым еще в олимпийской сборной. Я пришел тогда к Старостину: "Николай Петрович, я закончил играть в футбол". Это жизнь такая.

Леонид Велехов: Какое самое счастливое воспоминание футбольное?

Евгений Ловчев: Меня часто спрашивают: ваш самый памятный матч?

Леонид Велехов: Может быть, матч. Как угодно.

Евгений Ловчев: Случилась такая вещь, что в 1972 году я был признан лучшим футболистом года. А на следующий год сборная была в турне по Южной Америке. И когда мы приехали в Рио-де-Жанейро, встречал нас Игорь Гаранский, корреспондент Советского телевидения. Мы сдружились с ним потом, он даже в мини-футбольном клубе у меня работал. Он говорит: "Приехали представители Конфедерации футбола и просят трех человек от вас для игры за сборную мира в прощальном матче Гарринчи". И ситуация такая сложилась, что восемь игр в турне было. Я семь игр отыграл от звонка до звонка, а перед восьмой почувствовал, что немножко потягивает ногу. Думаю, сачкану. И сказал тренерам, что, наверное, не смогу играть, нога болит. И вот, когда возник разговор о том, кого посылать в сборную мира, тренеры, Евгений Иванович Горянский и Парамонов, говорят: "Наверное, Онищенко, Сережу Ольшанского туда дадим". И на меня смотрят. А я же лучший футболист страны был год назад! "У тебя ведь травма?" Я говорю: "Какая травма?! У меня нет никакой травмы!" (Смех в студии). И вот этот, конечно, прощальный матч Гарринчи…

Леонид Велехов: На "Маракане" ведь играли…

Евгений Ловчев: Да. Там совершенно потрясающая зарисовка такая. Нас привозят троих и ведут катакомбами в раздевалку. Всюду телекамеры! И встречаются Гарринча и Пеле. Они обнимаются. У нас был переводчик Руперт Сагасти. И вдруг крупный такой подходит к нему и что-то говорит. Я потом спрашиваю: "А кто это такой?" Руперт говорит: "А это Вава. Когда "Васко да Гама" была в Москве, ябыл у них переводчиком. Он меня узнал, а я его нет!» (Смех в студии). В первом тайме от нас играет Володя Онищенко. Играет против Карлоса Альберто, великого капитана 1970 года. И Вовка Онищенко Карлоса Алберто делал просто… Во втором тайме мы уже играли. В первом тайме Пеле соорудил потрясающий гол. Но мы сначала забили – 1:1. Потом, во втором тайме Жаирзиньо забивает гол – 2:1, они выигрывают. Игра чистая, без каких-то «постановок».

Минуте на 20-й игра останавливается. Свет выключается, прожектор выхватывает Гарринчу. Он стоит в центре поля. Ему микрофон дают. Он говорит хорошие слова про то, что "я для вас всегда играл". У него же прозвище "Радость народа" было. Он благодарит всех. И начинает плакать. В этот момент выходит семь или восемь его детей в белых футболках – у каждого на спине по букве от его фамилии: Г А Р Р И Н Ч А. И он бежит вокруг футбольного поля, снимает и бросает трибунам майку. Ее по ниточке буквально разрывают. Потом трусы, гетры, бутсы. Он остается в плавках и плачет. Пеле его обнимает, и они уходят.

Дальше Пеле забивает потрясающий – пять человек обводит – гол. Короче говоря, заканчивается игра. Мы трое с Игорем Гаранским подходим к машине и вдруг видим – на остановке такси в очереди из 3-4 человек стоит Гарринча. Только что торсида ревела! И рядом стоит импресарио какой-то с чемоданчиком. Видимо, в чемоданчике были деньги, потому что этот матч был бенефисом Гарринчи, вся касса – в его пользу. Как потом написали – где-то 60 тысяч долларов. Это тогда очень большие деньги были. Но не в этом дело. Вот он просто в такси сел, и никого рядом. Король умер – да здравствует король!

Леонид Велехов: Замечательное воспоминание! Ну, раз слово «Бразилия» прозвучало, туда мысленно и перенесемся. Я с большим упоением читаю ваши комментарии к чемпионату, потому что они как-то очень совпадают с моими ощущениями, когда вы пишете, что вы вернулись в футбол вашего детства.

Евгений Ловчев: Да.

Леонид Велехов: В футбол, целью которого была красота, целью которого был гол, а не какие-то там хитроумные комбинации в середине поля, которые ничем не заканчиваются.

Евгений Ловчев: Понимаете, в чем дело. Ребенок во двор выходит не просто защищать только свои ворота и отбивать мячик. Он хочет забивать мячи.

Леонид Велехов: Он хочет забить гол!

Евгений Ловчев: И в этом смысл футбола. Но, к большому сожалению, бизнес, который меряет все результатами, а не красотой, привел к тому, что Европа выстроила некий другой футбол – только ради результата. И европейский зритель стал приучаться к этому. Европа играет так: забили гол – и все назад. Как сказал Моуриньо, "выстроили автобус у своих ворот". И все это выстраивают. У нас в стране так играют. И скукотища! А то, что я сейчас вижу в Бразилии – как Колумбия играет, Чили, Коста-Рика, – это другой футбол, настоящий! И сама Бразилия так играет, и голландцы.

Леонид Велехов: Вот видите, и Европа так заиграла – голландцы!

Евгений Ловчев: И испанцы тоже, пусть и проигрывали. И единственные две игры просто выбыли у меня из картинки возрождения, нормального восприятия футбола - это Иран– Нигерия и Россия–Южная Корея. И никакой Капелло тут не поможет. У него нет людей, которые могут играть в такой футбол.

Леонид Велехов: Конечно, материала нет. С кем работать?

Евгений Ловчев: Он исходит из того, что есть. Пускай 10 человек в ворота встали, но результат дали. Он вынужден исходить только из соображений результата. Но так далеко не уедешь. Ну, мы вышли в финальную стадию. 12 лет не получалось это. Честь и хвала. Но играть же надо! Когда я видел вчера игру голландцев и австралийцев, я понимал, что Австралия не выиграет и из группы не выйдет, но когда она вернется домой, футболистов встретят там как героев.

Леонид Велехов: Да, как бились! Совершенно грандиозно!

Евгений Ловчев: Какой футбол показывали! Красоту! Ни один не скажет – зачем вы ездили? А у нас заведомо – мы выиграли группу, но там, в Бразилии, делать нечего. Ловить нечего. Игры-то нет у нашей команды!

Я в жизни не так много прочитал книг. Но недавно читал книгу Стоуна, она называется не то "Муки радости", не то "Муки и радости". О Микеланджело. Там мысль самая главная, что после сил созидания обязательно идут силы разрушения и наоборот – после сил разрушения идут силы созидания. Я всегда все проецирую на свою профессию И когда я видел, как созидательная команда "Барселона" показывала великолепный футбол, а потом приходил Моуриньо с "Интером", который играет от обороны, и все разрушал, я думал: ничего, теперь черед сил созидания…

Леонид Велехов: Сейчас полоса сил созидания?

Евгений Ловчев: Да, сейчас – сила созидания.

Леонид Велехов: А Бразилия как вам?

Евгений Ловчев: Пока никак, потому что они пока в команду не слились. Когда-то Борис Андреевич Аркадьев, которого Николай Петрович Старостин считал лучшим нашим тренером, он до бразильцев четыре-четыре-два придумал, сделдал удвоенный центр Бобров–Федотов, говорил: "Команда не играет в силу своих игроков". Я могу сказать такое о Бразилии.

Леонид Велехов: Замечательно сказано. Но есть шанс, что заиграет?

Евгений Ловчев: Постепенно, с каждой игрой будут сыгрываться.

Леонид Велехов: А кто для вас на этом чемпионате по командам – сюрприз неожиданный?

Евгений Ловчев: Чили, Коста-Рика. Когда меня спрашивают, кто будет чемпионом, я говорю: посмотрите историю. История гласит: выигрывают одни и те же команды. Это Аргентина, это Бразилия, это Италия, это Франция, это Германия, Испания...

Леонид Велехов: И история гласит, что на Американском континенте европейцы никогда не выигрывали.

Евгений Ловчев: Да.

Леонид Велехов: Как вы думаете, у них есть шанс на этот раз?

Евгений Ловчев: Я думаю, что в финале могут встретиться – Германия и Бразилия.

Леонид Велехов: А голландцев вы не видите в финале?

Евгений Ловчев: У команды, если турнир из 6-7 игр, обязательно провальная игра бывает. На что она придется? На группу, когда можно будет что-то изменить, или на четвертьфинал, предположим? Голландцы вчера в первом тайме с австралийцами выглядели неубедительно.

Леонид Велехов: Да, не очень, прямо скажем.

Евгений Ловчев: Они еще были в той игре с Испанией 5:1. Я видел, как тренер Ван Гал вчера сидел и не понимал, что с командой происходит. Во втором тайме их захватила игра противника…

Леонид Велехов: И пошло!

Евгений Ловчев: Пошло и поехало, да. Но! Кто может сказать, что не будет такого сбоя уже в плей-офф?

Леонид Велехов: Провалом Испании вы удивлены?

Евгений Ловчев: Удивлен, конечно.

Леонид Велехов: Вы ведь в "Советском спорте" ставили 2:1 на ее победу с Чили.

Евгений Ловчев: Да. Испанцы постарели, эмоции потеряли. Есть понятие: футболист должен быть голодным – до денег, до еды, до славы, до всего.

Леонид Велехов: Во всех видах творчества это есть – что человек должен быть голодным.

Евгений Ловчев: Да, да. Сытый – это немножко другое.

Леонид Велехов: Хочу выйти вновь на вашу биографию, на ваше видение вашей жизни спортивной. Что вам дал футбол помимо славы и материального достатка?

Евгений Ловчев: Меня как-то спросили: "Что для вас футбол?" Я сказал: "Плисецкая себя реализует танцем. Это ее среда обитания. Моя среда обитания – футбол". Я здесь лучше всего себя чувствую. Мне здесь комфортно. Мне больше всего идут спортивные костюмы, в которых я чувствую себя раскрепощенным. Я не люблю галстуков. Мне футбол дал возможность не жить все время в одном тонусе. Он очень много радости мне дал. В том числе радость общения со многими и многими людьми. Недавно я иду по улице, по Арбату, ночью, навстречу два парня. Понимаю, что они меня узнают и сейчас подойдут. А я с девушкой иду. И мне приятно, что они сейчас подойдут, а девушка рядом идет. Они подходят: "Вы Ловчев?" "Да". "Спасибо за то, как вы играли в "Спартаке"". Я отхожу, гордый такой. А потом понимаю: они не видели, как я играл в "Спартаке". Им по 18 лет, а я играл 30 лет назад.

Леонид Велехов: Это уже фольклор. Это уже устное предание.

Евгений Ловчев: Эта человеческая любовь дороже денег.

Леонид Велехов: С кем из вашего футбольного прошлого вы хотели бы встретиться, поговорить, посоветоваться?

Евгений Ловчев: Я иногда говорю: "Я хочу проехать по местам боевой и трудовой славы". Это Тбилиси, это Ташкент, это Алма-Ата – по тем городам, где я играл. Я был уже в Ереване, я был в Киеве.

Леонид Велехов: Футбол снится?

Евгений Ловчев: Бывает. Что вы хотите, если Николай Петрович Старостин в 80 лет говорил: "А мне снится, что я играю в футбол. И я иногда по стенке ногой как дам!" (Смех в студии).

Леонид Велехов: Серьезно?!

Евгений Ловчев: Да!

Леонид Велехов: Замечательно! Спасибо большое!

"Ох, инсайд! Для него - что футбол, что балет,

И всегда он играет по правому краю,-

Справедливости в мире и на поле нет -

Посему я всегда только слева играю".