Члены Общественной наблюдательной комиссии посетили СИЗО № 6 в Москве, единственный изолятор, в котором содержатся женщины, и столкнулись с "рекордным количеством" жалоб на условия содержания и медицинского обслуживания. Содержание женщин-заключенных стало обособленной темой для правозащитников в немалой степени благодаря участницам панк-группы Pussy Riot.

В прошедшие выходные члены Общественной наблюдательной комиссии Москвы посетили единственный женский следственный изолятор в столице – СИЗО-6. Общественникам бросилось в глаза недопустимо плохое медицинское обслуживание. О других проблемах рассказывают сами арестантки, но эти случаи становятся известными, когда женщины уже просто не в силах молчать оттого, что жизнь становится невыносимой. Они утверждают, что порой отсутствие своевременной медицинской помощи приводит и к смерти задержанных. Член ОНК Анна Каретникова поделилась своими наблюдениями после посещения женского изолятора и знакомства с его медчастью:

– Главная проблема этого изолятора, как и многих других, – сложности с медицинским обслуживанием. Но этот особенный, потому что он женский, к тому же очень много больных женщин содержится в СИЗО-6. И оттуда к нам часто поступают обращения о неоказании, неполном, некачественном, несвоевременном оказании медпомощи или о том, что администрация отказывается вывозить арестованных в специализированные медицинские учреждения для лечения. У беременных там проблемы с прогулками. Но даже не это самое существенное. В соответствии с законом и здравым смыслом, беременные женщины должны содержаться отдельно, потому что у них специальная диета, потому что у них другая продолжительность прогулок, потому что они должны находиться под пристальным вниманием медработников. Одно время в СИЗО-6 так и было, но потом было решено, что это не удобно, потому что некому за ними ухаживать, прибирать в камере. Но мы и наши коллеги-правозащитники настаиваем на том, что беременные женщины все-таки должны содержаться отдельно. Сейчас они находятся в общих камерах. А это в большинстве своем камеры на огромное количество людей (таких камер больше нигде нет в московских изоляторах) – это камеры на 40-45 человек. И это, конечно, тяжело, особенно для беременных женщин.

По словам правозащитницы, содержание больных туберкулезом в общих камерах – это одно из тех нарушений, на которое в СИЗО-6 также не обращают внимания. Мало того, Анна Каретникова узнала, что больные туберкулезом женщины содержались вместе с беременными. Инфекционных больных должны переводить в специальное отделение в СИЗО-1 "Матросская тишина", однако происходит это не быстро. Например, потому, что медики СИЗО-6 долго не могли диагностировать болезнь из-за поломки рентгеновского аппарата. В ходе последнего рейда правозащитников заключенные СИЗО-6 рассказали наблюдателям, что им делают инъекции прямо в коридоре, а не в медкабинете. В результате у одной из женщин произошло воспаление, она утверждает, что у нее отнимается нога, и просит медицинской помощи. На недовольство этой заключенной проведением медицинской процедуры в несоответствующем месте сотрудник изолятора ответил грубым приказом удалиться в камеру – такую историю услышала Анна Каретникова во время посещения женского СИЗО Москвы.

По ее наблюдениям, открытая жалоба содержащихся в изоляторе – совсем не частое явление, тем более от женщин. Правозащитница утверждает, что женщины более запуганы, чем мужчины, они придерживаются тюремной "этики", которая запрещает жаловаться. Обращения к наблюдателям и правозащитникам появляются, когда содержащиеся в СИЗО доведены до предела, и чаще всего это касается здоровья. Но в этот раз многие женщины были готовы открыто рассказывать также об обращении со стороны сотрудников. Анна Каретникова приходит к выводу, что либо сотрудники изоляторов "претерпели профессиональную деформацию", либо просто не имеют достаточного образования для работы в таком учреждении с людьми:

– Ко всем на "ты" обращаются, даже если разница в возрасте велика и арестантка намного старше. Должна же быть у сотрудников и воспитательная функция, но какое там воспитание! Очень много разговоров было про грубость сотрудников. Необоснованно накладываются дисциплинарные взыскания, при этом материалы о взысканиях на руки не выдают и вообще не показывают: могут наказать, сам не будешь знать, за что. В результате обжаловать эти взыскания невозможно. Вроде бы пустяк – выговор, но это влияет на шансы условно-досрочного освобождения, из-за какого-то непонятного выговора УДО можно не получить. Сотрудникам СИЗО, конечно, сейчас трудно работать: в московских следственных изоляторах арестованных больше, чем полагается по нормам, а сотрудников все меньше. Кто должен водить заключенных в спортзал, на следствие и вообще следить за обстановкой в камерах? В прошлый визит видели пять раскладушек в одной из камер. Нормальная камера на 12 человек, если на 20 – уже всем труднее, и арестованным и сотрудникам. Но 45 человек в камере – это немыслимо. Невозможно! Это и психологически убийственно. Так жить нельзя.

Члены ОНК принимают во внимание, что СИЗО-6 переполнен, как и остальные следственные изоляторы Москвы, а число сотрудников снова сократили. Отчасти поэтому в СИЗО мало что меняется спустя месяцы и годы, наблюдателям не без усилий удается заметить хоть какие-то изменения к лучшему:

– Какие-то формальные улучшения – овощи свежие стали ввозить в изоляторы, тарелки вторые появились, книги стали раздавать по нашей просьбе тем, кто хочет читать, – это все, на что ситуация сдвигается с мертвой точки. Качество пищи, мы надеемся, еще улучшится, после того как мы стали обращать на это внимание. Появились, наконец, у всех тарелки. Ранее мы писали, что три девочки должны были есть из одной тарелки. Жуткие совершенно постели, жуткая конструкция кроватей: огромные дыры между рейками и планками, матрасы тонкие, как одеяло. Заключенных мы видели с синяками на теле от того, что они проваливаются в эти дырки, они по сути спят на железках с дырками. Но второй матрас полагается только по состоянию здоровью, для этого необходимы документы, что у тебя, например, больная спина. Вот эти кровати, по мнению нас, наблюдателей, – пыточные. И мы будем писать во ФСИН и всем, кто вправе это изменить – изменить конструкцию кроватей.

Анна Каретникова рассказывает, что физическое насилие в московских СИЗО – это довольно редкая практика. Правозащитники обратили внимание на случай задержанной Людмилы Калачевой, которая утверждала, что сотрудник изолятора ее ударил, из-за чего она упала и потеряла сознание. Слова женщины подтвердили и ее сокамерницы, однако служебная проверка ничего не подтвердила, поскольку видеозапись камеры, направленной на место инцидента, обрывалась на ключевом моменте конфликта, не отобразив время, когда был удар или его не было.

Единственные доступные правозащитникам методы воздействия на систему – это обращения и рекомендации, обнародование информации, полученной в ходе рейдов. По итогам недавнего посещения женского СИЗО члены ОНК намерены обратиться не только к администрации самого учреждения, но также в управление Федеральной службы исполнения наказаний.