Владимир Кара-Мурза: 10 лет назад, 9 июля 2004 года в Москве был убит главный редактор российской версии журнала "Форбс" Пол Хлебников. Убийца до сих пор не найден, что делает посмертную судьбу американского журналиста похожей на судьбу его российского коллеги Владислава Листьева. Убийц гендиректора ОРТ не могут найти вот уже 19 лет.

Новое в деле об убийстве Пола Хлебникова. Такова тема нашей сегодняшней беседы с журналистом Игорем Корольковым. У нас на прямой связи со студией будет Дэвид Саттер, бывший спецкор "Файнэншл Таймс" в Москве, ныне советник Радио Свобода, и политолог Руслан Мартагов из Грозного.

Игорь, что вас заставило взяться за эту тему 10 лет спустя? И какие обстоятельства открылись вам в новом свете?

Игорь Корольков: Прежде всего, потому что исполнилось 10 лет с того дня, как погиб Пол Хлебников, и преступление не раскрыто. 19 лет назад убили Листьева, и преступление тоже не раскрыто. Хотя и в первом, и в другом случае звучали заверения высокопоставленных лиц о том, что и одно, и другое преступления будут раскрыты. Но ни одно из них не раскрыто. Я думал, что вряд ли мне удастся получить какие-то новые сведения. Я полагал, что воспользуюсь только версиями, которые излагали мои коллеги. Расскажу о том, что было в суде, почему дело развалилось. Но совершенно неожиданно я наткнулся на некоторые факты, которые позволили выстроить свою – новую! – версию убийства Пола Хлебникова.

Версия состоит больше из вопросов, чем из ответов. Но вопросы довольно интересные. И они больше относятся к правоохранительным органам. Почему они не ответили? Потому что в своей работе они не могли не столкнуться с этими вопросами. И закрыть глаза на них тоже не могли. Тем не менее, они пошли по ложной, как теперь уже понятно, версии, – что Хлебникова заказал Нухаев, бывший боевик, начальник разведки в правительстве Дудаева, первый вице-премьер в правительстве Яндарбиева и философ. Он дал интервью Полу Хлебникову, где назвал чеченский народ варварами, не вкладывая в это отрицательный смысл. Это интервью Пол положил в основу своей книги. Книга называлась "Разговор с варваром". Официальная версия следствия придерживалась того, что Нухаев обиделся за эту книгу, за то, как его "преподнес" Хлебников, – и отомстил. Поэтому непосредственными исполнителями следствие называло двух чеченцев и одного татарина, якобы руководителя этой банды. На самом деле, когда все эти материалы были исследованы в суде, суд присяжных не признал их виновными. И дело развалилось.

Владимир Кара-Мурза: Дэвид, какой версии относительно причин убийства Пола Хлебникова вы придерживались все эти 10 лет?

Дэвид Саттер: Я предполагал, что здесь что-то не так. Потому что власти обещали вдове Пола, что они будут тщательно за этим следить. Я говорил с ней, и она сказала, что никакого сотрудничества, никаких настоящих попыток раскрыть это дело не было.

Я очень сомневался по поводу версии, что какой-то чеченский боевик обиделся из-за книги. Есть другие вещи, которые гораздо более серьезные, которые могут служить поводом для такого преступления, – но вряд ли это книги. У меня не было, честно говоря, четкого представления, что случилось. Какие-то поверхностные впечатления, ничего кроме этого. Но когда я прочитал репортаж Игоря, мне стало ясно, что, скорее всего, это были люди власти, которые заказали Пола, – и это было причиной того, что они сейчас мешают раскрыть это дело.

Владимир Кара-Мурза: Игорь, напомните сами обстоятельства, при которых погиб Пол Хлебников?

Игорь Корольков: Это произошло 9 июля 2004 года. После работы около 10 часов вечера Пол покинул офис и пешком пошел на станцию метро "Ботанический сад". Он перешел улицу Докукина. Возле него притормозила машина и, как говорят свидетели, со стороны водителя прямо через окно машины раздались выстрелы. В Пола стреляли в упор. Потом насчитали 10 попаданий, 10 ранений. Пол еще был жив, когда к нему подбежали люди, подбежали и коллеги, которым сообщили о случившемся, они вызвали "скорую помощь", милицию. Его тут же отвезли в 20-ю больницу, в ближайшую.

Но странная вещь произошла. Его завезли в лифт – и лифт, который до этого работал исправно, остановился. Он простоял там ровно столько, чтобы умер Пол. Об этом эпизоде писали сразу же после убийства Хлебникова. Журналисты задавались вопросом – как это так, это странно! Тем не менее, этот эпизод нигде в уголовном деле не фигурировал. Когда я стал заниматься этой историей, этот эпизод приобрел особое значение. В деле фигурировал очень странный свидетель. Его допрашивали в суде. Он представился, но не будем называть его фамилию, назовем его С. Он представил свой паспорт, судья с ним ознакомился. Он рассказал, что он ехал вечером за женой и проезжал возле места гибели Пола, видел, как люди разбегались, была какая-то суматоха. И он обратил внимание, что за ним ехала машина, "Жигули" 15-й модели с тонированными стеклами. И он запомнил ее номер – 080.

Очень интересно, что на следующий день после убийства Пола в одном из дворов на проспекте Мира была обнаружена машина – темные "Жигули". Но в деле стали фигурировать три машины. Первая машина, которую описали свидетели, – черная, с тонированными стеклами. Потом появилась машина, которую обнаружили во дворе, – темная, не новая. А фигурировать как машина, из которой вели огонь, стала совершенно старая машина цвета "мокрый асфальт", без тонинга. Но на этой машине, третьей, которую якобы обнаружили во дворе, были номера, которые совпадали с тем номером, который запомнил свидетель.

Если вы водите машину, то вы знаете, как непросто в зеркало заднего вида увидеть номер сзади идущей машины, обратить внимание, что боковые стекла тонированы, а по вилянию машины определить, что она 15-й модели. Все это вызывает большие сомнения в описании этой машины и в показаниях этого свидетеля. Интересно, что он был допрошен следствием только один раз. В этой машине не обнаружили ничего, что говорило бы о том, что из нее было совершено преступление. Не было ни пороховых газов, ни гильз, ни отпечатков пальцев, ни следов одежды преступников.

Только спустя три месяца после того, как было совершено убийство, был задержан один из будущих обвиняемых – Вахаев. После этого на стекле обнаружили отпечаток его указательного пальца. Как он там появился? Вахаев рассказывает, что когда его привезли на Петровку, его стали угощать чаем. И полагает, что когда он брал чашку, то отпечаток пальца был снят с кружки и перенесен на стекло. В деле есть акт экспертизы, где сказано о том, что ни один из смутных отпечатков не подлежит идентификации. И вдруг один из них стал опознаваем!

Тут следствие прокололось, потому что за 3 месяца до убийства Вахаев поменял паспорт и сдавал при этом отпечатки пальцев. Если бы его отпечаток был на стекле сразу после убийства, то заглянули бы в базу данных и обнаружили, что это он. Его тут же арестовали бы. Но следствие не знало о том, что он поменял паспорт. Кроме того, в этой машине цвета мокрого асфальта обнаружили ворс с его свитера. Но, слава Богу, что жена его сохранила чек на покупку этого свитера. Свитер был куплен в октябре 2004 года, много месяцев спустя после убийства! Поэтому на месте убийства не мог оказаться ворс свитера, который принадлежал Вахаеву. Видимо, его подбросили. Видимо, таким образом формировались улики. И это все рассыпалось.

Но была еще одна улика – биллинг телефонов Вахаева и Дукузова. Каким образом они там появились? Старый проверенный способ, когда человека приглашают под каким-то предлогом на место преступления, звонят ему или звонит он, – и таким образом привязывают его к этому месту. В деле мелькают связи этих людей с сотрудниками ФСБ. Следствие не попыталось выяснить, кто эти люди, кому они звонили, с кем они связаны, какую роль сыграли.

Один из обвиняемых, Садретдинов, которого обвиняли в том, что он руководитель банды, находясь в тюрьме, с помощью друзей и адвокатов раздобыл биллинг телефонов свидетеля. И когда он стал изучать этот биллинг, он пришел в изумление. Оказалось, что этот свидетель все три месяца жил где-то в районе Домодедова, не появляясь в Москве. На улице Докукина он не был. И вдруг 9 числа утром ему позвонили. И он после обеда выехал в Москву. Он оказался в Северо-Восточном округе и не где-нибудь, а в 20-й больнице, куда потом привезли раненного Пола Хлебникова. Он пробыл там, судя по телефонным звонкам, не менее получаса. Что он там делал? Зафиксирован звонок этого человека, его связь с кем-то в момент убийства. Что он там делал? Почему он там проезжал? После того, как он побывал на улице Докукина, звонок зафиксирован на улице Вешних вод, 10, где находится УВД Северо-Восточного округа. После этого его звонок зафиксирован на улице, где находится прокуратура СВО. Человек, не имеющий никакого отношения к правоохранительным органам, – что он там делал? На эти вопросы нет ответов.

Когда адвокаты второй раз заявили ходатайство, хотели допросить этого свидетеля, появилось очень много вопросов к нему, – он исчез. Они его так и не нашли. Но интересно и другое: этот свидетель был допрошен следствием. Он сам изъявил желание дать информацию. Свидетель был допрошен один раз, и в деле нет фамилии следователя. Когда суд потребовал от Генпрокуратуры дать фамилию следователя, который допрашивал этого человека, прокуратура сказала, что они не могут установить этого человека.

Владимир Кара-Мурза: Руслан Магомедович, почему следствие сразу же пустили по чеченскому следу и арестовали подозреваемых, которых потом пришлось отпустить?

Руслан Мартагов: Почему пустили по чеченскому следу? Потому что чеченцы – это уже стало брендом, на них можно все повесить.

У меня есть своя версия того, почему убили Пола Хлебникова. Во-первых, я абсолютно не верю, что он убит из-за книг. Дело в том, насколько известно из общедоступных источников, в последнее время Пол начал интересоваться чеченскими деньгами. Любое соприкосновение с тайной чеченских денег или чеченских войн, что взаимосвязано, неизбежно ведет к раскрытию тайны кремлевской власти. Раскрытие этой тайны смертельно опасно для власти. Я думаю, что и Щекочихин, и Полтиковская, и Хлебников слишком близко подошли к этой тайне. Поэтому их убрали.

Владимир Кара-Мурза: Дэвид, были попытки пустить следствие по линии Березовского. Но так и не удалось привести убедительных доказательств. Чем вы объясняете этот факт?

Дэвид Саттер: Факт, что они не могли связать это убийство с Березовским?

Владимир Кара-Мурза: Да, это у следствия так и не получилось.

Дэвид Саттер: Я сомневаюсь, что это было делом Березовского. Все, что Пол делал в отношении Березовского, уже было в прошлом. Березовский имел другие способы себя защитить. Это было бы нелогично, по-моему. Мне трудно сказать, чем занимался Пол в последнее время, до его убийства. Но я предполагаю, что он начал расследовать что-то, что затрагивало интересы довольно серьезных людей. И не исключено, что эти люди были из ФСБ, с кем он фактически сотрудничал, когда он писал книгу о Березовском.

Владимир Кара-Мурза: А вы как считаете, Игорь, – мог Пол войти в какие-то опасные сферы деятельности спецслужб?

Игорь Корольков: Исключать этого нельзя. Как сообщили из США по запросу наших правоохранительных органов, Пол занимался расследованием распределения собственности в телекоммуникационной сфере. Там мелькали очень влиятельные фигуры. Это большие деньги. Плюс это сфера интереса спецслужб. Вполне возможно, что он получил какую-то информацию, которая была нежелательна для публикации. Более того, он якобы готовил доклад для Конгресса США. Если он очень близко общался с людьми из спецслужб, с одной стороны, это хорошо, потому что дает информацию, дает понимание каких-то процессов. Но с другой стороны, это очень опасно. Он вполне мог что-то накопать, но он был фактически под контролем..

А то, как его убили, говорит о том, что это были люди не с улицы, что это были серьезные люди. С одной стороны, они готовили его убийство, а с другой стороны, готовили линию прикрытия. Они подставляли под него совершенно других людей – чеченцев. Так делают профессионалы.

Владимир Кара-Мурза: 10 лет назад, летом 2004 года развитие чеченской ситуации позволяло списать подобное преступление на кавказский след?

Руслан Мартагов: Естественно, ситуация позволяла, она и сейчас позволяет списать все на кавказский след. И тогда, и сейчас этот вариант вполне можно рассматривать как рабочий.

Владимир Кара-Мурза: Была еще версия, будто сам журнал "Форбс" рисковал нажить себе врагов вместе с публикацией каждого нового рейтинга. Как вы относитесь к этой догадке?

Дэвид Саттер: Я помню это. И тогда я тоже так думал, что такое может быть. Но это довольно хрупкая причина, чтобы кого-то убить. Естественно, мы не все знаем. Если убийство такого видного человека как Пол Хлебников, автоматически очень громкое дело было так тщательно подготовлено, я предполагаю, что для этого должны быть очень серьезные причины. Все-таки Пол что-то узнал. В этой ситуации его связи со спецслужбами работали против него. Потому что люди, с которыми он сотрудничал, могли очень быстро узнать, чем он занимается. Может быть, он по неосторожности что-то кому-то сказал. Я не вижу другой причины для убийства американского корреспондента, если он не располагал какими-то данными или просто не был на пороге раскрытия каких-то очень важных фактов.

Игорь Корольков: Я не случайно провел некую параллель убийства Пола Хлебникова и Влада Листьева. Потому что есть схожие моменты и в том, и в другом преступлении, и в том, как они расследовались. Сам Пол придерживался той версии, что за убийством Листьева стоит Березовский. Кто ненавидел и кто хотел убрать Березовского из Кремля в ту пору – хорошо известно. На то время его главным оппонентом был Коржаков.

Владимир Кара-Мурза: Есть ли связь убийств людей, причастных к тайне пружин первой и второй чеченских войн, и тех убийств, которые не раскрыты до сих пор? Это и Юрий Щекочихин, и Владислав Листьев, и Александр Литвиненко, и Анна Политковская, и Пол Хлебников.

Руслан Мартагов: Я считаю, что за исключением, может быть, Влада Листьева все перечисленные вами фигуры связаны с этой темой. Время было такое, это не 90-е годы были, чтобы за деньги убивать человека, а тем более американца. Но, когда речь идет о тайнах власти, власть ни перед чем не остановится. Власть привлечет все свои силы и средства, в т. ч. и спецслужбы, чтобы решить проблему. В этой цепочке, которая связана с убийством Пола Хлебникова, я бы не исключал господина Березовского. Дело в том, что Березовский и Кремль через тайну чеченских войн были связаны пуповинами.

Владимир Кара-Мурза: Уже год как нет в живых и Бориса Абрамовича. Какой-то злой рок тяготел над теми, кто был близок к тайне начала второй чеченской войны? Или это случайное совпадение?

Дэвид Саттер: Мы говорим сейчас о судьбе Березовского?

Владимир Кара-Мурза: Да, одна из версий была, что он хотел убрать тех, кто слишком много знал.

Дэвид Саттер: Мы сейчас уже в области спекуляции. Мало осталось тех, кто бы мог подтвердить, кто кого хотел убрать. У меня впечатление, что Березовский был причастен к взрывам домов и, может быть, даже инициатором этих преступлений. Но когда он оказался изгоем, он обвинил Путина, который тоже был в этом замешен, но, может быть, не был инициатором. Такое мое личное мнение. Но у меня нет впечатления, что Пол старался именно раскрыть эту тайну. Я думаю, что раз Пола убили, значит, он в самом деле начал расследовать довольно серьезные вопросы и собрал нетривиальную информацию. Иначе на такой шаг те, кто убил его, не пошли.

Владимир Кара-Мурза: Есть версия, что Пол напал на след алмазной мафии, оружейной мафии.

Игорь Корольков: Есть книга Горяинова, где он излагает такую версию, что Пол занимался вопросами торговли определенных лиц алмазами и оружием. Но, я думаю, что она не имеет отношения к реальности. Мы можем сейчас только высказывать всевозможные версии, чем он мог заниматься, что могло кому-то не понравиться. Это бесплодное направление. Но если правоохранительные органы хотят расследовать это дело, то, я думаю, они должны ответить на ряд вопросов, которые поставила и сама жизнь, и судебный процесс, – из-за чего это дело рухнуло.

Владимир Кара-Мурза: Через два месяца после убийства Пола Хлебникова начались события в Беслане, а за два года до его убийства многие тайны остались нераскрытыми в "Норд-Осте". Те, кто знали кое-что, в частности, Анна Политковская, продолжали мешать организаторам новых злодеяний?

Руслан Мартагов: То, что касается событий в "Норд-Осте", есть у меня такая информация, что об этом было доложено в соответствующие структуры еще за неделю до этого случая. То, что это была явная подстава, свидетельствует то, что все эти террористы были убиты. Никто из них, несмотря на то, что там пускали газ, не успел привести в действие взрывные устройства, пульты от которых они держали при себе. Этих взрывных устройств не было. Это были муляжи. Для того чтобы скрыть следы того, как они попали в Москву, кто их встречал, кто сопровождал, все они были убиты. Не раскрыты тайны чеченских войн и, следовательно, не раскрыты тайны кремлевской власти, самую главную из которых она будет ревностно охранять, не считаясь с количеством жертв.

Владимир Кара-Мурза: Какие изменения должны произойти в российской политике, чтобы было завершено расследование этих злодеяний?

Дэвид Саттер: Россия должна стать по-настоящему демократической страной. В России отсутствуют органы правопорядка, которые работают честно и не зависят от власти. До тех пор пока судебная система, прокуратура, милиция, органы расследования будут под контролем власти, мы не можем ожидать, что такие преступления будут раскрыты. Мы должны все время поднимать эти вопросы.

Владимир Кара-Мурза: Сейчас ведь еще не закрыто "дело Пола Хлебникова"? Какая следственная группа продолжает его расследовать?

Игорь Корольков: Я не знаю, кто сейчас этим занимается. Но я думаю, что ожидать каких-то обнадеживающих результатов не стоит. К сожалению, много убийств не раскрыты и не будут раскрыты. Я думаю, что что-то изменится только в том случае, если правоохранительная система заработает по-другому, когда у нас вертикаль власти заменит горизонталь власти.

Владимир Кара-Мурза: Вы не доверяете новому витку в расследовании дела Анны Политковской?

Игорь Корольков: Я с сомнением отношусь к работе наших расследователей.

Владимир Кара-Мурза: Как, по-вашему, остались не раскрытыми дела "Норд-Оста", Беслана или взрывов домов осенью 1999 года?

Игорь Корольков: Да, я думаю, что истину мы пока не знаем. А если и узнаем, то только в отдаленном будущем. Я думаю, что, вообще, заниматься и пытаться найти истину у нас довольно сложно и даже опасно.