Александр Генис: Возвращение в большую политику и массовую культуру риторики Холодной войны вернуло и острый интерес к ее героям - и антигероям. Об одном из последних рассказывает книга, которую представит Марина Ефимова.

Марина Ефимова: История Кима Филби – английского аристократа, ставшего советским шпионом – исследована и описана вдоль и поперек. Кроме естественного интереса историков и политологов, он удостоился внимания прозаиков, в том числе Грэма Грина (который сделал его одним из персонажей в сценарии фильма «Третий человек») и Джона ЛеКарре (который использовал его образ в романе «Шпион, выйди вон»). Даже поэт Иосиф Бродский писал о нем в эссе «Коллекционный экземпляр». О Филби написаны исторические работы, романы, эссе, книга воспоминаний одной из четырех жен (под названием «Шпион, которого я любила»), а также снято несколько документальных и художественных фильмов.

Тем не менее, недавно вышла новая и очень интересная книга историка Бена Макинтайра «Шпион в кругу друзей. О Киме Филби и о большом предательстве». Книга сосредоточена не столько на самом Филби, сколько на людях из его окружения – того самого «круга друзей», который упомянут в названии.

Филби принадлежал к высшему обществу, и его отец служил в Министерстве иностранных дел. А в Лондоне в 1930-е годы людей, которым можно доверять, определяли не по анкетам, а по методу профессора Хиггинса – то есть, по богатству словаря, по стилю речи и по родству. Поэтому когда Филби решил поступить в Secret Service, он просто намекнул об этом друзьям из Кембриджа.

Диктор: «Вскоре в вагоне поезда, которым Филби ехал в Лондон, к нему подсела журналистка (тоже с богатым словарём) и, поболтав с ним полчаса, сказала что попытается ему помочь. Через некоторое время Филби пригласила на чай другая дама - сотрудница Министерства обороны - и тоже поговорила с ним о том о сём. Затем его имя пошло на проверку в MI 5 (эм ай 5) - британский аналог ФБР, откуда пришло лаконичное заключение: «противопоказаний нет». И, наконец, замдиректора MI 6 (британской разведслужбы), помнивший отца Филби по Индии, дал своё «добро», кратко ответив на запрос о Филби: «Я знал его семью».

Марина Ефимова: Ким Филби был человеком необычайного обаяния: безупречные манеры, добродушная ироничность, лёгкое, трогательное заикание и легендарная способность пить, не пьянея. Попав в разведку, он легко завел собутыльников, а директора архива, любившего, но не умевшего пить, допаивал до бесчувствия и спокойно обследовал секретные документы. Что касается близких друзей, то ими стали Джэймс Энгелтон – будущий глава американской контразведки - и восходящая звезда британской секретной службы Николас Эллиот. Филби умел и развлекаться, и работать, поэтому его ценило начальство, и очень скоро он был назначен главой «Советской секции» MI-6. Быстрое продвижение Филби по службе вполне объяснимо, если верить запискам историка Хью Тревора-Ропера:

Диктор: «Я познакомился с сотрудниками Эм Ай 6: отставные полицейские-индусы, бывшие биржевые брокеры, милейшие эпикурейцы из баров «Уайт» и «Будл», весёлые морские офицеры в отставке и энергичные авантюристы. Все были похожи на литературные персонажи. Реальным был один Филби. Я решил, что он и станет главой всей Службы».

Марина Ефимова: Он почти стал. Но в 1951 году двое его близких друзей – Гай Бёрджес и Доналд МакЛин – бежали в Москву, когда были заподозрены в шпионаже. Филби вынудили уйти в отставку, хотя все коллеги выступили в его защиту. Он уехал в Бейрут корреспондентом солидных журналов и жил там, пока не началось второе расследование. Не дожидаясь его окончания, Филби исчез. В январе 1963 г., выйдя из бара в центре Бейрута, он сел в машину с дипломатическим номером. Через час он был на борту торгового советского судна, идущего в Одессу.

Филби стал советским шпионом почти сразу после окончания Кембриджа и переправлял НКВД-КГБ все государственные секреты, полученные и в архиве MI-6, и через коллег и друзей. Оценивая вред, нанесенный Филби и его кембриджскими единомышленниками, сотрудник ЦРУ Майлс Копланд (тоже друживший с Филби) писал:

Диктор: «В период с 1944-го года по 1951-й весь огромный труд западной разведки был сведен к нулю. Лучше бы мы вообще ничего не делали».

Марина Ефимова: Как могло случиться, что в Англии не один, а сразу несколько высококвалифицированных шпионов проникли в разведку?

Диктор: «Начальник Филби - сэр Стюарт Мензис, - состоявший в родстве с королевской семьей, был разведчиком-любителем. Он каждый день посещал скачки в городке Аскот, посвящал много времени женщинам и лошадям (предпочитая лошадей), много пил и, как говорили, «держал все секреты под прикрытием только своих жестких усов». Доналд МакЛин (другой советский шпион в его офисе) однажды в Каире ворвался в номер к двум секретаршам, сорвал с них одежду, а со стены - зеркало и расколол ванну надвое. Мензис отправил его к ведомственному психиатру и потом сделал главой «Американской секции» иностранного отдела».

Марина Ефимова: За Гаем Бёрджесом, уже заподозренным в шпионаже, офис Мензиса установил слежку, но ещё так - на всякий случай. Поэтому детективы не следили за Бёрджесом ни по выходным, ни по вечерам, и никогда не следовали за ним, если он покидал Лондон.

Диктор: «Слежку вели отставные полицейские, выбранные за острые зрение и слух. Они были одеты в одинаковые плащи и шляпы и переговаривались жестами. Словом, они выглядели точно, как люди, ведущие слежку».

Марина Ефимова: В книге «Шпион в кругу друзей» автор часто связывает судьбу Филби с судьбой его ближайшего друга и главной жертвы – тоже сотрудника Секретной службы, восходящей её звезды - Николаса Эллиота. Макинтайр пишет:

Диктор: «Эллиот любил Филби. Его всё восхищало в этом человеке: мастерство разведчика, аура добродушной иронии, даже его трость с костяным набалдашником. И Филби, казалось, отвечал взаимностью молодому коллеге. Они были самыми близкими друзьями, какими могут быть два гетеросексуальных английских аристократа середины 20-го века».

Марина Ефимова: Эллиот горячо боролся за репутацию Филби, когда на того легло подозрение. И именно Эллиота послали в Бейрут провести расследование, когда подозрения стали почти неопровержимыми. Уже в дороге Эллиот понял, что все эти годы он рассказывал Филби свои секреты, а тот ему – нет. В Бейруте Эллиот провел с Филби несколько бесед в пустой ведомственной квартире. За Филби шла слежка, но «те, кто следил, следили по-любительски, а Филби был профессионалом».

В подзаголовке книги Макинтайра: «О Филби и о большом предательстве», я думаю, имеется в виду не предательство Филби, а неумышленное, но непростительное предательство легкомысленных, очаровательных, безответственных снобов, не дававших себе труда вникнуть в реальное положение вещей, а потом ужасавшихся последствиям своей безответственности. Подавленный Николас Эллиот по пути в Бейрут признался другу: «Боюсь, что у меня руки в крови». В конце Второй мировой войны Филби выдал Москве доверенные ему Эллиотом имена лидеров католического подполья в Германии, которое готовилось взять власть, чтобы страна не попала в руки коммунистов. Почти все подполье было уничтожено.

Диктор: «Предательство Филби отвратительно, но оно вряд ли изменило общую ситуацию. Еще ужасней роль Филби в операции в Албании в 1951 году, которую называют Британским «Заливом свиней». Албанских партизан отправили на катерах с Мальты с задачей свергнуть режим Энвера Ходжи. Операция обернулась катастрофой, но не только потому, что Филби выдал весь план Москве. Планировщики из Секретной службы не представляли себе прочность советского режима и наивно считали, что Албания отвалится от Советского Союза как перезрелая слива; партизан готовил не профессионал, а оксфордский эксцентрик; и ни один их инструктор не говорил по-албански».

Марина Ефимова: Со времен Филби многое изменилось. Секретные службы Англии и Америки стали высоко профессиональными, однако временами их работу по-прежнему сводят на нет - не идеалисты типа Филби, желавшие ради справедливости сравнять военные потенциалы враждующих лагерей, а идеалисты типа Сноудена, защищающие личную свободу граждан за счет их личной безопасности.