Энрике Менендес был директором фирмы "AdFactory – Фабрика рекламы". "Мой дед – испанец, а я родился в Артемовске, Донецкой области, и уже 14 лет живу в Донецке", – рассказывает он. Теперь офис его компании в центре Grеen Plazа закрыт. "В этот район упало до 10 снарядов. Самый ближайший разорвался почти в 200 метрах от здания. Осколками убило троих людей", – пишет Энрике в фейсбуке.

Весной Энрике Менендес входил в число организаторов самого большого в Донецке митинга в защиту целостности Украины. Его единомышленники и коллеги уехали из города, когда там установилась власть ДНР. Энрике решил остаться и стал одним из создателей инициативной группы "Ответственные граждане", помогающей неимущим в городе.

В программе "Итоги недели Радио Свобода" Энрике Менендес рассказал, как живет Донецк после перемирия, которое в городе не соблюдалось ни одного дня.

Embed share

Энрике Менендес о буднях Донецка

by Радио Свобода

Embed share

Текст скопирван

The URL has been copied to your clipboard

---

No media source currently available

0:00 0:16:52 0:00

Скачать медиафайл

• | MP3

Pop-out player

– Со стороны трудно понять, как живет Донецк. Сообщения о кровопролитных боях, об убитых, о раненых и тут же – о концертах классической музыки, о том, что жизнь налаживается, беженцы возвращаются. Как это сочетается?

– На самом деле Донецк всегда был городом контрастов, в нем совмещалось многое, что для других было трудно представить. По сравнению с августом жизнь в сентябре в Донецке действительно стала возвращаться в нормальное русло. Это связано со многими факторами. Во-первых, действительно возвращаются люди, которые хотели пересидеть ситуацию где-то, думали, что она будет кратковременная. Многие потратили свои резервы, денежные запасы, им просто стало негде жить, и они решили вернуться в Донецк. Улицы города стали намного больше заполнены машинами и людьми. Это первое. Второе, конечно, город стал адаптироваться, люди ко всему привыкают. Даже в тех районах, где продолжаются боевые действия. Нужно понимать, что кровопролитные боевые действия в черте города не выглядят как в фильмах про войну, скорее речь идет об артиллерийских дуэлях. Есть районы города, которые находятся в зоне досягаемости артиллерии, и они с какой-то регулярностью обстреливаются. Причем нужно понимать, что у ополчения артиллерийские расчеты часто находятся в черте города, и когда они стреляют за черту города, они могут получить ответный огонь, либо, наоборот, ополченцы открывают огонь в ответ на обстрелы с украинской стороны. То есть это не классические бои, в которых используются техника, автоматчики и так далее. Единственное место, в котором идут бои с применением пехоты и техники, – это район аэропорта, его действительно штурмуют, время от времени видно, как по улицам города в ту сторону едут танки, БМП, грузовики с солдатами. Люди уже как-то адаптировались и не особо обращают внимание. В последние полторы недели даже залпы артиллерийских орудий, которые раньше были слышны во всем городе, слышны только на окраинах. Есть четыре района Донецка, которые обстреливаются регулярно, там жизнь, конечно, хуже. Там коммунальщики не могут получить доступ к местам повреждений коммунальных сетей, которые надо отремонтировать, там есть перебои с электричеством, с водой, с газоснабжением. В центральных районах этого нет. Все коммунальные услуги, кроме горячей воды, работают отлично, есть электричество. Город, конечно, оживает. Стараются люди найти себе занятия, которые помогают отвлечься от всего этого. Поэтому филармония, театральный сезон начался, в городе даже открылся один из центральных кинотеатров, в котором начал показываться репертуар, который не был показан в летний сезон.

– А мусор вывозят, улицы убирают? Кто занимается городским хозяйством, кто управляет им?

– Коммунальными инфраструктурами продолжает управлять та же команда, которая была раньше. Мэр Донецка Александр Лукьянченко несколько месяцев назад уехал из города, поскольку на него оказывали давление, но он продолжает удаленно из Киева управлять городом, в городе осталась его команда во главе с Константином Савиновым. Донецк, если сравнивать его с другими городами-миллионниками Украины, всегда выглядел очень хорошо. Коммунальщики в этот очень тяжелый для нашего города период сделали просто немыслимый подвиг – они продолжали свою работу. Даже когда уже начались военные действия весной, высаживали цветы, убирали улицы, мусор идеально вывозят. В рамках нашей инициативы "Ответственные граждане Донбасса" мы возим продукты старикам, инвалидам, детям в отдаленные районы, в которые никто больше не возит. Мы ездили два дня назад в Петровский район – это район, который наиболее часто подвергается ударам, и на дороге видны свежие отметины от мин. Но старые отметины уже заасфальтированы. Дорожная служба успела даже под обстрелами заасфальтировать дорогу. Коммунальные службы работают, и, если делать поправку на залпы орудий, которые слышатся время от времени, на присутствие военной техники и вооруженных людей, то город выглядит отлично.

– А такая роскошь, как рестораны и кафе, существуют в донецкой жизни?

– Когда военные действия были очень тяжелыми и город интенсивно обстреливался, закрылись практически все кафе и рестораны, остались функционировать в самом центре несколько кафе, несколько гостиниц в центре, и, соответственно, рестораны при них продолжали работать – это в первую очередь места, где жили международные наблюдатели, например, ОБСЕ, две гостиницы международных сетей Ramada и Park Inn, они продолжали работать все это время, не закрываясь ни на день. Конечно, какое-то время, когда город был в осажденном положении, чувствовался недостаток некоторых продуктов питания, которые привозились извне. В супермаркетах был большой провал по некоторым позициям. Например, с молочной продукцией было тяжело, только местных производителей. Полки заметно поредели, очень заметно. Но сейчас это возвращается в нормальное русло. Кафе и рестораны сейчас потихоньку начинают открываться. Закрыты все крупные торговые центры, но тоже есть надежда, что в скором времени вернется. На этой неделе было сообщение о том, что два банка – Ощадбанк и ПУМБ – собираются свои областные дирекции вернуть в Донецк. Это тоже обнадеживающая новость.

– Когда я вам звонил сегодня, вы были в магазине. Вы все купили, что хотели, или чего-то по-прежнему нет?

– Абсолютно купил все, что хотел. Я недавно писал на своей страничке в "Фейсбуке" о том, что по основным категориям продуктов питания и по бытовой химии во время военных действий не было проблем. Донецк был богатым городом, мы привыкли к изобилию, мы в какой-то степени избалованы. Поэтому, когда у тебя не 50 видов йогурта на выбор, а всего лишь 15, ты думаешь: господи, куда все делось? Но это сейчас начинает потихоньку возобновляться, и те продукты, которые поставщики боялись везти в город по тем или иным причинам, начинают снова появляться. Пока не работает банковская система в плане банкоматов. Банкоматы как не были заправлены наличными, так и не заправлены, но банковские карточки в супермаркетах принимают. В том же Петровском районе, в котором мы были четыре дня назад, есть крупный супермаркет, даже он продолжает работать, хотя это на линии фронта практически.

– По-настоящему богатые люди (я, в первую очередь, конечно, вспоминаю Рината Ахметова и его окружение) присутствуют в донецкой жизни или абсолютно все уехали из города?

– Сложный вопрос. К сожалению или к счастью, я не общаюсь с такими сверхбогатыми людьми, поэтому не знаю, как они живут. Безусловно, в городе чувствуется, что еще не вернулся тот самый молодой мобильный креативный средний класс, который мог свободно куда-то выехать. Скорее всего, и сверхбогатые люди, верхняя прослойка элиты не вернулась. Бегство из Донецка я бы разделил на три волны. Еще в конце февраля, когда стало очевидным, что Янукович теряет власть, многие люди, которые были связаны с ним, в том числе и в Донецке, побоялись, что будут подвергнуты преследованиям. И уже в конце февраля, когда никаких беспорядков еще не было в помине, многие из этих людей уехали. И я как владелец малого бизнеса почувствовал, что начинает замораживаться деловая активность. Потом, естественно, пошло по нарастающей: чем интенсивнее становились беспорядки, тем больше людей уезжало. Количество людей, которые вернулись, не восполнило то количество, которое уехало. Но постепенно тенденция начинает двигаться. Я для себя придумал такое мерило: в Донецке довольно давно закрылись все "Макдоналдсы" в связи с той ситуацией. Так вот, я считаю, что в Донецке жизнь можно будет назвать по-настоящему ожившей, когда эти "Макдоналдсы" вернутся к работе. И безусловно, показатель – это железнодорожный вокзал. Этот район до сих пор остается опасной зоной. Буквально позавчера он в очередной раз был обстрелян. Одна сторона обвинила, что это представители ДНР обстреливали город, естественно, представители ДНР ответно обвинили украинскую армию, что она обстреливала этот район, там погибло 10 человек. Естественно, железнодорожный вокзал тоже не работает. Когда он возобновит свою работу, можно будет вздохнуть с облегчением и сказать, что город возвращается к обычной жизни.

– Один из участников АТО, который обороняет аэропорт, говорил журналистам, что война идет не только между украинскими силами и силами ополченцев, но и что различные группировки, поддерживающие ДНР, тоже сражаются друг с другом. Это правда?

– Я человек очень далекий от военной тематики. Могу только сказать о той ошибке, которую в Киеве центральная власть допустила в самом начале, когда в середине апреля была объявлена так называемая антитеррористическая операция, которая категорически не соответствует своему названию. Нужно понимать, что здесь идет война. Многие жители Донецка и я лично считаю, что идет гражданская война. Поскольку, несмотря на то что власти постоянно говорили, что российские войска вторглись еще в апреле, основную часть ополчения все-таки составляют местные люди – это видно невооруженным глазом. Уже тогда было видно, что в ДНР есть огромное количество разных течений, это очень фрагментированная организация, она хаотично, беспорядочно формировалась в то время. Но тогда всех гребли под одну гребенку, всех называли террористами и сепаратистами, хотя многие группировки внутри ДНР не были против Украины и не были за вхождение в Россию. Это просто был народный протест против новой власти, против ее политики. Сейчас, к счастью, постепенно начинает доходить до всех, что ДНР – очень фрагментированная организация, там есть разные группировки, они могут иметь разные интересы. Действительно, некоторые из них конфликтуют между собой, но так как мы имеем полноценную войну и она обладает очень многими признаками гражданской войны, то это характерно для этих ситуаций. Я думаю, что и в украинских спецбатальонах есть разные люди, которые преследуют разные интересы. К сожалению, 30% махновщины и бессистемности, неподчинения никому – это присутствует.

– Вы – один из организаторов группы "Ответственные граждане". Как она возникла, чем занимается, и могут ли свободно существовать такие общественные инициативы?

– Наша инициативная группа "Ответственные граждане Донбасса" сформировалась в начале июня как ответ на то, что происходит в регионе. Мы сразу же объявили, что мы абсолютно нейтральны и аполитичны, то есть не придерживаемся какой-то из сторон конфликта, хотя каждый из нас на личном уровне имеет свои, зачастую разные взгляды на ситуацию. Ключевой задачей было помочь тем людям, которые не могут или не хотят уехать, помочь им с решением их насущных потребностей. Тогда это была помощь в эвакуации, в вывозе наиболее уязвимых людей, таких как инвалиды, дети, беременные женщины из горячих точек. Потом постепенно стало больше гуманитарной деятельности – это деятельность по развозу продуктов, сбору средств, закупке. Вы знаете, что в Донецке очень плохая ситуация с пенсиями и соцвыплатами, украинский нацбанк заблокировал банковскую систему в Донецке, это значит, что пенсионеры и льготники перестали получать денежные выплаты. Это люди, которые и в мирное время существовали на копейки, а сейчас оказались на грани вымирания. А в Донецке в мирное время жило до 270 тысяч пенсионеров, все эти люди остались без средств к существованию. Поэтому мы начали сначала на свои деньги, деньги наших друзей, при помощи дружественных благотворительных фондов собирать средства, организовывать точки питания, организовывать адресный развоз продуктов. Постепенно в регионе начали действовать такие большие фонды, как фонд Рината Ахметова, и мы начали помогать им с координацией развоза, адресной помощи продуктами питания для стариков, детей, матерей-одиночек и самых уязвимых групп. Естественно, мы пытаемся информировать общественность за пределами региона о том, что здесь происходит. Раз в две недели мы едем всей командой в Киев, там общаемся с представителями международных организаций, таких как ООН, Красный Крест, "Врачи без границ", ЮНИСЕФ, пытаемся им рассказать, что здесь происходит, донести до Киева, до публики, до международных наблюдателей, что здесь гуманитарная катастрофа и в первую очередь именно мирные люди должны быть предметом обеспокоенности всех. Поскольку мирные люди, которые не придерживаются никаких идеологических убеждений, оказались как между молотом и наковальней зажатыми между двумя конфликтующими сторонами. На какой-то момент казалось, что все этих людей бросили. Мы считаем себя патриотичными жителями нашего региона, мы любим свою землю, своих людей, поэтому стараемся им по максимуму помочь.

– Энрике, вы ездите в Киев, вы даете комментарии украинским, зарубежным и российским либеральным СМИ. Вы не боитесь за свою безопасность, не угрожали вам?

– На самом деле в Донецке в своей безопасности не может быть уверен никто. Во-первых, ты можешь стать жертвой случайного обстрела, поскольку еще до недавнего времени даже до центра города долетали снаряды с позиций украинской армии. Во-вторых, естественно, есть какой-то элемент беспорядка, беспредела, когда ты просто можешь стать случайной жертвой какого-то не очень умного человека, который не подчиняется никому и может быть неадекватным, невменяемым. Такая опасность существует. Системных преследований ни с одной стороны, слава богу, мы не встретили, поскольку мы задекларировали свою нейтральность. И большинство нормальных людей с обеих сторон понимают, что мирным людям надо помогать, кто-то должен заниматься этой работой. В ДНР мы не имеем проблем. К счастью, и на украинской стороне нам никто не предъявляет никаких претензий. Мы пытаемся держать среднюю линию и доносить главные месседжи о том, что в первую очередь все должны приложить усилия, чтобы остановить этот конфликт, потому что решать свои проблемы военным способом в 2014 году – это ненормально, это нецивилизованно, мы не хотим превращения в какое-нибудь третьесортное африканское государство, которое десятилетиями не может выйти из пучины гражданской войны. Эту позицию на самом деле все уважают, все понимают, мы придерживались ее с самого начала и будем придерживаться в дальнейшем. Поэтому преследований, слава богу, пока не было. Это не означает, что мы застрахованы от этого в дальнейшем, но постараемся дальше оставаться на своих позициях.

– Я звонил недавно моему знакомому в Донецк, и он сказал, что боится говорить по телефону, потому что наверняка его прослушивают спецслужбы ДНР. Как вы думаете, это паранойя или обоснованное опасение?

– Я не специалист по прослушиванию, я понятия об этом не имею. Может быть, это действительно так, может быть, его прослушивает ДНР, а может быть, украинские службы безопасности, может российские, а может еще какие-то. Могу вам сказать, что до того, как я присоединился к общественной группе "Ответственные граждане", 5 марта я был одним из организаторов самого большого в Донецке митинга за единство Украины. Так вот, из всех организаторов в Донецке остался жить только я один. Все остальные действительно получили какие-то проблемы с преследованиями. Но я считаю, что это в какой-то степени их вина, поскольку в тот период многие люди скатились к черно-белому восприятию реальности и к агрессии. То есть это был накал, радикализация в обществе, обвинения, резкие высказывания в адрес своих оппонентов. Я всегда говорил, что в обществе должен быть диалог, что если ты не согласен с тем, кто не придерживается твоей точки зрения, это не означает, что ты должен его оскорблять и призывать к его уничтожению. Я себе таких резких высказываний не позволял, я думаю, что с этим связано то, что меня не трогают. При этом я не пытаюсь тыкать кому-то в лицо своей проукраинской позицией, но все знают, что я ее продолжаю занимать, при этом для меня интересы моего родного региона Донбасса стоят выше, чем все остальное. Я хочу, чтобы люди, которые живут здесь, жили мирно, имели возможность зарабатывать деньги, и в первую очередь забочусь об этом. Таких позиций придерживается вся наша группа. Наверное, это позволяет нам более спокойно жить в этом регионе.