Cуд в Бостоне сегодня огласит приговор Диасу Кадырбаеву, признавшему себя виновным в препятствовании расследованию теракта, совершенного в апреле 2013 года на финише Бостонского марафона его другом Джохаром Царнаевым вместе с братом Тамерланом. В инциденте погибли три человека, 264 были ранены. В среду, 19 ноября, будет объявлен приговор другому соучастнику преступления, 20-летнему Азамату Тажаякову, ровеснику Кадырбаева и также уроженцу Казахстана. Тажаякова судили по той же статье, но, в отличие от своего приятеля, он не признал себя виновным; обвинительный вердикт присяжные вынесли ему в июле.

Поскольку Кадырбаев согласился давать показания против других пособников Царнаева-младшего, прокуратура просит для него только 7-летнего тюремного заключения. Тажаякову, который со следствием не сотрудничал, грозит до 25 лет лишения свободы.

Через несколько дней после прошлогоднего теракта по бостонскому телевидению были показаны фотороботы подозреваемых, и Кадырбаев с Тажаяковым узнали своего приятеля Джохара, с которым вместе учились в Университете Массачусетса. В тот же день тот послал им SMS: "Если есть желание, зайдите в мою комнату в общежитии и заберите, что там есть". Тажаяков ответил ему: "Ха-ха". Приятели вынесли из комнаты ноутбук Царнаева, флеш-накопитель, содержавший информацию об изготовлении взрывчатки, рюкзак, в котором хранились предметы пиротехники, петарды, но пустые, без пороха, видимо, использованного братьями-террористами в качестве начинки для своих бомб, а также баночку вазелина, который перемешивается с порохом в самодельных взрывных устройствах. Ноутбук Кадырбаев оставил у себя. Если бы он его уничтожил, то это, как заметили агенты ФБР, свело бы шансы обвиняемого на досудебную сделку с прокуратурой практически к нулю. Рюкзак с полыми петардами, флешку и вазелин приятели бросили в мусорный бак. В течение недели бригада из 30 сотрудников правоохранительных органов прочесывала городскую свалку, прежде чем найти эти вещественные доказательства.

Ни Кадырбаева, ни Тажаякова не обвиняли в том, что они заранее знали о готовившемся теракте и утаили эту информацию от властей. Им инкриминировалось только пособничество после события преступления и препятствование расследованию. Суровое наказание, которое их ждет за правонарушение малой или, от силы, средней тяжести (не более чем "юношеское безрассудство", как заявляли их адвокаты), свидетельствует, по мнению комментаторов, о крайней обеспокоенности правоохранителей угрозой доморощенного терроризма.

Суд в Бостоне должен был огласить приговоры Кадырбаеву и Тажаякову в начале ноября, но отложил объявление на несколько недель в связи с другим делом, которое разбиралось в эти дни в Верховном суде в Вашингтоне.

– Дело, которое слушал Верховный суд, называется "Джон Йетс против Соединенных Штатов", – рассказывает профессор юридического факультета университета Сиракуз Тара Гельфман. – Мне рассказывали, что члены коллегии не могли сдержать улыбку, когда адвокаты сторон излагали свои аргументы. Джон Йетс – рыбак, уличенный в вылове рыбы, не достигшей промыслового размера. При приближении инспекторов он выбросил в воду окуня-недомерка, угодив, – и это уже совсем не смешно, – под действие федерального закона, принятого лет десять назад по следам крупных финансовых преступлений, потрясших Уолл-стрит. Закон гласит, что уничтожение, порча или сокрытие письменных документов, аудио- и видеофайлов или иных материальных объектов с целью препятствования расследованию карается лишением свободы сроком до 20 лет. Тут возникают два вопроса: распространяется ли закон только на финансовые преступления или на все нарушения федерального законодательства? И может ли расцениваться как "иной материальный объект" окунь-недомерок, отпущенный Йетсом на волю в целях сокрытия своего противоправного деяния? Не трудно догадаться, что эти же самые вопросы встают в связи с предметами, спрятанными Кадырбаевым и Тажаяковым: петардами, ноутбуком, флешкой. Если применение указанного закона ограничено исключительно сферой финансов и если конгрессмены не могли по смыслу законодательного акта подразумевать под "иными материальными объектами" вещественные доказательства типа рыбы или баночки вазелина, то тогда ни Йетсу, ни приятелям Царнаева нельзя давать 20 лет. Если вы требуете от меня прогноза, то я ставлю на то, что Верховный суд выскажется за узкое, ограничительное толкование этого закона.

Несколько десятилетий назад в американской судебной практике прочно утвердился так называемый "географический фактор": может ли подсудимый рассчитывать на беспристрастность присяжных, отобранных из числа жителей города, где было совершенно особо тяжкое преступление? В данном случае речь идет о Бостоне. На процессах Кадырбаева и Тажаякова этот фактор отсутствовал, зато в ходе подготовки суда над Джохаром Царнаевым проявился в полной мере.

– Любой обвиняемый, если он считает, что жители города, в котором должен состояться суд, подверглись психологической обработке средствами информации и не могут быть объективными присяжными, вправе потребовать переноса суда в другое место, – продолжает Тара Гельфман. – С другой стороны, давняя английская традиция суда присяжных предрасполагает к тому, чтобы процесс проходил именно в том месте, где было совершено преступление, и где судьбу подсудимого будут определять не чужие люди, а те, кто его лично знают. То есть те, у кого есть практическая мотивация говорить правду, ибо подсудимый – их сосед, и им с ним жить до конца своих дней. Выбор между этими двумя началами: гарантией беспристрастности присяжных, с одной стороны, и осведомленностью присяжных о подсудимом – с другой, целиком и полностью находится в компетенции председательствующего судьи. По сегодняшним стандартам, если адвокат, занятый в громком, резонансном деле, не пытается добиться переноса суда в другой город, то подзащитный может засудить его за пренебрежение профессиональным долгом. И всякий судья, отказывающий адвокату в переносе дела, де-факто дает ему повод для апелляции. Это отнюдь не значит, что защита выиграет апелляцию, но плох адвокат, который не использует все имеющиеся у него законные средства, чтобы победить. Адвокаты Царнаева потратили много времени и денег на проведение опросов общественного мнения, призванных доказать, что в городе Бостоне их подзащитному нереально рассчитывать на справедливый вердикт. Прокуратура тоже израсходовала немало сил, чтобы доказать обратное, и пошла на то, чтобы увеличить пул присяжных за счет включения в него жителей всех районов восточной части Массачусетса, а не одного только Бостона. Утверждение состава присяжных обвинением и защитой превратилось в высокое искусство, основанное на тонких критериях оптимального для состязающихся сторон социально-психологического профиля каждого члена жюри.

Процесс Джохара Царнаева откроется в первых числах января будущего года, а через несколько недель после этого должен быть объявлен приговор третьему из подельников бостонского бомбиста, 21-летнему Робелу Филлипосу, который был признан виновным в даче ложных показаний ФБР на критическом этапе расследования бостонского теракта. Филлипос может отправиться за решетку на 16 лет.