Известный футбольный аналитик Валерий Винокуров в статье на официальном сайте Российской футбольной премьер-лиги полагает, что провал молодежной сборной России на Кубке Содружества вызвал подобие шока у наблюдателей и, прежде всего, у молодых репортеров, более приученных к славословию, нежели к анализу. Естественно, они кинулись к главному тренеру за пояснениями, и, к его чести, получили, насколько это возможно в данной ситуации, довольно-таки объективные ответы. Во-первых, им было сообщено, что молодежная сборная выступила не первым своим составом и даже не вторым, ибо во второй были добавлены некоторые футболисты третьего ряда. Во-вторых, было подчеркнуто, что это явление в целом положительное, ибо пятнадцати примерно игрокам, которые являются тем самым первым составом, гораздо полезнее сейчас проходить подготовку в основных составах своих клубов. То есть работать со "взрослыми" и "по-взрослому".

В общем, тренер отвечал искренне и по существу. Так что репортеров полностью удовлетворил. Однако у автора этих строк осталось немало вопросов. Ну, к примеру, такой. Пусть не было первого состава, но ведь у сборных Молдавии или Киргизии в группе должен был выигрывать и второй-третий состав команды России. Разве нет? Не с лучшими же молодежными командами мира или Европы встречались на этом турнире россияне? Готов поверить тренеру, что молодежь из ЮАР сейчас очень сильна и с ней, мол, можно было бы справиться лишь в сильнейшем варианте состава. Пусть так. Однако не следует ли нам вспомнить – вне связи с Кубком Содружества, что летом молодежная сборная страны не пробилась в финальный турнир чемпионата Европы для игроков этого возраста и, значит, вновь пропустит Олимпиаду.

Поскольку уже более четверти века наш футбол на Олимпийских играх представлен не бывает, даже специалисты нет-нет да пробурчат, что олимпийский турнир не столь уж престижен и можно, якобы, без него прожить. Вот с этим никак не могу согласиться. И не только потому, что постоянные пропуски как Олимпиад, так и чемпионатов Европы среди молодежных сборных тормозят развитие отечественного футбола в целом, но и по моральным соображениям. Невысокая оценка значимости футбола на Олимпиадах – это ведь своего рода ретуширование ярких страниц нашей истории: победы первой сборной в 1956-м и молодежной сборной в 1988-м, когда возраст участников ограничили 23-ю годами. Во всем мире понимают, что чемпионаты планеты или континентальные первенства значимее олимпийских турниров, но при этом победить в последних стремятся все, бразильцы, к примеру, никак не могут успокоиться, что не имеют у себя олимпийских чемпионов. А к тому же Олимпиады как таковые настолько популярны, что и футболистам за честь оказываться в олимпийской семье.

Безусловно, тот факт, что лучшие молодые игроки готовятся сейчас к продолжению сезона в основных составах своих клубов, весьма положителен. Однако и переоценивать его вряд ли стоит, потому что отставание молодежи в мастерстве все-таки существенно. В ходе любых обсуждений глобальных организационных вопросов (к примеру, лимита на легионеров) вроде бы проявляется забота о будущем молодых игроков, во всяком случае о них постоянно упоминают в самых разных контекстах. Но по моим наблюдениям, чаще всего это забота, так сказать, на словах. Достаточно взглянуть на турнирную таблицу молодежного первенства, чтобы понять, какие клубы больше заботятся о будущем своих воспитанников. Понятно, что и абсолютизировать "числа и цифры" не стоит, но все равно картина достаточно объективна.

Увы, периодически мы получаем, даже в межсезонье, не слишком-то оптимистическую информацию об уровне мастерства нашей молодежи. Порой информацию прямую, порой – косвенную. К какой отнести, скажем, сообщение о том, что "Локомотив" проиграл молодежной команде дортмундской "Боруссии"? Понятное дело: межсезонье, подготовка, нагрузки, но все-таки, но все-таки…. А сообщение о том, что ЦСКА заключил многолетний контракт с 18-летним нападающим молодежной сборной Швеции, отдав при этом в аренду своего самого перспективного форварда, недавнего лучшего бомбардира молодежной сборной России?! Не берусь определять, какая тут оценка состояния дел прямая, какая – косвенная, но факты сами по себе заставляют задуматься.

И не только эти. Пару лет назад некий ажиотаж был вызван тем, что "Зенит" перехватил у "Динамо" молодого игрока, воспользовавшись тем, что москвичи не удосужились своевременно заключить с ним контракт. С тех пор раза два-три этот перспективный, по мнению тренеров обеих команд, футболист появлялся на поле в составе, естественно, питерского клуба. А вот на первый нынешний подготовительный сбор "Зенит" его не взял. Зато "Динамо" теперь старается не повторить ошибку и со своими "надеждами" контракты заключает заблаговременно. Такова организационная сторона дела. Остается верить, что она положительно скажется и на творческой. Однако покамест молодежи больше приходится рассчитывать на удачные варианты аренды, чем на то, чтобы закрепиться в основных составах ведущих клубов страны.

Явиться в этом вопросе неким исключением, возможно, удастся "Спартаку". Клуб тоже, как и "Динамо", старается не упустить момент, когда надо закрепить за собой молодых воспитанников. При этом мы видели уже в нынешнем чемпионате страны, как на поле появлялись в ответственных матчах совершенно не знакомые широкой публике игроки. Кто-то из них сыграл лучше и запомнился больше, кто-то не сумел сразу проявить себя, но в любом случае ясно: в спартаковском составе молодежь мы обязательно увидим, тем более что и непростая экономическая ситуация этому способствует. Во всяком случае, на сборе все осенние дебютанты присутствуют и работают наравне с футболистами основного состава. Правда, замечу мимоходом, что отпуск у спартаковцев вновь оказался продолжительнее, чем у большинства других команд. Как это могло отразиться на состоянии молодых игроков, сказать невозможно. Очень многое, конечно, зависит от того, как, точнее – насколько сознательно, они этот сорокадневный отпуск провели.

Получая "вести с полей" и знакомясь с составами команд в товарищеских контрольных матчах, с удовольствием всегда отмечаем участвовавших в них игроков молодежных команд. Причем, динамика явно положительная: уже по три-четыре их представителя выходят на поле и не просто отмечаются в протоколах, а начинают играть заметные роли, забивают голы. То есть внимание клубов, обращенное на молодежь, явно не проходит бесследно.

Но если мы признаем, что в целом все же мастерство молодежи пока что ниже мастерства опытных мастеров, то вопрос о том, почему на своем уровне, в соревнованиях своей возрастной группы молодежная сборная страны раз за разом проваливается, остается без ответа. В этой связи приходится затронуть тему, прямого отношения к разговору об уровне готовности молодых футболистов вроде бы не имеющую. Кому в РФС мы могли бы задать вопрос, только что сформулированный и как-то все же обоснованный, – о неудачных выступлениях молодежной сборной? По всей видимости, первым адресатом должен был бы стать спортивный директор. Увы, эту должность он совмещает с должностью главного тренера "молодежки".

Просто не верится, что совместительство до сих пор у нас не изжито. Уж сколько копий было сломано в свое время, когда оно приносило вред на всех уровнях: и когда главный тренер клуба был главным тренером сборной, и когда президент клуба был еще и президентом ПФЛ, и когда президент клуба был главным тренером команды… Да вот же совсем недавно мы видели, как буксовала одна из ведущих команд страны, когда спортивный директор клуба взялся еще и быть ее главным тренером. Ну, спрашивается, сколько же можно наступать на одни и те же грабли? Убежден, что сейчас и молодежная сборная России чего-то недополучает из-за этого совместительства.

Конечно, в этих коротких заметках исчерпать тему готовности и уровня мастерства нашей молодежи невозможно. Но поскольку мы наметили некие вехи, то и будем возвращаться к этому разговору на протяжении всего сезона. И, видимо, не одного.

А в заключение – историческая справка. Молодежная сборная СССР трижды была чемпионом Европы (надеюсь, статистики меня не поправят, полагаюсь на память, которая, к счастью, редко подводит). Дважды ее приводил к победе заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР Валентин Александрович Николаев, один раз – мастер спорта, заслуженный тренер СССР Владимир Вениаминович Радионов, который впоследствии, а не в пору работы тренером, на протяжении многих лет был генеральным секретарем РФС. Абсолютное же большинство наших игроков, побеждавших в молодежном первенстве континента, становились затем заметными фигурами в "большом футболе".

* * *

Корреспондент сайта "Чемпионат.com" Антон Михашенок считает, что годовщина гибели Миклоша Фехера в прямом эфире – повод поговорить о том, почему смертность на футбольных полях растёт.

25 января 2004 года. До окончания матча "Витория Гимарайнш" – "Бенфика" полчаса, счёт по-прежнему не открыт. Одному из грандов португальского футбола очень нужна победа в сложном матче под проливным дождём, и главный тренер "орлов" Хосе Камачо решается выпустить на поле Миклоша Фехера. Талантливый венгерский футболист не совсем готов играть – он мучается после повреждения паха и на поле может выйти только на обезболивающих уколах.

Уже в компенсированное время "Бенфика" вырывает три очка – после фланговой атаки забивает вышедший на замену Фернанду Агияр. Спустя минуту Фехер мешает игроку "Витории" ввести мяч из аута, получает от арбитра жёлтую карточку за затяжку времени, смеётся и вдруг падает на газон. Около 10 минут бездыханному игроку пытаются оказать помощь, затем его увозят в госпиталь. До 11 часов вечера "Бенфика" остаётся в госпитале, ожидая новостей, затем команда садится в автобус – нужно ехать домой. По пути в Лиссабон у Камачо, плакавшего вместе со своими игроками на поле, звонит телефон. Он молча слушает, молча кладёт трубку и просит водителя остановить автобус. Затем разворачивается к команде и говорит, что врачи помочь не смогли. Миклошу Фехеру было всего 24 года.

Фехер умер от кардиомиопатии. При таком диагнозе вероятность летального исхода в разы увеличивается, если человек подвергает своё тело физическим нагрузкам – реанимировать его очень сложно. Однако шанс выжить у венгра был бы, если б на стадионе в течение трёх минут нашёлся дефибриллятор, способный завести сердце. Но его нашли лишь через пять минут.

В 1976 году научные сотрудники Ливерпульского политехнического университета Томас Райли и Вон Томас провели исследование относительно пробега игроков на поле. Выяснилось, что полузащитники в среднем пробегают по 9,8 км, нападающие и крайние защитники – по 8,4 км, центральные защитники – по 7,8 км. Прошло 20 лет, и игровые нагрузки увеличились на 10% – повлияло изменение трактовки правила офсайда и внедрение в игру научных технологий. Спустя ещё 20 лет нагрузки выросли в среднем ещё на 20%. Теперь футболисты пробегают за матч в среднем 10,5-12 км. Болельщики очень часто недооценивают труд футболистов, ведь лишь 2% беговой активности совершается с мячом, а именно мяч всегда находится в центре внимания телекамер. В сегодняшней игре относительно той, что была в начале 90-х, футболисты по статистике совершают в два раза больше рывков (теперь они случаются в среднем каждые полторы минуты), и большинство из них – как раз без мяча. Футбол изменился.

Профессор спортивной медицины Уильям Стюарт Хиллис классифицировал угрозу футбола сердцу как раз из-за рывков – динамические требования в этой игре высокие, а статические – низкие. С увеличением игровых нагрузок более чем на треть тренировочный процесс по большей части не изменился, а то значит, что общий объём нагрузок вырос значительно. В итоге нет ничего удивительного в том, что в последние 15-20 лет количество смертей на футбольном поле возросло. В период с 2007 по 2012 год умерли 84 действующих футболиста, и хотя статистика смертности от сердечных заболеваний всё равно ниже, чем у людей, не занимающихся спортом на профессиональном уровне, медицинский комитет ФИФА предлагает принять меры.

Риск внезапной сердечной смерти для футболиста в два с половиной раза выше, чем для человека, который активно футболом не занимается. Традиционных причин для опасений три. Во-первых, это та самая нестабильная физическая активность – рывки чередуются с долгими периодами ожидания. Усугубляет эффект от таких неравномерных нагрузок перетренированность – некоторые специалисты по физической подготовке утверждают, что даже после 90 минут интенсивного занятия футболист должен восстанавливаться, а на второй день после матча назначать тренировку не рекомендуется. Следовательно, тенденция к увеличению смертей на поле должна подталкивать к кардинальному изменению тренировочного плана и отказу от постоянной и утомляющей беговой работы.

Во-вторых, обезвоживание. 90 игровых минут сжигают 2/3 дневной нормы калорий для здорового мужчины, а во время матчей в жаркую погоду нарушается и водный баланс, что тоже плохо влияет на сердечно-сосудистую систему. Наконец, говоря о профессиональном футболе, нельзя забывать о стрессе. По статистике английских учёных, у футболистов, которые спят меньше восьми часов в день, риск травм или заболеваний увеличивается в 1,7 раза.

Однако в последние годы в комплекс причин, формирующих риск внезапной сердечной смерти, вошло и чрезмерное использование обезболивающих препаратов. Ибупрофен и диклофенак вошли в рацион футболистов, согласно статистике, около 2/3 игроков регулярно пользуются нестероидными противовоспалительными препаратами. По словам проработавшего много лет в "Шальке-04" врача Торстена Раррека, вместо самовосстановления сил футболисты подавляют боль, которая в итоге накапливается. Обезболивающие при этом оказывают влияние на все системы организма, и в первую очередь – на сердечно-сосудистую и кровеносную. Когда все причины концентрируются, вероятность внезапной сердечной смерти становится критической.

Однако вместе с пересмотром тренировочного процесса ради сохранения жизни футболистам следует также решить и другую проблему. За пять лет умерли 84 игрока, и лишь в 20% этих случаев на стадионе оказывался исправный дефибриллятор, способный завести сердце заново. Согласно официальным данным ФИФА, лишь 55% матчей проходят при наличии на арене дефибриллятора и чудовищно мало – всего 28%! – баз футбольных клубов оснащены этим прибором. Примеров, когда футболиста возвращают к жизни прямо на поле, достаточно – Фабрис Муамба был фактически мёртв 78 минут, и если бы не наличие на стадионе "Уайт Харт Лейн" дефибриллятора, реанимировать полузащитника "Болтона" было бы практически невозможно. Самый показательный пример – случай, произошедший с защитником бельгийского "Рузеларе" Антони ван Лоо в июне 2009 года. Сердце футболиста, которому за год до этого из-за имевшихся проблем вживили имплантируемый дефибриллятор, остановилось на 43-й минуте матча с "Антверпеном". На видео чётко заметно, как спустя несколько секунд после внезапного падения игрока его тело резко дёргается – это прибор сгенерировал мощный электрический удар, запустивший сердце игрока. Его жизнь была спасена.

Пьермарио Морозини спасти не удалось. Сердце полузащитника "Ливорно" остановилось на 32-й минуте гостевого матча с "Пескарой", и показания насчёт использования дефибриллятора до сих пор расходятся. Кто-то утверждает, что прибора на стадионе не было, кто-то – что он был, но был неисправен, но большинство сходится в версии, что дефибриллятор был, но правильно им воспользоваться не смогли ни клубные медики обеих команд, ни дежурная бригада врачей на стадионе.

Несколько подобных случаев заставили ФИФА сформировать концепцию по противодействию внезапным смертям на поле. Была создана специальная сумка спасения ФИФА (FMEB), в которую входит и дефибриллятор. Главное условие – сумкой должен владеть медик, имеющий все необходимые знания для правильного и быстрого использования прибора. В сентябре 2013 года именно FMEB спасла жизнь защитнику сборной Афганистана Фарзаду Гуламу, который получил сотрясение сердца (синдром commotio cordis), приведшее к его остановке, в столкновении с игроком сборной Непала.

Однако пока все стадионы и тренировочные базы профессиональных клубов не будут иметь в наличии дефибрилляторы, говорить о победе над внезапной сердечной смертностью не приходится. Использование прибора в первые три минуты после остановки сердца снижает риск смертности на 70%. 45% профессиональных матчей, проходящих без дефибриллятора на стадионе, – слишком высокий риск повторения историй Фехера, Марк-Вивьена Фоэ и Антонио Пуэрты.

Фернанду Агияр, забивший победный мяч в последнем матче Миклоша Фехера, закончил карьеру в прошлом году, в возрасте 41 года. До последнего дня профессиональных тренировок он постоянно проверял своё дыхание и пульс.

* * *

Обозреватель издания "Спорт-Экспресс" Дмитрий Зеленов пишет, что российские футбольные клубы резко сократили расходы на трансферы – и пытается разобраться, насколько сильно разворачивающийся кризис повлияет на правила жизни отечественного футбола, работавшие на протяжении последнего десятилетия.

За первый месяц 2015 года российские клубы не сделали ни одного дорогостоящего приобретения. В сравнении с прошлым трансферным окном, когда премьер-лигу пополнили такие футболисты, как Эсекиэль Гарай ("Зенит", 6 миллионов евро), Хави Гарсия ("Зенит", 17 миллионов), Матье Вальбуэна ("Динамо", 7 миллионов) и Квинси Промес ("Спартак", 10 миллионов), нынешняя таблица переходов выглядит образцом скромности и рачительности.

ЦСКА потратил около 300 тысяч евро на российского шведа Алибека Алиева. Не сильно дороже обойдется армейцам и другой представитель шведского чемпионата – Карлуш Страндберг. Если ЦСКА договорится с "Хеккеном", стоимость точно не превысит одного миллиона. Таков нынче порядок цифр для наших клубов. Времена, когда счет шел на многие миллионы, уходят в прошлое. Считать трансферы мы начинаем в тысячах.

Подавляющее большинство внутренних переходов оформляются в виде аренд – все из тех же экономических соображений. Клубы стараются беречь бюджеты и работают главным образом на выход, а не на вход. Возрос спрос на свободных агентов.

Безусловно, подобная тенденция связана не только с новой формулой лимита на легионеров и возможным ее ужесточением. Сложная экономическая ситуация в России, падение производства, резкое ослабление курса рубля на фоне снижения цен на нефть – все это не может не сказываться на футбольном хозяйстве, живущем чаще всего за счет поступлений извне. И дело не только в форме финансирования – будь оно частным или государственным, клубы в любом случае вынуждены пересмотреть отношение к расходам. Поток денежных вливаний в ближайшее время значительно ослабнет. Если уже не ослаб.

Быть может, экономить начинает весь мир, и кризис не только у нас? Действительно, в сравнении с иными временами трансферная активность в Европе не самая высокая. Но при этом есть 32-миллионный переход Бони в "Манчестер Сити", есть 25-миллионная сделка по Энцо Пересу, которого "Валенсия" купила у "Бенфики". То есть рынок худо-бедно живет, и если клубы и скромничают, то во многом из-за ужесточения с нынешнего сезона норм финансового фэйр-плей. Поумерить свои аппетиты клубы заставляет не столько экономика, сколько УЕФА.

Но для наших реалий финансовый фэйр-плей – легкое дуновение ветерка. Есть проблемы посерьезнее.

Российская премьер-лига остается шестой в Европе по совокупной стоимости игроков, которая превышает миллиард евро. Другими словами, есть определенный накопленный капитал в виде футболистов, инфраструктуры и имиджа. Теперь первостепенной задачей для большинства наших клубов видится сохранение этого капитала. Иными словами – им нужно распорядиться так, чтобы неизбежные потери не стали фатальными.

Многие сравнивают нынешний кризис с глобальной рецессией 2008-2009 годов, которая в нашей стране также сопровождалась обвалом рубля и снижением основных макроэкономических показателей. Однако российский футбол каким-то удивительным образом в тот кризис не просто выжил, но и продолжил развиваться чуть ли не прежними темпами.

Цена на нефть марки Brent в период зимнего трансферного окна в начале 2009 года находилась на отметке 40-45 долларов за баррель. Для сравнения: сегодня бочка "черного золота" торгуется в районе 48-50.

Так вот, "Зенит" той зимой не только продал Аршавина, Домингеса и Тимощука, но и купил португальца Мейру за 5 миллионов евро, россиянина Семшова за 4 миллиона, а также венгра Хусти за 3. "Спартак" в ту же кризисную зиму приобрел Алекса и Рафаэла Кариоку. ЦСКА подписал контракты с Маазу и Нецидом.

Более того, не прошло и полугода, как стали возможными сделки вроде 15-миллионного перехода Быстрова. Правда, и цены на энергоносители с лета того же года начали медленно расти. В итоге кризис футбольной отраслью был преодолен быстро и почти безболезненно. Отразился он главным образом на строительстве – сроки сдачи стадионов "Спартака", "Зенита" и ЦСКА сдвинулись.

Можно ли рассчитывать на столь же стремительное восстановление сегодня? Ответ на этот вопрос явно следует искать не в футболе и не в спорте. Даже если оставить за скобками причины, которые вызвали нынешний кризис, есть масса других факторов, которые не позволяют сравнить 2015-й с 2009-м.

Один из них – масштабный инфраструктурный проект под названием "чемпионат мира по футболу", который России предстоит принять уже через три с половиной года.

"На турнир запланировано израсходовать более 664 миллиардов рублей, и только примерно половина этих средств будет направлена из федерального бюджета. Уверен, что Россия, у которой есть опыт проведения крупнейших соревнований, обеспечит создание всех объектов в установленные сроки", – сказал не так давно президент страны Владимир Путин.

Между тем круг лиц, вкладывающихся в футбол, не так уж и широк. Те же самые силы, на которые рассчитывает государство, содержат сегодня многие клубы. Скорее всего, значительную часть средств придется перебросить на подготовку к ЧМ-2018.

И самое главное: если по курсу 2012 года бюджет грядущего мирового первенства составлял примерно 22 миллиарда долларов, то сейчас – при переводе в валюту – сумма уменьшается чуть ли не в два раза. Полагаю, разницу кто-то должен будет покрыть.

"Надо понимать, что страна тратит деньги на себя, – сказал осенью генеральный директор Оргкомитета "Россия-2018" Алексей Сорокин. – Чемпионат мира – катализатор развития. Радикальных сокращений бюджета мы не ожидаем. Мое личное мнение – дальше сокращать просто некуда".

Очевидно, что напряжение всех ресурсов для подготовки к мировому первенству также отразится на состоянии футбола. Прежде всего – клубного.

Но насколько радикальными будут изменения?

То, что мы чувствуем сейчас, – только начало или на сокращении трансферных потоков все и остановится?

И еще один принципиальный вопрос: когда российский футбол преодолеет кризис, или нынешняя тенденция – на годы вперед?

– Экономика российского спорта, в силу своей дотационной природы, в меньшей степени примеряет на себя бизнес-риски, – считает знаток вопроса, российский экономист Артем Миронов (в свое время он был коммерческим директором "Кубани"), который согласился дать для "СЭ" экспертную оценку сложившейся ситуации. – Если нефть потеряет в маржинальности, то это может прямо сказаться на "Спартаке". Если, чисто гипотетически, продуктовый ритейл провалится в отрицательную рентабельность – это ощутит "Краснодар". В остальном наш спорт стоит в одном ряду с пенсиями для стариков и пособиями для безработных – это святая социальная нагрузка на бюджет. Могут ли сократить финансирование? Да. Могут ли прекратить финансирование? Исключено.

– Вправе ли мы говорить, что если рубль ослабел по отношению к доллару и евро примерно в два раза, то и затраты наших клубов возрастут вдвое?

– На определенном этапе – близко к тому. Но это экономика, она всегда стремится прийти в равновесное состояние. Когда все устаканится, в обновленных условиях появятся новые правила игры. Это вопрос времени. Что это будет, не знаю: может, введут потолок зарплат, может, самые дорогие легионеры уедут из России, а может, владельцы клубов согласятся с возросшими расходами. Главное, что футбольного апокалипсиса точно не стоит ждать. Самое плохое, что может случиться, – наш чемпионат откатится по уровню на несколько лет назад. Но подорожает нефть, и снова появятся предпосылки для трансферов а-ля Это’О.

– Какие, на ваш взгляд, пути выхода из кризиса будут искать клубы? Или им следует просто перетерпеть и дождаться общего улучшения ситуации?

– Нет идеального рецепта счастья и благополучия. Особенно для профессиональных футбольных клубов России. Каждый должен искать свой путь. На поверхности – решение объединять ресурсы там, где интересы сходятся. Это касается вопросов популяризации футбола в первую очередь. Без решения этого вопроса говорить об увеличении доходных статей, простите, просто глупо.

Прокачать интерес на макро-территории, создать рынок и начать монетизировать себя в нем – это единственный путь. Но он концептуальный и осуществим только там, где участники способны к консолидации. Примерно эти процессы сейчас начинаются в казахстанском футболе, и пока все получается. Правда, там дела с консолидированностью лучше, чем у нас. Федерация корректнее определяет футбольную политику, не снимая с себя ответственности за общую "футболизацию" в стране. Плюс в Казахстане для выполнения этой миссии есть соответствующие футбольные руководители, обладающие и харизмой, и рвением, и талантом прислушиваться к узким специалистам.

– Кризис 2008-2009 гг не сильно повлиял на наш футбол. Контракты росли, тратились миллионы на игроков. Сегодня трансферов "на вход" – единицы. Тот кризис и нынешний – разные вещи?

– Да. Хотя тогда кризис зацепил большинство владельцев, сохранялась святая вера в светлое будущее, общий фон был в чем-то позитивнее: кризис неизбежно закончится, все наладится, поэтому главнейшая задача – это не растерять то, что достигнуто. С этой мыслью деньги в футболе продолжали тратиться, даже если в бизнесе приходилось "извиваться" для выживания.

Сейчас вера в неизбежность тучных дней не столь однозначна. Многие понимают, что этот кризис плох именно отсутствием понимания о глубине, и, что самое главное, сроках. Если худшие прогнозы того кризиса измерялись годами, то сейчас – десятилетиями. А это уже совершенно другая история даже для нашей специфической ментальности.

– Каким будет ваш прогноз? Уйдут ли деньги из спорта? Уйдут ли иностранцы? Может, вся эта ситуация – шанс для оздоровления?

– Как только тема переходит в такую оценочную плоскость, начинаю грустить, вспоминая о коррупции, которая способна погубить нашу страну и спорт в первую очередь. В спорте достаточно денег, я бы даже сказал – с запасом. Но, по моим ощущениям (не претендую на истину в последней инстанции), процент, скажем так, "необязательных трат" превышает 50. Это слишком много.

Спрашиваете про иностранцев? Один мой знакомый иностранец, весьма состоятельный человек, рассматривал вопрос покупки "Кубани". Я показал ему прекрасный план развития клуба и его монетизации в среднесрочной перспективе – благо, сам разрабатывал его в бытность коммерческим директором. Все понравилось. Пошли уже разговоры о бюджете расходов на строительство базы и стадиона. Но человек отказался от этой мысли после анализа футбольного хозяйства страны, происходящих в нем процессов. А тут его еще и на российской таможне прибили, как он посчитал, "беспределом". Вопросы он свои решил и поехал домой. Сказал, что купит клуб в Европе – как-то спокойнее.

– А как быть с резко возросшим бюджетом ЧМ-2018, если считать в долларах?

– Голая логика подсказывает, что корректировка потребуется. Не представляю, как в итоге правительство будет справляться с ситуацией. Очевидно, что такая огромная нагрузка в такой непростой момент – это сверхзадача. Продать достаточно газа Китаю к этому моменту мы точно не успеем. Может, стоило бы перераспределить графики игр по городам внутри России, чтобы сократить инфраструктурные расходы. Как вариант – отказаться от, уж простите, дурных и, как мне кажется, безвозвратных трат на Саранск в пользу Краснодара (я сейчас и про город, и про одноименный клуб с готовым частным стадионом). Это было бы как минимум рациональным шагом.

В общем, убежден, что есть как умные и даже изящные решения, так и старый проверенный прием с "нагибанием" – но чемпионат мира в любом случае проведем.