Представление россиян о Путине как о законном правителе неразрывно связано с насаждавшимся пиарщиками его образом мужчины-мачо. Таков главный тезис книги "Секс, политика и Путин: истоки политической легитимности в России" профессора политологии университета имени Кларка в США Валери Сперлинг. Во всех широко разрекламированных путинских пиар-акциях присутствовал элемент мачизма, будь то усмирение диких зверей, верховые прогулки с обнаженным мускулистым торсом или занятия контактными видами спорта. В каждой такой сцене Путин подавался как сильный и решительный лидер, на которого может полагаться народ. Который способен решать самые сложные проблемы, неизменно сохраняя присутствие духа. А если нужно (таков подтекст), то и готовый пустить в ход кулаки. Ну и, конечно, путинский мачизм был бы не полон без соответствующего фона постановочных пиар-картинок, который заполняли красотки, гипертрофированно сексуальные и одновременно гипертрофированно покорные воле мужчины.

Валери Сперлинг ответила на вопросы Радио Свобода:

– Ваш главный тезис о сексуальных истоках легитимности Путина, как вы на него набрели? Что вас убедило, что Кремль использует эротику в качестве идеологического оружия?

– Изначально у меня не было тезиса, который я хотела доказать. Скорее было просто желание разобраться в характере политических молодежных движений в России. Как проправительственных, таких как "Наши", "Молодая гвардия", "Сталь", так и оппозиционных – молодежное крыло "Яблока", "Оборона", "Мы". В ходе исследований, в октябре 2010 года я наткнулась на знаменитый ныне подарок Путину на его день рождения от студенток журфака МГУ. Помните, такой календарь с фотографиями двенадцати красоток. Честно скажу: меня сразу кольнуло несоответствие, с точки зрения современных западных норм, престижности учебного заведения нарочитой архаичности образа женщин, в нем обучающихся. Покорных, поклоняющихся мужчине. Чуть позже выяснилось, что издатель календаря Владимир Табак имел связи с Федеральным агентством по делам молодежи; презентацию календаря делала Кристина Потупчик из движения "Наши". Интересно, кстати, что хотя реакция политически активных молодых россиян на это издание варьировала в зависимости от политического лагеря, в котором они находились, ни "нашистов" ни "антинашистов", с которыми я разговаривала, тем не менее не задело то, что неминуемо покоробило бы их западных сверстников, а именно неприглядное опредмечивание женщин, превращение их в рыночный товар. И эта коммодификация женского тела имела на себе чуть ли не кремлевское тавро. Но ни путинцы, ни их противники в массе своей не осудили календарь как проявление сексизма и отрицали, что в России сильна половая дискриминация.

Валери Сперлинг, заинтригованная реакцией активистов, обратилась за оценкой состояния гендерных дел в России к местным феминисткам и ЛГБТ, и те нарисовали ей совсем иную картину отношений полов в стране. С тех пор она и стала подмечать все больше и больше признаков сексизма в официальных заявлениях и официальных пиар-акциях; откровенное любование Путина своим имиджем мачо. "Создание Путину образа альфа-самца есть не самоцель, а лишь элемент, очень важный при этом, конструирования эффективного лидера авторитарного типа", – сказала американскому политологу ее подруга в России. Это и был тот самый момент зарождения тезиса книги, вспоминает Сперлинг, когда секс и власть сошлись в единую концепцию. Старый афоризм Генри Киссинджера, что ничего не возбуждает женщину так сильно, как наличие власти у мужчины, в российской версии звучит: ничего не дает мужчине власти над женщинами в той мере, как его способность сексуально покорить их. А мужчина, который командует женщинами, командует и другими мужчинами; они ему не столько завидуют, сколько перед ним раболепствует.

– Мне не кажется, что полураздетые прелестницы журфака сознательно играли на укрепление авторитарного политического имиджа вождя. Такой цели, мне кажется, не было и у девушек с глубоко декольтированными футболками и большими православными крестами на груди, создавших "Армию Путина" годом позже, в 2011 году. И делавших видеоролики с обещаниями порвать за своего кумира всех и вся. Но профессиональные политтехнологи, окружая Путина эротизированными особями женского пола, с одной стороны, и клеймя и унижая лишенных мачизма геев – с другой, совершенно сознательно через эти противопоставления разными способами проецировали на Путина нимб мужественного сильного царя, верховного вождя, небожителя.

"Армия Путина", как выяснилось спустя еще один год, тоже была проектом Кремля. Синтез секса и политики в России принимал вполне законченную форму.

– Синтез секса и политики – это не прерогатива одиозных диктаторских режимов Путина, Гитлера, Муссолини или Мао, который в свои 72 года годы переплывал Янцзы и как будто бы имел кучу любовниц. И скромные автократы милитаристского толка падки на такой пиар: вспомним, как любил демонстрировать свои умения в области боевых искусств чилиец Аугусто Пиночет. Чтобы не ходить далеко, обратимся к Америке: бывший кандидат в вице-президенты США Сара Пейлин недавно заметила, что Путин у нее ассоциируется с бурением нефтяных скважин и борьбой с медведями, а Обама – с немодными, плохо сидящими джинсами, которые носят женщины среднего возраста с детьми. И которые мужественные, компетентные руководители-республиканцы никогда бы не надели.

Итальянец Сильвио Берлускони, добавляет Валери Сперлинг, тоже строил свой политический имидж на донжуанстве, на презрении к геям и политикам левого лагеря, которых он отождествлял, отмечая, что те и другие лишены вкуса в том, что касается вина и женщин. Стоит вспомнить, что советские и германские пропагандисты в 30-е годы прошлого века обменивались бесконечными оскорблениями на сексуальной почве, обвиняя руководство друг друга в практиковании однополой любви; апогеем их словесной дуэли стало заявление Максима Горького: "Избавьте мир от гомосексуалистов, и вы избавите его от фашизма".

– Один из тезисов моей книги именно об этом: если хочешь унизить своего политического противника, обвини его в женственности. И не чурайся гомофобии. Это в той или иной степени верно во всех режимах, но особенно авторитарно-милитаристских типа того, что выстроил Путин.

– На какую-то пальму первенства Путин, наверное, здесь все же может претендовать, ведь Россия при царизме была внешне очень пуританской. Как и во время большевиков, не считая короткого послереволюционного периода, не так ли?

– Я бы все же сказала, что родоначальником идеи соединения секса с политикой в постсоветское время был не Путин. Произошло это, на мой взгляд, еще при правлении его предшественника Бориса Ельцина. А политиком, в котором эта идея исходно воплотилась, был Владимир Жириновский. В 1993 году представительницы феминистского движения опрашивали руководителей всех партий об их позиции по женскому вопросу, на который ответили далеко не все, а вот лидер ЛДПР тогда гордо произнес: "Каждой бабе по мужику". На выборах 1996-го Жириновский вернулся к сексуальной лексике, объявив кандидатов всех прочих партий "политическими проститутками", а ЛДПР назвал "девственной партией", к которой должны потянуться миллионы разочарованных мужчин-избирателей. При Путине однако сексуализация политики достигла своего апогея. Вместе со становлением рынка и товарно-денежных отношений эротика стала средством коммодификации товаров и услуг, включая идеологические. Путин – МММ, мужественный, мускулистый, моложавый – стопроцентный бенефициар той эпохи гламура.

​Совершенно естественно, подчеркивает профессор Сперлинг, что оппозиция раскусила соединение секса и власти в имидже Путина и пытается его разрушить, изобличая затухающий мачизм первого лица. Но объявить Навального сплавом сексуальности и лидерства у антипутинцев не получается. Навальный – семейный человек, что плохо вяжется с образом мачо. Не то что Путин, который развелся со своей женой, которая, вероятно, его старила. И благодаря этому остался еще на какое-то время в образе героя-любовника. Оппозиция, правда, перед выборами 2012 года обозвала Путина "использованным презервативом,". И тогда же запустила анекдот про Медведева и Путина, которые приходят в аптеку и говорят: "Два гондона". – "Да, знаю я, – отвечает аптекарь. – А брать что будете?" Путин, не остававшись в долгу, ответил оппозиционерам пропорционально и в том же сексуальном ключе, уподобив "белоленточников" презервативам и воинству больных СПИДом. В ту же больную точку Путина бьют Pussy Riot. Не призывая Богородицу убрать его, нет, а объявляя вожаком "стаи сук сексистского режима, который будет просить прощения у феминистского клина".

Интересно, как далее будет эволюционировать имидж крутого кремлевского мачо? Ведь ему уже 62. Прокремлевское молодежное движение "Сеть" подарило ему на последний день рождения презент, который только с очень большой натяжкой позволительно назвать эротическим. Я имею в виду "путиниаду", коллекцию картин, объединенных темой "Двенадцати подвигов" а-ля Геракл, как то защита России от санкций и обезглавливание Гидры – США. Дескать, Россия при Путине после унизительно коллапса СССР вновь нарастила бицепсы. Мачизм Путина есть мачизм России. Но это уже не совсем то. Пятнадцать лет назад он смотрелся как стильный киллер, неотразимо притягательный. Сейчас щеки его распухли, лицо вытянулось, и временами он бывает похож на алкоголика, выходящего из запоя, как заметил профессор Александр Мотыль из университета Rutgers. Еще лет семь назад три хорошенькие певицы могли прощебетать: "Хочу такого, как Путин" с его посконными добродетелями непития и небития женщин, то сейчас, по мнению Мотыля, слова "Поющих вместе" могут повторить разве что дамы очень преклонного возраста. Если легитимность Путина базируется на мачизме, а мачизм убывает, то что произойдет с легитимностью? Не является ли захват Крыма в свете этой дилеммы экстремальной мерой, призванной воскресить веру в физические и моральные силы Путина? Чувствующего, будучи мачо, потребность в навязывании своей воли физически и морально слабым. Адептам ценностей "Гейропы". Однако, исходя из этой самой логики, Восточная Украина не принесет ему те же пиар-дивиденды, что и Крым. Ибо в то время как российские войска на улицах Севастополя укрепляют путинский геройский имидж, грузы-200, идущие с Донбасса, ничего, по меньшей мере, к нему не добавляют. Лучше поэтому бряцать оружием на мировой арене, чем развязывать масштабную бойню в материковой Украине.

– Хотя он произносит правильные, в контексте сложившегося имиджа, заклинания вроде того, которое он изрек во время декабрьской прямой линии. Насчет того, что Россия верит в свои ценности, сослужившие ей хорошую службу. И далее с хитрым прищуром: "Мы не намерены менять свою ориентацию".

Посмотрим, насколько адекватным окажется сейчас имидж Путина как жесткого и незаменимого вождя, единственно способного провести страну через кризис, оборачивающийся резким падением уровня жизни россиян, сказала в заключение собеседник РС профессор политологии университета имени Кларка в Массачусетсе Валери Сперлинг.

Профессор университета Rutgers Александр Мотыль разбирает конкретный случай ареста и суда над Надеждой Савченко с позиций, обозначенных нашей гостьей Валери Сперлинг. "Почему Путин навесил ложное обвинение в содействии убийству двух российских журналистов на Савченко, а не на одного из более чем тысячи украинских военнопленных? Напрашивающийся ответ – частичный? – полный? – потому, что Савченко – женщина. Мужчины-военнопленные легко укладываются в путинскую схему мироустройства, ибо война – подобающее занятие для сильного пола. Некоторые из них, такие как мачо Путин, воюют хорошо и выживают. Другие делают это плохо и погибают. C'est la vie. Однако женщинам и тем паче украинским женщинам нет места ни на поле боя, ни в представлениях Путина о войне. Деконструируйте советско-российские культурные стереотипы украинцев и увидите, что "малороссы" в них, как правило, особи с "женскими" признаками. Иными словами, украинцы "слабые", в то время как их старшие братья русские – "сильные". И неизменно наделены мужскими характеристиками".

"Для верховного российского сексиста Надежда Савченко – прекрасная площадка для пиара. Большой Влад может ее хорошенько потоптать. Укрепив попутно сексистскую политическую культуру России. Указать женщинам на их шесток в этом мире. И в довершение ко всему напомнить украинцам, что им не по зубам тягаться с народом, породившим Путина".

"Обычно столь грубая демонстрация мачизма скрывает глубоко потаенное чувство неуверенности перед женщинами. В этом смысле Путин ничем не отличается от своего младшего брата Януковича, чья потребность в утверждении в себе мужского начала привела его к полной политической импотенции".

"Ясное дело, Савченко должна быть освобождена. Но столь же ясно, что этого не произойдет, пока не улягутся страхи Путина перед сильными украинскими женщинами", – пишет Александр Мотыль.