Андрей Макаревич на встрече с поклонниками в Минске рассказал, что не читает книг, переведенных с иностранных языков, что в Крыму его считают владельцем виллы на побережье и что его перестали звать в жюри КВН. Закрытый концерт лидера "Машины времени" прошел в столице Белоруссии в те же дни, когда "нормандская четверка" договаривалась о прекращении огня в Донбассе. Во время выступления Андрей Макаревич отвечал на вопросы из зала.

Я по горло в делах,
А меня зовут, вновь зовут
Голоса, как заметил БГ, все строже.
Скоро им надоест, и за мной придут...
Где поселишь душу мою, правый Боже?
Нет, я знаю, просить ни о чем нельзя,
Все по мере дел, добра и таланта,
Но хочу туда, где мои друзья,
Там один поэт и два музыканта.
Мы с поэтом вдвоем могли б расстараться
И восславить небо - от края до края.
А с музыкантами я бы играл на танцах,
По субботам, на женской половине рая!

– Какой вы видите Россию через 10 лет?

– Вы знаете, события настолько ускоряются, время настолько уплотняется, в геометрической прогрессии буквально, что мне трудно себе представить, как будет выглядеть мир через год. А 10 лет – это что-то недостижимое для моих фантазий. Я, во всяком случае, очень хочу, чтобы эта ужасная история с Украиной закончилась.

Не знаю, приведут ли к чему сегодняшние переговоры, но очень и очень на это надеюсь. Хотя, говорят, надежда невелика.

Надежда есть всегда. Потому что, если бы надежды не было, я бы, наверное, вообще всем этим не занимался.

Живем в очень динамичное время. Россия год назад и сегодня… Да, сегодняшний маразм – это небо и земля. Это правда. Со стороны все всегда виднее. Знаете, даже изнутри видно, необязательно со стороны. Изнутри тоже очень хорошо видно.

– Правда, что Путин помирился с вами и вы сегодня летели в самолете вместе?

­– Ну, во-первых, Путин со мной не ссорился. Лично. И я с ним тоже. Во-вторых, он на своем самолете, я на своем…

– Андрей, вы много путешествуете. Какое самое любимое или нелюбимое место на планете Земля у вас? Где бы вы посоветовали побывать обязательно?

– Здесь очень трудно давать советы, потому что я не знаю, что именно вас интересует. Кто-то любит ходить по пустыне, кто-то мечтает к Северному полюсу дойти, кто-то любит джунгли, кто-то опускается под воду, кто-то ходит в горы. Я не могу назвать какое-то любимое место на земле, потому что жизнь – очень короткая штука, и жалко тратить ее на то, чтобы несколько раз возвращаться в одно и то же место, каким бы прекрасным оно ни было. Потому что в конце жизни ты поймешь, что еще очень много не увидел. Мне интереснее увидеть что-то, чего я не видел раньше.

– Андрей, у вас много песен про море. У вас есть яхта, вы ходите в море?

– Я всегда испытываю совершенно особенное чувство в Балаклаве, в Балаклавской бухте. Там есть реально интересные места для ныряния, потому что у бухты давняя история. Там стояли англичане в свое время, там стояли русские, и там на дне много чего любопытного лежит. Я там дружу с местными дайверам. И вот мы сидим на берегу, и проходит прогулочный катер. И оттуда в этот рупор громко вещают: "Мы проходим Балаклавскую бухту. Справа на горе вилла Андрея Макаревича…" Я так сижу, думаю, и ведь не скажешь им ничего, они плывут... Люди фотографируют, смотрят. Нет, у меня нет яхты, нет самолета, слава тебе, господи.

​

– Как вам Белоруссия?

– Я Белоруссию обожаю по нескольким причинам. Даже если не говорить о том, что вся моя родня по отцовской линии именно из Западной Белоруссии. Просто я здесь часто бываю в гостях, а вы прекрасно понимаете, что когда ты приезжаешь в гости, то тебе стараются показать и подарить самое лучшее, а внутренние свои проблемы прячут. Это естественно, мы сами тоже так поступаем. Поэтому я-то знаю Белоруссию с самой лучшей стороны, для меня это какой-то совершенно рай в смысле природы.

Вот то, что природу вы сохраняете лучше, чем в России – это действительно так. Я так расстраиваюсь, когда возвращаюсь обратно и… Для той природы, что у вас в пяти километрах от города, у нас надо ехать километров за 80, чтобы найти, и все равно будет загажено, к сожалению.

Я в свое время тратил много сил и времени на то, чтобы это если совсем не остановить, но хотя бы уменьшить. Я подозреваю, что это у нас такое наследие от кочевников, которое нам досталось, а вам не досталось. Вы все-таки ближе к Европе в этом смысле. А кочевник гадит без сожаления, потому что утром он сядет на коня и поедет на новое место, чего ему тут убираться. И это остается в генах, к сожалению.

– Что для вас означает понятие "русскость"?

– Не знаю. Я никогда не задумывался над этими вещами. Также, что такое "белорусскость", что такое "английскость" – я не очень это знаю. Наверное, это как раз то, что люди чувствуют, словами это выразить невозможно, это какое-то ощущение своей земли, своих предков, которые в этой земле лежат, своего воздуха, своих друзей, своего языка.

– Как вы воспринимаете свои песни в переводе на белорусскую мову?

– Поскольку белорусская мова, в общем, не очень далека от российской, я во всяком случае могу понимать, насколько это далеко от оригинала и насколько это близко к оригиналу. Вообще, когда ты видишь перевод того, что сделал, на другой язык, это всегда приятно. Это льстит твоему самолюбию – значит, где-то интересно за пределами твоей страны. Но с белорусской проще.

Когда я смотрю, например, песни, переведенные на иврит, я ничего не могу понять. Я не могу оценить качество. Мне говорят: вот эту песню хорошо перевели, а вот эту не очень. Это говорят люди, которые знают два языка в равной степени. Приходится верить на слово.

Я, кстати, довольно давно перестал читать иностранную литературу, потому что у меня вдруг возникло ощущение, что я читаю не писателя, а переводчика. А язык – это все-таки музыка слов. И можно эту музыку очень здорово искалечить и самому того не заметить, если у тебя со слухом не очень хорошо. Поэтому лучше в оригинале.

​– Приглашают ли вас сейчас в КВН?

– Нет, меня в КВН сейчас не приглашают. Я Александра Васильевича (Маслякова) понимаю, ему Путин подарил театр замечательный для КВНа. У них не было помещения своего, а тут такая история началась с Украиной… Ну и он думает, что ему сейчас неудобно меня приглашать в жюри. Я на него не обижаюсь за это.

– Андрей, вам не хочется уже уехать куда-то в домик у моря?

– Знаете что, я продолжаю себя ощущать совершенно свободным человеком, поэтому ровно в тот момент, когда мне захочется это сделать, я это сделаю. Я надеюсь, что мне никто не помешает. Пока, видимо, слишком много всего меня держит здесь, у себя дома, и у вас, и вообще в тех местах, где я бываю. Это мои друзья, это ощущение того, что, в общем, я не в пустоту это все пою. И я не хотел бы с этим расставаться.

Видеозапись встречи предоставлена Белорусской службой Радио Свобода