Кубанская активистка Дарья Полюдова, которая стала первой оппозиционеркой, кому были предъявлены обвинения в призывах к сепаратизму, в конце февраля была отпущена из следственного изолятора под подписку о невыезде. Сейчас Полюдова изучает материалы дела и готовится к судебному разбирательству, от которого, правда, объективности не ждет.

В августе прошлого года 26-летнюю Дарью Полюдову, одну из организаторов несогласованного с властями Краснодара "Марша за федерализацию Кубани", арестовали на 14 суток за мелкое хулиганство. Однако по истечении этого срока девушку не выпустили из спецприемника, а возбудили уголовное дело и отправили в СИЗО. Ей предъявили обвинения по статьям "Призывы к осуществлению экстремистской деятельности" и "Призывы к осуществлению действий, направленных на нарушение территориальной целостности Российской Федерации" за посты в социальной сети "Вконтакте". Дарья Полюдова вину не признает и считает, что ее записи в интернете не были экстремистскими или направленными на нарушение территориальной целостности. Помимо Дарьи Полюдовой, фигурантами так называемого дела "О федерализации Кубани" стали еще четыре активиста: Сергей Титаренко, который сейчас находится в СИЗО, Петр Любченков и Вячеслав Мартынов, которые бежали на Украину, и Андрей Чернышев, о судьбе которого ничего не известно.

"Союз солидарности с политзаключенным" внес Дарью Полюдову в список политических заключенных на основании того, что уголовное преследование краснодарских активистов нарушило закрепленные в Конституции права на проведение "ненасильственной массовой акции регионалистской направленности" и на "публичное высказывание своего мнения по актуальным вопросам российской и международной политики". Ей грозит до 5 лет лишения свободы.

В интервью Радио Свобода Дарья Полюдова подробнее рассказала о предъявленных ей обвинениях, мотивах уголовного преследования и о времени, проведенном в СИЗО:

– То, что меня отпустили из СИЗО, было чисто юридической процедурой. По статье 109-й Уголовно-процессуального кодекса по преступлениям средней тяжести нельзя содержать под стражей более шести месяцев. А так бы меня следователь еще держал и держал. Все, конечно, радовались, что меня отпустили на свободу, но знали, что это только потому, что это предусмотрено УПК.

– В чем именно вас обвиняют? И что вы сами думаете по поводу этих обвинений?

– Все началось с того, что оперуполномоченный Разинков написал заявление начальнику ЦПЭ (Центр по противодействию экстремизму. – РС) о том, что я собираюсь проводить Марш за федерализацию Кубани. Затем ЦПЭ исследовал материалы моей личной страницы "Вконтакте", а затем уже это все перешло в ФСБ. К тем постам, которые относятся к Маршу за федерализацию Кубани, они не смогли придраться, так как там все с юридической точки зрения было законно. Но к остальным постам... Допустим, у меня был проведен одиночный пикет "Не война с Украиной, а революция в России" – это первый эпизод, по которому меня обвиняют, часть 2-я статьи 280. Второй эпизод – я перепостила картинку Петра Любченкова "Этнические украинцы Кубани хотят присоединиться к Украине". Это был просто троллинг, шутка, ничего более. Но следователи ФСБ сочли это призывами к изменению основ территориальной целостности Российской Федерации, часть 2-я статьи 280, прим. 1. Еще один эпизод – по 280, часть 2-я – я писала пост о том, что Путин виноват во всех терактах, и его окружение, что у нас в стране низкие зарплаты, высокие тарифы ЖКХ, в общем, все на социальную тематику, а также почему люди на Майдане могли убрать Януковича, а мы не можем убрать Путина, что пора выйти на площадь и свергнуть этот режим. Но в этих постах я не подразумевала именно насильственное изменение конституционного строя. Если будет хороший эксперт, он сможет доказать, что в размещении этих постов нет состава преступления. Мы, к сожалению, пока не можем найти такого эксперта, но сейчас ищем.

– Я правильно понимаю, что непосредственно в организации этого Марша за федерализацию вы не участвовали, вы только перепостили какую-то информацию о нем?

– Нет. Марш мы решили организовать со Славой Мартыновым, группу "Вконтакте" я создала. Именно из-за этого марша мной и заинтересовались сотрудники ФСБ. Когда я знакомилась с материалами дела, увидела рапорт оперуполномоченного Разинкова начальнику ЦПЭ о том, что я хочу провести Марш за федерализацию Кубани, и в связи с этим необходимо исследовать мою страничку и найти там какие-то экстремистские высказывания. По поводу Марша они не нашли экстремистских высказываний, нашли по поводу других постов.

– А чем вы занимались до организации марша? Насколько активно вы участвовали в оппозиционных акциях?

– До организации марша в Краснодаре я постоянно организовывала акции протеста, митинги, серии одиночных пикетов в Новороссийске. Меня из-за этого сажали на сутки, на 15 суток, на 10 суток, на трое суток. Штраф в 20 тысяч у меня до сих пор висит. Власти Новороссийска делали так, чтобы меня уволить с работы, мне невозможно там было жить, и пришлось переехать в Краснодар. Я думала, что в Краснодаре полегче. Я приехала в Краснодар, там мы тоже со Славой Мартыновым, Витей Чириковым и другими гражданскими активистами, анархистами проводили акции протеста против военной агрессии России на территории Украины, за различные социальные требования и за освобождение политзаключенных.

– Вы провели в следственном изоляторе полгода. Как к вам относились там? Были сообщения, что на вас там оказывается давление.

– Когда я поступила в СИЗО, там была женщина, она говорила, чтобы я признала свою вину. Ее зовут Галина. Когда я следователю давала показания и не признала свою вину, он мне говорил, что в моих действиях есть умысел на насильственное изменение конституционного строя, и она после этого меня начала обзывать "дурой", избивать, ужасные вещи делала, мне неудобно об этом говорить… В общем, она постоянно была против моей позиции в отношении действующей власти, говорила, что "ты в России живешь, что ты против Путина имеешь". Невозможно было с ней находиться. Я сказала начальнику, когда был очередной конфликт (она и многих женщин подговаривала против меня), что если меня не переведут из камеры, я устрою голодовку. После этого ее перевели, и все было замечательно. Женщины, с которыми я последние три месяца сидела, никакого давления на меня не оказывали, начальник был адекватный. По поводу врачебной помощи там, конечно, она не сильно оказывается. Например, когда меня водили к стоматологу, сказали, что зубы только вырывают. Но мой стоматолог говорит, что ни одного зуба не надо было вырывать. Там еще одна женщина работает в администрации СИЗО, Наталья Николаевна, она какие-то мелкие придирки ко мне имела, что на суд надо только хвостик делать, намекала, что я сама виновата, что я попала сюда.

​– За это время в СИЗО насколько сильно пострадало ваше здоровье?

– Только стоматологическая помощь требовалась, а так, в принципе здоровье у меня было нормальное.

– Как вы считаете, почему вы стали фигуранткой этого дела? Какие цели преследует власть этим делом?

– На меня начали оказывать давление власти еще в Новороссийске, в связи с тем, что я приехала из Москвы, а активистов, которые приехали из Москвы, в регионах очень сильно душат власти. И у нас в Краснодарском крае очень жесткие сотрудники правоохранительных органов. Помните Евгения Витишко, Сурена Газаряна... Тут не дают развиваться протестной деятельности.

​– А вы в Москве тоже занимались какой-то протестной деятельностью?

– Я в Москве была в "Левом фронте", помогала Сергею Удальцову. Потом получилось так, что у меня все вещи украли, и пришлось уехать обратно.

– Уже известно, когда у вас начинается суд?

– Когда суд будет, пока еще неизвестно. Сейчас идет ознакомление с материалами уголовного дела. Пока я ознакомлюсь с материалами уголовного дела, пока мои адвокаты ознакомятся, потом это все передается в прокуратуру, а затем уже суд. Может быть, примерно месяц это все займет.

– Какие у вас ожидания от этого суда? Вы надеетесь на объективное разбирательство?

– Мы будем с моими защитниками добиваться, чтобы суд был, конечно, на нашей стороне. Мы ищем эксперта, не можем пока найти. Но тем не менее, даже если у нас будет нормальное заключение, я думаю, что там уже все решено, и скорее всего, будет обвинительный характер приговора. Но тем не менее я не собираюсь уезжать никуда из России, потому что я считаю, что нужно тут продолжать борьбу, потому что, если мы все уедем, кто будет бороться за лучшее будущее наших детей?