В июне общие инфляционные ожидания населения на год вперед вновь выросли – после резкого их снижения и последующей стабилизации в марте-мае, отмечает Банк России в очередном обзоре. Ухудшились ожидания и в части текущей инфляции – после постепенного улучшения в течение шести месяцев подряд.

Главными факторами резко ускорившегося с осени прошлого года роста потребительских цен в стране стали как масштабная девальвация рубля, так и введение Россией продовольственных контрсанкций. Еще в конце ноября первый заместитель председателя Центрального банка Ксения Юдаева приводила такие оценки: ослабление рубля на каждые 10% приводит к дополнительному ускорению инфляции на 1%. Однако за последние месяцы резко сократился общий объем российского импорта, через цены которого, собственно, и проявляется влияние девальвации национальной валюты на внутреннюю инфляцию.

По данным Росстата, представленным в минувшую среду, объем импорта за период с января по май оказался почти на 39% меньшим, чем за первые пять месяцев прошлого года. По идее, такой спад потенциально мог бы заметно снизить влияние нового существенного ослабления рубля (случись оно по тем или иным причинам) на общий рост цен в стране. Но – так ли это?

Николай Кондрашов, научный сотрудник исследовательского института “Центр развития” Высшей школы экономики:

- Рублевая стоимость этого импорта даже выросла. То есть доля стоимости импортной продукции в общей стоимости покупаемых в стране потребительских товаров отнюдь не сократилась.

Embed share

Экономическая среда: два "если" высокой инфляции

by Радио Свобода

Embed share

Текст скопирван

The URL has been copied to your clipboard

---

No media source currently available

0:00 0:27:00 0:00

Скачать медиафайл

• 64 kbps | MP3

Pop-out player

Владимир Тихомиров, главный экономист по России финансовой компании “БКС”:

- Безусловно, спад импорта отражает общее снижение внутреннего спроса в стране. А снижение спроса уже само по себе способствует замедлению инфляции. Поэтому, конечно, когда импорт сокращается, можно говорить о том, что через какое-то время и инфляция начнет спадать. Что мы, собственно, и видим.

Но проблема в том, что российский импорт падает главным образом за счет более дорогостоящих его составляющих – скажем, новых автомобилей или иных дорогих потребительских товаров. Тогда как товары массового спроса (особенно продовольствие и компоненты для его производства - разного рода добавки, упаковки и проч.) продолжают импортироваться, но стоимость их, естественно, выросла ввиду девальвации рубля. Поэтому мы и видим высокую инфляцию в стране, вызванную прежде всего ростом цен на продовольствие. А он, в свою очередь, связан с подорожанием как готовых импортных продуктов питания, так и компонентов для производства продовольствия в самой России.

​Вы упомянули фактор резкого сокращения внутреннего потребительского спроса. Того самого спроса, который был основой еще недавнего экономического роста в России. Но в какой мере само по себе сохранение высокой инфляции в стране в течение сколько-нибудь продолжительного времени совместимо с резким сокращением в ней же внутреннего спроса? Ведь он, по сути, ее и определяет… Речь идет, конечно, именно о текущей ситуации, хотя прецеденты хорошо известны - даже в новейшей российской истории…

Владимир Тихомиров:

- Да, все это мы это наблюдали в 90-ые годы. Тогда в России падали и доходы населения, а следом и внутренний спрос. Тем не менее, инфляция многие годы оставалась очень высокой. Как правило, такое присуще экономике закрытой, экономике с очень низким уровнем конкуренции. Все зависит от стратегии, которую выбирает конкретный производитель в условиях общего роста цен. Он может продолжать их повышать, даже несмотря на падающий спрос, просто сокращая производство и стремясь покрыть убытки за счет еще большего роста цен на свою продукцию. Это - тупиковый путь, ибо в итоге он приведет производителя к банкротству. Волну которых мы и наблюдали в 90-е годы в России, тогда еще в очень значительной степени сохранившей черты советской экономики, неконкурентной и крайне монополизированной. А государство тратило огромные деньги на поддержание предприятий на плаву.

С тех пор положение во многих отраслях, особенно потребительского сектора, появилось немало новых производств, что усилило конкуренцию. А в таких условиях производители явно предпочтут иные стратегии. Но в принципе снижение потребительского спроса - это всегда сигнал дефляционный: через какое-то время инфляция начнет снижаться.

Николай Кондрашов:

- Взаимосвязь между темпами инфляции и динамикой внутреннего спроса проявляется в обоих направлениях. Но когда инфляция изначально высока, она приводит к быстрому спаду потребления. Скажем, если в течение короткого времени цены выросли на 5%, то, как правило, и потребительские расходы сокращаются на те же 5% в реальном выражении. Другими словами, в “штуках” мы начинаем продавать товаров на 5% меньше.

Но при этом влияние самого спроса на инфляцию отнюдь не столь же эластично. Если инфляция “влияет” на динамику спроса примерно один к одному, то спрос на инфляцию - в разы меньше. То есть все-таки инфляция для внутреннего спроса оказывается гораздо более важным фактором, чем наоборот.

​Собственно, именно это мы сегодня и наблюдаем… Хотя эффект сразу двух недавних волн девальвации рубля, во многом и вызвавший резкий взлет потребительских цен в России в конце прошлого и в начале нынешнего года, теперь фактически исчерпан…

Николай Кондрашов:

- Поскольку в конце 2014 года - начале 2015 года инфляция была очень высокой, это и привело к резкому падению спроса. Теперь она снижается, и прежде всего потому, что эффект девальвации к концу первого полугодия полностью себя исчерпал. Завершилась некая адаптация экономики к девальвированному рублю. Именно этот фактор повлиял на инфляцию даже в большей степени, чем сам спад спроса.

Со своей стороны, замедление инфляции способствовало тому, что еще недавнее падение потребительского спроса, в реальном выражении, теперь сильно замедлилось. А в июне он и вовсе перестал сокращаться. Да, обороты розничной торговли еще падали, но общее потребление, включая услуги, даже чуть выросло в июне, чего не было в предшествовавшие пять месяцев.

​Еще в прошлом году, помнится, в России заговорили об угрозе стагфляции в ближайшем будущем – то есть минимальных темпов роста экономики (стагнации) при сохранении высоких темпов роста цен (инфляции). Но все же высокая и продолжительная инфляция предполагает, как минимум, и соответствующие ей темпы прироста общей денежной массы в стране, которые, в свою очередь, напрямую зависят от действий финансовых властей. А сегодня эти темпы – на минимальных уровнях чуть ли не за четверть века…

Владимир Тихомиров:

- Даже на фоне недавней девальвации рубля мы действительно наблюдали весьма консервативную политику со стороны Центрального банка или правительства. И до сих пор мы не видим никаких намеков от них на то, что эта политика может быть существенно смягчена. То есть, условно говоря, что ЦБ начнет наращивать денежную массу за счет печатного станка, а правительство - серьезно расширять расходы, при сократившихся-то доходах, за счет резервов или, скажем, наращивания государственного долга.

А пока таких сигналов не видно, то в условиях консервативной денежной и фискальной политики, плюс спада потребительского спроса, можно достаточно уверенно говорить о том, что инфляция будет снижаться. Просто потому, что фундаментальных причин для продолжения ее роста пока не наблюдается. Конечно же, при условии, если не возникнет новых внешних шоков. Скажем, не будет нового серьезного падения цен на нефть, который может вызвать очередную волну ослабления рубля. Но если этого не случится, то, думаю, годовая инфляция уже в начале будущего года уверенно уйдет ниже уровня в 10%.

Николай Кондрашов:

- Ту ситуацию, которая сложилась в России в конце 2014 - начале 2015 года, лишь с некоторой долей условности можно назвать стагфляцией. Говоря о ней, обычно подразумевают слабую монетарную политику: государство печатает слишком много денег, у него сложился слишком высокий дефицит бюджета, это, в свою очередь, способствует росту инфляционных ожиданий… И все это в итоге транслируется в цены.

В России ситуация иная - девальвация привела лишь к временному скачку инфляции. Нет постоянного раскручивания классической инфляционной спирали: мы печатаем много денег, у нас растут цены, и чтобы все это покрыть, мы еще больше будем печатать денег, и так далее… Этого нет. Собственно, и заслуга Центрального банка в том, что он контролирует эти процессы. То есть происходящее, хотя внешне и напоминает стагфляцию, на деле означает один из способов адаптации к кризису. Они ведь бывают разными, и в России эта адаптация происходила через девальвацию.

Но, безусловно, общие инфляционные ожидания просто не могут сразу же снизиться до неких приемлемых ориентиров – скажем, до ожиданий годовой инфляции в 3-4%. Но постепенно адаптация происходит, и, на мой взгляд, за полтора-два года, если не случится неких новых шоков (например, еще одной мощной девальвации рубля), темпы потребительской инфляции в стране как раз и замедлятся примерно до 4%.

​Вспомним, в 2009 году, на пике тогдашнего кризиса, объем экономики России сократился сразу на 7,8%. В 2015 году он ожидается, как минимум, вдвое меньшим. Хотя, понятно, если тогдашнему спаду предшествовал весьма бурный рост экономики, то нынешнему – минимальный. А вот посткризисное восстановление тогда подстегивалось продолжающимся ростом внутреннего спроса, в основе которого был рост зарплат, даже несмотря на общий спад в экономике. Сегодня и зарплаты уже не растут, а падают, и общий потребительский спрос…

Кроме того, в 2009 году рост цен в России составил 8,8%. Каким он в итоге окажется в 2015 году, прогнозы слишком сильно разнятся, но пока годовые темпы инфляции почти вдвое превышают темпы шестилетней давности…

Николай Кондрашов:

- Кризис 2008-2009 годов и нынешний в принципе разные. Первый был в значительной степени обусловлен спадом внешнего спроса: не только цены на нефть упали, но резко сократился и сам российский экспорт в физическом выражении. То есть в наибольшей степени пострадал производственный сектор. При этом и девальвация была отнюдь не такой сильной, как теперь. А в сочетании с действительно более сильным ростом доходов, чем на этот раз, внутренний спрос не падал так же сильно.

Нынешний кризис - это кризис внутреннего спроса. И доходы населения растут медленнее, и бюджетная поддержка роста этих доходов куда более умеренная. Да и всплеск инфляции, вызванный девальвацией рубля, гораздо сильнее, чем в кризис шестилетней давности.

​В любых текущих прогнозах роста потребительских цен в России в ближайшие месяцы так или иначе содержатся оговорки: “если не случится очередного и существенного ослабления рубля в результате новых внешних шоков – прежде всего, таких как падение цен на нефть”...

Владимир Тихомиров:

- По моим текущим оценкам, есть неплохие шансы того, что годовые темпы инфляции к концу первого квартала будущего года могут замедлиться с нынешних почти 16% до 6-7% - если, конечно, не случится каких-то дополнительных внешних шоков. И, скорее всего, - именно в условиях сжатия потребительского спроса, отсутствия роста доходов населения, а также проведения властями России консервативной фискальной и денежной политики.

Николай Кондрашов:

- Основная причина, почему инфляция должна снизиться, связана даже не с тем, что в России сократился внутренний спрос (мы ожидаем, что с 2016 года он понемногу начнет расти), а в значительной степени именно с проводимой монетарной политикой. Дело в том, что ее переориентация Центральным банком на инфляционное таргетирование создает гораздо больше предпосылок для замедления годового роста цен в стране примерно до 4%, чем это в принципе было возможно после предыдущего кризиса.