Городской суд французского Тура удовлетворил иск 66-летнего истца о признании его права на "нейтральный" пол, теперь в документах заявителя в графе "пол" вместо "М" будет указано Neutre. По примерным оценкам, в мире 1,7% интерсекс-людей, в России это 33 тыс. новорожденных в год. Руководитель инициативной группы "Ассоциация русскоговорящих интерсекс-людей" Александр Березкин рассказал РС о проблемах сообщества.

– Что это вообще такое – интерсекс, интерсексуальность?

– Во-первых, нужно разграничивать понятия интерсексуальности и интерсекса. В русском языке слово "секс" связано с сексуальным поведением, а не с полом, как в английском, поэтому возникает лингвистическая путаница. Лучше употреблять слово "интерсекс". Интерсексуальность близка к бисексуальности, гомосексуальности, это неточно. По определению ООН, интерсекс – это человек, рожденный с половыми характеристиками, включая гениталии, половые железы и набор хромосом, которые не вписываются в стереотипную систему восприятия мужского и женского тела.

– А если по-русски?

– Это люди с врожденными биологическими характеристиками, которые их отличают от большинства мужчин и женщин. Грубо интерсекс можно разделить на две категории: люди с различиями в половой анатомии, то есть чуть больше клитор, чуть меньше пенис или наличие одновременно яичек и яичников. И нетипичный набор хромосом. Или есть еще синдром андрогенной нечувствительности, когда организм не вырабатывает половые гормоны, соответствующие его набору хромосом. Например, при женском наборе хромосом ХХ не вырабатываются эстрогены, получается маскулинизация и девочка развивается как мальчик. Вообще синдромов насчитывается порядка 30.

У меня вот синдром Клайнфельтера, когда присутствует дополнительная хромосома Х. У большинства мужчин набор хромосом XY, у женщин – XX, а у меня – XXY. Этот диагноз мне поставили в 16 лет. Есть специальное генетическое исследование – кариотип, определяющее набор, размер и форму хромосом. Мое тело до курса гормональной терапии было этаким конструктором между мужским и женским: женские бедра, увеличенные грудные железы, хрупкие кости, но при том высокий рост. Кроме того, у меня маленькие яички, они практически отсутствуют. Сейчас мне 31 год, гормональную терапию мне назначили в 17, она продолжалась 7 лет, потом я прекратил ее на 6 лет и полгода назад возобновил.

– Расскажите про ваш личный опыт, что это такое – быть интерсекс в России?

– У людей с нетипичным набором хромосом синдромы часто обнаруживаются лишь в пубертатный период. Для меня история интерсекс начинается с 16 лет, до того я и не подозревал, что у меня есть какие-то вариации. У меня был ранний сексуальный опыт в 12 лет, там был элемент психологического насилия, и я себя иногда ловил на мысли, что мне нравилось быть девочкой. В школе я прошел через буллинг, аутинг, физическое насилие, но это было связано скорее с гомосексуальной ориентацией, нежели с интерсекс.

И вот однажды в 16 лет наш педиатр попросила меня выйти из кабинета, чтобы сообщить что-то моей матери. Я подслушал под дверью, она сказала таким неприятным тоном, мол, вы заметили, что ваш мальчик какой-то странный, он развивается ненормально. Для меня это был шок. Меня отправили к другому врачу, где мне и поставили диагноз. Тогда я стал обращать внимание, что мое тело действительно какое-то другое. Я помню случай в очереди в магазине, когда кто-то обратился сзади: "Девушка, вы что-то уронили, – я оборачиваюсь. – Ой, извини, парень". Потом и другие стали замечать, что я отстаю в телесном развитии. В раздевалке в школе надо мной похихикивали, говорили, что у меня грудь растет, на первом курсе в университете один парнишка изобразил на доске, как я выгляжу: это был образ гермафродита – широкие бедра, увеличенная грудь. Долгое время у меня было ощущение, что я ошибка природы, а учитывая, что я верующий, мне казалось, что это наказание за какие-то мои грехи. Я ненавидел свое тело, отвергал его, мне казалось, что я урод, что такие люди жить не должны. Это был сложный период. Но после я стал ходить к психологу, заниматься йогой, танцами, учился принимать свое тело.

Не с кем было обсудить это. С матерью мы об этом не говорили, только о лечении и деньгах, ведь за терапию приходилось платить. До 18 лет тесты на гормоны и биохимические анализы бесплатные, а после 18 – за деньги. Сами лекарства стоили недорого, но то был русский препарат в ампулах, он оказывал побочные эффекты на печень. А голландское лекарство в капсулах стоило для меня очень дорого. Я сейчас живу в США, здесь у меня государственная страховка, покрывающая мои визиты к врачу и лечение, а лекарства я покупаю в специальной клинике для ЛГБТ по программе для трансгендеров и интерсексов. Это обходится в 12 долларов в месяц, учитывая, что рыночная стоимость 150 долларов.

В России мне повезло с доктором, с генетиком, которая меня вела в родном Новокузнецке. Она мне сказала, что этой болезни стыдиться не надо, но не стоит никому об этом говорить. Доктора мне помогали, но всегда была проблема с гетеронормативностью: врач, к примеру, спрашивала всё время, как у меня складывалась сексуальная жизнь, как с девушками, а у меня тогда сексуальная жизнь была больше с мальчиками, приходилось скрываться. Однажды меня отправили к андрологу, так он мне объяснял, как нужно себя вести, чтобы быть мужчиной. Сказали даже, что если есть проблемы, могут дать виагру. У врачей даже вопрос не возникал, что я мог быть другой ориентации.

– А как реагирует ЛГБТ-сообщество?

– Может, из-за того, что это Нью-Йорк, люди относятся хорошо, позитивно, говорят: "О, классно, у тебя своя индивидуальность". Некоторым, с кем у меня был контакт, нравилось мое несколько нестандартное тело, привлекала эта смесь маскулинности и феминности – андрогинность. А так вообще здесь никто на тебя не обращает внимания, не интересуется, что у тебя в штанах.

– А в Америке как – понятие интерсекс никак не связано с сексуальным влечением, верно?

– Да, интерсекс может быть гетеро-, гомо-, би-, асексуалом, то есть тот же набор сексуальных ориентаций и гендерных идентичностей, которые присущи и неинтерсекс-людям.

– Что такое права интерсекс и зачем за них бороться?

– Есть три основные проблемы: нарушение права на здоровье и физическую неприкосновенность, плохое обращение, а также право на равенство и отсутствие дискриминации.

Учитывая, что тела интерсекс-людей отличаются от тел большинства, уже с младенчества дети интерсекс подвергаются насилию со стороны медработников. Самая актуальная проблема – операции, когда врачи приписывают детям пол в соответствии со своими представлениями о типичном мужском и женском. То есть рождается ребенок с женскими и мужскими первичными половыми признаками, врач делает за него выбор, какой пол ему оставить, ребенок вырастает и может не согласиться с этим выбором, не принять свою гендерную идентичность. При этом операции могут проводиться некачественно, оказывать негативное воздействие на психическое и сексуальное развитие. Эти операции делают не только в России – везде, где это не запрещено законодательно, как на Мальте или в Австралии.

Другая проблема – качество медицинских услуг, взаимоотношения между врачами и пациентами, информированность интерсекс-детей и их родителей. С одной стороны, идут споры, насколько нужны те или иные операции до достижения интерсекс-детьми совершеннолетия, а с другой – недавно у меня был кейс из Казахстана, синдром Шерешевского-Тернера, когда в организме только одна хромосома Х. Это приводит к нарушению роста, проблемам с костной системой, с обменом веществ. Так вот, тому человеку поставили диагноз, когда ему уже было больше 20 лет, гормональную терапию в этом возрасте не назначают.

В России интерсекс в медицинской терминологии определены как люди с нарушениями формированиями пола, они получают степень инвалидности. И тут мы сталкиваемся с проблемами защиты прав людей с ограниченными возможностями: дискриминация на работе, доступ к социальным услугам.

– А в чем проблема с инвалидностью? Пенсию же дадут.

– Ну вот, к примеру, я сам в 18-19 лет получил инвалидность 3-й группы, мне как студенту это помогло получить дополнительный доход, я был освобожден от армии, но потом при поиске работы я встал на учет в центре по защите населения, и там отметили, что у меня было пенсионное свидетельство и инвалидность – оказалось, что не все работодатели готовы нанимать таких сотрудников. Потом я свою инвалидность скрывал. В США интерсекс инвалидами не считаются.

– Зачем графа "нейтральный пол" в документах?

– Это нужно самим интерсекс-людям, которые не хотят относить себя к мужскому или к женскому полу. Также это хорошая точка для медицинского сообщества: если изначально понимать, что когда человек вырастет, он может решить остаться в этой нейтральной категории, становятся необязательными детские операции по изменению тела, приведения его к мужскому или женскому стандарту. Операция необходима, только если речь идет о сохранении здоровья.

Но надо отметить, что это предмет для дискуссии в интерсекс-сообществе. Некоторые считают, что выделение каких-то категорий ведет к дополнительной стигматизации.

– А если с таким паспортом интерсекс приедет в Саудовскую Аравию или Иран, да в ту же Россию – что ему на паспортном контроле скажут?

– Для этого нужны международные стандарты. Этот вопрос обсуждается в разных комиссиях ООН с 2012 года, а также и в Европейском парламенте, летом этого года была встреча Совета Европы, где поднималась эта тема, так что работа ведется.

– Какие службы для интерсекс-людей существуют в России?

– Есть много медицинских генетических клиник, где таким детям оказывается медицинская помощь. Я пытался найти что-то касательно психологической поддержки, но безуспешно. В некоторых клиниках существует сексуальная адаптация, но не понятно, информируются ли родители, и если информируются, то как.

– Что такое интерсекс-активизм в России? Чем занимаетесь вы и другие активисты?

– Если вы найдете других интерсекс-активистов в России, я буду рад.(Смеется.) У нас есть группа поддержки, нас всего пятеро в разных городах. Мы занимаемся распространением информации об интерсекс-людях, об их правах, о медицинских исследованиях, которые не патологизируют, не стигматизируют интерсекс. У меня в США есть доступ к информации в различных институтах, исследовательских организациях, фондах. Второе направление – это социально-психологическая поддержка интерсекс-людям, в группе есть психологи, социологи. Мы работаем с 2013 года, но в русском интернете так мало сайтов или форумов по этой теме, что люди на нас выходят плохо. У нас, может, 2-3 новых контакта в год.

– А куда обращаться?

– Можно писать нам на почту: [email protected]

– Вы работали преподавателем социологии в Дальневосточном федеральном университете во Владивостоке. В прошлом году против вас начали травлю и в итоге уволили, вы эмигрировали в США. Это как-то связано с интерсекс-активизмом?

– Нет. Это связано с деятельностью в ЛГБТ-организации во Владивостоке, с тем, что я в то время работал преподавателем и, возможно, нарушил закон о пропаганде. Я не очень люблю обсуждать ту ситуацию, ну была она и окей, это в прошлом.