Сегодня - День памяти жертв политических репрессий. Накануне на Лубянской площади сотни людей участвовали в акции "Возвращение имен" - читали имена расстрелянных и погибших в ГУЛАГе.

Репортаж Анны Гальпериной - на сайте "Православие и мир":

Несмотря на морозный день, люди приходят, стоят в очереди к микрофону, зачитывают имена с листочков, многие добавляют к ним имена своих дедушек, бабушек, отцов и матерей, родных или знакомых:

«Расстреляны отец и мама, школьная учительница. Мне было 6,5 лет. Братьям 9 лет и 9 месяцев. В 1959 году мой отец был реабилитирован», – срывающимся голосом говорит старик; «Я хочу вспомнить имена отцов моих друзей, потому что друзья уже ушли и не могут сделать это сами», – это мужчина в годах; «Мои прабабушка и прадед расстреляны» – молодая женщина; «Расстреляны родители, нас, детей, отправили в детские распределители при НКВД», – плачет старушка. Ее обнимает сотрудница «Мемориала», вытирает ей слезы. Детское горе до сих пор болит.

Своих дедов и прадедов вспоминают многие.

Павел Пряников

Побывал вечером у Соловецкого камня. Помянул обоих дедушек.
Людей много, как каждый год.
И государство-Молох живее всех живых.
Вечная память всем жертвам этого Молоха, прошлым и нынешним.

Khalimat Khalia Tekeeva

Многие пишут, что приехали к Соловецкому камню пораньше, но не успели зачитать имена. Это очень хорошая новость — и прискорбный факт: слишком многим есть, что сказать.

Свои зачитаю здесь:
Более чем 65 тысяч карачаевцев, которые в короткое время были депортированы в Среднюю Азию. Те тысячи, которые погибли в пути или вдали от дома. Те сотни тысяч кавказцев (и не только), которые разделили с карачаевцами тяжелую судьбу переселенцев.

Как узнать побольше о репрессированных родственниках, рассказывает "Медуза". Самый крупный проект, обобщающий данные из Книг памяти разных регионов - онлайн-список "Жертвы политического террора в СССР", который ведет "Мемориал", сейчас в нем около 3-х миллионов имен.

Varvara Pakhomenko

Спасибо "Мемориалу" за "Возвращение имен", мне лично - тридцати шести имен родственников, которые есть в составленной организацией базе данных "Жертвы политического террора в СССР": двое расстрелянны, один умер в тюрьме, остальные – пережившие и нет ссылку. В базе есть не все, о ком я знаю (нет родителей моего деда по отцу, братьев и сестер бабушки по матери - они умерли в первый год ссылки), но есть и те, о ком не знала и это - настоящее возвращение имен.

Впечатления тех, кто пришел вчера к Соловецкому камню:

Алексей Навальный

Постоять и послушать тоже очень полезно: быстро в собственной голове развенчивается миф о том, что репрессировали только начальство. Подавляющее большинство профессий - совсем не «белые воротнички». Плотник, обходчик путей, рабочий, в таком роде.

Kira Yarmysh

Я, честно говоря, не ожидала, что акция Мемориала так меня впечатлит. Думала, приду с Алексеем, постою в сторонке, пока он читает имена. Я даже не знала толком, как все там происходит.
Но вот ты подходишь к Соловецкому камню, и тебе сразу дают бумажку с двумя именами. Не отдашь же ты ее кому-то другому. Стоишь и рассматриваешь этот листочек, а там написано "плотник 4-й дистанции пути станции Венёв". Расстреляли в 38 году, человеку было 30 лет. Плотник 4-й дистанции пути.
Миллионы репрессированных, миллионы невиновных людей, осужденных и убитых - это всем известно, это повторяют со школы. Довольно быстро смысл слов начинает от тебя ускользать - тяжело вдумываться в заученную фразу. Но потом ты смотришь на эти конкретные слова "плотник 4-й дистанции пути станции Венёв", и осознание приходит к тебе с ослепительной ясностью - быстрее, чем от всех этих колоссальных цифр.

Serge Sharov-Delaunay

Читали имена убитых у Соловецкого камня. А стоял и по-хорошему завидовал людям, отходившим от микрофона с одухотворенными, светлыми лицами, как после исповеди. У меня не получается: где-то запрятанная или запрятавшаяся холодная ненависть поднимается к горлу - я никогда им этого не прощу. Им, стрелявшим, судившим, сажавшим, стучавшим... даже если они сами стали жертвами созданной ими же машины.
Наверное, я плохой христианин. Честертон говорил, что надо ненавидеть грех и любить грешника. С ними не получается.

Татьяна Малкина

это правда специальное и важное счастье - замерзнуть в многчасовой очереди на чтение (не)забытых имен. с чадами и домочадцами когда - особенно счастье. как малыш сегодня заметил, за девять лет "я список кораблей прочел до середины"... сегодня были новые (для меня, во всяком случае) впечатления: чудовищной силы то ли диссонанс, то ли резонанс, когда ребенок лет четырех нежным колокольчиковым голосом читает строки "имярек, столько-то лет, такой-то профессии, расстрелян тогда-то". прямо звон в ушах и в душе от этого. с одной стороны, звучит немного как, например, я, пятилетняя, в ритмическом экстазе декламирующая "камень на камень, кирпич на кирпич, умер наш ленин, владимир ильич" с полным восторгом и радостью, родителей наверняка в иные времена примерно за это и расстреляли бы. с другой - сильно, да, адский совершенно контраст создается.
мой большой малыш сначала твердо сказал, что это ему припахивает голливудского толка пиаром и что негоже маленьких малышей на такое дело кидать (он очень сызмальства чувствителен к tear jerk). но будучи спрошенным, а когда же, в какой год жизни и развития ребенка уже уместно и правильно намекнуть ему, что вообще-то люди делали всякое такое, в частности, доносили на соседей и друзей, которых потом другие люди без вины убивали тысячами, малыш задумался и честно сказал: не знаю, видимо, в каждом частном случае по-разному, нет такого общего возраста.

Корреспонденту "Коммерсанта" Александру Черных достались имена репрессированных Николая Клепинина-Львова и Вильгельма Клибика. Черных разузнал подробности их биографии:

Православный офицер белой армии и красный латыш-разведчик — так уж получилось, что теперь их имена оказались рядом в списке расстрелянных. Они отличались друг от друга во всем, но их уравнял бюрократический принцип алфавитного порядка. Государственной машине террора не было никакого дела до личностей — она медленно давила десятки тысяч граждан, перемалывая в одной земле рабочих и крестьян, офицеров и врачей, актеров и священников, бухгалтеров и сторожей. За девять лет список расстрелянных в Москве не прочитали и наполовину. Вечная память.

Кстати, сегодня ровно четверть века с момента установки Соловецкого камня на Лубянке - тогда, в 1990-м, еще по соседству с памятником Дзержинскому.

Сегодня акция продолжилась на Бутовском расстрельном полигоне.

Имена возвращали не только в Москве - и памятные "соловецкие" камни стоят не только на Лубянской площади.

Игорь Бобраков

Сегодня в Сыктывкаре впервые прошла акция "Возвращение имён". Добровольцы читали имена людей, репрессированных на территории Коми. Я хоть и был одним из организаторов этого мероприятия, вынужден, к стыду своему, признаться, что до сих пор ничего не узнал о судьбе своего деда по матери Петра Ильчукова, который был арестован за 20 лет до моего рождения. Все его дети уже умерли, а внукам вечно некогда.

​

​

​И сообщение из Киева:

Julia Arkhipova

хочу сказать огромное спасибо каждому, кто пришел. У меня правда мурашки по коже от того, что вы там стоите в очереди по несколько часов только ради того, чтобы сказать о тех, кого перемололо в жерновах нашей с вами истории. Если мы помним, значит мы еще на что-то годимся.

В "Журнале ЖЖ" - подборка записей блогеров о мемориалах жертвам репрессий в разных городах России.

Мэр Екатеринбурга Евгений Ройзман:

В 1941-1945 гг. на поле боя погибло 21 397 свердловчан. В 1937-1938 гг. в Свердловске было расстреляно 20 787 человек. И если первые погибли Защитниками Отечества, их портреты висят в школах, их с гордостью вспоминают родственники и несут их фотографии в Бессмертном полку,то вторые были убиты оболганными, ошельмованными, их гибель ударила по их семьям, от них отрекались самые близкие, о них старались не говорить даже шепотом, не рассказывали детям и внукам. И стали вспоминать только в конце 80-х - начале 90-х.

В последнее время появились продуманные вбросы, что, дескать, да, репрессии были, но уничтожали в основном хозпартактив, заворовавшуюся номенклатуру, чекистскую верхушку и прочих начальников. Не верьте. Основные жертвы массовых казней - это простые крестьяне, колхозники и рабочие. В огромном большинстве своем - русские.

О своих родственниках вспомнил и мэр Москвы:

Хотя в целом сегодняшний день не избалован вниманием ни госпропаганды, ни первых лиц.

Так будет не всегда - считает Олег Кашин.

Вообще уже давно понятно, что это будет главная тема в постпутинской России, вместо ВОВ.

Дмитрий Ольшанский

Нет, не будет, к сожалению.

Аргументация Ольшанского такая:

русская городская Россия, расстрелянная в 1937-м - просто исчезла как феномен коллективной памяти, будучи замещена бывшим крестьянством. Растворилась в новом советском и послесоветском народе.
А потому - не его это горе, не его это память.
Ольга Алленова на "Правмире" пишет о том, что эту память можно вернуть.

Нам ампутировали память, отрезали от нас наше прошлое. Если ребенок лишается родных и попадает в детский дом – он испытывает тяжелейший стресс, следствием которого становится депривация, нарушение поведения, подавленное психическое состояние. Мы – народ, лишенных родных. Мы, наверное, депривированный народ. Поэтому мы часто так жестоки или равнодушны, мы мало ценим семью и привязанность и не уважаем чужую жизнь и чужую свободу. Чтобы это изменилось – нам надо вернуть свое прошлое. Поплакать над ним. Осмыслить его. Простить, наконец. И не забыть уже никогда.

Мы произносим имена незнакомых людей, расстрелянных в нашей стране, не только ради этих людей. Они мученики, они с Богом. Мы делаем это ради себя, своих детей, своей страны. Это нужно нам. Несколько лет назад кто-то придумал зажигать 30 октября свечу и ставить ее на подоконник. Кто-то тогда сказал: если в каждом окне будет гореть свеча, я пойму, что мы выздоровели.

Есть и такое мнение:

Alexander Polejaev

у нашего поколения хватает своих ран и трагедий, замолчанных, забытых и обосранных. И вместо того, чтобы делать главной темой реальную боль и переживания живых людей, на подмостки надо вытащить пыльные трупы из шкафа и над ними камлать.

А также легко представить, что если трагедия 37-го это будет мейнстрим, то сталинизм - это будет андерграунд. Журнал Огонек против газеты Дуэль. На колу мочало, начинай с начала.

Олег Кашин:

А вопрос не так стоит. Альтернатива - не 91 и не Беслан, а скорее дрочить на 45 год и на олимпиаду. <...> тут выбор не между разными трагедиями, а между рефлексией и самодовольством, это другое совсем.

Ну а пока у большинства в почете самодовольство, меньшинство обращает внимание вот на что:

Сергей Смирнов на сайте "Мослента" пишет о проблемах галереи Гельмана, которую выселяют с "Винзавода" после организации аукциона в поддержку "узников Болотной":

В ситуации с аукционами важнее понять, почему следует такая реакция властей, откуда она идет. Почему никто не может или, скорее, не хочет одернуть силовиков. С ними все понятно — они выполняют приказ. Но почему им такие распоряжения отдаются?

Запугать сторонников оппозиции? Да перестаньте, здесь все зачищено, бояться некого. Может быть, интеллигенцию, чтобы она массово не перешла на сторону оппозиции? Тоже нет, в прошлом году народу на аукционе было больше, на концерте «Рокузник» в 2013 году в кинотеатре «Мир» еще больше. Так что здесь тоже очевидный спад, никаких перспектив. И ведь тогда никаких санкций в отношении музыкантов, которые подержали эту акцию, не было, как и репрессий против тех, кто пришел на концерт. Просто усталость, фрустрация, кто-то эмигрировал. Многие себя и окружающих убеждают, что прошла амнистия и большинство заключенных по событиям 6 мая уже на свободе.

Объяснение по-настоящему только одно — общий курс на дегуманизацию. Здесь и новый законопроект о применении спецсредств по отношению к заключенным, который правозащитники называют «законом садистов». И ухудшение ситуации с жалобами на избиения и условия содержания в тюрьмах. Потому что теперь на жалобщиков заводят уголовные статьи о ложном доносе. Здесь и увеличение количества арестованных — московские СИЗО переполнены. Власть дает силовикам четкий сигнал: никакой слабости, давайте без гуманизма. Мы в кольце врагов. Сложное время требует жестких решений.

Уже упомянутый "Мемориал" опубликовал 30 октября новый список политзаключенных в России:

В публикуемом сегодня списке 50 фамилий. Он заведомо неполон. В нем только те люди и дела, по которым нам удалось собрать и проанализировать достаточно материалов для аргументированного вывода о политически мотивированном и незаконном характере уголовного преследования.

В списке остающиеся под стражей "узники Болотной", украинские активисты (в том числе Олег Сенцов), активисты исламских организаций, Алексей Пичугин, Юрий Мухин, Олег Навальный, Надежда Савченко и другие. Имени директора украинской библиотеки в Москве Натальи Шариной в списке пока еще нет - мера пресечения ей будет назначена сегодня. Широко разошелся по Сети протокол ее очной ставки с неким Сергеем Сокуровым, который сообщил в "органы" об "экстремистской литературе" в библиотеке:

tyler78

В инете появился протокол очной ставки стукача Сокурова и библиотекарши Шариной. Это не 37й год, это "собачье сердце". Сокуров - вылитый Швондер, олицетворение путинской бездарности.

Протокол пестрит перлами Сокурова вроде "я выявил список из 41 книги, которые особо сильно были русофобскими" и "я являюсь профессиональным читателем".

Karina Orlova

А потом будут говорить - Путин, конечно, был тиран и кровопийца, но кто написал 400 тысяч доносов?
И будут правы.

В защиту Шариной выступила даже часть "охранителей", например, историк​ Alexander Dyukov

История с арестом директора Библиотеки украинской литературы, конечно, ужасающа.

Вот протокол очной ставки с доносчиком <...> не понимаю, почему наши правоохранительные органы этот политический донос не выбросили в корзину. И это очень тревожно.

Шарину надо защищать.

В ответ Дюков получил от своих читателей такие, например, комментарии:

German Mosolov

Да ладно. Вся прогрессивная Ойропа живёт на доносах. А как ещё бороться с бесзаконием? К каждому гражданину по милиционеру приставить? Есть оперативная работа с населением участковых, есть поощрение сознательных граждан.

Andrew Chetverikoff

Донос отвратителен, как и любой донос. Люди крайне редко доносят по высоконравственным мотивам. Но с какого перепуга его надо выбрасывать в корзину и почему Шарину надо защищать? Насколько мне известно, при обыске действительно была обнаружена литература из списка признанных экстремистской и запрещенных к распространению. Нет?

Марта Чернавина

АЛЕКСАНДР. А ПОЧЕМУ ВЫ НАЗЫВАЕТЕ ЭТО ДОНОСОМ?
ЭТО ДУРНО ПОПАХИВАЕТ, Я ВАМ ДОЛОЖУ!

Мария Баронова тоже считает, что попахивает дурно:

Почитайте комментарии к этому посту с фотографиями доноса на про-путинскую библиотекаршу. Почитайте обязательно. Еще чуть-чуть и глядя на русский народ, я пожалуй перестану злобно смотреть на всех, кто говорит: "Зачем это нужно? Здесь всегда так было и будет. Ты же молодая и можешь начать новую жизнь там, где ты будешь нужна". И перестану объявлять бойкот всем, кто смеется, когда я говорю всякие там важные слова о Родине, свободе и патриотизме.

В защиту Шариной создано несколько петиций - в том числе на сайте Change.org, а также от имени российского ПЕН-клуба.

Но есть и хорошие новости.