Эльдар Рязанов был и останется летописцем двух, каждая по-своему и своеобразно, значимых эпох отечественной жизни – послесталинской советской и нынешней постсоветской. Это громадный полувековой этап отечественной истории, и на каждом из них Рязанов создавал чрезвычайно важные, знаковые кинопроизведения.

Рязанов считался комедиографом, да и был им – по крайней мере в первом периоде своего творчества. Действительно, он вернул в советское кино смех, что было нелегким, можно даже сказать невозможным ранее делом. Об этом еще Шкловский писал в 1920-е годы: как можно сделать смешное кино, если оно должно пройти цензуру в двадцати инстанциях? Вспомним: много ли было смешного в классической советской довоенной комедии? Разве что "Веселые ребята" и отчасти "Волга-Волга", и в последней смешил только великий актер Ильинский с его приемами телесной буффонады из школы Мейерхольда. Комедии Пырьева просто несмешные. Все это было не комедией, а разве что "легким жанром". Комедии мешала заидеологизированность советской жизни, и как раз идеология не могла стать объектом сатиры или осмеяния. Допускался разве что "мягкий юмор", но откуда и такому взяться ввиду этих самых двадцати инстанций?

Положение несколько изменилось после 1953 года, и тогда-то возник Рязанов с "Карнавальной ночью". Была в этом фильме "эстафетная палочка" – тот же Ильинский на пути от Бывалова к Огурцову. Это мелкие начальники, на которых только и допускалась сатира, но Рязанов сразу же научился символически укрупнять свои сюжеты. "Карнавальная ночь" делает комедию из самого этого советского запрета комического, легкого, смешного. Ведь центр фильма – даже не Огурцов, застревающий в лифте (начальство отстает от жизни), а нечаянно не выключенное радио, транслирующее совершенно приватные разговоры. Это в сущности фильм о свободе слова. Фильмы Рязанова легли в линию "оттепельного" искусства, он стал в кино тем же явлением, что, скажем, Евтушенко в поэзии.

Или возьмем "Берегись автомобиля". Да, сюжет даже не то что "легкий", а какой-то несуществующий: ну какой детский сад положит на счет деньги, пришедшие неизвестно откуда? Соответствующий начальник просто-напросто сообщит о таком непорядке в милицию. То есть опять нужно понять символику вещи: хороший человек оказывается в тюрьме, о чем говорит стриженная под ноль голова Деточкина – Смоктуновского в последней сцене.

А чем брал за душу фильм "Ирония судьбы"? Почему в нем прозвучала столь ощутимая нота надежды на какую-то новую и лучшую жизнь среди стандартизованного советского мини-благополучия? Трудно заметить "прием", но он был: на главную женскую роль Рязанов взял польскую актрису, и фильм приобрел ноту "заграничности", надежды на выход из тесных пределов совка.

По мере разложения и отмирания советских идеологических стандартов обострялось искусство Рязанова. О чем столь любимый "Вокзал для двоих"? Опять же – о тюрьме, нависающей над человеком. Это фильм, сделанный в стране, в которой уже прозвучал Солженицын. А что уж говорить о "Гараже" – фильме не комедийном, а остро сатирическом, все о той же мизерности, мизерабильности советской жизни при внешних знаках какого-то преуспеяния: шутка сказать, уже автомобиль есть. Ну да, а гаража нет. Куда ни кинь, всюду клин. Нос вытащишь – хвост увяз.

Но вот обрушилась советская власть, ушла идеология. И Рязанов сразу же показал, что он может работать, и хорошо работать, вне суженного обстоятельствами жанра советской комедии. "Забытая мелодия для флейты", "Небеса обетованные" и особенно "Предсказание" – это уже не комедии, да и не сатира, а фильмы-притчи. Или прямо уже трагедия – "Дорогая Елена Сергеевна".

И тогда возникает вопрос: можно ли сказать, что Рязанову мешала по-настоящему реализоваться идеологическая советская догма, что она если не подавила художника, то мешала ему обрести себя подлинного? Я бы так не сказал: Рязанов на всех своих этапах умел делать хорошее кино. Он умел, повторим, укрупнять, символически приподнимать свои вроде бы простые, а то и "придуманные" сюжеты. Он был мастер, он умел делать кино, а всякий мастер – вроде колобка, ушедшего от бабушки и дедушки. Художник всегда выше окружающих его обстоятельств. Понятно, что кинорежиссеру труднее, чем писателю: ему нужны не только перо и бумага, но и крупные коллективы, большие деньги. И Рязанов работал на пределе ситуации, на самой грани дозволенного и недозволенного, и в этих условиях умел делать кино.

Теперь вместо цензуры зажимают деньги, их нехватка. Последний значимый фильм Рязанова "Андерсен, или Жизнь без любви", видно что сделан на медные деньги. Но фильм-то хороший. Вот это и есть самое главное у Рязанова: он был мастер, умелец.

И наследие его – яркое доказательство того, что не была русская, российская, советская, как угодно назовите, жизнь таким уж небытием, в котором не было ничего, кроме лагерей и дефицита. Живы люди – и жива Россия, и русское искусство.

Жизнь Рязанова настраивает оптимистически.