Арктика за последние годы превратилась в объект самого пристального внимания российских властей, рассматривающих ее как плацдарм для будущего размещения военных баз. Геополитическую позицию России в отношении этого района Земли 25 ноября в беседе с курсантами выразил статс-секретарь — заместитель министра обороны РФ генерал Армии Николай Панков. Он сказал: «В Арктику устремились развитые страны, не имеющие выхода к приполярным областям, в регионе формируется широкий спектр потенциальных вызовов и угроз безопасности России».

Как же обстоят дела у России в Арктике? Мы в Научно-исследовательском институте Арктики и Антарктики, в гостях у начальника Высокоширотной арктической экспедиции Владимира Соколова.

- Владимир Тимофеевич, какие основные проблемы в освоении Арктики вы бы сегодня выделили?

- Есть проблемы совершенно разного уровня и направления. Нам ближе то, что климатическое состояние арктической среды меняется и вызывает определенную озабоченность, потому что это сказывается на народно-хозяйственной деятельности, на всем комплексе климатических процессов на планете, так что этоактуально, важно и требует пристального внимания и исследования. Речь в данном случае может идти о нескольких аспектах.

В первую очередь, у нас на планете повсеместно растет температура воздуха. В Арктике это сопровождается ростом температуры атлантических вод, и этот процесс длится уже более двадцати лет. За эти годы такой индикатор, как ледяной покров в Арктике существенным образом активно деградирует. Это приводит к тому, что площади льда уменьшаются, в первую очередь, в конце летнего периода. И это, с одной стороны, облегчает условия плавания по трассам Северного морского пути, но, с другой стороны, приводит к разрушению вечной мерзлоты, выделению законсервированного в вечной мерзлоте метана и других парниковых газов, которые, в свою очередь, ускоряют процесс потепления. Кроме того, из-за разрушения вечной мерзлоты идет и разрушение береговой линии, она меняется. Изменяется система наносов и в реках, и в прибрежных районах.

Меняется арктическая география. Отступают ледники, и появляются новые очертания берегов, которые не нанесены на карты. Это интересно. Появились новые объекты, которые можно описать, назвать, зарегистрировать на картах… Но в действительности все это – проблемы, которые сказываются на мореплавании, на навигации в целом, на авианавигации. Так что эти моменты важны, за ними надо следить.

У нас в Арктике построены города и поселки на вечной мерзлоте, а также трассы, включая железнодорожные. Разрушение вечной мерзлоты приводит к обрушению жилых построек, у которых либо нет свай, либо они размещены не глубоко. Такого рода проблемы существуют и, несомненно, они сказываются на жизнедеятельности человека, на социальных проблемах, которые возникают в поселках и городах. Это важно.

Все эти климатические изменения, несомненно, связаны с трассой Северного морского пути, с ее обслуживанием. Они требуют постоянного контроля и внимания. Но наша арктическая сеть существенным образом деградировала за последние двадцать-двадцать пять лет. В советское время 30% средств гидрометслужбы в российской сети уходило в Арктику. В российское время выделить такие средства от Росгидромета невозможно, поэтому идет деградация сети. Финансовое положение работников сети существенно ухудшилось, их заработная плата снизилась. Поэтому люди с необходимым образованием туда не идут, хотя государство и международные организации вкладывают средства, чтобы там работали современные наблюдательные системы. Но обслуживать их могут люди с определенным образовательным уровнем, а такие не хотят идти туда работать. И в этом проблема.

- Кризис повлиял на работу вашей экспедиции и вообще на деятельность российских организаций по освоению Арктики?

- Конечно, кризис влияет, потому что те финансы, которые были запланированы и на этот, и на последующие годы, приходится уменьшать в закупке, то есть реально вкладываться. Это, несомненно, является очень сложной позицией. То есть выполнить то, что было запланировано в 2014 году на 2015-й, уже было невозможно, и это было ясно заранее: на эти средства закупить необходимое и осуществить комплекс услуг в различных направлениях невозможно. Так что в этом плане мы наблюдаем деградацию. Отсутствие финансирования, несомненно, продолжается.

- Владимир Тимофеевич, ученые из вашей экспедиции только что вернулись с Северного полюса, где работали на дрейфующей станции «Северный полюс 2015». Можете вкратце поделиться итогами работы в этом сезоне?

- Дрейфующая станция «Северный полюс 2015» организована не нами, а фондом полярных исследований «Полярный фонд» при участии Экспедиционного центра Русского географического общества, а мы занимались научной программой этой станции. Большая часть научных специалистов, которые там работали, были из нашего института. Кирилл Фильчук, заместитель начальника станции, руководивший научной работой, тоже был из нашего института. Эти люди плодотворно поработали, получили интересный информационный материал по этому району дрейфа. Мы получили некие характеристики, которые можно сравнить с тем, что было раньше. Станция частично прошла практически по тому маршруту, по которому осуществлялся дрейф папанинской станции. Было обнаружено совершенно разительно отличие по сравнению со льдами той станции 1937 года, атлантические воды стали более мощными и теплыми. Было очень много полезной информации, которая сейчас обрабатывается и в дальнейшем будет использоваться в прогностических моделях, каких-то оценках, исследованиях физики процессов и т.д.

- Неужели процесс потепления идет так энергично? Экологи уже говорят о возможности затопления Петербурга в далеком будущем…

- Ничего страшного Петербургу не грозит, если не начнут таять льды Антарктиды или Гренландии. А ледники в Антарктиде в последние годы начали, наоборот, аккумулировать снег и лед.

- Учёные предсказывают чрезвычайно сильное потепление российской Арктики уже в 30-х годах XXI столетия. Неужели нет каких-то положительных последствий потепления для освоения Арктики, а только отрицательные?

- Несомненно, улучшились климатические условия в плане ледовой составляющей. Трасса Северного морского пути периодически открывалась в последние годы на месяц, а то и больше. Можно было абсолютно уверенно осуществлять безледокольное плавание. Но непонятно, насколько это будет развиваться дальше. С чем это связано? У нас существует основной ледяной массив Арктического бассейна. У этого арктического ледового щита есть отроги, так называемые ледяные массивы: Таймырский ледяной массив, Айонский ледяной массив и т.д. Эти массивы обычно перекрывали движение по трассе Северного морского пути, активно мешали этому движению. Сейчас они практически отсутствуют, и поэтому трасса активно действует.

Открылись ото льда те районы, которые раньше были постоянно закрыты им, что позволяет провести там гидрографические обследования на высоком уровне, построить современные карты, используя многолучевые эхолоты. Это необходимо, потому что, например, современные супертанкеры не могут идти через пролив Санникова. Им приходится идти севернее острова Котельный, по району больших глубин. А там на настоящий момент проведены слабые гидрографические исследования. Они сейчас выполняются, эта высокоширотная трасса обследуется. И, если это осуществится, то в дальнейшем при отсутствии льда скоростные условия движения по трассе резко улучшатся.

Можно привести такой пример. Китайская яхта в этом году за 11 дней прошла всю трассу Северного морского пути. Этот скоростной тримаран установил совершенно уникальный по времени результат. Надо отметить, что лед им не встретился. Они смогли пройти.

- Недавно в интервью Радио Свобода начальник антарктической экспедиции Валерий Лукин рассказал о международном статусе Антарктики. А в каких международных соглашениях закреплен статус Арктики?

- В Арктике совершенно другая ситуация. В Арктике мы живем по Конвенции ООН по морскому праву, которую в 1993 году ратифицировала Россия. По этой Конвенции мы отказались от секторального деления Арктики, существовавшего во времена Николая II и в советской России, которая практически повторила те указы, которые были в царской России. Мы отказались от территорий, которые располагаются дальше 200 миль от территориальной границы. Есть 200-мильная зона, где все очень жестко регламентировано, что можно делать и чего нельзя делать. Если раньше весь мир знал, что есть секторальное деление, и Россия считает, что это ее незыблемое право от границ до полюса, то теперь это не так, и это не подлежит никакому обсуждению, поэтому нечего возвращаться назад и вспоминать это. Россия, правда, бьется за дополнительные пространства, и в этом году подана заявка на продление исключительной экономической зоны в районе хребтов. Но это процесс длительный, и мало кто захочет отдавать России такой лакомый кусок в арктическом бассейне Северного Ледовитого океана.

В мире существует Арктической Совет, который осуществляет координацию (и законодательную, и в целом) деятельности в Арктике. В его рамках согласовываются все мероприятия тех государств, которые входят в этот Совет как члены и как наблюдатели.

- Председатель Совета по Арктике и Антарктике при Совете Федерации Вячеслав Штыров объявил на днях, что к ноябрю 2016 года будет принят закон о развитии Арктики. Что он будет регламентировать?

- Закон «Об арктической зоне РФ» уже пытались принять в 1998 году, но те варианты, которые тогда готовились, не проходили. Сейчас идет активное обсуждение, и, похоже, в государстве наступило понимание того, что арктическая зона российского государства требует особого статуса, особого подхода, особого управления - практически как отдельного субъекта Российской Федерации. Если этот закон будет принят, то для Арктики это будет очень позитивно, потому что те субъекты федерации, территории которых идут с юга на север, относятся к Северу как к пасынку, и Северу достается очень немного.

А в действительности в советское время Главсевморпуть был практически министерством, которое занималось Арктикой, успешно справлялось со своей задачей и обеспечивало ее развитие, включая ресурсные части, обеспечивало мореплавание. Там активно работали авиационные структуры, чего сейчас в той мере, к сожалению, нет. Климатические условия позволяют осуществлять плавание и транспортировку грузов достаточно успешно в связи с деградацией ледяного покрова, но нынешнее обеспечение этого, как и вообще народно-хозяйственной деятельности в Арктике, недостаточно хорошо по ряду причин. В первую очередь, это ослабление арктической наблюдательной сети Росгидромета. Во вторую очередь, у нас, к сожалению, слабая спутниковая группировка, которая не позволяет обеспечивать необходимой информацией наши службы, которые дают всем потребителям природную информацию. Практически приходится работать за счет западных источников информации, а это – спутники Европейского космического агентства, канадские, американские, израильские, японские, индийские спутники, а наши, российские спутники такой информации нам не дают. Их нет.

- Повлияли ли санкции, контрсанкции и в целом растущая международная напряженность между Россией и другими государствами на российские исследования Арктики?

- Я скажу о том, что касается нас. Ряд наших западных партнеров на какой-то момент сняли свои, скажем так, интересы в этом регионе, но потом снова их возобновили. Это касается американцев и норвежцев, хотя норвежцы продолжают упираться. Но процесс взаимодействия идет. И периодически мы слышим из уст различных высшего уровня руководителей этих государств высказывания о том, что санкции не должны влиять на развитие науки, информационного пространства, а те наблюдения и исследования, которые ведутся в Арктике, очень важны для всепланетарного прогноза, для понимания того, что происходит на планете. Наверное, это понимание все-таки возобладало, и, например, американцы, которые год назад хотели полностью прекратить контакты с нами, похоже, полностью отказываются от этого и продолжают с нами взаимодействие, во всяком случае, по тем районам, в которых мы работаем.

- Министерство обороны России сейчас активно развивает инфраструктуру в Арктике. Строятся городки и аэродромы на острове Котельный, в поселке Мыс Шмидта, на острове Врангеля. Вам помогает в научной работе эта деятельность Министерства обороны?

- Пока мы не видим, чтобы это помогало. Мы видим, что существенно возросли транспортные потоки в Арктику. Нас привлекают для информационного обеспечения этих потоков, для выгрузки грузов на припаянные льды в весенний период, когда это возможно делать. В этом плане мы взаимодействуем с теми структурами, которым Минобороны поручило эту деятельность. Напрямую с Минобороны мы не работаем.

- Насколько активно развивается международное сотрудничество России с иностранными компаниями в области добычи газа и нефти? Ведь известно, что на нефтегазовые ресурсы Арктикипретендуют такие нефтяные компании, как Shell, BP, Exxon?

- Что касается западных компаний, то все их претензии могут реализовываться только через российские компании, как это делается, например, на Сахалине. Претендовать никто из них ни на что не может. Это – российский шельф, он принадлежит России, и, без жесткой курации Россией этих вопросов ничего делаться не будет. Если на конкурсе, проведенном Министерством природных ресурсов, выиграет какая-то компания, то, в соответствии с условиями, без участия российской стороны иностранные компании не могут участвовать в этих разработках. К тому же, понимание того, что эти районы наиболее опасны при ледовом плавании и там требуются гораздо большие вложения для безопасной добычи углеводородов (то есть все обходится значительно дороже), привело к тому, что ушел ряд западных компаний, которые собирались взаимодействовать с российскими компаниями в добыче этих ресурсов на шельфе арктических морей.

Хотя надо отметить, что американские компании получили в прошлом году четкие указания прекратить совместные с российскими компаниями исследования на шельфе российских морей. Сейчас ситуация не изменилась. Но «Роснефть», например, продолжает исследования, «Новатэк» активно развивается. В районе Сабетты на Оби строятся заводы и уже практически построен порт, танкеры в ближайшее время будут спущены на воду. В будущем году этот российский транспортно-добывающий сегмент будет активно функционировать. Начнется поставка сжиженного газа всем заинтересованным потребителям, с которыми уже заключены контракты. В этом отношении Россия, по-видимому, не испытывает потребности в присутствии западных компаний.

- Экологические организации, такие как «Гринпис» и «Всемирный фонд дикой природы», протестуют против разработки нефтяных месторождений в Арктике. Какова экологическая ситуация в целом? Министерство обороны России обещает очистить, по крайней мере, места дислокации своих арктических частей от тяжелого наследия советских времен – сотен тысяч пустых бочек из-под горючего и прочего мусора. Это реально?

- Что касается экологической составляющей, то это процесс долговременный. Исследование и освоение Арктики шло с использованием тех технологий, которые были тогда. Сейчас пришло время исправить то, что было сделано. Это потихоньку делается, но займет десятилетия. Что касается загрязнения, которое может возникнуть из-за добычи ресурсов на шельфе, то сейчас технологии уже на таком уровне, что практически такие загрязнения маловероятны. Кроме того, существуют системы безопасности и жизнеобеспечения, которые позволяют достаточно оперативно локализовать эти процессы загрязнения.

- Представители госкорпорации «Росатом» заявили, что в Архангельской области хотят построить пункт приповерхностного захоронения радиоактивных отходов 3-го и 4-го классов. Планируется, что на Новой Земле будут осуществлять захоронение радиоактивных отходов со всего Северо-Западного федерального округа России. Насколько это оправдано?

- Мне эта проблема неизвестна, но, поскольку там существует закрытый полигон, на котором проводились ядерные испытания, и который на протяжении еще как минимум столетия, а то и больше, будет закрыт из-за повышенной радиации, допуск человека туда осуществлять нельзя. Нельзя исключить, что там будет построен некий полигон или завод по переработке радиоактивных отходов. Это вполне реально.

Доступ на Новую Землю сегодня относительно прост – арктические суда могут подходить к ней большую часть года без ледокольных проводок. Насколько это опасно? Думаю, что, если будут использованы все современные технологические методы и подходы, то всё это будет достаточно безопасно и значительно более чисто, чем это делалось когда-то в том же районе, - сказал в интервью Радио Свобода начальник Высокоширотной арктической экспедиции Владимир Соколов.