В Великобритании опубликована биография Гая Бёрджесса – одного из членов знаменитой Кембриджской пятерки советских агентов. Книга озаглавлена "Англичанин Сталина" (Stalin’s Englishman). Автор книги – британский журналист и писатель Эндрю Лоуни.

Жизнь и судьба Гая Бёрджесса до сих пор остается объектом противоречивых спекуляций и фантастических измышлений. Он не оставил мемуаров, как двое других его коллег по Кембриджской пятерке – Ким Филби и Энтони Блант. Его современники и советские кураторы из КГБ также дают ему противоречивые и неоднозначные характеристики. Книга Эндрю Лоуни стала первым подробным и объективным исследованием тайной жизни одного из самых крупных и самых талантливых агентов советской разведки. Автору "Англичанина Сталина" удалось создать многокрасочный портрет незаурядного и порочного интеллектуала – представителя той генерации западной левой интеллигенции, которая оказалась в 30–40-е годы прошлого века в плену сталинской пропаганды, став слепым орудием коммунистической диктатуры.

Гай де Монси Бёрджесс родился 16 апреля 1911 года в семье офицера британского королевского флота. У семьи были аристократические корни и амбиции, так что образование будущий агент НКВД получил в Итоне и Королевском военно-морском училище в Дартмуте, где учились принц Филипп – супруг королевы Елизаветы II – и наследный принц Чарлз. Завершил он образование в Кембриджском университете, где изучал историю. Этот университет в 30-е годы был одним из центров марксистских идей и коммунистической пропаганды. В нем образовалась ячейка британской компартии, которую возглавлял Дэвид Гест – однокурсник и друг Кима Филби, давнего приятеля Бёрджесса еще с юношеских лет. Филби и привлек Бёрджесса, а также еще одного студента – Дональда Маклина в коммунистическую ячейку. Тогда же Гай Бёрджесс официально стал членом британской компартии. Надо сказать, что в начале 30-х годов коммунизм стал модой в британских университетских кругах. Принадлежность к компартии в далекой от пролетариата студенческой среде не принято было скрывать. Она была частью своеобразного студенческого интеллектуального снобизма.

В то время важной частью стратегии советской разведки в Великобритании стала работа в престижных британских университетах, поставлявших кадры для правящего класса. Идея московских стратегов состояла в том, чтобы вербовать в студенческой среде агентуру с прицелом на будущее: большая часть университетских выпускников рано или поздно оказывалась на государственной службе, где получала доступ к важной, зачастую секретной, информации, которая интересовала советскую разведку. Эта стратегия блестяще себя оправдала: многие из завербованных в Кембридже студентов, получив после университета работу в британской разведке и ведущих министерствах, исправно снабжали секретной информацией своих московских кураторов. Легендарная Кембриджская пятерка, в которой Гай Бёрджесс играл роль негласного координатора, была порождением этой стратегии. В университете Бёрджесс и стал "англичанином Сталина". В подзаголовке его биографии, написанной Эндрю Лоуни, – "Жизни Гая Бёрджесса" – слово "жизнь" стоит во множественном числе. В интервью Радио Свобода Эндрю Лоуни объясняет, что заставило его это сделать.

Embed share

Эндрю Лоуни в программе "Культурный дневник"

by Радио Свобода

Embed share

Текст скопирван

The URL has been copied to your clipboard

---

No media source currently available

0:00 0:19:53 0:00

Скачать медиафайл

• 64 kbps | MP3

Pop-out player

– У Бёрджесса было много жизней. Это и жизнь продюсера Би-би-си, и жизнь дипломата, и тайная жизнь советского агента, и жизнь двойного агента, когда он работал на британскую разведку МИ6 и контрразведку МИ5. Кроме того, у него было еще несколько различных жизней, когда он жил тайной жизнью гомосексуала в эпоху, когда в Англии гомосексуальность была запрещена.

– Вы пишете, что Гай Бёрджесс был самой загадочной и сложной личностью в Кембриджской пятерке советских агентов. Что заставляет вас так думать?

– Я сделал такой вывод на основании бесед с людьми, которые знали Бёрджесса. Он бежал в Советский Союз в 1951 году и умер в 1963-м. И сейчас очень немногие еще его помнят, хотя я начал собирать материал для книги в середине 80-х – 30 лет назад. Не будет преувеличением назвать его хамелеоном – перед разными людьми он представал в самых разных обличьях. Я привожу в книге мнения множества людей, которые дают ему различные, зачастую противоположные характеристики. Часть из них понятия не имела, что он был коммунистом, алкоголиком и гомосексуалом. Другие всё это знали и очень плохо о нем отзывались. Многие были им очарованы, считали его интеллектуалом, человеком большого ума. Именно поэтому о нем было так трудно писать: слишком противоречивыми были мнения о нем.

– В этом случае вы оказываетесь самым авторитетным источником информации о Бёрджессе, поскольку собрали и проанализировали мнения более ста его друзей и знакомых. Что вы сами думаете о его личности?

– С одной стороны, это был очень привлекательный и прекрасно образованный человек, который блестяще знал историю, был очень начитан, серьезно интересовался искусством, в частности музыкой. Был красноречивым и остроумным собеседником, с которым приятно общаться. Бёрджессу не откажешь в таланте и умении работать, он добился больших успехов: считался блестящим студентом в Кембридже, прекрасно проявил себя на ответственных постах в Форин-офисе. С другой стороны, он безбожно пил, принимал наркотики, впадал в депрессии, у него были беспорядочные гомосексуальные связи. Временами он утрачивал доверие окружающих. Это была противоречивая и неоднозначная личность. При этом он не пропускал ни одной юбки и пользовался большим успехом у дам – с несколькими из них был даже обручен. Он был бисексуалом. Если вы принадлежали к истеблишменту, то, конечно, не могли одобрить такого человека, однако если вы, как и он, любили выпить и повеселиться, он бы вам понравился.

– Что заставило Бёрджесса предать свою страну? Что можно сказать о его мотивах?

– Бёрджесс полагал, что в ХХ веке существуют две силы, две сверхдержавы – Россия и Америка, от которых зависит будущее. Он презирал и не любил Америку, считая ее чрезмерно алчной и меркантильной. Россию же он полагал надеждой будущего, а коммунизм – залогом процветания и свободы человечества. Это его идеологический и политический мотивы. Но были мотивы и психологические, личностные: ему нравилась нервная, напряженная, опасная и таинственная атмосфера жизни двойного агента. Он наслаждался властью, которая давала ему возможность манипулировать судьбами людей и влиять на мировые события, зная при этом, что окружающие не подозревают о его двойной жизни. Он ненавидел британский истеблишмент и чувствовал себя аутсайдером в британском обществе. Работа на русских была его местью социальной системе, казавшейся ему репрессивной. Шпионаж стал его страстью.

– Можно ли в таком случае назвать Бёрджесса авантюристом?

– Да, конечно. Это точное слово для объяснения его поведения.

– Значит ли это, что Гай Бёрджесс вовсе не был коммунистом, кем его считали в СССР и кем он себя называл?

– Поначалу он исправно штудировал Маркса и Ленина, и коммунистическая доктрина казалась ему единственной мотивацией его предательства. Однако подлинной причиной, почему он стал советским агентом и коммунистом, были мотивы глубоко личные. Как я уже сказал, целью его работы на русских было страстное стремление разрушить британский истеблишмент и лишить власти тех, кого он презирал.

– Насколько значительную информацию Бёрджесс поставлял сталинскому режиму? И какой урон он нанес своей стране?

​– Он передавал русским очень важную секретную информацию, но они ему не верили, считая его засланным английским агентом. Они даже направили в Англию специального сотрудника, чтобы собрать данные о Бёрджессе и следить за ним. Он передавал самую разнообразную информацию. Работая на Би-би-си, Бёрджесс установил связи со многими высокопоставленными людьми, у которых черпал сведения. После назначения на ответственные посты в разведке МИ6 и контрразведке МИ5, он получил доступ к секретной информации, которую передавал НКВД. Работая в Форин-офисе сразу после Второй мировой войны, он присутствовал на многочисленных конференциях и переговорах и передавал русским конфиденциальные планы переустройства послевоенного мира. Служба в Управлении Юго-Восточной Азии дала ему возможность известить советскую разведку о предстоящем признании Британией Китая, в момент, когда США не признавали коммунистический Китай. Он передавал много информации о британских политиках и других лицах, которая могла помочь русским их скомпрометировать и завербовать. И конечно, он сам многих завербовал, в частности Энтони Бланта – одного из членов Кембриджской пятерки. Нам известны имена трех-четырех завербованных им агентов, ставших важными членами советской сети шпионажа в Англии. Очень трудно подсчитать урон, который нанесла деятельность Бёрджесса. Известно, что только во время Второй мировой войны он передал русским не менее пяти тысяч секретных документов. Мы знаем, какие документы он передал, но не знаем, как они были использованы русскими: кто и когда с ними знакомился и как они повлияли на советскую политику.

– Одна из глав вашей книги озаглавлена цитатой из интервью Бёрджесса: "Я, конечно, коммунист, но я британский коммунист, и я ненавижу Россию". При этом слово "ненавижу" вы выделили курсивом. Не противоречат ли эти слова "англичанина Сталина" его многолетнему сотрудничеству с советской разведкой?

– Да, в какой-то мере противоречат. Это высказывание – часть сложной, неоднозначной и загадочной натуры Бёрджесса. Он бежал в Россию в 1951 году и жил там до кончины в 63-м. Советские власти предоставили ему квартиру, у него был бойфренд, была работа и деньги. Однако он чувствовал себя в России очень одиноко и скучал по Англии. Различие, которое он проводит между советским и британским коммунистом, для него очень существенно. Ему нравилась идея коммунизма, как она трактовалась в Англии, но ему очень не понравилась коммунистическая действительность, которую он наблюдал в России. К тому же ему не нравились русские, которые очень отличались от тех людей, с которыми он общался на родине.

– Вы пишете, что Бёрджесс оказал влияние на подписание советско-немецкого пакта в 1939 году. В чем заключалось это влияние?

– Находясь на дипломатической службе, Бёрджесс исполнял обязанности связного между английским и французским правительствами. Он передал советской разведке информацию о том, что Британия и Франция не намерены противостоять Гитлеру и будут проводить политику его умиротворения. Это позволяло Гитлеру без опасения ударить по России. Учитывая это, Россия пошла на сближение с Германией, чтобы обезопасить себя от этого удара. Все опасения западных союзников в отношении России Бёрджесс исправно передавал в Москву. Благодаря Бёрджессу дипломатические тайны западных союзников оказывались там известны.

Гай Бёрджесс был завербован главой иностранного отдела Коминтерна Иосифом Пятницким в 1934 году в Москве, когда молодой британский коммунист посетил вожделенный пролетарский рай. Уже в январе следующего года советская разведка установила с ним оперативный контакт. В Лондоне Гай Бёрджесс встретился с Арнольдом Дейчем – помощником резидента НКВД в Великобритании Александра Орлова – и получил первые инструкции. Тогда же ему присвоили агентурный псевдоним "Мадхен". Он первым из Кембриджской пятерки устроился в 1939 году на работу в британскую внешнюю разведку МИ6, а в 1940 году ему удалось через свои связи в правительстве устроить туда и Кима Филби, который быстро дослужился до одного из руководителей отдела контрразведки. Не порывая связей с британской разведкой, Бёрджесс переходит на работу в министерство иностранных дел, где становится правой рукой главы отдела информации Гектора Макнила. Там он получил доступ к секретным дипломатическим документам, которые исправно передавал своему лондонскому куратору полковнику Юрию Модину, служившему под прикрытием в советском посольстве. Весной 1951 года Киму Филби стало известно, что в ходе операции "Венона" по дешифровке секретных сообщений советской разведки американцам удалось доказать, что работавший в МИДе один из членов Кембриджской пятерки, Дональд Маклин, был советским агентом. Разоблачение Маклина неизбежно вело к разоблачению Бёрджесса. И тогда из Мосвы поступил приказ немедленно бежать. Бегство Бёрджесса и Маклина в Советский Союз стало ощутимым ударом по репутации британской разведки. Как же Бёрджессу удалось тайно и так быстро бежать в СССР? Эндрю Лоуни поясняет:

– Ему помогла советская разведка. 25 мая 1951 года на небольшом судне он переплыл Ла-Манш и высадился у французского городка Сен-Мало. Для недолгого пребывания во Франции англичанам не нужны были виза и заграничный паспорт. Бёрджесс объяснил свой приезд шопингом во время уик-энда. Там он вместе с Дональдом Маклином сел в поезд и направился к швейцарской границе. Для пересечения границы на поезде и самолете ему понадобились фальшивые документы, которыми его снабдили русские. Оказавшись в Берне, он перебрался в Цюрих, оттуда в Прагу, из которой и улетел в Москву.

– Как сложилась жизнь Бёрджесса в Советском Союзе? Продолжал ли он и там сотрудничать с советской разведкой?

– Когда Бёрджесс прибыл в Советский Союз, его отправили в Куйбышев – в то время закрытый для иностранцев город, где он был полностью отрезан от Запада. Там ему не понравилось, он чувствовал себя очень одиноким и остро переживал изоляцию. Ему выдали паспорт на имя Джима Андреевича Элиота. В 1956 году он и живший с ним в Куйбышеве Дональд Маклин переехали в Москву. Ему предоставили прекрасную квартиру напротив Новодевичьего монастыря. В Москве он смог встречаться с посещавшими Россию иностранцами. Бёрджесс работал в Москве на русских в нескольких ипостасях: в качестве литературного консультанта, помогавшего издавать английских писателей; в должности советника МИДа и отдела дезинформации КГБ он помогал русским реагировать на зигзаги английской политики; и, конечно, продолжал участвовать в оперативной деятельности советской разведки, в частности в Китае. Так что в Советском Союзе Гай Бёрджесс был очень активен.

– Насколько оправданы слухи, что Бёрджесс якобы встречался со Сталиным?

– Я не обнаружил никаких свидетельств того, что он встречался со Сталиным. Но он встречался с Берией. Это была важная деловая встреча. По-видимому, обсуждался вопрос, что, если Бёрджесс станет Героем Советского Союза, то, возможно, последует встреча со Сталиным. Но он был удостоен лишь ордена Боевого Красного Знамени. Конечно, Сталин читал донесения, присланные "его англичанином". Это единственное, что мне удалось выяснить. Вс, что мне известно, е– это встреча с Берией, которого Бёрджесс впоследствии обвинял в чудовищных преступлениях, считая удачей, что ему удалось избежать их.

– Говорил ли Бёрджесс по-русски?

– Очень плохо. В отличие от него Дональд Маклин изучал русский, а Бёрджесс от этого уклонился. В Москве у него была русская экономка Наталья и русский бойфренд Толя, с которыми он много общался.

– Бёрджесс был гомосексуалом и открыто жил в Советском Союзе со своим русским партнером. В то время гомосексуализм был в СССР уголовным преступлением. Как советские власти реагировали на его поведение?

– Это было преступлением и в Англии. В обоих случаях ему удалось избежать наказания. Советские власти сквозь пальцы смотрели на это. Генерал Сергей Кондрашев, который одно время был его куратором, говорил мне, как они в КГБ изумлялись тому, что Бёрджесс ухитрялся одновременно спать с пятью окружавшими его мужчинами. В СССР Бёрджесса курировало Второе главное управление КГБ, а не Первое, как в Англии. Видимо, это было связано с тем, что он проходил у них по разделу преступников, а не зарубежных агентов. Удивительно, что власти так терпимо относились к его поведению. Думаю, что все это было издержками его нелегальной жизни под прикрытием.

– Вы пишете, что это Ким Филби спас Бёрджесса и Маклина от ареста, предупредив Москву об их предстоящем разоблачении. В каких отношениях были полковник КГБ и кавалер ордена Ленина Ким Филби и Гай Бёрджесс?

– История знакомства Филби и Бёрджесса включает их совместную учебу в Тринити-колледже, в Кембридже, хотя знакомы они были еще подростками. Они много общались и были очень близки. Во время службы в Вашингтоне Бёрджесс жил в одном доме с работавшим там Кимом Филби. Бёрджесс был влюблен в секретаршу Филби, которая одно время была его любовницей. Впоследствии Филби обвинил Бёрджесса, что своим побегом в Москву тот подставил его под удар. И когда Филби в январе 1963 года сам бежал в Москву, он отказался общаться с Бёрджессом. Из разговоров с генералом Кондрашевым выяснилось, что они всё же встречались незадолго до кончины Бёрджесса в августе 63-го. Им нечего было сказать друг другу, но они оставались друзьями. Это подтверждается еще и тем, что Бёрджесс упомянул Филби в своем завещании, оставив ему библиотеку, свои вещи и мебель. У четвертой жены Филби Руфины, которая все еще живет в России, сохраняются многие вещи Бёрджесса.

– Следила ли британская разведка за Бёрджессом после его бегства в СССР и пыталась ли установить с ним контакт, когда он заявил в Москве, что хочет вернуться в Англию?

– Согласно официальной версии, британские власти не сразу узнали о побеге Бёрджесса и Маклина. Они бежали в пятницу 25 мая 51-го года, однако еще со вторника Бёрджесса не могли найти. На заседании правительства было решено не подымать шума. Даже когда в прессе заговорили о побеге, власти ничего не предприняли. Создается впечатление, что они были даже рады его бегству. Очень подозреваю, что в правительстве всё же знали, что Бёрджесс в Москве. И только в 1956 году, когда Бёрджесс и Маклин выступили там на пресс-конференции, было официально объявлено, что они в Москве. Британские дипломаты в России пытались за ним следить; конечно, он был у них под надзором: они перехватывали его письма, подслушивали телефонные разговоры, опрашивали людей, которые с ним встречались, но официально никаких контактов с ним не было.

– Что вас более всего удивило в ходе многолетнего изучении жизни и судьбы "англичанина Сталина"?

– Прежде всего тот факт, что русские приняли его всерьез, несмотря на негативные стороны его личности. Удивило, что именно он успешно сплотил Кембриджскую пятерку советских агентов и что у него было такое невообразимое количество любовниц, со многими из которых он был обручен. Меня удивило также превосходное качество его работы в Москве, о которой я ничего не знал. Поразило и огромное число выдающихся людей, с которыми он водил дружбу: Мейнард Кейнс, Уинстон Черчилль, Энтони Иден, множество ведущих писателей, музыкантов и балетных звезд его времени. В каком-то смысле он оказался более интересным и незаурядным человеком, чем я предполагал.

– Вы пишете, что Кембриджская пятерка была лишь верхушкой огромного айсберга советской шпионской сети. Каков был масштаб советского шпионажа в Британии до Второй мировой войны и сразу после нее?

– В книге я рассказываю об еще одном советском шпионе, Уилфриде Мэнне, связанном с министерством энергетики и работавшем в британском посольстве в Вашингтоне вместе с Бёрджессом, Маклином и Филби. Не менее пятидесяти человек входили только в кембриджскую сеть советских агентов. К ним можно причислить Майкла Стрейта, завербованного Бёрджессом, а также Алистера Уотсона, Лео Лонга, Виктора Ротшильда, Гая Лиддела. Кембриджская сеть была намного обширней, чем это принято считать. Сейчас я обдумываю другую книгу, посвященную оксфордской сети советских агентов, и собираю об этом материал. О них почти ничего не известно. У меня сложилось впечатление, что или они после того, как их завербовали, заняли важные посты в государственной администрации и так успешно работали, не совершая ошибок, или же после вербовки они не смогли получить доступа к секретной информации и существовали лишь в виде "спящих агентов", которые так и не засветились. Склоняюсь ко второй версии. Надеюсь всё же вскоре выявить не менее обширную сеть оксфордских шпионов.

– Ваша книга завершается такими словами: "Расставаясь с жизнью, "англичанин Сталина" захотел, чтобы его прах был переправлен в страну его детства". Значит ли это, что Гай Бёрджесс перед кончиной почувствовал угрызения совести?

– Думаю, что он определенно сожалел о том, что решил бежать в Россию, но не думаю, что у него возникли угрызения совести по поводу работы на русских. Бёрджесс постоянно говорил, что хотел бы вернуться в Англию и повидать мать и друзей. "Сталинский англичанин" до конца оставался англичанином и хотел окончить свои дни там, где родился и вырос. Однако ему суждено было оказаться там лишь после смерти.

Гай Бёрджесс скончался 30 августа 1963 года в Москве, где и был кремирован. Ему было 52 года. Согласно завещанию, его прах был захоронен на семейном кладбище Бёрджессов в деревушке Вест Меон, в графстве Хемпшир. Все, кто встречался с Бёрджессом в последнее годы его жизни в Москве, отмечают, что он беспробудно пил и ощущал острейшую отчужденность от окружавшей его жизни. Много раз он просил разрешения у советских властей посетить Англию, в чем ему неизменно отказывали. Бёрджесс всячески старался сохранить хотя бы иллюзорные связи с родиной – заказывал костюмы у лондонских портных на Севилл-Роу, выписывал мебель из Англии. Реальный коммунизм для "англичанина Сталина" обернулся смертельной ностальгией по британскому королевству.