Российский националист Антон Раевский (сам он не против, чтобы его называли "фашистом") жалеет, что отправился воевать на территорию Украины и рассказывает Радио Свобода о сотрудниках ФСБ и российских военных, курировавших сепаратистов, о поставках российского оружия в Славянск и о том, почему он не верит Владимиру Путину.

Украинские бойцы АТО часто дают интервью и рассказывают о том, что происходит на линии фронта в Донбассе. Откровенные свидетельства российских военнослужащих и добровольцев сравнительно редки. В 2015 году предприниматель Бондо Доровских, отправившийся воевать за "Новороссию" и разочаровавшийся в этой войне, в интервью Радио Свобода рассказывал: "Нам показывают по телевизору так, как будто это уже Великая отечественная война, на самом деле это самая настоящая агрессия. Мы зашли на эту территорию, и российские власти поддерживают террор. Если бы мы туда не ездили, если бы Россия не помогала ополчению, не было бы тысяч убитых, там вообще ничего бы не было. С первого момента я понял, что если меня здесь кто-то может убить, то это не вооруженные силы Украины, не противник, а просто кто-нибудь из ополченцев может по пьяни застрелить".

Недавно в социальных сетях и сетевых изданиях появились свидетельства другого "ополченца", Антона Раевского из Орла. Вместе со Стрелковым-Гиркиным он был в Славянcке, быстро дослужился до командира мотострелкового взвода, получил ранение. В украинских СМИ появлялись сообщения о том, что он убит.

Известность Антона Раевского не в последнюю очередь связана с тем, что он не скрывает своих неонацистских взглядов. На его левом плече большая татуировка с портретом Гитлера, на груди – орел со свастикой. Он был членом многих праворадикальных организаций – РНЕ Баркашова, "Черная Сотня", НСИ Боброва-Шульца. Раевский говорит, что теперь считает себя не национал-социалистом, а православным монархистом. Но, добавляет он, "если меня назовут фашистом, я нисколько не обижусь".

Почему же человек с такими взглядами решил бороться против Украины, участвовать в войне, которую российские СМИ именуют "антифашистской"? Еще до поездки в Донбасс Раевский собирал данные о симпатизирующих Украине жителях Санкт-Петербурга (где он жил 4 года, работая охранником) и участвовал в одесском Антимайдане. Он объясняет свой выбор религиозными расхождениями (он православный, а украинцы – униаты) и тем, что украинские националисты – антиимперцы, а он – имперец.

Теперь Антон Раевский сожалеет о том, что отправился воевать на территорию Украины, и решил рассказать Радио Свобода о своем опыте. Мы публикуем это интервью без купюр, поскольку то, что Раевский говорит о крайне правом подполье в России и участии россиян в войне, представляет несомненный общественный интерес.

– Вы состоите в какой-то организации или вы одинокий волк?

– До недавнего времени я состоял в так называемом Русском общевоинском союзе, это старейшая белогвардейская организация, основанная в 1924 году бароном Врангелем в эмиграции. Я ряды этой организации покинул, так как не нашел общий язык с ее руководителем Игорем Борисовичем Ивановым. Недавно Следственный комитет РФ по городу Орлу вызвал меня и я был допрошен в качестве свидетеля в рамках уголовного дела по поводу, как я понимаю, 282-й статьи, за разжигание. Я сразу обратился к своему руководству с просьбой, чтобы мне оказали информационную поддержку: на официальном сайте РОВС выложили информацию, что Следственный комитет меня вызывал в качестве свидетеля. Иванов отказал мне в этом, сказал, что ему не нужны проблемы, мол, это было много лет назад, когда ты еще не состоял в нашей организации, поэтому отмазывайся, как можешь. Я был вынужден уйти из этой организации, громко хлопнув дверью, потому что мне отказали в поддержке.

– А что произошло много лет назад?

– Мне задавали вопросы по поводу появления надписей на улицах города: "Орел – русский город", "Выселить всех чеченцев", "Пугачев, Орел с тобой". Эти события связаны с межэтническими конфликтами в городе Пугачев, когда там чеченец убил русского парня. Появились надписи в Орле несколько лет назад в поддержку жителей города Пугачева и с требованием выселить всех чеченцев. Я являюсь свидетелем по этому уголовному делу, но, зная работу наших правоохранительных органов, думаю, что меня могут сделать основным подозреваемым.

– То есть они считают, что это вы написали, или есть другие фигуранты?

– У меня адвоката нет, я с этим делом полностью не ознакомлен, не знаю, есть ли другие фигуранты. Мне кажется, что я у них основной подозреваемый. У меня есть все основания считать, что правоохранительные органы хотели бы закрыть мне рот, приструнить. Особенно в свете того, что после приезда с Донбасса я начал выкладывать в социальную сеть "ВКонтакте", давать интервью и говорить о том, что на самом деле творится на Донбассе. Поэтому, я думаю, сотрудники правоохранительных органов заинтересованы в том, чтобы меня закрыть.

– И используют это старое дело как предлог?

– Так точно.

– Антон, много лет вы были убежденным нацистом. Как вы пришли к таким убеждениям?

– Мое первое знакомство с национал-социализмом было еще в школьные годы, старшие классы – это скинхед-движение, в то время очень популярное, а ныне скатившееся на нет. Тогда впервые побрил голову, начал зиговать, вскидывать руку в арийском приветствии и возненавидел "черных", если использовать такой сленг. С этого все понеслось, первые стычки на межнациональной почве. Какие-то листовки, журнальчики ходили по рукам, популярные аудиокассеты "Бритоголовые идут". Все это было в школьные годы. Потом непосредственно взросление – это уже понимание, что просто мордобоем никаких политических целей мы не достигнем, поиск национал-патриотических организаций партийного толка, например, Народная национальная партия Иванова-Сухаревского, состоял в этой партии, молодежное отделение "Русская цель". Потом нашел себе такую организацию, как "Русское национальное единство" Баркашова. Там у меня тоже не сложились отношения с руководством, был вынужден покинуть ряды этой организации, так как я тогда, еще до службы в армии, убедился, что эта организация спекулирует на идее православного христианства и фактически является тоталитарной сектой, ничего там православного нет, ересь на ереси. Баркашов создал подконтрольную себе организацию, просто использует, играя на национальных чувствах русской молодежи, фактически создал секту.

– В "Славянский союз" Демушкина не вступали?

​– В "Славянский союз" – нет. Я был о нем наслышан, что это тоже пиар-кампания Демушкина, сбор всяких малолеток где-то в лесу: переодевали всех в однообразную одежду, выдавали ножички, чтобы снять какой-то ролик, позиговать – вот весь их экстремизм так называемый. Может быть, участие в Русском марше, больше ничего о нем я не могу сказать.

– Вы очень требовательный человек. Ни одна националистическая организация вас не устраивает.

– Мне многие давно говорят, что, Антон, тебе бы пора создать свою организацию.

– Вы знамениты, в частности, татуировками с Гитлером и орлом со свастикой. Гитлера вы сбили уже, я слышал?

– Да, Гитлера я перебил. Осталось еще на груди перебить символ Третьего рейха.

– Гитлера вы на кого-то другого перебили?

– Мы его переделали, теперь это римский воин, легионер.

– Сложно сделать такую татуировку? Приходишь в тату-салон и говоришь: "Хочу Гитлера на плече". Наверное, не всякий мастер согласится.

​– Тату-салон – это работа на коммерческой основе, поэтому желание заказчика – святое. За деньги что угодно сделают.

– Сколько стоит?

– Порядка 20 тысячи рублей я отдал в 2011 году.

– Не так давно это было. По-прежнему уверены, что главный враг русских – "инородцы", евреи в частности?

– Если честно, то да.

– Вы работали или только политической борьбой занимались?

– Надо было как-то выживать, существовать, зарабатывать деньги на пропитание. Тем более жил в Петербурге, надо было снимать жилье, одеваться, обуваться.

– В основном, национал-социалисты работают в охране?

– Если брать мое участие в такой организации, как НСИ Дмитрия Боброва, больше известного как Шульц, у нас были люди, не только работающие в охране, но и рабочие заводов, были юристы-профессионалы. Не скажу, что только рабоче-крестьянский класс среди национал-социалистов. Да, преимущественно рабоче-крестьянский класс, но есть и "белые воротнички".

– Есть и богатые люди, есть и менеджеры, и финансисты.

– Конечно.

– Как вы оцениваете количество россиян, разделяющих национал-социалистические взгляды? В Орле, например?

​– Что касается национал-социалистических взглядов, то это крайне непопулярная идеология в правой среде в свете исторических реалий российского прошлого. Непопулярная идеология, поэтому она имеет среди своих последователей наиболее радикальных, наиболее отчаянных и наиболее идейных боевиков. Потому что именно национал-социалисты отличаются не только радикальностью своих взглядов, но и деятельностью – это и убийства, террористические акты, в том числе и в Орле. Есть так называемое дело "орловских партизан", убийство армянина, попытка подрыва армянской кафешки. Там небольшой взрыв был, все остались живы. Так или иначе, национал-социалисты отличаются агрессивной деятельностью. Поэтому эта идеология находит не такую большую популярность, потому что быть последовательным национал-социалистом – это надо от многого отказаться.

– Ваши взгляды теперь смягчились, национал-социализм в прошлом?

​– Они смягчились в плане идеологии, но не в плане действий, методов работы. Смягчились они на религиозной почве. Потому что основной костяк национал-социалистов – это люди неоязыческих взглядов, поклоняются всевозможным славянским богам. А я все-таки православный христианин, отношу себя к приверженцам Московского патриархата. Я не воцерковленный, но верующий. Поэтому в плане православия я решил отойти от национал-социализма и прийти к наиболее приемлемой идеологии русского правого движения, а именно монархической форме правления – это наиболее свойственно русским людям, нежели национал-социализм.

– В России уже монархия. Путин – царь, 16 лет правит и не собирается никуда уходить. Кажется, вы Путина тоже не очень любите?

– А кто его любит, этого мистера Путина?

– 86%, если верить ВЦИОМу.

– Мы знаем, как проводятся эти выборы, все эти "карусели", как накручиваются голоса. Поэтому удивительно, почему не 100%, а только 86.

– Чем вас не устраивает царь Путин?

​– Я за царя Путина никогда не голосовал, всегда агитировал своих друзей и знакомых голосовать либо против всех, либо за любую другую кандидатуру, но только не за Путина. Ставленник Ельцина – о чем говорить? Этим все сказано. Продолжатель дела Бориса Николаевича Ельцина. Хотя говорят, что якобы он восстановил экономику Российской Федерации, вертикаль власти жесткая, военную промышленность поднимает и прочее, но это все гон чистой воды. Одно дело Сердюкова чего стоит, в целом Вооруженных сил Российской Федерации. Честно говоря, как обыватель говорю, я Путину не верю. Всевозможные взрывы, приписанные якобы чеченским боевикам, в Волгодонске, в других городах, на самом деле я уверен, что это дело рук ФСБ. Подводная лодка "Курск", теракт "Норд-Ост", когда боевики зашли в Москву и захватили заложников, где наша ФСБ была? Тут они сажают пацанов 16-летних по 282-й статье, инкриминируют, что в "ВКонтакте" сделали репост какой-то, а тут нескольких десятков боевиков захватывают заложников в Москве, и где наше доблестная ФСБ? Все явно заказ, фактически Путин – это враг народа, враг жителей России. Он делает все против жителей – это очевидно.

– Несмотря на то, что вы считаете Путина врагом народа, вы поехали в Донбасс воевать за Путина, это же его война. Может быть, даже были готовы отдать жизнь за него, вы ведь были ранены.

​– Я пересмотрел свои взгляды по отношению к этой войне на юго-востоке Украины (все-таки, как ни крути, это территория юго-востока Украины). Я считаю, что эта война была развязана спецслужбами и политиками обоих государств, не только Российской Федерации. Гиркин-Стрелков выполнял заказ Москвы. То, что была такая заваруха в Славянске, красивый лейбл, возрождение царского самодержавия, православия и все остальное – это всего лишь была приманка для русских патриотов правого толка, чтобы привлечь их в свои ряды, заманить на юго-восток Украины, в этой братоубийственной войне всех перемолоть. Это была чистая замануха, организованная спецслужбами. Поэтому мое отношение к этой войне полностью изменилось. Не то что я начал проукраинскую позицию занимать, нет, я больше нейтральный, я ни за ту и ни за эту сторону сейчас. Я считаю, что нужно эту войну остановить, чтобы там был мир. Я за мир.

– Вернемся в 2014 год, когда у вас были другие взгляды и вы в эту замануху поверили. Как вы оказались на территории Донбасса? Вы, как многие добровольцы, прошли сначала лагерь в Ростове-на-Дону, где были тренировки и вам выдали оружие, или было как-то по-другому?

​– В 2014 году после мартовских событий в Одессе я вернулся в Санкт-Петербург, создал общественную региональную организацию "Невская дружина", зарегистрировал в "ВКонтакте" группу свою, начал мониторить всех проукраинских жителей Санкт-Петербурга и выкладывать все это в соцсети, выявлять шпионов СБУ, вкладывать свой капитал в общее дело борьбы с Украиной. Я привлек внимание такой организации, как Русский общевоинский союз, о чем уже говорил, встретился с одним из руководителей этой организации, мне предложили пополнить ее ряды в боевом отряде на юго-востоке Украины, в Славянске. То есть мне предложили поехать туда для участия в боевых действиях на территории юго-востока Украины.

Я согласился и вместе с группой Русского общевоинского союза с территории Санкт-Петербурга выехал в сторону Ростова-на-Дону, где мы пробыли в течение недели, и там к нам примкнуло еще несколько человек. Отряд был готов, порядка 10 человек нас было, все мы прошли незаконно границу, не было никакого контрольно-пропускного пункта, мы проехали границу на уазике, "буханке", нас встретили на подъезде к городу Краснодон, сопроводили на одну из баз, где мы пробыли еще несколько суток. Нам предлагали пополнить гарнизон Краснодона, влиться в их боевые организации, мы отказались, потому что изначально у нас была договоренность со Стрелковым, мы ехали к Стрелкову, а он нас уже ждал в Славянске. 23 июня мы были уже в Славянске, где нас встречал лично Стрелков и прапор.

– А до этого вы были со Стрелковым знакомы?

– Не был с ним знаком, и ни разу о нем не слышал.

– Не были его поклонником, как многие добровольцы?

​– Не был. Я не был и поклонником Общевоинского русского союза. Я хоть и увлекаюсь историей, но про Русский общевоинский союз мало чего знал. Вообще я должен был выехать с группой Алексея Мильчакова, ДШРГ "Русич". Алексей Мильчаков мне предлагал пополнить ряды их организации, вместе с ними выехать в ЛНР. У нас разминка случилась на сутки, я не успевал, был вынужден поехать с группой РОВС, а так сейчас история иначе бы сложилась.

– В РОВС, этой организации, основанной бароном Врангелем, были только идейные люди или какая-то часть ехала воевать ради заработка?

– В нынешнем костяке Русского общевоинского союза – люди, преданные идее, но все-таки организация малочисленная. Та группа, с которой я ехал, около 10 человек – это очень мало на всю Россию, 10 человек – это ни о чем. И то около десяти, на самом деле еще меньше было.

– Это единственная группа РОВС, которая отправилась воевать, или одна из многих групп?

– Это была единственная группа в 2014 году. Сейчас на Донбассе от РОВС, насколько мне известно, один офицер в артиллерии воюет. Возможно, есть другие чины РОВС, которые принимают там участие в боевых действиях. Лично я только с одним знаком по переписке.

– Вам предлагали какие-то деньги? Как вообще материальный вопрос решался?

– Абсолютно за свой счет закупалась экипировка. Единственное, что нам председатель РОВС Иванов помог в Ростове-на-Дону дозакупить недостающие товары для экипировки, – очки специальные, перчатки. В целом все это было за свой счет, никаких привилегий нам не было. Единственное, что медаль "За оборону Славянска" дали, и спасибо.

– То есть в Славянске не заплатили ни копейки?

​– Мы ничего не получали, тогда еще не было структуры армейской создано, поэтому не было никаких денежных выплат. Единственные выплаты были порядка 100 или 200 долларов, и то это получило энное количество человек, кто успел, выплачивалось по линии Стрелкова, когда он еще был в Донецке, но не все получили эти денежные выплаты. А так нет, все за идею шли умирать, убивать.

– Оружие где вы получили: из разграбленных складов в Славянске или еще до этого?

​– Честно говоря, я сейчас сомневаюсь, что оружие было только на складах в Славянске, Славянск не является военным городком. Я больше чем уверен, что оружие шло из Москвы, из России и шло Стрелкову. Возможно, часть оружия, техники перехватывал Ходаковский в свой батальон "Восток", но все равно часть оружия приходила. Допустим, система ПЗРК, чем были вертолеты сбиты. Я не уверен, что вертолеты сбивали автоматами с пулеметами, мне в это слабо верится. Было там, конечно, оружие. В частности, были российские военные советники. Когда командир николаевского гарнизона по позывному "Мачете", который ныне является командиром третьего мотострелкового батальона 7-й бригады ЛНР, получил ранение в Николаевке, с ним вместе в машине находился российский кадровый военный офицер, так называемый российский советник – это факт. И таких российских советников был не один, что в Николаевке, что в Семеновке, что в Славянске непосредственно. Российские советники являются непосредственными командирами на местах, задают военный ритм всей машине. Сами ополченцы – не командиры. Может быть, в локальных конфликтах они и принимают непосредственное участие, отдают приказы, но в целом за ходом военных баталий следят, контролируют, отдают приказы российские военные советники, которые в свою очередь получают приказы, конечно же, из Москвы. И оружие, конечно: чем ополченцы будут воевать против регулярной украинской армии? Конечно, российской военной техникой и вооружением. В Николаевке было малое количество автоматов, не у каждого он был, было ограниченное количество рожков. Были РПГ-7, были СПГ-9, были другие виды противотанковых вооружений. Откуда это оружие взялось?

– Вы видели, помимо советников, военнослужащих регулярной армии, которых перебрасывали, скажем, в Дебальцево? Или это уже было после того, как вы уехали?

​– В Дебальцево я не видел, потому что не застал "дебальцевский котел", не принимал участия в тех событиях. Я был командиром мотострелкового взвода в звании лейтенанта армии ЛНР, народной милиции, я могу точно уверить, что всеми командирами среднего и высшего звена, начиная от батальона и кончая бригадами, являются именно российские советники. Военная техника, что у нас была на вооружении, вся из России. Там так называемых ништяков, что украинская армия оставила, – это в единичном экземпляре, все остальное, в частности БМП, что у нас были на вооружении, и танки Т-64 – все из России, все российских образцов. Мы только сбивали номерные знаки с бортов машин, чтобы они не были идентифицированы украинской стороной. Понятно, что это всё российская техника. Да, она, конечно, заезженная, убитая, но это российская военная техника. Что касается присутствия ограниченного контингента российских войск на территории Донбасса, я, честно говоря, не могу ничего сказать. Есть инструктора, которые приезжают не только по линии Министерства обороны Российской Федерации, но и по линии ФСБ. В частности, могу сказать точно, что в разведвзводе третьего мотострелкового батальона был внештатный сотрудник ФСБ, который приезжал тренировать нас. По просьбе ФСБ он приезжал, тренировал разведку нашего батальона. Самое интересное, что этот инструктор в прошлом был военнослужащим срочной службы ГРУ Российской Федерации, потом занимался националистической деятельностью, был активистом одного из региональных отделений ДПНИ. Потом, я так понимаю, ФСБ его завербовало, ныне он сотрудничает активно с ФСБ и ездит на Донбасс, тренирует некоторые подразделения. Даже такое может быть. Российские кадровые советники, инструктора, российская военная техника – это все там присутствует. Что касается именно военнослужащих, то я их не встречал. Мне кажется, есть ограниченные контингенты, которые дислоцируются в Ростове-на-Дону и готовы по первому сигналу выдвинуться в любую горячую точку.

– Их перебрасывали, по крайней мере, два раза: в Иловайск и в Дебальцево. Но вернемся к вашей встрече со Стрелковым-Гиркиным. Какое впечатление он на вас произвел? Сошлись ли вы с ним близко, подружились?

​– Гиркин нас встретил в Славянске, в штабе. Мы построились в одну шеренгу, председатель РОВС Иванов доложил ему, что приехали члены РОВС на национально-освободительную войну на Донбассе, за "Новороссию" и все в таком духе. Стрелков-Гиркин пожал каждому из нас руку, поблагодарил нас, что мы русские добровольцы, приехали сюда воевать. Пара эпитетов, что эта война национально-освободительная, что воюем мы за "Новороссию" и прочее, против киевской хунты, против украинских бандеровцев, фашистов. Потом нам было выдано оружие, нас погрузили в машину и перебросили на линию фронта в Николаевку. Вот и все мое знакомство с Гиркиным.

– С тех пор вы его не видели?

– Нет, не видел. Честно говоря, мне интересно, почему с тех пор, как я вернулся с Донбасса, после войны ни разу не был приглашен РОВСом ни в Москву, ни в Петербург, когда Гиркин приезжал, на какую-либо пресс-конференцию с ним. Я думаю, что РОВС меня использовал, будем называть вещи своими именами, как мясо, а дальше я им не нужен. Тем более в свете того, как меня освещали как национал-социалиста в СМИ, мое присутствие на пресс-конференции с Гиркиным, мягко говоря, негоже, некрасиво. Картинку буду портить, если с Гиркиным буду дальше светиться. Поэтому меня не приглашали на все пресс-конференции с Гиркиным, хотя другие члены РОВС присутствовали.

– Недавно был создан комитет патриотов "25 января" под председательством Гиркина. Знаю, вы скептически относитесь к этому объединению.

​– Честно говоря, я разочаровался в Гиркине после создания этого комитета. До этого, несмотря на то что он чекист, он для меня был все-таки лицом национально-освободительного движения Донбасса. Но объединение с социал-большевиком Лимоновым, в свете не только сексуальных отношений, но и идеологии… Гиркин до этого говорил, что он является монархистом последовательным, православным ортодоксом, и ни с того ни с сего блокируется с национал-большевиками, представителями левого лагеря. Дальше будут социал-демократы, все эти Торы и прочие. Отношение мое к Гиркину полностью поменялось. Как вообще может православный монархист объединяться с этими Калашниковыми красными, я просто не понимаю, просто эмоции захлестывают. Поэтому отношение к Гиркину сегодня отрицательное. Человек пошел на поводу неких заказчиков, играет некую закулисную игру. Был хорошим военным командиром, стал неким политическим деятелем. До этого он говорил, что политикой заниматься не будет, а сейчас он подался в политику и начал блокироваться непонятно с какими персонажами.

– Знаю, что и ваше отношение к недавним боевым товарищам тоже охладилось. Вы говорили, что они пьяницы, бездельники, воюют как в советской армии.

​– В мой последний заход на Донбасс, когда я непосредственно стал командовать мотострелковым взводом, я просто был ошеломлен тем, что я увидел в "армии" ЛНР. Это повальное пьянство не только в тылу, но и на позициях, на передовых, когда украинская регулярная армия на линии фронта в километре от нас стоит, мы их прекрасно видим что в бинокль, что в прицелы, они нас так же видят, при всем при этом повальное пьянство. Могут напиться на передовой, могут покинуть пост и пойти в ближайшее отделение за самогонкой, обменять на тушенку, купить самогонку. Курили травку, так называемый "план". Это массовые явления не только у рядового сержантского состава, но и у офицеров.

Офицеры из числа не только местных, но и из граждан Российской Федерации тоже склонны к этому. Возможно, складывается такая ситуация из-за позиционной войны, то есть люди больше полугода сидят в окопах, беспорядочная стрельба, иногда разрывы минометных снарядов, гранат, мин, то есть люди в отчаянии, наступления нет как такового, активной фазы боевых действий нет, люди свою бытовую некрасочную реальность скрашивают алкоголем и наркотиками. Возможно, в этом есть доля оправдания, но в целом когда принимает массовый характер – это ужасно. Отсюда идут неуставные отношения, отсюда идут убийства гражданских, отсюда идет мародерство, невыполнение команд вышестоящего начальства, командиров, начиная от сержанта и выше. Это массовое самовольное оставление части, дезертирство массовое. Все это в армии ДНР, в народной милиции присутствует. Как бы российские военные советники ни пытались там навести порядок – это невозможно. Это невозможно по той простой причине, что нынешний состав всех этих "армий" – это асоциальные элементы. Идейных стрелковцев, как в Славянске 2014 года или хотя бы как минимум прошедших "дебальцевский котел", там очень мало, единицы фактически. Сейчас идет новый набор – это люди нового поколения, люди, которые в 2014–2015 сидели, грубо говоря, на жопе ровно, жрали водку на своих шахтах или были на заработках в Украине или России, перебивались, а ныне решили пойти служить в армию, потому что там сейчас платят хорошие деньги, рядовой получает 15 тысяч рублей, сержант порядка 20 тысяч рублей, прапорщик 24. Допустим, командир мотострелкового взвода, как я, – я получал 31 тысячу 500 рублей – это бешеные деньги для Донбасса. Поэтому многие спешат идти служить в армию, потому что платят деньги. Эти люди, поверьте мне, не будут умирать за эти деньги, они будут первыми дезертирами либо перейдут на сторону ВСУ. Я разговаривал со многими: людям неважно, за кого воевать, люди хотят мира, не только гражданские, но и военные. Там, где платят, там и хорошо. Идеи "Новороссии", идеи национально-освободительной войны, просто говоря, похерены. Опять-таки, посмотрите состав армии ДНР, ЛНР – есть большой костяк ранее осужденных, люди, которые неугодны ни украинской стороне, ни российской, люди, которых на работу никто не возьмет никогда, а в армию, пожалуйста, идите, там такие нужны.

​Люди, сидевшие по различным статьям, по грабежам, служат в армии ЛНР, ДНР, воюют за некую "Новороссию" – это смешно. Это зэки, им плевать на "Новороссию": помародерничать, убить кого-то. Я с такими сталкивался. У меня были в том числе потасовки с ними, на меня не раз наводили ствол автомата Калашникова, не раз угрожали убить. На меня кидались мои же подчиненные, я получал физические травмы, меня избивали, причем это было даже массово на полигоне, когда одного алкаша я обезвредил, отобрал автомат, нахлобучил ему по роже. Человек на полигоне напился, начал стрелять беспорядочно в разные стороны. Я его спрашиваю: "Козел, ты чего делаешь? Там же полигон, там учебные стрельбы проводятся". А ему показалось – "белку" поймал, – что по нему стреляют, и начал стрелять в разные стороны, слава богу, что никого не убил. Я у него забрал автомат, отдал одному из наших водителей "Урала", чтобы присмотрел за автоматом. Через некоторое время группа доблестных бойцов нашей роты возвращается из лесопосадки, где они успели уже нажраться водки за ранее обмененную тушенку. Узнав, что я избил одного из их товарищей, отобрал у него автомат, начали мне предъявлять, мол, "Немец" (у меня был позывной "Немец"), какого хрена отобрал у него автомат, верни ему срочно автомат, иначе тебе хана. Это страшно, пьяная масса, быдло…

Это не армия. Это даже не трактористы и шахтеры – это какое-то скатившееся быдло. Это быдло поперло на меня, начали меня избивать, я был избит, потом дуло автомата на меня навели, надо мной смеялись. Кто-то понес дисциплинарное взыскание, кого-то осудили по статье, кого-то выгнали с позором из рядов вооруженных сил, армии ДНР, ЛНР, народной милиции, как хотите назовите? Ничего подобного. Максимум кого-то закрыли в клетку до утра, чтобы протрезвел, – всё, больше никакие наказания не понесли. Это за избиение офицера. А что было бы, если бы меня убили? Ничего не было бы, потом просто повестка пришла бы: погиб смертью храбрых, шальная пуля украинских вояк. Вот и все, меня просто списали бы. Это страшно на самом деле, что творится. Можно убить человека, и за это не будет никакого наказания, это в порядке вещей. Поэтому с таким быдлом идти воевать куда-то, да на фиг нужно, упаси господи. С ними в окопах я уже насиделся, насмотрелся. Там надежда только на самого себя, на свой автомат, больше ни на кого надежды нет. С ними в какую-то разведку идти – боже упаси.

– Антон, а как вы стали офицером этой армии ДНР? Как получили офицерское звание?

​– Первое знакомство с командиром батальона "Мачете" состоялось в первый же день моего приезда в Дебальцево. В кабинете нашего комбата присутствовал не только сам комбат "Мачете", но и некий серый кардинал, официальный командир батальона – российский кадровый военнослужащий. Командиры батальонов в армии что ДНР, что ЛНР являются кадровыми российскими военнослужащими, это кадровые российские военные офицеры. А то, что показывают СМИ, якобы неких "народных командиров" – это информация для "Лайфньюс", для таких компаний. На самом деле за этими "народными командирами" стоят кадровые российские военнослужащие. В кабинете нашего комбата "Мачете" был еще кадровый российский военнослужащий, настоящий командир батальона, который отдавал непосредственные приказы, оба эти командира мне предлагают стать командиром мотострелкового взвода, причем не просто предлагают, но и настоятельно рекомендуют: Антон, так и так, ты прошел Славянск, ты прапорщик запаса российской армии, в военных действиях в Чечне был, ты подходишь на роль командира мотострелкового взвода, потому что у нас очень требуются квалифицированные командиры, которые принимали участие в боевых действиях и имеют хоть какое-то понятие, что такое армия. Меня поставили на должность временно исполняющего обязанности командира мотострелкового взвода. Через два месяца поступил приказ с округа о присвоении мне первого офицерского воинского звания – лейтенант. Потом я получил погоны лейтенанта, служил, был полноценным командиром мотострелкового взвода. Сейчас, смотря в прошлое, мне кажется, что все-таки звание – это не только была инициатива наших комбатов. Могу ошибаться, но мне кажется, что воинское звание мне присвоили по линии ФСБ. Алексей Мильчаков вывел свою группу в июле 2015 года, многие пассионарии оттуда поуезжали, многих командиров перестреляли, Мозгового и так далее, русских пассионариев там осталось очень мало, нужны были некие личности распиаренные, популярные, кто бы олицетворял идеи "Новороссии", чтобы пипл дальше смотрел и хавал и думал, что война за Россию идет. Фактически, мне кажется, что не просто так мне дали звание лейтенанта. Подумайте сами: я нацист, и ни с того, ни с сего мне дают воинское звание офицерское командира мотострелкового взвода. Я думаю, неспроста.

– Как они относились к вашим взглядам и к вашим татуировкам?

​– Я в 2014-2015 году нигде за свои идеи не агитировал, не кидал зигу в арийском приветствии, не пропагандировал, листовки не клеил, ничего подобного не было. Соответственно, раз я не агитировал никого, отношение ко мне было более-менее лояльным. Что касается рядового состава, местных жителей, то ко мне отношение было, мягко говоря, осторожное, иногда доходившее до эксцессов, когда меня могли обвинить в работе на СБУ, повесить ярлык тайного шпиона, агента ВСУ, что, возможно, я на них работаю, нацист, фашист, у меня татуировка с Гитлером тогда еще была. Это особенно характерно для 2015 года, для нового состава асоциальных элементов, зэков, этого быдла всего, когда они говорили: "А что у тебя наколка свастика, по какой статье сидел?" – "Ребята, я вообще не сидевший, я националист". – "А, ты фашист, что ты здесь делаешь? Почему ты не в ВСУ воюешь, в батальоне "Айдар" каком-нибудь?" Начинаешь объяснять, что ты русский националист, приехал сражаться за Новороссию, за русских людей. Они говорят: "Какие русские, мы – украинцы. Какая Новороссия? Мы вообще хотим жить автономно что от России, что от Украины". Или, допустим, мы за конфедерацию, мы за федерализацию, мы не хотим жить в России. Даже такие встречались мнения. Чего вы, россияне, сюда понаехали, мы без вас тут справимся, всех порвем, мягко говоря. Это полный, конечно, бред. Многие в это верили, считали, что российские кадровые военнослужащие их сдерживают, не дают им пойти в наступление на ВСУ и дойти до Киева. Люди в такие мифы верят, просто смешно.

Российская военная техника убитая в хлам, неуставные отношения, повальное пьянство и так далее, а люди реально верят, что они пойдут в наступление на ВСУ, готовы одерживать какие-то победы не только локальные, но и стратегические. Смешно на самом деле. Меня воспринимали осторожно. Помимо того что я российский доброволец, в звании офицера, командир, да еще с такими нетолерантными татуировками… Относились ко мне с опаской. Тем более, когда я проводил политику сухого закона, мог отнять водку и вылить, сдать этих военнослужащих вышестоящему командованию, потребовать, чтобы к ним применили меры дисциплинарного взыскания за распитие спиртных напитков на боевых позициях, в свете всего этого я не мог быть для них хорошим командиром, я был плохой командир. В свете всего этого я изменил свое отношение к этой войне и был вынужден оттуда уехать. Потому что воевать с этим сбродом за какие-то идеалы – это смешно.

– А вы убежденный трезвенник?

– Нет, конечно. Так же могу выпить, я очень люблю пиво, водку не очень, а пиво – да, могу выпить. Курю сигареты. Я не скажу, что я убиваюсь по ЗОЖу, нет. Но распивать спиртные напитки на боевых позициях на линии соприкосновения с противником? Либо когда ты пьешь, уходишь в загул, день попил, потом протрезвел – пожалуйста, особенно, если ты в увольнение пошел, ради бога. Но когда ты пьешь сутками напролет, спаиваешь своих товарищей по службе, я считаю, что такие вещи должны пресекаться. Не нашел я общий язык с личным составом в связи с этим.

– Как местные жители, штатские, относились к вашей армии? Наверное, сначала поддерживали, а потом после мародерств разочаровались?

​– Отношение местных жителей к армии ДНР и ЛНР сильно изменилось, мягко говоря. Если вначале были идеи некоторые, как с полуостровом Крым произошло, то есть возвращение в состав Российской Федерации и прочее, то ныне в свете того, что творится на Донбассе, там ужасная нищета, люди там нигде не работают, получают денежное пособие в две тысячи рублей и то только некоторые категории граждан – пенсионеры, матери-одиночки, инвалиды некоторых групп, остальное население Донбасса ничего не получает, никаких выплат не производится. Пенсионеры получают две тысячи рублей и думают, что им платит Россия пенсию, на самом деле это не пенсия – это просто подачки от России, которые имеют временный характер. Пока две тысячи получают, потом они и этого получать не будут. А цены ничем не отличаются от московских, единственное, что водка и сигареты дешевле, водка не более 100 рублей стоит, сигареты – 10–25 рублей. Водка и сигареты дешевые, и народ массово спаивается. Работы нет, люди не верят в завтрашний день, от безысходности начинают пить. Это страшно.

Гуманитарка, которую якобы поставляет Россия, – у меня знакомая девушка, которая работает в одном из гуманитарных центров в городе Горловка, рассказывала по поводу гуманитарки. Единственная гуманитарка, которая доходит до всех жителей городов Донбасса, – это поступающая по линии Рината Ахметова, украинского олигарха. Что касается российской гуманитарки, пресловутых белых КАМАЗов, то она оседает где-то в Луганске и Донецке, не доходит до жителей той же Горловки. СМИ показывают, что пришла очередная колонна, 10 КАМАЗов на весь Донбасс пришло, все сыты, довольны. Смешно на самом деле. Ужасная нищета, люди выживают как могут, натуральным хозяйством, товарно-бартерным обменом, килограмм сахара меняют на подгузник для своего маленького ребеночка. Это ужасно на самом деле, я увидел там феодальное общество, реально феодальное общество.

– То есть с окладом в 31 тысячу рублей вы чувствовали себя там миллионером?

– Я чувствовал себя миллионером, мне предлагали даже дом купить за эти деньги, даже еще дешевле предлагали, даже не за 31 тысячу. Целые частные сектора вообще пустые дома. Мне предлагали: хочешь этот дом купить, хочешь этот. Это бешеные деньги для Донбасса. Да, я чувствовал себя миллионером.

– Вы стали знаменитостью, украинские СМИ даже сообщили о вашей гибели, а вы театральное представление разыграли: в балаклаве, потом сорвали ее: "Я жив".

– Да, было такое действительно. К сожалению, украинские СМИ в этом грешат, часто говорят, что командиры ополчения убиты, это было, в частности, и с Гиви, и с Моторолой. Это информационная война, поэтому чему здесь удивляться. Неплохой импульс для вэсэушников, что смотрите, какие ополченцы погибают, поэтому наша победа впереди.

– Но, тем не менее, убивают командиров по-настоящему: Мозгового, Дремова. Похоже, что убивают их свои, а вовсе не украинцы.

– Я больше чем убежден, что Мозговой, Беднов, Дремов были убиты никакими вовсе не украинскими ДРГ. Как вообще украинская ДРГ может работать в тылу и убивать таких командиров? Почему не было покушений на Гиви, на Моторолу, на Ходаковского, на Захарченко, на Плотницкого? Почему убивают только тех людей, которые наиболее популярны, пользуются доверием в военной среде и среди гражданских? Ответ вполне очевиден. Это хорошо срисовывается на то, что у нас было в России: как генералы, полковники погибают – сердечные приступы, самолеты ни с того, ни с сего падают. Такая же политика проводится и на Донбассе, всех неугодных чистят. А кто чистит? Конечно же, ФСБ. Единственное, что они убирают грязными руками так называемых ЧВК – это бывшие кадровые российские военнослужащие. На базе формируется ЧВК, закидывается на Донбасс и выполняет свои грязные функции. В частности, когда я заходил последний раз на Донбасс, на одной из баз в Ростове формировалась одна из групп ЧВК, там были не только граждане Российской Федерации, но и граждане Украины. Это не только были люди, которые прошли военные события в 2014-2015 годах, но и люди, которые не принимали участия в военных действиях на Донбассе. Формируется отряд ЧВК среди знакомых: выискиваешь, своих товарищей привлекаешь, если у них боевой опыт, и потом эта группа закидывается в Донбасс, выполняет специфические функции. Меня судьба свела с одним бойцом ЧВК, он по пьяни мне очень интересные вещи рассказал. Например, как их группа в 2014 году занималась мародерством, грабила банки, вывозила валюту в Россию. Банки, инкассаторские машины, бизнесменов. Я задал вопрос: "А если поступит приказ убить какого-нибудь полевого командира, того же Мозгового, ты бы выполнил этот приказ?" Он сказал: "Выполнил бы, у меня бы выбора другого не было". – "Как выбора нет?" – "Понимаешь, всех, кто не выполняет приказ, ликвидируют. Нашу группу потом всю ликвидировали". – "Что, все не выполнили приказ?" Он говорит: "Нет, приказ как раз все выполняли, только ЧВК живет некоторое время, их потом всех тоже списывают, обнуляют".

– Отчего же его не обнулили?

– Ему просто банально повезло, он раньше покинул подразделение, просто убежал.

– Я видел на вашей странице "ВКонтакте" соображения о том, как сбили малайзийский "Боинг".

​– Действительно, знаю от ополченца, гражданина Российской Федерации, я с ним познакомился в Одессе, когда участвовал в одесском Антимайдане, позывной его тогда был "Челя", он житель Челябинска. В дальнейшем он воевал в подразделении Моторолы, там у него был позывной "Ермак". Он награжден Георгиевским крестом за подбитый украинский танк. С ним я встретился в Николаевке в тот день, когда Николаевка была взята, мы отступали, по нам был открыт массированный минометный огонь. Мы с ним разговорились, оказавшись в подвале в одном из зданий Николаевки, скрывались от минометного обстрела, он мне говорил: "Антон, я разочаровался в этой войне. Одессу слил Путин, сейчас сливает Донбасс. Я не вижу вооруженных сил Российской Федерации, их официальное присутствие на территории Донбасса, не вижу эшелона "зеленых человечков". Где все обещанное? Я знаю, что Стрелкову ушли те самые "Буки" знаменитые, и он их продавал украинской стороне". Потом в дальнейшем "Ермак" ушел от Моторолы, решил вернуться обратно в Российскую Федерацию, выходил с группой военнослужащих, решивших вернуться. Они попали в засаду и в плен к батальону "Айдар". Когда я с Арсением списывался в "ВКонтакте", он мне говорил: "айдаровцы" к пленным относились довольно-таки хорошо, кормили, не избивали. Это батальон "Айдар", который якобы славится своими избиениями, пытками. Возможно, его спасло то, что он прикинулся санинструктором, но, так или иначе, о них он отзывался хорошо, среди них есть немало адекватных людей, понимающих, что эта война – гражданская мясорубка.

– У вас были украинские пленные? Как вы относились к ним?

– Лично я украинских пленных не видел, только знаю, что осенью 2015 года бойцы нашего подразделения батальона захватили в плен несколько украинских военнослужащих, при этом расстреляв несколько других. Захватили в плен и доставили в наш штаб, а потом просто отдали эмгэбэшникам, дальнейшая их судьба мне неизвестна.

– Сколько вы пробыли в Донбассе и когда решили, что пора возвращаться? Что было последней каплей?

​– В общей сумме полгода. Сравнительно небольшой срок, но, поверьте, этого достаточно, чтобы иметь свое мнение. Решил, что нужно покидать Донбасс и как можно быстрее, когда меня некоторые офицеры нашего батальона обвинили в том, что я якобы стрелял по своим позициям, по нашим. Это была явная ложь, не знаю, почему это было сделано. Возможно, уже тогда у них было негласное предписание меня слить. Мне обещали, что найдут якобы свидетелей, меня передадут в военную прокуратуру, будут судить. Захотели от меня избавиться. Возможно, я выполнил свою миссию на Донбассе перед вышестоящим руководством и меня решили слить. Это мое субъективное мнение, мне так кажется.

– Это было уже после ранения?

– Ранение я получил в 2014 году, а это уже было в 2015-м, когда я был командиром мотострелкового взвода. Меня сняли с этой должности фактически, я не имел личного состава в подчинении. Наш командир батальона предлагал заняться гуманитарной деятельностью, то есть снимать красивые видеоролики, он так сказал: "Немец, у тебя получается красивые видеоролики снимать, давай пиарь наш батальон, будешь ездить регулярно в Москву к Стрелкову, будешь загружаться гуманитаркой". Я отказался от этой роли, попросил, чтобы меня перевели рядовым в разведроту. В разведку берут по желанию, я пошел в разведку, стал обычным рядовым, хотя при звании лейтенанта. Когда мы делали одну из вылазок, мы открыли огонь по противнику, а нас обвинили, что мы стреляли по своим. Полный бред, мы стреляли в сторону противника, разведка точно знает, где противник находится. Сомнений быть не могло, меня захотели просто слить, избавиться. Я покинул Донбасс. Причем не дождался приказа на увольнение из штаба, как положено офицеру, просто написал рапорт, отнес его в строевую часть, положил на стол и сказал: все, ребята, до свидания, я вам ничего не должен. Развернулся, сел на автобус Горловка – Москва и уехал.

– Прошел уже почти год, и вы решили рассказать свою историю журналистам. Какие у вас мотивы? Вы таким образом защищаетесь от уголовного преследования, хотите кого-то предостеречь, хотите отомстить?

​– Вы сами ответили на вопрос. Действительно, тут несколько факторов присутствует. Первое – я начал писать, чтобы предостеречь других, чтобы люди не велись на эту вакханалию, на эту пропаганду. Эта война развязана спецслужбами, политиками двух стран. Я предостерегаю сейчас других, чтобы они в этом не участвовали. Это раз. Во-вторых, я раскрываю функции ура-патриотических организаций, которые на зарплате у Кремля, чтобы люди не велись на их пропаганду. Среди таких организаций Русское имперское движение (РИД), РНЕ Баркашова, всякие нацболы лимоновские и прочие. Чтобы люди не велись на этих карманных кремлевских патриотов и не ехали туда погибать и оставаться калеками. Конечно же, хочу привлечь к себе внимание в свете того, что Следственный комитет Российской Федерации меня сейчас в качестве свидетеля рассматривает. Если я по этому делу буду проходить подозреваемым, а тем более обвиняемым – это фактически политический заказ Кремля, ФСБ, потому что я неугоден, я начал сливать такую информацию в СМИ, и, чтобы меня закрыть, решили таким образом меня привлечь по каким-то непонятным надписям столетней давности в городе Орле.

– Нашу беседу будут читать украинцы. Многие из них потеряли родных и близких на этой войне. Возможно, вы лично в них стреляли. Что вы сегодня из 2016 года сказали бы этим украинцам, которые к вам теплых чувств не испытывают?

– Это братоубийственная война, доля ответственности не только на российской стороне, но и на украинской. Все мы помним события 2 мая в Одессе. Убийства, мародерство есть с обеих сторон. Это одна из самых страшных войн. Поэтому если мы хотим мира на юго-востоке Украины, хотим пресечь дальнейшее убийство наших граждан, должно быть обоюдное согласие, обе стороны должны сложить оружие, остановить эту войну. Не только мы должны попросить прощения у украинской стороны, но должна украинская сторона просить прощения у жителей Донбасса, которые пострадали в этой войне. Тут нет только одной обвиняемой стороны. Да, Россия сыграла свою решающую роль, развязала эту войну, но и некоторые политики Украины, спецслужбы соучастны, подогревали эту войну. Должно быть обоюдное согласие. Война должна быть закончена однозначно, и больше кровь жителей Донбасса не должна проливаться.

– Это вопрос к политику и политологу, но интересно и ваше мнение: "народные республики" ДНР и ЛНР – всерьез и надолго или развалятся скоро?

​– Это банановые республики, которые полностью живут только за счет Российской Федерации, сами они ничего не производят и не могут по ряду объективных причин производить. Поэтому они все живут за счет дотаций из Кремля. Даже представим на минуту – дадут им автономию, будут самостоятельные республики, дать им зеленый свет, чтобы они поднимали свою промышленность, экономику и так далее… Я просто сужу по их армии и народной милиции, какой контингент даже на командных должностях, а уж тем более среди рядового состава. Кто там будет поднимать экономику – даже смешно. Шахтеры, трактористы? Несерьезно. Самые лучшие экономисты, ученые, все поуезжали, там остались реально асоциальные элементы, люди пенсионного возраста, кто не мог реально поехать. Кому там поднимать экономику? Может быть, кто-то будет возвращаться, но что поднимать? Там все разрушено. То, что украинская артиллерия не разрушила, разрушила наша артиллерия, потому что когда говорят, что только ВСУ разрушает, – это полный бред. Зная, какие у нас военнослужащие, немудрено, что они попадают по жилым секторам, военно-промышленным комплексам Донбасса. Поэтому это все обоюдно. Как там поднимать экономику, я не знаю. Надо десятилетия, чтобы возродить Донбасс. Это страшно, что там произошло, что сейчас происходит. Не один год будет рана заживать.