Проводник в поезде Москва – Махачкала представляется и жмет мне руку. Гладко выбритый мужчина в белоснежной рубашке с синим бейджиком. Моя электронная регистрация билета в столицу Дагестана не прошла, и я пытаюсь уговорить пустить меня до Баскунчака, где буду пытаться распечатать проездной документ. Проводник предупреждает, что может ссадить в любой момент: "Извини брат, сам понимаешь". Мы сидим в его купе, где места в два раза меньше обычного, и он чертит схему, по которой получается, что деньги за билет сейчас находятся где-то между мною и РЖД, но не поступают перевозчику, пока я не пройду регистрацию. "Нам дали телефоны, по которым нужно звонить в таких случаях. Тогда ты должен за наличные купить у меня еще один билет, а я выпишу квитанцию. А ты на месте уже аннулируешь старый билет и заберешь деньги, – поясняет мне проводник и задумчиво добавляет: – Но вообще, не знаю, кто будет такой галиматьей заниматься".

Узнает, что я журналист, и просит написать о том, что при всей безработице в Дагестане, РЖД увел рейс в Санкт-Петербург из обслуживания Махачкалы. В итоге без работы осталось несколько десятков человек. Питерцам это тоже не особенно помогло. "Тебе об этом никто не расскажет. Начальство наше непонятно о чем думает. Из Махачкалы раньше ездило несколько составов. В Москву, в Санкт-Петербург, в Астрахань, но этот рейс продлили потом до Волгограда. Вот последний. Мы встречались с чеченцами в Кизляре и ехали вместе в Астрахань, потом в Волгоград. Теперь у нас этот поезд отняли. Он теперь вообще никуда не ездит. Был поезд Махачкала – Ростов.

Из Ростова ехал в Баку и возвращался в Махачкалу (чертит на листке бумаги маршрут). Тоже отняли, сейчас он вообще не ходит. А теперь еще и питерский поезд отняли. В республике и так безработица, а они отняли целый состав! То есть не будут работать в нем проводники из Дагестана, будут питерские. Но и это тоже не так, потому что странная у железных дорог политика: наши проводники едут в Ставрополь, и оттуда работать в командировки – в Воркуту, в Подмосковье, куда угодно. Поэтому и в питерском поезде не питерские проводники, а прикомандированные. Раньше был проводник, закрепленный за вагоном, он знал все недостатки, где что поломано, за чем следить нужно. Проводил санобработку на конечной станции. А теперь, когда проводник доехал до конечной станции и перевелся на другой рейс, ответственных за вагон не найти. Проводит кто-то обработку, нет – все равно. Я тоже, получается, командировочный: был на питерском поезде, сейчас здесь. А до этого два месяца в Махачкале в ожидании рейса сидел. Дали. А дальше что?

Астраханский поезд отменили, якобы потому что загруженность была низкой. Перевозили мало людей. Оно, может, и так, но кто-нибудь из маршрутчиков сел хоть раз в поезд от начала до конца, проехал по нему, посмотрел, как людям удобно? Мы выходили из Махачкалы примерно в 16 часов, а уже в 5 утра были в Астрахани. Люди знали, что они на рынок успевают. Летом у нас грузовой вагон был забит доверху, потому что везли фрукты, овощи. А если человек приезжает вечером с клубникой, а утром ему на рынок, и он знает, что ягода у него потечет, то разве он поедет?

Что за страна такая, где всем все равно, что в итоге получится, когда делают? Нам говорят: "Питерский поезд у вас забрали, потому что ваши вагоны старые". Ну так дайте нам новые! Мы за ними ухаживать будем еще лучше. У нас сейчас старое убожество, мы понимаем, но мы ухаживаем за ними, вылизываем. А если будут новые, станем еще лучше заботиться. Нет! Нам говорят: "Отреставрируем ваши вагоны и вернем поезд". Когда? Люди в республике работу сейчас не могут найти, им сейчас нужно семьи кормить. А всех пенсионеров-проводников уволили, хотя они крепче молодежи были многие, и закалка ответственности еще советская. Я не знаю, зачем это делается. Иногда кажется, что специально".

Я уточняю, кто может в Махачкале подробно рассказать о распределении составов между регионами, проводник отвечает: "Никто не будет об этом говорить". Обоим становится ясно, что написать об этом труднее, чем выговориться. "Ты сиди до Баскунчака на вещах, будь готов, если что сойти. Извини", – говорит проводник. На следующей остановке мое место занимает девушка. Я перехожу из вагона в вагон, чтобы не занимать чье-то место. В Баскунчаке выхожу на перрон, где меня уже ждет проводник. "Без тебя уехать может, а без меня не тронется", – говорит он, и мы идем к кассе. Я покупаю новый билет.

Антон Наумлюк – журналист Радио Свобода