Архитектор из Санкт-Петербурга Сергей Ахметов после почти девяти месяцев в московском следственном изоляторе "Бутырка" отпущен под подписку о невыезде. 10 августа истек срок его содержания под стражей, следствие не стало ходатайствовать о продлении ареста. Сергея Ахметова обвиняют в применении насилия по отношению к сотруднику полиции. Следствие утверждает, что во время "народного схода" 18 июля 2013 года в поддержку Алексея Навального и Петра Офицерова в Москве он сорвал погон с рубашки сотрудника полиции.

В качестве доказательств приводятся видеозаписи, на которых изображен человек, похожий на Ахметова. Он сам утверждает: на видео изображен не он, последний раз он приезжал в Москву в 2011 году. Алиби Ахметова подтверждают родственники и друзья, с которыми он в тот день встречался и разговаривал, а также данные авиа- и железнодорожных перевозчиков, из которых следует, что он не покупал билетов из Санкт-Петербурга в Москву и обратно на 18 июля 2013 года. Единственное, как Ахметов обозначил свою причастность к московскому "народному сходу", – он нажал кнопку "присоединиться" на странице мероприятия в Facebook.

Видеозаписи акции 18 июля 2013 года. По мнению следствия, Сергей Ахметов – человек в синей футболке и черной кепке:

Спустя 2,5 года после тех событий – 21 ноября 2015 года – Сергея Ахметова арестовали. Он возвращался из заграничной поездки в Санкт-Петербург.

Сейчас, несмотря на освобождение, Сергей Ахметов не надеется, что следствие признает ошибку и закроет против него дело. По условиям подписки о невыезде до суда он должен находиться в Москве. Подробнее о причинах своего освобождения, перспективах уголовного дела и важности отстаивать свои права Сергей Ахметов рассказал в интервью Радио Свобода:

– Впечатление двойного чуда. Сначала чудо было со знаком минус – чудесным образом я там оказался, а теперь чудо со знаком плюс случилось, и я вышел на свободу. Воспринимаю это как некое чудесное освобождение. И наслаждаюсь, естественно, свободой, свежим воздухом, возможностью просто походить по улице, подышать свежим воздухом.

– Я так понимаю, формально вас отпустили, потому что 10 августа заканчивался срок содержания под стражей и следователь не нашел оснований для его продления. Означает ли ваше освобождение какое-то изменение тренда в вашем деле? Действительно ли следствие готово признать, что арестовало вас по ошибке?

– Нет, я не думаю, что следствие готово это признать, но просто, видимо, что-то у них пошло не так, в их рассуждениях, и у них не было выбора. Срок ареста заканчивался, 11 августа также закончился срок следствия, и эти два момента поставили их перед выбором. Так как они не успели продлить срок следствия, бумаги не были подписаны Бастрыкиным, я думаю, что это сложилось в пазл, что нужно менять меру пресечения. Если бы у них получилось продлить срок следствия, я думаю, я бы находился там, где находился последние почти девять месяцев. Они бы пошли в суд с продлением ареста, и я думаю, суд удовлетворил бы его. Просто у них не получилось продлить следствие, поэтому, наверное, каким-то чудесным образом я и вышел на свободу. Я не заметил, что они настроены поменять мой статус или извиниться. Наверно, они решили, что по ч.1 ст.318 я достаточно уже провел времени в местах лишения свободы и можно уже выпускать. Но они не готовы признать то, что они обознались и что проделанная за три года работа была зря, – дело было открыто еще в 2013 году, сразу после митинга. Единственное, на что они готовы, это какой-то статус-кво зафиксировать. Скорее всего, будут продолжать это дело.

– Вас отпустили на каких условиях? Что вам сейчас можно, что нельзя?

– Это подписка о невыезде, то есть я должен проживать в городе Москве до изменений в моем статусе или в статусе этого дела. Очевидно, подразумевается, что я буду находиться под подпиской до суда. Суд решит по поводу моей вины и вынесет решение – приговор условный или реальная мера заключения. Либо, если что-то сложится не так, суд признает меня невиновным и оправдает. Возможен и такой вариант.

​– Вы говорите, что будете вынуждены жить сейчас в Москве, но я знаю, что вы из Питера. Насколько вам тяжело сейчас обустроиться в Москве, где вы будете жить и работать?

– Я как раз сейчас занимаюсь вопросом жилья. О работе, конечно, не думал, но очевидно, что, если это все затянется, нужно будет искать вариант удаленной работы, потому что нужно будет себя содержать. На первое время мне предоставили квартиру, ее адрес прописан в этой подписке о невыезде, потому что это необходимое условие. "Открытая Россия" искала, Полина Немировская. В течение 30 минут нужно было найти доступное жилье, которое можно было вписать в этот документ. Эта квартира была найдена, и сейчас я нахожусь здесь. До суда, скорее всего, поменяю место жительства – планирую перебраться либо к своим друзьям, либо к родственникам.

– У вас есть какое-то объяснение, почему именно вы стали обвиняемым по этому делу и почему вас арестовали спустя 2,5 года после этой акции?

– Я не могу понять логику этого. Дело в том, что моя личность была установлена еще в 2013 году, почти сразу после этого происшествия (это есть в деле, я с ним уже ознакомился). Видимо, некто просмотрел эту группу в Facebook, и у него не осталось сомнений, что я и есть тот человек. И на протяжении 2,5 лет то ли проходили какие-то оперативные мероприятия, связанные со мной, то ли я находился под наблюдением... Почему выбор пал на меня – загадка. Но изначально это был шаг, совершенный на самом первом этапе мелким сотрудником, наверное, Центра "Э", который занимался видеосъемкой и поиском похожих лиц. Видимо, кто-то допустил незначительную ошибку или думал, что потом разберутся. А потом все это как снежный ком накрутилось, обросло какими-то фантомными мышцами... Дело выросло из зерна, которое было совершенно ничтожным. А почему это произошло – не знаю, не могу сказать.

​– Вы со времени акции до момента задержания не чувствовали повышенного внимания к себе со стороны правоохранительных органов?

– Абсолютно не чувствовал, не замечал ничего. Никаких в мою сторону ни звонков не поступало, ни предложений связаться, подъехать в Москву. Более того, я менял заграничный паспорт на новый, и мне его выдали. В федеральный розыск я был объявлен в апреле 2015 года, а в конце июня я получил новый заграничный паспорт. То ли это свидетельствует о неразберихе, царящей там, то ли еще о чем, но это произошло. Я получил на общих основаниях заграничный паспорт и успел съездить за границу. На въезде в Россию меня и задержали. Я ни сном ни духом не знал, что возбуждено дело, что я в федеральном розыске нахожусь, что против меня целые тома обвинений уже составлены. Полной неожиданностью для меня это явилось. Когда оперативник вез меня из пограничного пункта Выборг, он обмолвился, что это вроде связано с делом в Москве. Какая Москва, что в Москве, я там не был уже четыре года... Думаю: ну, ладно, сейчас разберутся. Как любой обыватель, я думал, что, наверное, разберутся, примут хорошее решение, не планировал задерживаться на 9 месяцев.

Сергей Ахметов и человек с Манежной площади:

– Вы в "Бутырке" были все это время?

– Да, находился в "Бутырке".

– Какие там были условия? Как к вам относились?

– Там была общая камера. Кроме меня там находились еще 20–25 человек, даже 27 бывало. Очень большое количество разношерстного народа. Это, конечно, большой шок для любого, кто попадает в такое место. Совершенно не похоже на обычную жизнь, но приходится встраиваться и начинать жить там, чем-то заниматься. Я там рисовал, рисовал фотографии жен и подруг заключенных, арестантов, пытался как-то занять свое свободное время. Там нормальные люди, в принципе, со всеми можно договориться, общий язык найти. Это те люди, которые сегодня ходят по улице, а завтра оказываются там, ничего необычного.

​– Следствие на вас как-то давило, предлагало признать вину, заключить сделку?

– Нет, таких предложений не поступало. Единственное, когда меня задержали, в первый момент предложили признать вину, и я вроде как обойдусь меньшим, пойду по упрощенному порядку, получу условно. Такое было предложение. Но, естественно, для меня это было неприемлемо, потому что просто это был не я, и это было очевидно всем, кроме следователей. Я принял решение отстаивать свои права.

– Но вы считаете это дело политическим?

– Оно политическое в том контексте, что связано именно с митингом в поддержку Алексея Навального и Петра Офицерова. Естественно, наверное, это и есть политический подтекст – чтобы было неповадно выходить и отстаивать свои права, наверное, чтобы люди знали, что за любое действие, даже невиновный человек, просто похожий, даже человек, которого там не было, может оказаться в тюрьме... Следствие привязало меня к этому делу именно в результате мониторинга этой группы в Facebook. Я подтверждаю тот факт, что я нажал на кнопку "Я пойду" в этой группе. Но находился я в Санкт-Петербурге и идти не собирался. Это был акт поддержки этой всей ситуации, для количества, чтобы было в этой группе более-менее значимое число людей. Я не думаю, что все, кто нажал на кнопку "Я пойду", пришли на Манежную площадь. Может быть, это способ показать, что даже на такие кнопки не надо нажимать. Ты нажал "Я пойду" – и у тебя уже есть шанс, что ты заедешь в СИЗО "Бутырка", например.

​– А вы вообще ходили на такие акции?

– Нет, я на такие акции не ходил, к сожалению, наверное. Надо было ходить и как-то отстаивать свои права.

– То есть, если сейчас в Москве проходила бы подобная акция, вы бы пошли?

– Если акция будет законная, почему бы и нет...

– Расскажите о себе. Вы архитектор. Чем вы занимались? Следили ли раньше за тем, что происходит в политическом смысле в России?

– Я архитектор, я занимаюсь проектированием домов, интерьеров, частные заказы исполняю. По поводу отслеживания, конечно, да, мне интересно то, что происходит в моей стране, и как для гражданина для меня это представляет существенный интерес – ситуация с правами человека в России. Важно отстаивать свою точку зрения. Важно, чтобы люди могли говорить то, что они думают. Важно, чтобы они могли жить, руководствуясь своими взглядами на жизнь, а не чтобы им диктовал кто-то, как и что делать. Не хочется ходить строем и петь одни и те же песни, бить в барабаны и кричать, как все хорошо. Люди, мне кажется, должны оценивать жизнь не по бумажке, которая спущена сверху, а сами смотреть вокруг, реагировать, заводить знакомства, обсуждать какие-то вещи. Я незадолго до этого, за год, перечитывал роман Оруэлла "1984", и такая корреляция просто! Это министерство правды, министерство любви, все эти вещи возрождаются у нас на глазах. Поэтому я, конечно, следил и слежу сейчас, что происходит в России, – заключает Сергей Ахметов.

По предъявленной статье (ч. 1 ст. 318 УК РФ) Сергею Ахметову грозит до пяти лет лишения свободы. 21 апреля Правозащитный центр "Мемориал" признал его политическим заключенным.