Все меньше россиян помнят путч 19–21 августа 1991 года, выяснили социологи "Левада-центра" накануне годовщины этого события. Только 50 процентов опрошенных вспомнили, что 25 лет назад члены ГКЧП пытались совершить государственный переворот, а 48 процентов признались, что не помнят или не знают, что произошло в те дни. При этом 2 процента респондентов вообще думают, что четверть века назад произошло какое-то другое историческое событие.

Из тех, кто помнит, большинство – 35 процентов – расценивают путч как эпизод борьбы за власть в высшем руководстве страны, 30 процентов считают его трагическим событием, имевшим гибельные последствия для народа и государства, а 8 – победой демократической революции, покончившей с властью КПСС. Кроме того, больше четверти участвовавших в опросе – 27 процентов – вообще затруднились ответить на вопрос, как они оценивают события августа 1991 года.

Если бы подобные события (попытка возвращения к советским порядкам) произошли сегодня, то защищать российскую демократию вышли бы только 16 процентов россиян, 44 процента никуда бы не пошли, а чуть более 40 процентов не определились с тем, что они в этой ситуации делали бы. О том, почему россияне почти забыли о победе демократии четверть века назад, Радио Свобода рассказал директор "Левада-центра" Лев Гудков:

​–​ Эти события вытесняются из памяти, потому что в нашем общественном сознании просто нет механизмов, которые бы ее удерживали. Поэтому 50 процентов вообще не помнят об этом и ничего не могут сказать. Если мы возьмем возрастной срез, то среди молодежи 90 процентов ничего не помнят и не знают об этом. Причем с возрастом доля знающих плавно увеличивается. Рубеж приходится примерно на 45-50 лет. Вот те, кто застал это, еще помнят, а дальше ни памяти, ни оценки, ни осмысления этого события просто нет.

–​ Чем вы можете это объяснить? Это какие-то намеренные действия власти или естественный ход событий?

– Нельзя сказать, что память о попытке путча подавлена властью. Просто она старается не акцентировать этот момент. Поскольку вся сегодняшняя власть, весь этот консервативно-реакционный режим в значительной степени восстанавливает политические установки и тип сознания, характерные для позднего советского времени. Поэтому тут есть над чем подумать. Но гораздо сильнее память вытесняет из себя само общество.

–​ Вы не впервые проводите опрос на эту тему. Что меняется с годами?

– Меняется, прежде всего, оценка самого события. В 1991 году оно совершенно однозначно воспринималось как победа демократии. Причем как победа общества над коррумпированной недееспособной советской коммунистической номенклатурой. Тогда это было однозначно. Но уже с середины 90-х годов пошел иной тренд – разочарование в результатах подавления путча. И все чаще и чаще, все больше и больше это начало интерпретироваться как борьба за власть между различными группировками либо как трагическое событие.

–​ А сейчас как оценивают люди события тех лет?

– Чаще именно как трагическое событие. Это самый частый ответ. Его дают чуть больше 40 процентов.

– Вы уже обратили внимание, что нынешняя власть и члены ГКЧП очень похожи...

– По ментальности это выходцы оттуда, сторонники ГКЧП. Нынешние представители власти – это выходцы из тех структур, которые и организовали тогдашний путч, ГКЧП.

–​ Вы также отмечаете, что 90 процентов молодых людей, которых вы опросили, вообще ничего не знают о событиях августа 1991 года. С чем это может быть связано?

– Я думаю, что в школе вообще ничего об этом не говорят. У нас было социологическое исследование, посвященное преподаванию в школе – выяснилось, что сама структура в образовательном процессе построена таким образом, что не доходят до 1991 года. На освещение и разбор этих событий фактически времени не остается. Так что это "пробрасывается", не даются ни понимание, ни интерпретация, ни оценки этих событий.

​–​ У вас какие личные воспоминания о событиях августа 1991 года? Вы были у Белого дома?

– Конечно! Я очень хорошо помню этот день. Мне с утра позвонил Юрий Левада и сказал: "Лева, надо срочно собраться и архивировать все наши исследования, потому что в стране военный переворот". Это было в 7 часов.

–​ Вы у Белого дома были как гражданин или как социолог?

– Прежде всего как гражданин. Но и как социолог, потому что мы тут же начали проводить опросы – как люди реагируют на путч. Мы провели первые опросы в десяти городах, в столицах республик. И в большинстве случаев больше половины оценивали резко негативно, за исключением Тбилиси и Минска, где население выступило в поддержку ГКЧП. А в целом это было однозначное осуждение этого. Я был фактически на всех событиях тех дней. Поскольку мы сидим на Никольской, в самом центре, то все разворачивалось вокруг нас.

Попытка военного переворота лишь ускорила процесс распада Советского Союза

​–​ И когда путч не прошел, что вы почувствовали? Вы были счастливы?

– Мне было чрезвычайно интересно, я радовался. Какие тут могут быть сомнения? Это было ощущение переломного момента истории, которые бывают крайне редко.

–​ А с какими чувствами вы встречаете 25-летие победы над путчем?

– Я давно довольно мрачно смотрю на ход событий в России. Мне кажется, что мы наблюдаем за рецидивом тоталитаризма, власти идут туда, это видно и по возрождению разных советских практик. Очень многие структуры из прошлого восстанавливаются или имитируются. Фактически общество сегодня подавлено пропагандой и властью. И в этом виновато оно само. Не могу не сказать об этом. Власть делает то, что она может, то, что она считает важным, но факты таковы, что общество этому почти не сопротивляется, – полагает социолог, директор "Левада-центра" Лев Гудков.