Марьяна Торочешникова: Правительство России продлило до 2020 года действие программы "Доступная среда". Министерство труда и социальной защиты вовсю работает над единым федеральным реестром инвалидов, который планируют запустить уже с 1 января 2017 года, чтобы, как говорят чиновники, было легче понять, в чем именно нуждаются люди, и помочь им. Госдума рассматривает и даже приняла в первом чтении законопроект, который позволит людям с ограниченными возможностями здоровья устанавливать пандусы в подъездах, не дожидаясь разрешения собственников других квартир. Люди с инвалидностью и их родственники тем временем пытаются решать свои проблемы самостоятельно. Легко ли людям с ограниченными возможностями здоровья в России реализовать свое право на доступную среду? Как добиться внимания чиновников?

В студии Радио Свобода – руководитель отдела по универсальному дизайну региональной Общественной организации инвалидов "Перспектива" Мария Генделева и юрист этой организации Линь Нгуен, а на видеосвязи с нами – юрист Нижегородской региональной общественной организации инвалидов "Инватур" Дмитрий Балыкин.

Прежде чем начать разговор, предлагаю посмотреть сюжет, подготовленный нашим корреспондентом в Благовещенске. Здесь родственники 75-летней Ларисы Придеиной решили не дожидаться помощи чиновников и пристроили к квартире на первом этаже балкон и пандус. Вот что из этого вышло...

Корреспондент: Ларису Ивановну Придеину с трудом вывозят на прогулку несколько раз в неделю. 75-летняя пенсионерка выбирается на улицу только на инвалидной коляске, спуститься сама она не может, помогают дочь и внучка. В прошлом году они сделали к квартире в доме по адресу: Пограничная, 124/3, пристройку и установили пандус. Подъезд дома не благоустроен под нужды инвалидов-колясочников.

Пристройку и пандус родственники Ларисы Ивановны попытались узаконить, чтобы, как и положено по закону, платить деньги за дополнительную жилплощадь, конструкцию возводили по всем правилам и нормам. Но в мэрии отказались оформить ее юридически, сослались на то, что не было согласия остальных жильцов дома и размеры пристройки не соответствуют требованиям. Предложили демонтировать все это и привести помещение в первоначальный вид. Собственники с таким решением комиссии не согласились и решили отстоять право на перепланировку жилья через суд.

Роман Ранцев, официальный представитель собственников жилья: Большие пристроенные балконы узаконивали, но в 2015 году, непонятно почему – нормативно-правовая база не поменялась, постановления пленумов не выходили – наш суд все-таки перестал узаконивать большие балконы. И суд первой инстанции, и Амурский областной суд разъяснили, что устройство балкона на первом этаже является не перепланировкой, а реконструкцией, и пакет документов тут совершенно другой.

Корреспондент: Теперь собственники могут лишиться своих квадратов. По Жилищному кодексу, если нарушение не устраняют в срок, то квартиру можно выставить на публичные торги. Этим правом и воспользовался муниципалитет.

Из решения Благовещенского городского суда от 12 сентября 2016 года: "Исковые требования администрации города Благовещенска к Шляхуновой Наталье Сергеевне о продаже жилого помещения с публичных торгов удовлетворить с выплатой собственнику средств от продажи жилого помещения, за вычетом расходов на исполнение судебного решения, с возложением на нового собственника указанного выше жилого помещения обязанности по приведению его в прежнее состояние".

Ольга Спиридонова, дочь женщины-инвалида: Оказывается – это был шок – есть такой закон, что можно отобрать квартиру! Я не понимаю, на каком основании, тем более что эта квартира является собственностью. Получается, что собственность не является собственностью, если ее можно отобрать?

Корреспондент: Когда история с пристройкой попала в СМИ, в мэрии пояснили: они не знали, что в квартире проживает женщина-инвалид, на этих квадратах она не зарегистрирована, а эта информация могла повлиять как на решение комиссии, так и на решение суда.

Из ответа администрации Благовещенска: "Указанные сведения официально были озвучены только в СМИ представителем Шляхуновой, Ранцевым после рассмотрения дела в суде, что лишило возможности как администрацию, так и суд проверить данное обстоятельство и дать ему надлежащую правовую оценку в рамках рассмотрения гражданского дела".

Корреспондент: Однако с проблемой узаконивания пристройки и пандуса сталкиваются инвалиды-колясочники, которые не только прописаны в квартире, но и являются собственниками. Пример тому – история известной общественницы Марины Гайдай. Она два года отстаивала право на возможность беспрепятственно выходить на улицу. Отказ оформить юридически пристройку и пандус в мэрии объяснили просто: они нарушают архитектурный вид дома.

Марина Гайдай, общественный активист: Мне приходило предписание, что если я не снесу самостоятельно пристройку с пандусом, то, значит, это будет сделано в указанный период. Я обращалась в прокуратуру, прокуратура уже от моего имени провела проверку о нарушении прав инвалида на коляске (так как нет доступной среды), и они уже самостоятельно от моего имени подали в суд на администрацию. Через суд добилась того, что дали разрешение оставить и пристройку, и пандус.

Корреспондент: В городе немало пристроек балконов, есть даже лифты, но за это далеко не всех лишают квартир – как говорят юристы, судебные тяжбы только с теми, кто пытается их узаконить. Остается лишь гадать, когда поставят точку в деле пандуса для Ларисы Придеиной. Сейчас семья собирается оспаривать решение о выставлении квартиры на торги, готовит документы на оформление теперь уже не перепланировки, а реконструкции. Как бы ни назвали дорогу на улицу, для пенсионерки она все равно останется единственным вариантом для выхода в свет. Останется, если решат оставить.

Марьяна Торочешникова: Справедливости ради надо отметить, что эта история еще не закончена, решение в законную силу не вступило, и возможно, что-то изменится. К делу может подключиться прокуратура, как это произошло в Благовещенске с еще одной героиней сюжета.

Люди пытаются самостоятельно решать свою проблему с выходом на улицу. Например, летом этого года в России узнали о красноярце Владимире Журате, который несколько лет назад обращался к городским властям с просьбой занизить бордюры или оборудовать участок рядом с больницей пандусами (в больницу он ездит регулярно), но в итоге вынужден был сам выехать на инвалидной коляске и молотком выдалбливать колеи для проезда своей коляски. Это видео разошлось по социальным сетям, и вроде что-то там сделали.

Кстати, сейчас еще один инвалид-колясочник из Красноярска, Юрий Скажутин, вынужден просить помощи, в том числе у общественности. Он размещает видео в социальных сетях, поскольку не может самостоятельно выйти из своей квартиры на первом этаже. Непреодолимая преграда – восемь ступенек и три порога, а на кону фактически жизнь, потому что ему трижды в неделю нужно ездить на важное лечение. Хорошо, что есть друзья, которые помогают – буквально выносят и заносят его в квартиру. А что делать человеку, если у него нет таких друзей и таких возможностей? К кому обращаться в первую очередь, кого и о чем просить, чтобы покинуть квартиру?

Линь Нгуен: Чтобы добиться хотя бы для себя лично создания доступной среды к жилому помещению и прилегающей территории (это подъезд и общедомовое имущество), прежде всего, сам человек с инвалидностью должен предпринять первый шаг. Он не должен ждать, что кто-то придет и спросит: все ли у вас хорошо, все ли вам удобно?

Марьяна Торочешникова: Но теперь обещают, что будет именно так, когда с 1 января запустят федеральный реестр.

Линь Нгуен: Да, реестр, конечно, значительно облегчит нашим чиновникам понимание того, кто и в чем нуждается. Чиновник не сможет сказать, что он этого не знал, поэтому ничего не сделал.

Марьяна Торочешникова: А к кому должен обращаться человек с инвалидностью? Рассказать журналистам или выложить видео в социальные сети, как в отчаянии делают сейчас люди?

Линь Нгуен: Для начала человек должен понять, что, обращаясь к чиновникам с какой-либо просьбой, он должен обосновать просьбу. В таких случаях у человека с инвалидностью в ИПР (это индивидуальная программа реабилитации) должно быть прописано, что он нуждается в адаптации жилого помещения под свои нужды.

Мария Генделева: Можно написать в ЖЭК своего района. В любом случае первое, что должен написать человек, это заявление о том, что ему необходим пандус или, например, нужно расширить дверной проем, или у него есть приступочка, например, в туалет или ванную. Он должен написать заявление о том, что ему неудобно, некомфортно, и что власти города должны ему в этом помочь. Только после этого заявления будут приниматься какие-то меры по решению этих проблем. И уже дальше будут выяснять, есть ли у этого человека инвалидность, на каком основании ему это неудобно, что он просит у властей...

Марьяна Торочешникова: То есть будет собрана комиссия, и если она решит, что недостаточно оснований, то могут ничего не сделать?

Линь Нгуен: Если у человека будет прописано в ИПР, что он нуждается в адаптации среды, если человек имеет правильно оформленную ИПР, то она является обязательной к исполнению всеми органами власти. При подаче заявления в органы местного самоуправления или в тот же ЖЭК правильно оформленная ИПР дает правовые основания для исполнения.

Мария Генделева: К сожалению, в регионах недостаточно хороших специалистов, которые готовы качественно и правильно заполнить ИПР. Это проблема и в Москве, а уж в деревне где-нибудь под Красноярском вряд ли какая-то женщина, отработавшая 35 лет в поликлинике, готова правильно вписать в ИПР все, что нужно человеку. Она эту ИПР раньше в глаза не видела. Это большая проблема, потому что изменения в ИПР вносит врачебная комиссия (там хирург, травматолог, невропатолог).

Я тоже человек с инвалидностью, передвигаюсь на коляске, у меня тоже есть ИПР, и я лично сама столкнулась с такой проблемой. Я сказала, что мне необходимы специальные условия в квартире, где я живу, на что врачи ответили: "Мы не были у вас дома и не знаем, какие у вас условия. И мы не можем сказать, какие архитектурные условия вам нужны, мы же врачи..."

Марьяна Торочешникова: Но существует же какое-то решение подобных вопросов. Можно ли каким-то образом решить эту проблему доступной среды, чтобы комиссия и инженеры услышали и могли помочь человеку?

Дмитрий Балыкин: Вопросы доступности жилья – одни из самых сложных. Была продлена программа "Доступная среда", и это важно, но именно доступности жилья там уделяется не слишком много внимания. А если жилье недоступно, то для кого создавать доступность музеев, театров?

Что касается решения проблемы, тут каждую ситуацию надо рассматривать индивидуально. Действительно, в действующей форме ИПР появилось то, что касается приспособления жилья, мероприятий по адаптации жилья. Но не совсем понятно, кто исполнитель. Кроме того, ситуации бывают разные, они могут зависеть от года постройки дома и много от чего еще. Сейчас, например, мы работаем с ситуацией, когда ИПР есть, все есть, написали сначала в управляющую компанию, потом – в администрацию, и суть ответов такая, что это противоречит СНИПам по пожарной безопасности, и пандус здесь поставить невозможно. Пока консенсуса достичь не удалось.

У меня на руках есть ответ по еще одному из дел о том, что, например, в целевой программе Нижегородской области "Доступная среда" на 2016-17 года средства на адаптацию жилья не предусмотрены. Есть процедура признания помещения непригодным для проживания маломобильного гражданина, недавно было еще постановление правительства на эту тему, но ситуация, к сожалению, не очень хорошая.

Марьяна Торочешникова: Что конкретно имеется в виду, когда речь идет о доступной среде?

Мария Генделева: Это среда, комфортная для маломобильных групп населения. В нашей организации мы стремимся развивать немного другое направление – универсальный дизайн. Это дизайн, который удобен всем. Сегодня вы можете подняться на пятый этаж без лифта и будете хорошо себя чувствовать, а через неделю вы подвернули ногу и понимаете, что у вас нет инвалидности, но подняться на пятый этаж вы не можете. Через 20 лет вы уже в другой возрастной категории, и вам тоже без поручней, без лифта, без пандуса сложно поднимать сумки, возить внука на прогулку…

Но создать универсальный дизайн, удобный и комфортный для всех, очень и очень сложно. В России 14 миллионов человек с инвалидностью, и из них только 5% передвигаются на колясках. Примерно 40% – это люди с ментальными особенностями, которым тоже нужны специальные условия. Около 20% – это люди с особенностями зрения, им тоже нужны особенные условия, тактильные плиты, которые, к сожалению, не всегда правильно уложены в нашем городе, тактильные направляющие, которые мы не всегда можем видеть в музеях, театрах, на выставках.

Марьяна Торочешникова: И звуковые сигналы на светофорах.

Мария Генделева: Да. У нас есть, например, бегущая строка в транспорте для неслышащих.

Марьяна Торочешникова: На телевидении давно забыли о сурдопереводе.

Мария Генделева: Люди хотят смотреть новости, фильмы, передачи, участвовать в общественной жизни. К сожалению, люди с особенностями слуха просто не могут это делать, потому что ни одно телешоу, ни одна передача никак не адаптирована, нет бегущей строки.

Марьяна Торочешникова: То есть человек вроде бы живет в этом обществе, но абсолютно не интегрирован в него.

Линь Нгуен: Именно. Доступность информации – это очень большая проблема. Люди, которые имеют проблемы со слухом и зрением, отрезаны от общества информационной стеной, через которую им очень сложно пробиться. У людей с ментальной инвалидностью тоже есть проблемы с доступом к информации – им информация должна подаваться в понятной для них форме.

Мария Генделева: Да, с картинками, пиктограммами…

Правда, сейчас в нашей стране многое делается. В преддверии Паралимпийских игр в Сочи было очень много сделано в самом городе. Появилась информация о том, что люди с инвалидностью также хотят быть активными, участвовать в жизни общества, приносить пользу своему государству. Чемпионат мира по футболу будет проходить в разных городах России, и эти города должны быть доступны, потому что приедут болельщики, в том числе с инвалидностью. И это здорово, что сейчас чиновники и государство стали об этом задумываться! Конечно, есть проблемы, но что-то меняется в лучшую сторону.

Марьяна Торочешникова: Безусловно! И я так понимаю, что программа "Доступная среда", которая действует с 2011 года, очень помогла многим людям. Чиновники, особенно в регионах, где бюджеты пожирнее, взяли под козырек и начали что-то менять. А вот в Москве решили уложить тактильные панели для слабовидящих, но уложили их так, что теперь люди на инвалидной коляске не могут там проехать. Из регионов приходят сообщения: 24 октября было очередное – в Адыгее пандусы, построенные для инвалидов, проверил профессиональный каскадер Артем Семушев, надев на себя защитный шлем. После нескольких попыток с переворотами коляски и падениями здоровому спортивному парню пришлось отступить.

В стране хотят сделать доступную среду, на это выделяются деньги из бюджета, а что нужно сделать конкретному человеку, чтобы этой устроенной доступной средой можно было пользоваться?

Дмитрий Балыкин: Мы, общественные организации, пытаемся выступать экспертами, и в ряде случаев это получается, но, конечно, не все решения, которые принимаются централизованно, являются грамотными. Например, в приказе о транспортном обслуживании предписывается размещать информацию в городском транспорте определенным шрифтом, но если незрячий стоит на остановке, то он не видит, какой автобус подъехал. И надо что-то сделать, чтобы информация об этом шла вовне.

Есть Конвенция ООН о правах инвалидов, которая предписывает привлекать общественные организации и людей с инвалидностью к принятию таких решений, к участию в создании доступной среды. Недавно эксперты организации "Инватур" обследовали дорогу, которая в ближайшее время будет проходить на одной из улиц Нижнего Новгорода, и тоже выявили довольно много нарушений.

Нужно сигнализировать, обращаться в прокуратуру, в суды. Но, как показывает опыт, результаты могут быть разные. Все зависит от компетентности прокурорских работников, от того, как изложена жалоба. Но во многом нужно делать упор на нашу собственную активность.

Марьяна Торочешникова: По социальным сетям гуляла фотография: то ли в музее, то ли где-то в администрации табличку выполнили шрифтом Брайля и сверху аккуратно закрыли стеклом, то есть слабовидящий человек так и в итоге и не смог бы добраться до этой информации.

С чего нужно начинать человеку с ограниченными возможностями в создании для себя доступной среды?

Линь Нгуен: Прежде всего, обратиться в эксплуатирующую жилое помещение управляющую компанию, изложить свою проблему, свое видение ее решения. Большая часть жилого фонда старая, подъезды узкие, и не везде есть возможность сделать именно то техническое решение, которое было бы оптимальным для всех. Зачастую решить проблему очень сложно, людям приходится изобретать эти съезды, пристройки, балконы, а здесь возникают проблемы с другими собственниками, и это более сложно утвердить как правильный технический проект. Очень большую роль играет понимание со стороны как других собственников, так и органов государственной власти.

Следующим шагом будет рассмотрение управляющей компанией вашего заявления. Если тут возникает проблема, то нужно обращаться в органы местного самоуправления.

Марьяна Торочешникова: А как быть, если, как в случае Дмитрия Балыкина, пандус построить нельзя, потому что это не соответствует нормам пожарной безопасности? Это суд решает?

Линь Нгуен: Вот это третий уровень проблемы. Иногда решить проблему в конкретном месте бывает невозможно, и тогда есть еще одна возможность – законодательство позволяет признать такое жилое помещение непригодным для проживания именно этого человека с данной формой инвалидности. Тогда человеку нужно подать соответствующее заявление, и ему могут подобрать другое жилое помещение, где можно создать необходимые условия для жизни.

Марьяна Торочешникова: А на практике известны такие случаи?

Линь Нгуен: Я встречался с решением таких вопросов, но нельзя сказать, что это распространенный случай. Возникает проблема: а где взять другое жилое помещение? В Москве, допустим, довольно развит специализированный жилищный фонд, специально строились дома с широкими подъездами, широкими проходами, удобными лестницами, где изначально уже стоит или пандус, или подъемник. В других регионах таких программ меньше. Но даже в Москве это не полностью решает проблему, потому что новые дома, которые построены по всем нормативам доступности, обычно располагаются в новых районах, а люди с инвалидностью, как правило, зависят еще от своих родственников, больниц, детских садов и школ, куда ходят их дети, реабилитационных организаций и учреждений. Соответственно, человек не хочет переезжать в отдаленный район.

Мария Генделева: Проблема еще в том, что это жилье социального найма, человек заключает договор на определенное время, и если он умирает, то семью должны выселить из этого помещения, а помещение отдать другому человеку с инвалидностью.

Марьяна Торочешникова: Да, если ты являешься собственником помещения, то тебе неинтересно отказываться от собственности и заключать договор социального найма.

Линь Нгуен: И семья человека может просто не согласиться на такое.

Марьяна Торочешникова: То есть возможности есть, и даже деньги находятся, а комплексно решить проблему никак не получается.

Мария Генделева: В нашем государстве существует такой стереотип: все думают, что у человека с инвалидностью есть какой-то сопровождающий, и он ему необходим. Люди не понимают, что сопровождающий необходим только в том случае, если нет доступной среды. Если установлен правильный пандус, нормальная ширина дверного проема, если все сделано по нормам, так, что человеку на коляске удобно, то сопровождающий ему и не нужен, он может жить самостоятельно. И тогда было бы достаточно дать ему доступное жилое помещение. Но почему-то пока государство строит ужасные пандусы, зная, что человек на коляске придет обязательно с кем-то, и этот помощник затащит его на пандус. Это не совсем правильная позиция. Если бы человек с инвалидностью обеспечивался доступным жильем, то он поехал бы в новый район, а родственники остались бы в своей квартире.

Линь Нгуен: Тут еще один момент. Чиновники считают, что это будет улучшением жилищных условий человека с инвалидностью, что он получает огромную жилую площадь, а не просто доступное жилье.

Мария Генделева: Я тоже столкнулась с такой проблемой. Я живу в трехкомнатной квартире в Ясенево, и у нас нет грузового лифта. Я ждала около пяти лет, пока в моем подъезде установят пандус и электрическую платформу. И у нас узкий очень лифт, маленькая кухня и туалет. Мы пытались собрать документы, чтобы встать на очередь, и мне сказали: "У вас же в квартире прописаны три человека, и вы проходите по метражу". Я говорю: "Но я же встаю на очередь не потому, что у меня маленький метраж, а потому, что моя квартира совершенно недоступна для меня, мне приходится постоянно кого-то просить, чтобы помогли подняться или спуститься. Это особенно сложно, когда идет дождь или снег, и никого нет на улице".

В итоге меня так и не поставили на очередь. Моей травме уже 13 лет, и я живу в такой недоступной квартире, постоянно прошу кого-то о помощи. Это ужасно!

Марьяна Торочешникова: Дмитрий, а как у вас обстоит дело с доступным жильем?

Дмитрий Балыкин: В провинции эти вопросы, действительно, чаще всего решаются в суде, и, по моим ощущениям, практика здесь складывается где-то 50 на 50. К сожалению, реализация социальных прав требует финансовых ресурсов, и суды в последние годы тоже учитывают этот момент. Хотя у нас по Нижегородской области есть решения по искам прокуроров, когда помещение признали непригодным для проживания и обязали предоставить человеку новое жилье по договору социального найма. Так что шанс есть.

Марьяна Торочешникова: А можно ли через суд, с помощью прокурора добиться того, чтобы чиновники поставили на учет человека, у которого есть жилье, но в нем неудобно жить (как в случае Марии)?

Дмитрий Балыкин: Можно попытаться обжаловать отказ. Отказ должен быть обоснован ссылками на конкретные положения Жилищного кодекса. В статье 51-й есть пункт – "проживание в помещении, не соответствующем санитарным нормам или техническим требованиям" – можно пытаться подвести под него.

Марьяна Торочешникова: В любом случае это судебная тяжба на многие годы.

Линь Нгуен: Скорее всего, да.

Мария Генделева: Мне кажется, все сделано для того, чтобы человек сам опустил руки и не боролся за свои права. Ведь даже чтобы подать заявление, человеку нужно выйти из квартиры и доехать до определенного департамента. И человеку с инвалидность очень тяжело это сделать – найти людей, которые помогут, вызвать такси или как-то проделать этот путь самому, а департамент зачастую тоже недоступен. И это не одна инстанция, их несколько. Чтобы получить ИПР, надо пройти всех врачей. И иногда просто опускаются руки, пропадает желание получить доступное жилье, потому что ты постоянно сталкиваешься с барьерами. Часто помогают общественные организации.

Марьяна Торочешникова: В какие общественные организации человек может обратиться за помощью в такой ситуации? Где брать информацию о вас?

Линь Нгуен: Информация о нашей организации есть на нашем сайте в интернете. Наши юристы могут консультировать людей по телефону, по скайпу, по электронной почте. На сайте есть формы для вопросов. Люди могут получить у нас как устную или письменную консультацию, так и помощь в оформлении документов: заявлений, исков, жалоб.

Марьяна Торочешникова: И судебное представительство?

Линь Нгуен: С судебным представительством сложнее, так как наши ресурсы ограничены. У нас работают три юриста, один из которых полностью концентрируется на работе в сфере защиты прав людей с нарушением слуха, и на всех остальных, соответственно, остаются двое. Мы не можем помочь всем даже в Москве, а к нам обращаются и из регионов. В Москве или в Московской области у нас были случаи, когда наш юрист представлял интересы людей в судах. Было дело в Реутово, было даже в Иваново... Когда это явные дела, которые могут не только решить проблему в пользу конкретного гражданина, но и дать прецедент в правоприменительной практике, мы, конечно, беремся за них.

Марьяна Торочешникова: А есть ли какой-то общий ресурс для всех организаций? С чего начинать поиск в интернете?

Мария Генделева: Общего ресурса нет. Человек может в любом поисковике набрать "общественная организация" и свой город – там, наверное, будет информация. Наша "Перспектива"– очень большая организация, ей скоро будет 20 лет. Вы можете в любом поисковике набрать: perspektiva-inva.ru.

Мы занимаемся не только юридической помощью людям с инвалидностью, но и трудоустройством таких людей, получением образования, созданием доступной среды. У нас есть досуг для людей с инвалидностью, есть большие программы для людей с ментальными особенностями. Есть программы для подростков, для молодежи с инвалидностью, программы по развитию лидерских качеств. Так что человек, у которого есть какие-то вопросы или трудности, может обратиться к нам в организацию.

Кроме того, к нам могут обращаться и бизнес-структуры, ведь мы помогаем создавать доступность в помещениях. Если какие-то компании хотят трудоустроить человека с инвалидностью или обслуживать клиентов с инвалидностью, оно также могут обратиться к нам, и мы можем подсказать, как создать доступную среду, как обучить сотрудников.

Мы также проводим тренинги, семинары. Я, например, провожу семинары для архитекторов, дизайнеров. У нас на днях, кстати, проходил всероссийский конкурс по универсальному дизайну для студентов архитектурных и строительных вузов, там было семь номинаций, студенты могли предоставить проект в области универсального дизайна. Это транспортные узлы, аэропорты, железнодорожные и автовокзалы, спортивные объекты, объекты культуры, которые удобны и комфортны для всех.

Марьяна Торочешникова: Важно, чтобы потом эти проекты еще могли использовать те, от кого зависит принятие решений: те же чиновники или главные архитекторы.

Линь Нгуен: Хочу добавить: если проблема доступности жилого помещения не решается ни на уровне обслуживающей компании, ни на уровне муниципалитета, то я бы посоветовал гражданам обращаться за помощью в органы прокуратуры. Прокуратура в последнее время настроена работать на защиту прав людей с инвалидностью, и ее деятельность зачастую достаточно эффективна.

Марьяна Торочешникова: Кроме того, осуществляя общий надзор, она может выступать в защиту интересов сразу неопределенного круга лиц, а не какого-то конкретного гражданина, что может помочь решить проблему и всем остальным.