В четверг Совет Безопасности ООН надеялся поставить на голосование резолюцию о приостановке боевых действий в районе Восточная Гута в пригороде Дамаска, но надежде не суждено было сбыться из-за возражений России. Тем не менее не исключено, что сегодня голосование все же состоится.

С воскресенья российская и сирийская авиация ведут интенсивные бомбардировки населенных пунктов в Восточной Гуте. За истекшие дни, по данным местных врачей и общественных активистов, там погибли свыше 350 человек, число, близкое к рекордному даже по самым жестоким меркам семилетней войны в Сирии. Резолюция, внесенная Швецией и Кувейтом, предусматривает прекращение военных действий вокруг блокируемых населенных пунктов на всей территории страны, включая Восточную Гуту, сроком на 30 дней, поставки населению гуманитарной помощи, а также эвакуацию раненых. Постоянный представитель России при ООН Василий Небензя назвал оглашенные на заседании сведения о человеческих жертвах плодом "массового психоза" и подчеркнул, что резолюция в ее нынешнем виде "нереалистична" и нуждается в доработке.

Переговоры по тексту резолюции велись в Совбезе две недели, и, хотя он не был окончательно согласован, Швеция и Кувейт при поддержке США, Франции и Великобритании упрямо настаивали на немедленном проведении голосования, заметил Небензя.

Сирийская армия осаждает район Восточной Гуты уже пять лет. Местная система здравоохранения находится на грани коллапса, предупреждают врачи. Многие больницы подверглись разрушению, по некоторым сведениям, не в результате случайности, а сознательно. Россия наложила вето на девять резолюций Совбеза по Сирии, однако члены Совета Безопасности надеялись, что на сей раз она сделает исключение ввиду огромных масштабов кровопролития и воздержится при голосовании. К тому же идея созыва экстренного заседания СБ принадлежала Москве.

Координатор гуманитарных мероприятий ООН Марк Лоукок, обращаясь к участникам заседания по видеосвязи из Женевы, напомнил, что в свете международного гуманитарного права обеспечение поставок продуктов питания в осаждаемые населенные пункты не может быть предметом переговоров, а является обязанностью всех без исключения государств.

​Страны Запада пошли на уступку России и по ее требованию вывели из субъектов перемирия группировки ИГИЛ и "Джабхат ан-Нусра", но этого оказалось недостаточно. По словам высокопоставленного американского дипломата, "Россия, похоже, по-прежнему намерена торпедировать любые разумные предложения, направленные на окончание бомбардировок и спасение человеческих жизней, в то время как режим Асада предпринимает все новые усилия через бомбежки и голод вынудить оппозицию сложить оружие". Москва и Дамаск причисляют к экстремистам любые оппозиционные силы безотносительно к их идеологической платформе. Некоторые вооруженные формирования в Восточной Гуте тоже нарушают гуманитарное право, ведя артиллерийский огонь по жилым кварталам столицы.

Итак, глава российской делегации Василий Небензя раскритиковал последнюю резолюцию по Сирии за "отрыв от реальности". Что он мог иметь в виду под этими словами?

– Соединенные Штаты и их партнеры видят одну реальность – человеческие страдания и разрушения. Россия видит другую реальность: вполне успешную, судя по всему, операцию против последнего оплота повстанцев в районе, прилегающем к Дамаску, – говорит сотрудник военно-политического журнала The National Interest Дэвид Мажумдар. – Никакого интереса к тому, чтобы дать резолюции пройти, у Москвы нет, поэтому-то, с ее точки зрения, она и является нереалистичной, ибо не отражает реальности российских приоритетов, первейший из которых – спасти режим Асада. У России, сдается мне, есть все основания полагать, что ее подход торжествует. До того, как она активно вмешалась в сирийский конфликт, на Западе и в арабском мире царило убеждение, что дни Асада сочтены. Этот консенсус Россия смогла поломать, выдавив повстанцев с большей части территории, которую они удерживали. Поэтому послевоенный сценарий с сохранением Асада у власти представляется мне вполне реалистичным. Путин, как это ни покажется странным, расценивает свою политику в Сирии как миротворческую и не желает делиться с Западом лаврами, причитающимися успешному миротворцу. Особенно в канун выборов.

– Предполагали ли западные эксперты, что вмешательство России в сирийский конфликт окажется столь успешным?

– Скорее нет, чем да: конечно, мы знали, что Россия располагает вполне приличной авиацией, но не ожидали, что она окажется настолько эффективной в так называемой "войне малой интенсивности", то есть в войне преимущественно партизанской. Если бы это было не так, режим Асада давно бы пал. С другой стороны, не следует буквально воспринимать утверждения России, будто мы, дескать, одержали окончательную победу в Сирии и теперь наши войска возвращаются домой. Глупо отрицать, что противник преподносит российскому командованию сюрпризы, мешающие возвращению войск в места постоянной дислокации. Хочу добавить, что действия российских ВВС в Сирии выигрывают от отсутствия конкуренции, им, по большому счету, никто не мешает: ни коалиция во главе с США, ни Израиль, ни тем более сами повстанцы. По крайней мере, на сегодняшний день. В Сирию только что прибыли новые российские истребители, и Пентагон воспринял это абсолютно спокойно. Поэтому в количественном отношении российские силы, задействованные в боевых вылетах, могут быть очень небольшими и одновременно эффективными. Я не хочу отрицать тот вклад, который в дело спасения Асада вносят Иран и "Хезболла", но российская авиация, как мне кажется, играет решающую роль.

– В какой мере, по-вашему, российские авиаудары увеличили масштабы кровопролития в Сирии по сравнению с тем, какими бы они были без участия России в войне?

– Трудно дать точную оценку, но, думаю, лепта, внесенная Россией в расширение масштабов кровопролития, весьма ощутимая. Российские ракеты "воздух – земля" куда менее точные, чем американские, которые применяются в Афганистане, Ираке и в той же Сирии. Да и они, как мы знаем, порой бьют мимо цели. К тому же мне не кажется, что российское командование накладывает на своих летчиков жесткие ограничения в плане побочного ущерба, требуя сводить к минимуму потери среди мирного населения. Судьба столицы Чечни Грозного говорит здесь сама за себя. Принятые на Западе нормы ведения войны, принципы соразмерности цели и цены, заплаченной за ее достижение жизнями мирных граждан, в российской армии, я полагаю, высоко не котируются. Если можно бомбардировками затерроризировать население, заставить его бежать из городов, лишая поддержки мятежников, то логика войны в своем первозданном виде подскажет как раз такое решение. Легко допускаю, что нечто подобное имеет сейчас место в Восточной Гуте. Как бы то ни было, я не склонен доверять безраздельно и пропаганде повстанцев, уверяющей, что российские самолеты целенаправленно уничтожают гражданскую инфраструктуру, в частности, больницы. За оппозицией тоже числятся немалые грехи.

В то время как представители стран Запада опасаются, что сирийская армия в ближайшее время может начать наступление на Восточную Гуту, которое приведет к новым жертвам, сирийский посол в ООН подтвердил, что именно таковы планы Асада. Он заявил, что Восточная Гута станет "вторым Алеппо", имея в виду операцию по взятию правительственными войсками восточной части города Алеппо в декабре 2016 года, которая также сопровождалась гибелью множества мирных жителей.