С 28 февраля в Музее истории ГУЛАГа начал действовать Центр документации. Это пространство, посетители которого могут изучать архивные материалы, специальную литературу и артефакты, а главное – узнать, как найти информацию о родных, ставших жертвами политических репрессий.

Специалист Центра документации Александр Макеев говорит, что готов принять любого человека:

– Но я должен сказать, что с нашей стороны это не будет выглядеть как услуга. Не так, что человек просто решил по пути заглянуть и между делом найти своих родственников. Должно быть желание. Я готов помочь составить запросы для обращения в архивы, готов дать консультацию, но человек все равно должен это сделать сам. Иными словами, от него потребуются какие-то усилия. Он должен найти документы, подтверждающие свое родство с репрессированным. Должен постараться собрать какую-то предварительную информацию. Конечно, если у него есть такие возможности. Если нет, я готов помочь.

Установите Мобильное приложение Радио Свобода

Установить

Читайте Свободу в Телеграме

Войти

Подпишитесь на Свободу в Google новостях

Подписаться

– Все-таки прошло достаточно много лет со времен существования ГУЛАГа. Зачастую в семьях сохранились только устные предания. И никаких документов. Однако в семье помнят, что родственник, которого давно нет на свете, предположим, это прадедушка, был репрессирован. Как быть таким людям? С чего начинать поиски?

– Нужно начать со сбора исходных данных. Это фамилия, имя и отчество. Год рождения, хотя бы приблизительный. И очень желательно – место, где человек жил на момент ареста. Потому что первоначальные запросы лучше всего делать по месту ареста.

– Почему это так важно?

– Потому что дела репрессированных хранятся чаще всего по месту ареста. Естественно, в провинции отсылали какие-то дублирующие карточки в центральные органы (сейчас это ФСБ России и МВД), но не всегда эти данные имеются и там, и там.

Сошлюсь на свой личный опыт. Один из братьев моего прадедушки был арестован в Баку и затем был отправлен в Сиблаг, под Мариинск. Через центральные органы я ничего о нем найти не смог. Но оказалось, что его дело лежит в МВД Новосибирска. Мне удалось это выяснить, благодаря уже четвертому по счету запросу.

– Понадобилось ли вам для этого специально приезжать в Новосибирск?

– Нет. Все произошло благодаря переписке. Вообще, такие запросы можно отправлять даже с помощью электронной почты, но я этого делать не рекомендую. Ваш запрос может попасть в спам. Хотя на сайте МВД есть раздел "Запросы", я предпочитаю пользоваться обычной почтой. Заказное письмо стоит недорого, около 50 рублей. При этом на чеке есть трек-номер, по которому я могу отследить путь письма. Могу удостовериться, что его получили.

– Что изначально вы знали о своем родственнике? И что в результате ваших поисков удалось выяснить?

– Я буду говорить не только об одном человеке. У нас в семье помнили о том, что репрессированы были оба папины дедушки. Один – самарский крестьянин Дмитрий Макеев. Он служил у Чапаева, а впоследствии был раскулачен. Второй был лютеранским пастором. Только этими исходными данными я и располагал.

Спустя много лет у меня возникло желание узнать еще хоть что-нибудь. Это произошло, когда я переехал из Томска в Питер. Там, на Первой линии Васильевского острова мой прадедушка в свое время служил в церкви Святой Екатерины. Я сходил туда, познакомился с пастором, но дальше этого дело не пошло. Честно говоря, почему-то не хотелось связываться с нашими силовыми структурами. Были у меня смутные опасения.

– Это было еще в советский период?

– Нет, это происходило уже в двухтысячных годах. Но все равно не очень это для меня было приятно. Видимо, что-то такое отложилось в костях, на уровне генетической памяти.

Перелом наступил два года назад, когда моя тетя отдала мне свидетельство о рождении и свидетельство о браке моей бабушки. Вот это и оказалось звеньями в той прямой цепочке документов, которая мне позволяла доказать мое прямое родство с прадедом. Тогда я решился и начал посылать запросы. Из Петербурга удалось получить копии части дела, по большей части с анкетными данными. Тогда я сам приехал в питерский архив. Оказалось, что там же хранится дело, заведенное на прабабушку. Ее после ареста мужа сослали вместе с детьми в Казахстан. В этой папке лежала справка о том, что Паулина Вагнер была женой арестованного Вольдемара Вагнера. Который, по информации Управления Сибирских лагерей, был повторно арестован и приговорен к высшей мере наказания. Это для меня оказалось новостью, ведь наша семья ничего не знала об этом. В 1957 году прабабушке прислали свидетельство о смерти, где значилось, что Вольдемар Вагнер умер от заболевания почек в 1942 году.

– А на самом деле?

– Я посылал запросы в целый ряд инстанций разных городов. В результате выяснил, что его арестовали в самом начале Большого террора, в сентябре 1937 года. Спустя всего две недели, 24 сентября, он был осужден и расстрелян. Прабабушка так и прожила всю жизнь, не узнав правды о своем муже. Сейчас я запросил его настоящее свидетельство о смерти. В скором времени надеюсь его получить. Также мне удалось восстановить имена тех, кто приговорил Вольдемара Богдановича Вагнера к расстрелу, и тех, кто привел приговор в исполнение. Сейчас пытаюсь определить место расстрела и захоронения.

Embed share

Александр Макеев о помощи в поиске репрессированных родственников

by Радио Свобода

Embed share

Текст скопирван

The URL has been copied to your clipboard

---

No media source currently available

0:00 0:15:52 0:00

Скачать медиафайл

• 64 kbps | MP3

Pop-out player

Понемногу моя семья начала обретать подлинную историю. Я узнал, что все братья моего прадеда тоже пострадали. Частично я уже достал их дела. Уже отправил письмо главе Службы безопасности Азербайджана, поскольку из этой страны не хотят предоставлять полную информацию. Дело второго брата я сейчас рассекречиваю. Оно почему-то до сих пор засекречено в Соликамске.

– В чем обвинялся ваш прадед?

– Чтобы ответить на этот вопрос, я должен сказать, что он был немцем. Российским поволжским немцем. Граждан этой национальности в то время брали под контроль и автоматически причисляли к фашистам. Кроме того, как я уже упоминал, он был пастором. В Ленинграде у него были знакомства на достаточно высоком уровне. Членами общины церкви Святой Екатерины были, к примеру, консул германского посольства, помощники консула и так далее.

Поводом для обвинения послужил пасторский поступок. Поскольку в конце 30-х годов жизнь российских немцев уже была не сахар, Вольдемар Вагнер составил список из 24 прихожан, которым нужна была финансовая помощь. В основном это были одинокие старенькие бабушки и инвалиды. Прадед отправил этот список напрямую через консула в Германию. Там есть организация, она до сих пор существует, – "Мартин Лютер Бунд". В ней помогали единоверцам по всему миру. Вскоре нуждающимся членам общины из Германии стали приходить небольшие денежки, буквально по пять марок.

– Верна ли моя догадка, что вашего предка обвинили в шпионаже в пользу Германии?

– В общем, да. Шпионаж и контрреволюционная деятельность.

– Как правило, архивные материалы жертв политических репрессий – это специфические, сухие документы. Удалось ли узнать, каким человеком был пастор Вагнер?

– Да. Когда я начал плотно заниматься поисками, все начало как будто само по себе стекаться ко мне. Пазл начал складываться. Подключились родственники. Моя родная тетя, дочь самой младшей дочери прадеда, как и я сейчас, живет в Москве. Однажды она сказала: "У меня кое-что от прабабушки осталось. Приезжай ко мне посмотреть". В конверте с бумагами лежали письма из лагеря, куда прадед попал после первого ареста. Писем было около сорока. Около 30 на русском языке и около 10 на немецком. Там очень много любви. Жене и детям он рассказывает, как он по ним скучает и что у него происходит. Конечно, это очень сильно меня тронуло и поставило все на свои места. Я понял, что мне хочется в этом деле дойти до конца.

– Какие возможности предоставляет ваш Центр документации людям, которые захотят последовать вашему примеру? Существует ли что-то помимо консультаций, о которых вы сказали в начале нашей беседы?

– Да, существует. Начну с того, что у нас есть рабочие места, где посетитель может самостоятельно что-то посмотреть в интернете. Я могу подсказать, в какие базы следует обратиться и какие нюансы надо при этом учесть. К примеру, случаются разночтения в фамилиях. Бывает, сведения о родственнике не могут найти лишь потому, что одна буква не так написана. Далее, в Центре документации есть возможность посмотреть, в какую инстанцию и на чье имя следует направить письмо. В результате формируется готовый запрос, чтобы человек мог сразу отправить распечатанные у нас бумаги.

Все это тем более востребовано, что зачастую интересуются судьбой своих родственников пожилые люди, которые не владеют свободно компьютером. Для них найти что-то даже в открытой базе – сродни чуду.

Поиск репрессированных родных – наша главная задача. Но есть и другие. К примеру, мы создали проект под названием "Мой ГУЛАГ". Накоплен уже достаточно большой массив видеоинтервью с людьми, которые прошли через ГУЛАГ, и их детьми. Это ценное подспорье для исследователей.

Также у нас есть большая библиотека, примерно десять тысяч наименований. Там немало уникальных книг. К примеру, человек сам издал свои воспоминания ничтожным тиражом. Так вот, один экземпляр хранится в нашем Музее.

Еще один важный проект – это Интерактивная карта ГУЛАГа, представляющая географию системы лагерей. Это будет очень большой графический портал. В будущем он станет доступен для всех в интернете, а пока он только у нас. На этой Карте собрана подробная информация обо всех известных нам лагерях. Там можно увидеть, сколько содержалось заключенных в том или ином месте и чем они там занимались. Причем все сведения разбиты по годам. Карта станет все время пополняться воспоминаниями и фотографиями.

– В связи с этим будет ли от тех людей, которым вы станете помогать, для вас, в свою очередь, какая-то помощь? Иными словами, заинтересованы ли вы в том, чтобы вновь обнаруженные сведения о репрессированных пополняли ваши базы?

– Только при их желании. Если оно возникнет, естественно, я помогу внести эти сведения в открытые базы данных (того же "Мемориала"), чтобы кто-то другой мог ими воспользоваться. В любом случае, главное, чтобы люди могли получать информацию о членах своей семьи. К сожалению, наша страна пережила такой период, который у ее населения забрал целый промежуток времени. Так вышло, что огромное число людей оказались оторванными от истории собственных семей. Это ужасно! Пробелы надо восстанавливать, и мы будем помогать это делать, – говорит Александр Макеев.