Масштаб сексуальных домогательств в России не берутся оценить даже специалисты. Проводимые опросы, считают они, не показательны, потому что многие отвечающие даже не понимают сути вопроса: большинство жертв харассмента никому о нем не рассказывают, а некоторые не видят в нем ничего плохого, считая настойчивое внимание с определенным подтекстом со стороны начальника надежным способом продвинуться по служебной лестнице.

Диане было 24, когда она устроилась в крупную фирму юристом. Буквально через пару недель на нее "положил глаз" 50-летний высокопоставленный сотрудник компании, который, впрочем, не был ее непосредственным руководителем.

– Мне до сих пор противно все это вспоминать, все эти его сальные взгляды и словечки, жалею, что тогда не дала ему сразу в морду – если бы это сейчас со мной произошло, врезала бы не задумываясь, – говорит Диана.

Вскоре шуточки на грани перешли в практическое русло, вспоминает она.

– Он мог спокойно зайти в мой кабинет и запереть изнутри дверь. Или стою я у ксерокса, распечатываю нужные мне документы, а он осторожненько так сзади подкрадывается и целует меня в шею, меня аж передергивает, как вспомню все это, – рассказывает женщина. – Маме я пожаловаться не могла – у нее больное сердце, сказать своему парню тоже – он бы его просто убил. Я искала причину в себе: что я делаю не так, почему он меня домогается? А потом пошла к руководителю компании, это была женщина лет 45, рассказала ей, как он себя ведет и что это просто неприемлемо. Но она лишь посмеялась: радуйся, сказала она мне, что мужчины обращают на тебя внимание, стукнет 30 – и ты сама будешь об этом мечтать, но только никому уже не будешь нужна. Для меня такая реакция была ударом, я поняла, что искать защиты мне негде, хотя начальнице достаточно было вызвать этого товарища к себе в кабинет и с ним поговорить, он бы, думаю, угомонился. Но она этого не сделала.

"Домогатель", узнав о жалобе, начал мстить своей жертве: перепроверять все контракты, вплоть до того, что нанял за свой счет юридическую фирму, чтобы ее специалисты нашли ошибки в ее договорах, лишь бы доказать некомпетентность несговорчивой сотрудницы.

– Доказать мою безграмотность ему не удалось, но атмосфера все это время была просто ненормальная, я нашла новое место работы и уволилась, – говорит Диана. – Знаете, я и сейчас считаю, что лучший способ борьбы с домогательствами – это увольнение. И если ко мне как к юристу придет девушка с аналогичной проблемой, я ей чисто по-человечески так и посоветую поступить: может быть, с точки зрения развития общества и лучше вытащить этого гада в суд, пригласить туда коллег и попытаться добиться обвинительного приговора, но с точки зрения дальнейшей жизни, лучше забыть это все как страшный сон. Ибо никогда не знаешь, чем даже выигранное в суде дело для тебя обернется, рынок труда не такой огромный, как кажется на первый взгляд, и не каждый работодатель захочет иметь дело с сотрудником, который готов пойти в суд.

Что такое сексуальные домогательства? В российском законодательстве такого определения нет, в законах других стран они трактуются по-разному: от безобидных шуток до физического насилия. "Поведение, продиктованное сексуальными мотивами, которое является нежелательным или оскорбительным для объекта такого поведения", – такое определение ввела МОТ (Международная организация труда), членом которой является Россия.

Наиболее близка к сексуальным домогательствам ст. 133 УК РФ (понуждение лица к половому сношению, наказывается штрафом до 120 тысяч рублей либо принудительными работами на срок до одного года, либо лишением свободы на тот же срок). Однако отдельной статистики по этой статье даже не ведется.

По данным судебного департамента Верховного суда РФ, всего по преступлениям главы 18 УК РФ, в которой описаны все преступления против половой неприкосновенности и половой свободы личности, в 2016 году было осуждено 7566 человек (реальный срок получили 5039), за первое полугодие 2017 (более свежей статистики нет) – 3723 (к лишению свободы приговорены 2478). Большинство осужденных сидят за изнасилование (ст. 131 УК РФ) и насильственные действия сексуального характера (ст. 132 УК РФ). "В год по 133-й через суды проходит несколько десятков дел, меньше сотни точно", – говорит сотрудник СКР.

На официальном сайте СКР сообщений о таких преступлениях тоже немного: пьяный гендиректор коммерческого предприятия в Оренбургской области принуждал подчиненную к действиям сексуального характера, угрожая ей увольнением с работы. Или вот глава района Волгоградской области "понуждал сотрудниц к вступлению с ним в половую связь, угрожая при этом увольнением или иными негативными последствиями". До скандала с депутатом Леонидом Слуцким был другой депутат, Антон Дубровский из Ставропольской краевой думы. Он специализировался на несовершеннолетних девушках, которых выискивал в соцсетях, представляясь фотографом. А потом шантажировал их снимками в обнаженном виде, если те не ответят ему взаимностью. В 2016 году его осудили на восемь лет.

"Руководство всегда право"

Тема сексуальных домогательств получила новое развитие после того, как три журналистки обвинили в непристойном поведении депутата от ЛДПР Леонида Слуцкого, а комиссия по этике Госдумы не нашла нарушений в его действиях, предложив журналисткам обратиться в правоохранительные органы. Сам же Слуцкий назвал выдвинутые против обвинения "бредом". В ответ на решение думской комиссии почти три десятка российских СМИ отказались работать в парламенте. Чуть позже журналист телеканала "Настоящее время" Ренат Давлетгильдеев ​обвинил в домогательствах главу фракции ЛДПР Владимира Жириновского. ​О домогательствах Жириновского в своем ЖЖ позднее написал театральный критик Слава Шадронов.

Впрочем, с харассментом на работе сталкиваются не только журналисты, но и представители практически всех профессий, как женщины, так и мужчины. Попытку выяснить, как часто это случается, предпринял в 2015 году Исследовательский центр портала Superjob. В опросе приняли участие 3000 экономически активных россиян. В ходе опроса 9 процентов из них признались, что лично сталкивались с сексуальными домогательствами на работе. Большинство (85 процентов) респондентов сказали, что никогда не сталкивались с харассментом. Еще 6 процентов не захотели отвечать на вопрос. По данным опроса, женщины становятся жертвами домогательств вдвое чаще мужчин: 11 процентов против 6. Как отмечают авторы опроса, очень часто люди даже не пытались жаловаться на приставания, считая, что "правым все равно окажется руководство".

На самом деле, считают эксперты, уровень домогательств в России может быть гораздо выше. К примеру, подобный опрос, проведенный в Великобритании, показал, что домогательствам на работе подвергались более 52 процентов опрошенных женщин. Исследования проводил Британский конгресс тред-юнионов совместно с проектом "Ежедневный сексизм". Результаты опроса показали, что чаще всего с сексуальной агрессией сталкиваются молодые женщины в возрасте 18–24 лет. Под агрессией в исследовании понимались не только сексуальные домогательства, но и скабрезные замечания и высказывания, грубые шутки сексуального характера, распространение и демонстрация порнографии.

Насколько часто сексуальным домогательствам подвергаются студентки/студенты? Зампред Всероссийского студенческого союза Лейла Вышегурова говорит, что с жалобами на харассмент к ним ни разу не обращались. "Такие случаи наверняка есть, но эта тема никогда не поднималась, в целом же отношения между преподавателями и студентами не поощряются", – говорит она. Оргсекретарь профсоюза "Университетская солидарность" Владимир Комов отсутствие таких жалоб связывает с достаточно архаично-патриархальным в гендерном отношении развитием нашего общества. "Наше общество склонно к виктимизации, поднимать шум из-за сексуальных домогательств до сих пор считается неприличным, – поясняет он. – Общий же тренд государства, массовое навязывание "духовных скреп" еще больше отбрасывает российское общество в архаику".

Бойкот Слуцкому как начало

Бойкот Государственной думы, фактически оправдавшей действия Леонида Слуцкого, обвиненного в домогательствах, должен положить начало общественной дискуссии об этой проблеме и ее истинных масштабах, считает создатель проекта "Насилия net", юрист Анна Ривина.

– У меня нет сомнений, что мы продвигаемся вперед. Очевидно, что сейчас много людей, которые вообще об этом никогда не задумывались, узнали, что такая проблема есть, а тем более увидели и ужаснулись реакции официальных лиц, – говорит она. – Здесь мы видим нарушение прав человека, его чести и достоинства. Проблема в том, что для того, чтобы оценить масштаб какого-либо явления, нужно понять, что это за явление. А у нас, конечно же, в правовом контексте нет понимания, что такое харассмент. Более того, у нас зачастую и женщины, и мужчины не знают, что это такое, не знают, где граница. Потому что если мы даже будем говорить про домашнее насилие или про изнасилование, в голову наших людей придет четкое такое понимание – избил, убил, изнасиловал. А то, что все начинается с малого, люди не понимают, даже когда очевидно, кто обидчик, а кто пострадавшая сторона. В контексте с харассментом та же самая история. Многие женщины для того, чтобы не сталкиваться с проблемой лишний раз, воспримут это как навязчивый комплимент, хотя это будет дискриминация по гендерному признаку.

Нечеткие границы дозволенного и сексуально-гендерное неравенство родом из 90-х, когда, с одной стороны, в почете была сексуальная свобода, а с другой стороны, женщина оставалась объектом желания, и опросы показывали, что сами женщины гордились своей востребованностью, замечает профессор, содиректор программы гендерных исследований Европейского университета в Санкт-Петербурге Анна Темкина.

– Депутат Слуцкий лишь продолжает те социальные паттерны из 90-х, для него возможно и допустимо воспринимать обращающегося к нему журналиста не как профессионала, а как некий сексуальный объект. Но сегодняшние молодые женщины в большинстве своем хотят быть именно профессионалами, а не сексобъектами, отсюда и начинается конфликт на эту тему, – поясняет Темкина. – Проводившиеся опросы показали, что тема домогательств настолько для многих непривычна, что люди просто не понимают, о чем их спрашивают, что, собственно, такого произошло. У нас пока нет привычки обсуждать интимные вопросы, разделять личное и публичное. Впрочем, события последних дней показывают, что наше общество может это обсуждать, хотя на массовый отклик пока нельзя рассчитывать.

После скандала с харассментом в Госдуме правозащитная организация Amnesty International выступила с заявлением о необходимости срочного открытого обсуждения всеобъемлющего законодательства по борьбе со всеми формам насилия по гендерному признаку, включая сексуальные домогательства. "В России должен быть положен конец одобряемой на правительственном уровне культуре стигматизации женщин, пострадавших от сексуальных домогательств", – говорится в заявлении. Заместитель директора Amnesty International по кампаниям в Восточной Европе и Центральной Азии Анна Кирей полагает, что бойкот СМИ, объявленный Госдуме после игнорирования домогательств, – важный, но только первый шаг для осознания важности проблемы.

– К сожалению, в России сексуальные домогательства считаются нормой поведения, поэтому часто женщины не говорят о них, а мужчины считают, что это приемлемо, – говорит она. – Именно поэтому, мне кажется, мы сейчас наблюдаем такие громкие реакции из Госдумы. Эти нормы давно пора менять.

Мария Меньшикова из инициативной группы МГУ вместе с другими студентами университета еще 8 марта потребовали от ректора Владимира Садовничего уволить депутата Слуцкого с должности завкафедрой факультета политологии МГУ, по этому поводу проводились одиночные пикеты, однако реакции Садовничего нет до сих пор.

– У нас нет жалоб, что он вел себя со студентками как с пожаловавшимися на него журналистками, – говорит она. – Достаточно того, что мы не видим оснований считать, что практики общения Слуцкого с журналистками не будут применены в общении со студентками и сотрудницами МГУ.

На прошлой неделе в поддержку Слуцкого высказался декан Высшей школы телевидения МГУ Виталий Третьяков, который заявил, что тот поступил "как любой нормальный мужчина в определенных обстоятельствах". В ответ на это студенты назвали и Слуцкого, и Третьякова "позором МГУ".

– Если опираться на опросы общественного мнения разного времени, то примерно 30-40 процентов людей говорят о том, что сексуальные домогательства существуют. И если не они сами с этим сталкивались, то это было в кругу их близких друзей, – рассказывает социолог, гендерный исследователь Ольга Здравомыслова. – По некоторым данным, 70 процентов людей говорят о том, что такое сексуальное насилие существует в скрытой форме, то есть это никогда не будет обнародовано.

Где же чаще всего встречается харассмент?

– В узком смысле – это, конечно, сексуальные домогательства на работе. Но чаще люди предпочитают смолчать именно потому, что в обществе это не признается. Это существует где-то на грани нормы или даже просто в рамках нормы. Если вы почитаете интервью со многими публичными деятелями, я не говорю про депутатов Думы, то они считают это нормальным, что это в рамках нормального поведения мужчины и женщины. Это такая сексуальная игра. Это говорит о том, что в сознании наших российских граждан очень сильны патриархальные нормы сексуальных отношений. Эти представления, о том, что что сексуальные отношения – это всегда взаимодействия такого грубого самца и покорной привлекающей его самки, и это нормально. Он агрессор, а она, даже если она играет роль некоторой жертвы, то это тоже нормально, потому что потом все будет хорошо. И этот сценарий, этот образ древней культуры достаточно влиятелен, хотя люди уже его переросли.

В угоду Путину

Адвокат, лидер движения "За права женщина" Людмила Айвар на личной практике не раз убеждалась, что доказать факт домогательств в России практически невозможно.

– Пока не будет четкого определения, что такое сексуальное домогательство, что такое харассмент, то и не будет предмета совершения противоправного деяния. Как разобраться в этой ситуации? Что произошло? Произошло ли сексуальное домогательство или был совершен иной поступок, который был принят за сексуальное домогательство? У нас в законодательстве, в УК РФ, существует несколько норм. Например, статья 132-я, которая гласит, что "существуют незаконные действия сексуального характера". В самое статье дается следующее определение: "мужеложство, лесбиянство или иные действия сексуального характера с применением насилия или угроз применения такого в отношении потерпевшего". Действия сексуального характера с применением насилия или угроз его применения к потерпевшему – это вполне может быть приложено к той ситуации, о которой говорят журналистки, пожаловавшиеся на депутата Слуцкого. Действительно, если мы верим им и принимаем их позицию, то к ним были применены сексуальные действия. У нас Верховный суд РФ очень часто дает некое общее определение, а в скобочках говорит о том, что к ним, например, относятся поглаживание, пощупывание, притрагивание к интимным местам и т. д. – поясняет Айвар.

Адвокат напоминает, что за понуждения к действиям сексуального характера отвечает также 133-я статья УК. "Эту статью можно было бы немножко расширить. И она могла бы существовать как понуждение к действиям сексуального характера", – полагает Айвар.

В 2015 году Ассоциация адвокатов России за права человека уже выступала с инициативой введения уголовной ответственности за харассмент.

– Предложение получило поддержку в Совете Федерации, депутаты ГД РФ от "Справедливой России" поддержали инициативу, тема обсуждалась довольно широко в СМИ, было много сторонников и среди активистов различных женских движений, – рассказывает председатель ассоциации Мария Баст. – Однако вдруг началась информационная атака с ресурсов, не имеющих даже выходных данных. Они были националистические, фашистские, пропагандирующие православие, домострой, так называемый "русский мир", на всех ресурсах восхвалялись Путин и его политика, традиционные ценности, монархия и т. д. Тут же стартовали петиции на имя Путина с требованием не допустить уголовного наказания за сексуальное домогательство. На активистов, депутатов и лично на меня началось давление, стала распространяться ложная информация с целью дискредитации. В итоге эту инициативу заблокировала в Думе фракция ЛДПР.

По мнению Баст, "наше общество давно готово к совершенствованию российского законодательства, и давно был бы принят закон об уголовной ответственности за харассмент, были бы приняты законы против домашнего насилия и т. д., если бы его не тормозили искусственно в угоду средневековому политическому курсу Путина".

– Нужно принципиально отличать реальное общественное мнение и то, которое формирует искусственно Путин в подконтрольных ему СМИ. Это разные мнения. У нас общество, если отмести Путина, либеральное, светское, прогрессивное, и любое насилие, домогательство в обществе воспринимаются крайне негативно, – полагает Баст.

Адвокат Сергей Воронин говорит, что в России, в отличие от зарубежных стран, домогательство понимается как нерешенный вопрос двух лиц.

– В зарубежных компаниях принято, что женщина это такой же работник, который не может быть использован по физиологическому предназначению для другого работника, и домогательство рассматривается как нарушение техники безопасности – компании причиняется ущерб из-за снижения производительности отдельных рабочих функций и появляется возможность обхода корпоративных путей, – говорит Воронин. – Но не нужно думать, что харассмент – это только плохое. Для многих дам или мужчин – это способ возглавить отдел, получить должность. То есть харассмент по факту ими приветствуется. Поэтому многие согласны на то, чтобы домогательства имели место быть.

По словам адвоката Людмилы Айвар, не по всякому случаю домогательств имеет смысл обращаться в правоохранительные органы.

– Всегда ведь нужно взвесить те доказательства, которые можно представить. Потому что, когда начинаешь разбираться с жертвой, которая заявляет о том, что такое было, понимаешь, что а) нет свидетелей, б) нет никаких следов этого сексуального домогательства, в) нет ни аудиозаписи, ни видео, ничего! Есть только голословное утверждение жертвы, в которое мы верим. Мы говорим о том, что есть презумпция доверия жертвы, и мы в это верим. Мы приходим, допустим, в правоохранительные органы, пишем заявление. Что должны сделать следователи, дознаватели или оперативные сотрудники? Они должны собрать доказательства. На "верю – не верю" они никогда не будут строить свою позицию, – говорит Айвар. – ​Мы ни с кем из тех, кто ко мне обращался, вообще туда не ходили. Мы придумывали другие методы воздействия. Если это был не руководящий состав по работе, то мы обращались к руководству с письмом, с заявлением, ходили на прием, объясняли. И руководство применяло меры к подчиненном. Либо просто жертва выходила из ситуации – уходила с работы, чтобы больше не подвергаться домогательствам.

А были ситуации, когда жертва была вынуждена согласиться. И таким девочкам приходилось находить психолога для того, чтобы поправить их состояние. У нас так выстроены отношения между мужчинами и женщинами, что зачастую жертва не понимает, что она является жертвой сексуального домогательства. Она принимает их за некие ухаживания в грубой форме или в форме понуждения. И если бы было четкое определение, что это такое, то мы бы знали, что с этим делать.

Юрист Диана, подвергшаяся харассменту со стороны 50-летнего высокопоставленного сотрудника компании, в которой она работала, говорит, что в итоге тот мужчина все-таки лишился работы.

– Если мужчина считает домогательства нормой и его никто при этом не останавливает, то он и дальше так себя ведет. Так было и в этом случае. После моего увольнения в компанию на работу устроилась молодая дочка руководительницы фирмы, которая отказалась мне тогда помочь, – рассказывает Диана. – И он точно так же стал домогаться этой девушки. Узнав об этом, хозяйка фирмы прореагировала уже совсем по-другому – она выгнала этого козла с волчьим билетом.