• Уголовное дело Андрея Попова, известного также как «бог Кузя» - важное событие для свободы совести и вероисповедания в России.
• В обвинительном заключении сказано, что последователи бога Кузи представляют собой тоталитарную секту с деструктивным культом.
• В деле есть большая тетрадь, где более 100 записей с благодарностями от исцеленных: к Попову ехали люди со всей России.
• Эксперты утверждают, что дело ведется юридически безграмотно, а поводом для него послужило письмо в соответствующие инстанции патриарха Кирилла.
• По всей стране в массовом порядке идут процессы против верующих, чья вера представляется властям «неправильной».
  

  Установите Мобильное приложение Радио Свобода

  Установить

  

  Читайте Свободу в Телеграме

  Войти

  

  Подпишитесь на Свободу в Google новостях

  Подписаться

Яков Кротов: Этот выпуск программы посвящен делу Андрея Попова, которое заведено по обвинению в мошенничестве на религиозной почве, но далеко выходит за рамки такого обвинения и содержит в себе кучу вопросов, начиная со следующего: легко ли быть Богом?

У нас в гостях Анатолий Пчелинцев, адвокат одной из обвиняемых по этому делу, писатель, старший партнер Славянского правового центра.

Начнем с небольшого интервью с религиоведом Ксенией Сергазиной, профессором РГГУ, которая пристально следит за развитием событий вокруг процесса Попова, потому что это в каком-то смысле веховое событие для свободы совести и вероисповедания в России.

Ксения Сергазина: Московская патриархия играет здесь двоякую роль. С одной стороны, мы знаем, что в 2013 году на сайте синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества появилось большое сообщение о том, что в православных ярмарках большую роль играют последователи бога Кузи, и огромный процент денег получают именно они, у них около 30-40 лавочек на каждой из православной ярмарок, поэтому доходы огромные. Может быть, это сыграло какую-то роль и в последующем процессе. А с другой стороны, мы знаем, что осенью 2017 года одна из последовательниц Андрея Попова обратилась к патриарху Кириллу со слезным письмом, в котором пишет: "Нас оболгали. Религией бога Кузи нас назвали СМИ, а на самом деле мы - православные верующие, всю жизнь занимающиеся благотворительностью. Мы, небольшая группа друзей, верим согласно Православной церкви и просим вас, Ваше святейшество, защитить нас от гонений".

Может быть, это совпадение, а может быть, следствие этого письма, но в январе 2018 года в отношении трех последовательниц уголовное дело было прекращено. В обвинительном заключении довольно сильная православная риторика, сказано, что последователи бога Кузи представляют собой тоталитарную секту с деструктивным культом. Оба эти термина, и "секта", и "культ", не являются правовыми; в нашем законе есть только две возможности как-то описать религиозную организацию – это либо "религиозная организация", либо "религиозная группа", и в данном случае речь, конечно, идет о религиозной группе.

Мы ничего не знаем даже об их религиозной практике, и в судебных документах мы тоже не видим ничего об этом. Их обвиняют в том, что есть лидер, есть некоторые православные элементы, что он использует православное облачение, известен как епископ Роман. Мы знаем, что есть единая условно централизованная организация, как пишут в обвинительном заключении, есть финансовые капиталы, которые собираются в одном лице, и есть довольно жесткая система управления. Но все это есть и в более крупных религиозных организациях. А никакого культа, собственно, мы не видим. Мы не знаем, как они молятся, есть ли у них какие-то особые обряды. Судя по письму этой женщины, все-таки самосознание у них православное. Если бы люди не церковные попытались внешне отделить последователей Андрея Попова от других православных, они не смогли бы это сделать.

Наверное, в этом процессе все-таки есть какая-то роль Церкви. Кто-то должен был сказать, что "это неправильные пчелы, они делают неправильный мед, и у них не покупайте".

Яков Кротов: Действительно в мире должны быть люди, которые должны разбираться, какие верующие производят правильную веру, а какие неправильную?

Анатолий Пчелинцев: Сейчас каждый вправе верить так, как он хочет, это его право, гарантированное статьей 28-ой Конституции. Другое дело, как он себя идентифицирует. Вот верующие из группы бога Кузи, Андрея Юрьевича Попова, вообще позиционировали себя как православные, но с точки зрения ученых-религиоведов это не православная община.

Яков Кротов: Ксения Сергазина – ученый-религиовед, она отмечает недостаток информации, но говорит, что письмо адепта группы свидетельствует об их православности.

Анатолий Пчелинцев: Но РПЦ считает, что они очень серьезно отошли от канонов Православной церкви, и в их вероучении даже есть элементы ереси. Ведь Андрей Попов называл себя живым Богом, он - Мессия, второе пришествие Христа: как это увязать с православными канонами?

Яков Кротов: До 1990 года в России проблем вообще не было. Был Комитет по делам религий, Комитет по делам Русской Православной церкви. Потом началась религиозная свобода. А потом, году в 1993-м, в подмосковном Ногинске омоновцы дубинками погнали православных, которые посмели отделиться от Московской патриархии.

Анатолий Пчелинцев: И в других регионах России тоже.

Яков Кротов: Потом в Суздале в течение четверти века вынимали душу и отнимали храмы у Суздальской автономной свободной церкви, и все храмы у нее лет пять назад отобрали, руководителя, почтеннейшего епископа, обвинили в педофилии, суд это не подтвердил, но человека затравили. И там, где появляется человек с дубинкой, верующий должен замолчать. Под Минусинском есть знаменитое движение Виссариона Торопа - как его квалифицировать?

Анатолий Пчелинцев: Были попытки запретить и ликвидировать эту организацию, но это движение приобрело массовый характер, там сейчас проживают более пяти тысяч человек, поэтому успокоились, их не трогают: живете и живите. Да, мы можем вспомнить после 1990 года: "Белое братство" – они были в каждом населенном пункте. Григорий Грабовой объявил себя Мессией, и он четыре года отсидел.

Яков Кротов: Кампанию против него начала, помнится, журналистка Елена Милашина в "Новой газете", и тогда вставал вопрос о том, что человек претендует воскрешать мертвых.

Анатолий Пчелинцев: Да, был очень серьезный скандал после Беслана.

Яков Кротов: И вставал вопрос: люди недовольны Грабовым, или кто-то пытается таким образом отвести внимание от главной проблемы, связанной с Бесланом: кто приказал стрелять? Как мы теперь знаем, трагедия произошла по причине неквалифицированного или злонамеренного организованного штурма физкультурного зала. Может быть, если бы этого не было, не было бы и таких жертв среди детей.

Вот говоришь "дело Андрей Попова" – никто ничего не понимает, а говоришь "дело бога Кузи" – все сразу: а, ну, бог Кузя…

Анатолий Пчелинцев: Это Андрей Юрьевич Попов. Он родился в городе Долгопрудном, он слепой, инвалид первой группы, с детства практически не видит, едва ощущает свет. При этом он обладает феноменальной памятью, закончил школу с золотой медалью, потом - исторический факультет МГУ, параллельно прослушал полный курс Московской православной духовной семинарии. Он женился, но брак просуществовал лишь около двух лет: родился сын, а брак распался. В 12 лет, несмотря на отсутствие зрения, он имел уже первый взрослый разряд по шахматам, занимался с репетитором английским языком, очень увлекался историей, богословием. В конце 90-х годов учился у экстрасенса. В уголовном деле 77 томов; знакомя его с материалами, ему читали вслух все дело, и вот читают какой-то том, а он говорит: "Это можно пропустить, это было в 5-м томе, на 31-ой странице". Следователи были просто в шоке.

Яков Кротов: Вы видели его лично?

Анатолий Пчелинцев: Да, уже под стражей.

Он очень хотел быть священником, но, поскольку он инвалид по зрению, путь в священники ему был закрыт. Когда он познакомился с некоторыми верующими, они были поражены его глубокими знаниями Библии, пророческими качествами, прозорливостью. Он исцелял молитвами. И около него образовалась группа.

Он был прилежным прихожанином, ходил в разные храмы в Москве, и священники его отмечали, даже предлагали участвовать вместе с ними в богослужениях. Он стал именовать себя отцом Романом, и его последователи так его называли. Многие говорят, что он самозванец, а некоторые последователи заявляют, что его рукоположил в сан покойный владыка Питирим.

Яков Кротов: Напомню, что владыка Питирим – лицо православия в эпоху Горбачева, один из тех, кто вместе с митрополитом Ювеналием имел неосторожность приветствовать путч 1991 года. За ним еще была слава одного из немногих, может быть, неверующих православных архиереев, полковника КГБ.

Анатолий Пчелинцев: При этом он был человеком достаточно самостоятельным и независимым, и теоретически он мог рукоположить Попова. Но ставленнической грамоты в материалах дела нет. Для органов следствия было важно, действительно ли он был священником или выдавал себя за такового: если выдавал, стало быть, в его действиях есть элементы мошенничества (я сейчас говорю о том, как написано в обвинении, хотя это все полная глупость). Его последователи ведь воспринимали его как священника, даже именовали его "епископ Роман". А на самых поздних стадиях его звали "бог Кузя". Ну, "бог Кузя" его, собственно, назвали журналисты, а последователи звали его просто "Кузя" (говорят, в детстве он любил слушать мультфильм "Домовенок Кузя", и у него был попугай, которого он тоже назвал Кузей).

Яков Кротов: Это, как минимум, свидетельствует об отсутствии сектантства, человекопоклонства. Никто не будет называть патриарха Московского и всея Руси Кирилла Первого Кирюшей. На ваш взгляд, там была не сектантская атмосфера?

Анатолий Пчелинцев: "Сектантская" – это оценочное суждение. Но его воспринимали как живого Бога, ему поклонялись, его уважали. Из этой группы очень многие ушли, и никто их там не держал – тех, кто видел, что это ересь, что это самосвят, а не священник, не Бог. Но многие искренне верили. Более того, когда начались гонения, они еще более утвердились в том, что это Бог живой, и, как Христа в свое время гнали, так и его гонят сейчас.

Яков Кротов: "Живой Бог" – выражение библейское, древнееврейское, христианское. Бог живой, Он нуждается в твоей помощи, готов с тобой пошутить, поговорить.

Анатолий Пчелинцев: У простых прихожан нет религиоведческой грамоты. Они видят перед собой человека в священническом одеянии, который говорит очень интересные, прозорливые вещи, исцеляет… В деле есть большая тетрадь, где более 100 записей с благодарностями от исцеленных. К нему люди ведь ехали и из других регионов, чтобы он помолился, исцелил.

Яков Кротов: До революции почитателей святого отца Иоанна Кронштадтского обвиняли в том, что они делают из батюшки некое божество, он исцеляет и так далее. То есть сейчас Иоанна Кронштадтского притянули бы под суд? Тем более что он очень активно брал деньги (правда, другой рукой активно их раздавал). Дело, насколько я понимаю, прежде всего, о мошенничестве, а не о ереси.

Анатолий Пчелинцев: Там вменяют несколько статей. Дело прекратили только по статье 239, часть 4, в отношении всех пяти женщин, обвиняемых по делу. Эта статья говорит о причинении вреда личности под видом исполнения религиозных обрядов.

Яков Кротов: А, скажем, призвать прихожан на Крещенье окунуться в прорубь - это, значит, подсудное дело?

Анатолий Пчелинцев: Я могу продолжить: ношение вериг, Великий пост… И в чем здесь было причинение вреда здоровью? Они изгоняли грехи – били друг друга плеткой, ремнем, даже тапочком по лицу. Человек публично исповедовался, говорил, какие он грехи совершил, чем он недостоин, и его били.

Яков Кротов: Это обычай открытой исповеди, характерный для раннего христианства. А били – это, мне кажется, как раз очень по-русски, и по-православному, потому что в русской православной традиции почитали юродивых, которые били палкой женщину наугад, и все говорили: "Ты счастливая, тебя батюшка благословил".

Анатолий Пчелинцев: Или взять экзорцизм, когда изгоняют беса: там и такое бывает. В этой группе это называлось "выдра" – выдирать грех, или "щука" – прищучить грех. С моей точки зрения, это их право, тем более что за медицинской помощью никто не обращался, только одна из женщин обратилась спустя три месяца - якобы у нее была какая-то царапина. И все началось с этого обращения, это был повод. Попову вменили часть 1-ю 239-й статьи (создание религиозной группы, которая посягает на права личности), а женщинам – участие. Если участие, то там санкция до двух лет, и дело прекратили за истечением срока давности, а создание – до четырех лет. Попова арестовали уже два года шесть месяцев назад, он содержится в следственном изоляторе.

Яков Кротов: Женщина входит в общину Андрея Попова, участвует в выдирании и прищучивании грехов, сама себе наносит вред - так она пострадавшая или обвиняемая?

Анатолий Пчелинцев: Прямо не в бровь, а в глаз! Все участвовали в этих обрядах, а это около 40 человек, все же и били, и сами хотели, чтобы их били. Более того, они жертвовали на это деньги, некоторые давали десять тысяч рублей, чтобы только их избили, потому что хотели быть чище, святее. И это вменяют как совершение преступления!

Мы, адвокаты, не понимаем, как вообще можно было состряпать такое дело.

Яков Кротов: А эта статья вообще разумна, на ваш взгляд?

Анатолий Пчелинцев: Конечно, нет! Это абсолютно не вписывается в мое правопонимание. Но есть еще 159-я статья - "мошенничество". А мошенничество заключалось в том, что "собирали деньги на строительство несуществующего православного храма". Более того, впервые в современной постсоветской истории привлекают за то, что "Попов заявлял, что он якобы обладает божественными знаниями и силой, которыми в действительности не обладал". Вот это вменяют как мошенничество! И возникает закономерный вопрос: а судьи кто? Кто определяет, обладал ли человек божественной силой, и вообще, возможно ли это определить?

Яков Кротов: Здесь есть два ответа. Один большой: не наше дело знать времена и сроки; не судите, да не судимы будете; не пытайтесь становиться на место Бога, такие вопросы решает сам Создатель. Но есть ответ и меньше, из Евангелия: "По плодам их познайте их". Если есть тетрадка, и в ней сто благодарностей, - ну, что я буду спорить? Если я скажу, что это совпадение, тогда мне скажут: а исцеление от песочка на могиле блаженной Матронушки – тоже совпадение? А исцеление от даров волхвов в Храме Христа Спасителя?

Анатолий Пчелинцев: А пояс Богородицы, когда люди сутками стоят там в очередях?

Яков Кротов: А вы обсуждали все это со следователями?

Анатолий Пчелинцев: Безусловно! Я заявил столько ходатайств о прекращения дела, и не только следователям, но и прокурору города Москвы… Но разве следователь сегодня обладает какой-то процессуальной самостоятельностью? Как человек он все понимает, он говорит: "Да, я с вами в чем-то согласен, но есть позиция, есть начальники, и дело возбудили…" Ведь было шесть постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, дознаватели не видели состава преступления, они рассуждали, как я и вы. Следователь говорил, что здесь нет состава преступления, и тогда надо возбуждать уголовные дела в отношении всех священников. И только когда патриарх всея Руси Кирилл обратился с письмом в адрес министра юстиции, генерального прокурора и руководителя Следственного комитета, уже пошла команда возбудить дело любой ценой. И дело возбудили. А когда возбудили, не знали, что с ним делать: следователи приостанавливали дело, пытались его прекратить, но команда уже была дана…

Яков Кротов: Значит, инициатива все же исходит от Московской патриархии. Я видел в интернете дискуссию 2008 года, в которой отец Андрей Кураев вынес приговор, что "епископ Роман" - очевидный самозванец.

А насколько здесь важны православные ярмарки, о которых говорила профессор Сергазина, эти миллионы рублей? Это отдельный пункт обвинения?

Анатолий Пчелинцев: Да. Там вменяют два состава преступления. Первое – это сбор средств на несуществующий православный храм - собрали 2 миллиона 385 тысяч рублей. А второе – это собрали 5 миллионов, когда покупали его книги, сборники философских рассуждений, аудиозаписи его лекций, некоторые религиозные атрибуты. И все это сделано юридически безграмотно. Если я покупаю книгу, и она мне не понравилась, я могу оставить ее где-то в кафе, могу даже растопить ею печь, но в этом же нет мошенничества автора.

В прессе писали, что у Попова огромное количество квартир, что у него много жен, что он педофил, что там изъяли огромное количество фотографий, зоопарк и так далее. А на поверку выходит, что у него как была однокомнатная квартира в Долгопрудном, так она и есть, как он ходил в рваной майке, резиновых тапочках и спортивном костюме, так и ходил.

Еще писали, что у него много денег. Но эти деньги, которые изъяты на квартире, ему не вменяются, хотя они конфискованы и приобщены к материалам уголовного дела как вещественные доказательства. Это театр абсурда в 77 томах! Фотографии этих 15 миллионов рублей занимают 35 томов, сфотографировали каждую купюру! Это просто видимость создания дела, чтобы отчитаться, что работали, сделали все, что могли.

Я не защитник Андрея Попова, и он мне несимпатичен, но я уважаю и защищаю закон! Я защищаю одну из обвиняемых женщин, Надежду Розанову, которая уже два с половиной года сидит на нарах в московском следственном изоляторе №6 в нечеловеческих условиях. Камера – 80 квадратных метров, в ней – 45 человек, двухъярусные кровати и одна душевая кабина. Там люди и заболевают, и все, что угодно.

Яков Кротов: А есть уголовная стать – за причинение ущерба здоровью тем, кто посадил человека в такие условия?

Анатолий Пчелинцев: Я не знаю у нас таких прецедентов. И эти женщины, которые сидят, такие же потерпевшие, там вообще нет состава преступления.

Яков Кротов: А они сами считают себя потерпевшими?

Анатолий Пчелинцев: Нет, они считают, что вообще ничего не совершили. Надежда Розанова продала личную дачу за полтора миллиона рублей, добавила свои сбережения и принесла три миллиона, чтобы купить землю и строить храм.

Яков Кротов: То есть часть этих 200 миллионов?

Анатолий Пчелинцев: Я думаю, да.

Яков Кротов: А почему же они не построили? Это же приличная сумма.

Анатолий Пчелинцев: Чтобы построить храм, нужно получить благословение. У них был домовой храм под Лобней, они там молились.

Яков Кротов: В словосочетании "бог Кузя" слово "Кузя" обесценивает слово "бог". Если его адепты так его называли, понятно, что они не считали его в полной мере творцом мира и живым Богом. Значит, они хорошо понимали различия Андрея Юрьевича Попова и Господа Иисуса Христа. Они же продолжали причащаться?

Анатолий Пчелинцев: Да, конечно.

Яков Кротов: Значит, здесь какая-то более сложная ситуация.

Анатолий Пчелинцев: Более того, они причащались у него.

Яков Кротов: И он их причащал телом и кровью Спасителя. Значит, он все-таки продолжал считать себя именно служителем Господа Иисуса Христа, не вытеснял Христа, в отличие от антихриста. Значит, это нечто иное, чем претендент на Божье достоинство.

Анатолий Пчелинцев: В это дело с самого начала не был допущен хороший эксперт-религиовед, который расставил бы все точки над i. Только уже в самом конце следствия по моему ходатайству провели религиоведческую экспертизу – профессор Екатерина Элбакян, специалист высочайшего уровня, провела исследование и пришла к выводу, что это новое религиозное движение православного толка с какими-то своими элементами.

Яков Кротов: А что, патриарх обратился из-за православных ярмарок?

Анатолий Пчелинцев: Да, это был очень серьезный повод. На выставках на ВДНХ у них было до 70 стендов, они ставили своих людей и собирали деньги как раз на строительство православного храма за молебны, которые совершал Попов.

Яков Кротов: Но на этой же ярмарке основные прилавки – это общество "Радонеж", Сретенский монастырь отца Тихона Шевкунова. Почему, если общество "Радонеж" собирает, это не мошенничество, а если Попов, то это мошенничество?

Анатолий Пчелинцев: Потому что, по версии следствия, они собирали деньги на какой-то храм, но не все деньги перечисляли ему, часть оставляли себе.

Яков Кротов: Как вы считаете, освобождение возможно?

Анатолий Пчелинцев: Я очень на это надеюсь, но знаю, как работает наше правосудие: надежд немного.

Яков Кротов: А не будет цепной реакции? Не пойдут такие же процессы по евангельским христианам, пятидесятникам и так далее?

Анатолий Пчелинцев: Именно такие не пойдут, но другие процессы уже идут в массовом порядке.