Для продолжающегося более года интенсивного внутриамериканского дискурса по корейской ядерной проблеме характерно было одно почти универсальное заблуждение. Практически весь американский аналитический и медийный мейнстрим долгое время дружно повторял одну и ту же мантру: "Северокорейский режим создал ракетно-ядерный потенциал, чтобы обеспечить свою безопасность. Пхеньян никогда от него не откажется. Надо смириться с этой реальностью. Северная Корея – ядерная держава. Ничего страшного и ничего нового в этом нет. Научились же мы, американцы, жить с ядерным СССР, а затем и с ядерным Китаем!"

Установите Мобильное приложение Радио Свобода

Установить

Читайте Свободу в Телеграме

Войти

Подпишитесь на Свободу в Google новостях

Подписаться

Этот хор полезных для Кремля буржуазных идиотов периодически дирижировался самым известным в мире ядерным шантажистом. Владимир Путин лично выступал на международной арене неутомимым лоббистом ядерного офшора Ким Чен Ына: траву будут есть, но от своего сакрального права уничтожить Нью-Йорк с Вашингтоном не откажутся. С каждым новым взлетом северокорейской технологической мысли у экспертов оставалось все меньше сомнений в российском обеспечении стремительного ракетно-ядерного прогресса Пхеньяна последних лет. Неправда. Не было и нет такой внешней угрозы безопасности товарища Ким Чен Ына, для отражения которой ему могло бы потребоваться ядерное оружие.

Ядерный шантаж – это семейный бизнес корейских людоедов-диктаторов, моривших свой народ голодом. Начинал еще дедушка, выведший северокорейский атомный комплекс, созданный СССР, из-под контроля МАГАТЭ. Совершенства достиг папашка, размахивавший ведром с ядерными помоями и заставивший Запад плясать перед ним на многосторонних переговорах и снабжать КНДР в порядке гуманитарной помощи энергоресурсами, жмыхом для населения и изысканными яствами для самого лидера. Для Кимов это был прежде всего бизнес, а кроме того, человеческое тщеславие, желание обратить на себя внимание окружающих и казаться значительными в их глазах. Все что угодно, только не стремление режима защитить себя от некой внешней угрозы. Такой угрозы для режима КНДР просто не существует. Это Украине, как выяснилось, необходимо было ядерное оружие, чтобы защитить себя от северного соседа.

Нападение на Северную Корею логистически и политически невозможно без согласия и без активного участия Кореи Южной. Политический класс Южной Кореи примерно поровну разделен на левых и правых. Левые с большой симпатией (но на расстоянии, конечно) относились к режиму Кимов, видя в нем воплощение своих юношеских марксистских грез о социальной справедливости. Правые до 1990 года действительно подумывали иногда теоретически о возможном в светлом будущем мирном воссоединении Кореи. Но опыт объединения Германии, за которое западным немцам пришлось заплатить громадную экономическую, а восточным – психологическую цену, отрезвил их. А ведь, по сравнению с двумя Кореями, ГДР и ФРГ были почти однояйцевыми близнецами. С нечеловеческим материалом сторонников идей чучхе производители "Самсунгов" наверняка не справились бы, а те не выдержали бы чудовищного футурошока.

Итак, никакой внешней угрозы не было. Но в то же время никто из членов "святого семейства" не мог чувствовать себя в безопасности. И никакие гарантии, клятвы, подписанные договоры, искренние заверения проклятого Запада не могли бы им этой безопасности предоставить. Все угрозы таились внутри системы. Брат Кима был отравлен в прямом эфире. Дядюшка не то расстрелян, не то отдан на растерзание псам. Легли бы чуть иначе дворцовые расклады – подобная участь могла бы постигнуть и самое Верховное божество. Таковы профессиональные риски любого диктатора, и никаким ядерным оружием эти риски не снять. А вот продав отказ от ядерного арсенала экономически и политически подороже, можно было бы эти внутренние риски смягчить. Тем более если устранить растущие трения с Китаем, единственной державой, способной влиять на внутренние расклады в Пхеньяне.

Вот мы и подошли к важнейшему и многими еще не до конца оцененному игроку в корейской партии. Сенсационные события последних месяцев, включая сингапурский саммит, – результат резко усилившегося экономического давления Пекина на КНДР и двух серьезных воспитательных бесед с посетившим, наконец, Китай Ким Чен Ыном. Китай, как всегда, руководствуется своими долгосрочными геополитическими интересами. И, в отличие от путинской России, заботливо опекающей свой ядерный офшор, Пекин не заинтересован в "легализации" международным сообществом северокорейского ядерного арсенала. По многим причинам. Я назову одну, самую главную. Признание американцами КНДР ядерной державой "в законе" и переход в отношениях с ней к политике взаимного сдерживания означали бы, что Япония уже не может при любых обстоятельствах полагаться на союзнические обязательства США. При таком повороте событий Япония через пару месяцев сама неизбежно станет ядерной державой. Что абсолютно не устраивает Китай.

Китай совершенно не устраивает и единая Корея под американским влиянием на его границе. В 1950 году китайцы, чтобы предотвратить такой сценарий, вступили в войну с американцами, которые под флагом ООН отразили агрессию КНДР против Юга и продвигались на Север, взяв Пхеньян.

Но есть фундаментальная разница в ситуации на корейском полуострове в 1950-м и 2018-м, и эта разница позволяет США и Китаю найти сегодня этюдное решение, устраивающее всех или почти всех. Ни Южная Корея, ни США не стремятся к объединению корейского полуострова. Но им очень нужна его денуклеаризация. Китай намерен сохранить влияние в Северной Корее, которую он рассматривает как буферную зону своих привилегированных интересов. Ким Чен Ын хочет пожизненно сохранить власть. Нетрудно видеть, что стратегические цели и личные интересы ключевых игроков вполне совместимы.

Для США и КНР на календаре сегодня не 1950-й, а потенциально новый 1972-й год. Тогда идеологические и политические антиподы, отбросив укоренившиеся стереотипы, обнаружили, что в очень важных практических вопросах реальной политики у них довольно много общих интересов. Историческая встреча Ричарда Никсона и Мао Цзедуна в Пекине закрепила на ближайшие десятилетия прагматические отношения между двумя странами, во многом предопределившие исход холодной войны между США и СССР.

За 46 лет многое изменилось. Неизмеримо вырос экономический потенциал Китая. Соперничество-взаимозависимость двух мировых гигантов будет определять мировую историю первой половины XXI века. Корейский кризис стал удачным поводом и экспериментальной площадкой для налаживания нового цикла взаимовыгодных, абсолютно внеидеологических отношений. Дональд Трамп отправился в Сингапуре заключать не сделку с Кимом, а первый набросок долгосрочной сделки с Си Цзиньпинем: 2018 год как ремейк 1972-го.

Трампы приходят и уходят, а Си, как известно, остается. Он никуда не торопится и постарается достичь соглашения, максимально выгодного для Китая. Денуклеаризацию КНДР, в которой Си и сам заинтересован, он, разумеется, постарается продать Трампу не сразу и подороже, как свою ценную услугу, выбивая уступки в ключевых для него вопросах: военное присутствие США в Юго-Восточной Азии, торговые отношения.

Модулируемый прежде всего Китаем процесс денуклеаризации будет последовательным, но не мгновенным. Не случайно сингапурская декларация, подтвердившая твердое стремление сторон к полной денуклеаризации Корейского полуострова, имеет достаточно общий характер без упоминания каких-либо конкретных планов и сроков. Тем не менее мне хотелось бы завершить анализ саммита нотой сдержанного оптимизма – слишком уж очевиден контраст с атмосферой вокруг Кореи нескольких месяцев давности. Оставим вашингтонским властителям дум, клеймившим Трампа как поджигателя войны и призывавшим его мудро смириться с реальностью еще одной ядерной державы, негодовать, что он-де уступил диктатору и не добился в Сингапуре немедленного полного разоружения КНДР.

Но совсем не в пользу Трампа оказалась его длинная триумфалистская пресс-конференция. Понятно, почему его юристы делают все возможное, чтобы не допустить или максимально сократить допрос Трампа под присягой комиссией Ричарда Мюллера. Длительные монологи Трампа превращаются в неконтролируемый поток сознания. Шоком для южнокорейских союзников стало объявленное президентом на пресс-конференции намерение отменить регулярные совместные военные маневры США и Южной Кореи, это давнее требование КНДР. Трамп привел два аргумента в пользу своего решения: маневры по обороне Корейской республики от возможной агрессии с Севера – провокационные и разорительные для американской казны. Трамп прибыл на саммит, только что со смаком спровоцировав конфликт с традиционными союзниками США по G7, и тут же продемонстрировал, что способен сдать любого союзника ради сиюминутного "успеха". Ну и уж совсем напрасно американские журналисты задали ему вопрос о ситуации с правами человека в КНДР. Давно известно, что Трамп – абсолютно не по этому делу. Но он сумел поразить аудиторию здоровым цинизмом, заявив в экстазе самолюбования, что десятки тысяч заключенных кимовских лагерей "находятся в числе победителей сегодня. Я помог им".

В целом товарищ Си остался очень доволен. Ему достался гораздо более удобный партнер для геополитической партии, нежели председателю Мао. Замечательные личные качества Трампа – "внешнеполитическая девственность", нарциссизм, тщеславие, жажда немедленного пиар-успеха – окажутся весьма кстати в жесткой игре двух мировых гигантов.

P.S, Добавлю несколько слов об оказавшемся в Большой Игре третьем лишнем. Сорок шесть лет назад Кремль был взбешен сенсационным сближением США и Китая, не до конца, впрочем, понимая всего значения и всех последствий этого историческогособытия. По свидетельству Генри Киссинджера, Леонид Брежнев на встречах с президентом США Ричардом Никсоном, а затем и Джеральдом Фордом в 1973 и 1974 годах настойчиво предлагал им идею некоего кондоминиума двух суперядерных держав, направленного против Китая, встречая каждый раз вежливый недоуменный отказ. В Москве тогда серьезно подумывали о возможной «ядерной кастрации» КНР.

Правопреемница СССР отреагировала на отстранение Кремля от серьезных переговоров по Корее не менее болезненно, но на этот раз нашла достойный асимметричный ответ. Путин послал в Пхеньян верного министра Лаврова пометить продуктами своей жизнедеятельности территорию. Когда мрачный Ким Чен Ын неприветливо процедил тому: «Мне удалось выкроить для вас из своего плотного графика немного времени», империя нанесла ответныйудар фотошопом. На всех контролируемых Кремлем медиа-ресурсах появился счастливо улыбающийся Ким Чен Ын, влюбленными глазами поедавший г-на министра «К нам приехал, к нам приехал Сергей Викторович дорогой!».

А в Пекине председатель Си повесил Владимиру Путину на шею очень красивые золотые бусы.

Андрей Пионтковский – политический эксперт

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции