Через 15 лет после решения Владимира Путина вывести из Боснии и Косова десантников, участвовавших там в операциях по поддержанию мира, в России активно занялись героизацией российского присутствия на Балканах. Кинематограф готовит как минимум два дорогостоящих фильма к 20-летию марш-броска в Приштину. Работа над картинами о российских героях-спасителях сопровождается вовлечением сербских актеров в антинатовскую кампанию.

"Основано на реальных событиях!" 1999 год. НАТО бомбит Сербию и отдает край Косово на разграбление албанским бандитам. России отводится постыдно малая роль в урегулировании косовского конфликта, а аэродром Слатина переходит под контроль албанского полевого командира Смука. Российские разведчики Андрей Шаталов и Бек Етхоев с небольшим отрядом проводят дерзкую операцию по захвату аэродрома. Из Боснии в Косово в 600-километровый марш-бросок устремляется российский десантный батальон.

Сверхзадача пока еще не очень вежливых людей – не только удержать аэродром до прихода российских миротворцев, но и, разгромив логово Смука, освободить из плена возлюбленную Шаталова, захваченную бандитами для продажи на органы. Россия после "перестроечной эйфории" осознала, что у нее есть свои интересы, не отстаивать которые нельзя. Так кинокомпания "Апгрейд Вижн" анонсирует героическую драму "Балканский рубеж".

"Историки называют эти события самым опасным обострением отношений между Россией и Западом со времен Карибского кризиса. "Балканский рубеж" расскажет о судьбоносной операции, подробности которой остаются засекреченными по сей день", – интригует зрителей Министерство культуры.

Один из участников съемок, пожелавший остаться неназванным, рассказал Радио Свобода, что фильм делается с учетом того, что Сербия потерпела поражение в косовском конфликте. "Многие события в Косове были сфабрикованы, чтобы спровоцировать натовские бомбардировки, и это тоже найдет отражение в фильме. Сербов замазали таким дерьмом, что они до сих пор не могут отмыться", – посетовал собеседник. По его словам, авторы вдохновились историями нескольких людей, которые в 1990-е годы были на Балканах.

Среди них майор ГРУ (а ныне президент Ингушетии) Юнус-Бек Евкуров, который в конце мая 1999 года получил от российского командования задание установить контроль над аэродромом Слатина, и "легенда русского спецназа" Анатолий Лебедь. "Русский Рэмбо", как его называли сослуживцы, трижды кавалер ордена Красной Звезды и трижды кавалер ордена Мужества, Лебедь в 1994 году уволился в запас и был вынужден работать охранником на рынке и перегонять автомобили из Германии. Война на Балканах позволила ему вернуться "в дело": он уехал воевать на стороне сербов.

В картине снимаются Гоша Куценко, Равшана Куркова, Антон Пампушный и несколько сербских актеров. Среди них – самый известный "киноиндеец" 1960–70-х Гойко Митич и восходящая звезда Милош Бикович, которого в российское кино несколько лет назад привел Никита Михалков. Недавно к актерскому составу присоединился и режиссер Эмир Кустурица, удостоенный в 2016 году в Кремле ордена Дружбы – "за особые заслуги в укреплении мира и взаимопонимания между народами".

Съемки частично проходили в Крыму. К слову, все упомянутые сербские граждане успели угодить в украинскую базу данных "Миротворец" из-за участия в пропагандистских мероприятиях и легализации аннексии Крыма. Сербские актеры, получившие выгодные предложения в России, активно занялись продвижением "общеславянских" ценностей и борьбой с НАТО. Например, Милош Бикович рассказывает о "единой истории, культурном коде, духе и сознании", а Гойко Митич поведал, что в Крыму чувствует себя как дома и что НАТО убило его мать.

Производству фильма, который выйдет в прокат в начале 2019 года, содействуют Министерство обороны РФ и ДОСААФ. Сербский минкульт на съемки выделил 200 тысяч евро. В ведомстве Владимира Мединского не ответили на запрос Радио Свобода о финансировании проекта. Общий бюджет картины оценивается в 230 миллионов рублей, а ожидаемые кассовые сборы – в 525 миллионов. Героическую драму планируют показать в 20 странах, в том числе и на Балканах.

Режиссер Андрей Волгин и сценаристы Иван Наумов и Андрей Анайкин пока не прославились громкими проектами. Но в команду продюсеров вошел Вадим Быркин, который уже имеет опыт работы с масштабными патриотическими картинами. Создание исторического блокбастера "Ярослав. Тысячу лет назад", на съемки которого Роскультура в 2007 году выделила 30 миллионов рублей (в то время около миллиона долларов), стало одним из главных событий во время празднования тысячелетия Ярославля. Организацией торжеств занималась команда губернатора Ярославской области Анатолия Лисицына, чьим советником являлся Быркин. В последние годы сенатор Лисицын тоже увлекся Балканами: занимался восстановлением в Сербии русских захоронений времен Первой мировой войны и открытием в этой стране школы имени Валентины Терешковой.

Вадим Быркин рассказал Радио Свобода, что новый фильм будет зрелищным. Он предпочел не говорить о затратах на производство картины.

– Бюджет фильма меньше, в интернете опубликована неверная информация. Пока проект не завершен, нет смысла говорить о конкретных цифрах. У нас есть поддержка со стороны министерств культуры России и Сербии, плюс частные инвестиции и собственные средства.

– Фильм покажут и на Балканах. Учитываете ли вы, что в регионе сохраняются межэтнические проблемы и что такое кино может вызвать ненужные эмоции?

– Мы ориентируемся прежде всего на российского зрителя. Обойти отношения между балканскими народами нельзя, но для нас это не самое главное в фильме. Мы не на этом делаем акцент. У нас нет хороших сербов и плохих албанцев или хороших албанцев и плохих сербов. Это очень многогранная картина. Такая же многогранная, как и сама ситуация на Балканах. А бандит он и есть бандит. Он может быть албанским, может быть сербским, как у Анджелины Джоли в фильме "В краю крови и меда". Или хорватским. Не надо привязываться к национальности. Во всяком случае мы такую задачу себе не ставили.

– Какой месседж у этой картины?

– Решимость и справедливость. Если этого нет, то мир выглядит немножко по-другому.

На подходе еще одна кинолента – не столь звездная, но со схожим сценарием. По заказу телеканала НТВ в Адыгее идут съемки 4-серийного фильма "Батальон", повествующего о том, как десять разведчиков пытаются отстоять территорию перед превосходящими в 60 раз силами противника. Сюжет таков. Албанское население хочет навсегда избавить свою землю от сербов. Если приштинский аэродром займет Армия освобождения Косово во главе с неким Брахимом, то албанцы устроят геноцид сербского народа. Российское командование решает захватить аэродром первым. Единственный, кто может помочь, – это разведчик Андрей, внедренный в косовскую армию. Однако выполнить задание мешают цыгане, похитившие Венеру – дочь Брахима, в которую влюблен русский разведчик.

Противостояние России и Запада из-за событий вокруг Косова в первой половине 1999 года в информационном пространстве выглядело драматичным, вплоть до упоминания Третьей мировой войны. Однако, несмотря на эффектные поступки вроде разворота самолета тогдашнего министра иностранных дел Евгения Примакова над Атлантикой на фоне начала бомбардировок Сербии, Россия и западные страны в урегулировании косовского кризиса в основном выступали как партнеры. Москва поддержала несколько резолюций СБ ООН по Косову, которые предполагали меры давления на Белград, включая эмбарго на поставки оружия, а после начала воздушной кампании НАТО продолжала поиски политического решения вместе с США и Европой. Другое дело, что этот диалог находился под влиянием действий НАТО без мандата ООН, а позиция российской делегации на переговорах не всегда была единой. Как бы то ни было, Москва прежде всего добивалась усиления собственной роли в косовском урегулировании, требуя особого статуса для своего военного контингента.

Сухопутные силы начали прибывать в Косово после принятия резолюции №1244 о передаче края под международный контроль, при этом участие российских военнослужащих в силах КФОР изначально не предусматривалось. Спецоперацию по установлению контроля над аэродромом Слатина, который был способен принимать тяжелые военно-транспортные самолеты, завершили непосредственно перед вводом натовских контингентов. Прибывшие из Боснии в Косово десантники заняли позиции на аэродроме за несколько часов до появления британских подразделений. Юнус-Бек Евкуров, которому было поручено в составе группы бойцов спецназа ГРУ тайно проникнуть на аэродром и подготовиться к прибытию основных сил российского контингента, об этой операции предпочитает говорить без подробностей: "Нас было 18 человек. Мы заняли позиции. Все захватили. Но так, чтобы никто не заметил". Во время этой операции Евкуров выдавал себя то за албанца, то за наемника, то за журналиста.

Российская операция готовилась на завершающей стадии кризиса, когда президент Союзной республики Югославия Слободан Милошевич согласился принять условия НАТО. Эти жесткие требования отражены в Кумановском военно-техническом соглашении, которое Белград одобрил 3 июня 1999 года. Среди его условий – вывод из Косова всех югославских и сербских подразделений без права их возвращения, кроме как с согласия командующего силами КФОР, который наделялся правом окончательного толкования этого документа и аспектов безопасности мирного урегулирования. Эти положения отражены и в резолюции 1244, соавтором которой выступила Россия.

Оказавшись в Косове, батальон российских десантников не мог самостоятельно выполнять какие-либо задачи. Перебросить подкрепления оказалось технически невозможно, поскольку Румыния, Венгрия и Болгария закрыли воздушное пространство для российской авиации. По итогам сложных переговоров стороны договорились разместить российский контингент в районах, которые были подконтрольны Германии, Франции и США. После этого в Косово начали прибывать самолеты с российскими военнослужащими, техникой и оборудованием.

Сегодня в это трудно поверить, но российские и британские военные, оспаривавшие право контроля над Слатиной, очень быстро установили взаимодействие. Вот как события 12 июня 1999 года описал в своей книге один из участников операции Александр Лобанцев: "Несколько танков стояло в отдалении, не предпринимая никаких действий. С нашей стороны им противостоял одинокий БТР, возле которого красовался громадный русский богатырь Саня П. Парнишка был настолько здоров, что в его руках автомат с подствольным гранатометом выглядел детской игрушкой. Спустя какое-то время к нашей машине подошел полковник и, проворно вскарабкавшись на броню, приказал двигаться к посту, возле которого остановилась колонна английских джипов. Ехать было не далеко, и я заранее осведомился на счет того, заряжать ли мне оружие. "Ты что, воевать собрался?" – спросил меня полковник. "Так точно", – неуверенно ответил я. Полковник улыбнулся и спокойно сказал: "Нет, сынок, здесь воевать мы не будем".

После нашего прибытия на аэродром Слатина сербская армия находилась в Косове еще три дня. Боестолкновений ее с албанцами или англичанами я не наблюдал. Крупных перестрелок не было, чаще всего ночную тишину нарушали несколько выстрелов из одного вида оружия, и тем всё и заканчивалось. Как я понимаю, боевики ОАК-УЧК не стремились активно действовать в районе Приштины до того момента, когда сербские формирования не покинут этот регион. Наши же отношения с сербскими военными были в те дни весьма теплыми, сербы не сомневались в том, что мы будем защищать их мирное население. Мы тоже тогда так думали. Наивная вера сербов в несокрушимую силу братской славянской России, к сожалению, не соответствовала действительному положению дел. Сербские бойцы постоянно консультировали нас по различным возникающим у нас вопросам.

​Многие наши парни проявляли умеренный интерес к англичанам, но брататься и особо любезничать с ними никто не лез. Инглезы отвечали взаимным умеренным интересом. Мы видели друг в друге людей аналогичной профессии и схожего образа жизни, ни больше, ни меньше. Особо делить нам было нечего, что касается политики, то она от нас зависела уже мало… Взаимодействие с англичанами приносило вполне практические результаты. С первых же дней нашего прибытия в Косово у нас начались проблемы с питьевой водой, и в дальнейшем англичане помогли нам эту проблему разрешить. В один из дней к нам прибыл английский грузовик, почти полностью заполненный бутилированной питьевой водой. Погрузчика у нас, естественно, не было, и выгружать воду надо было вручную. Выгружали совместными усилиями наших и английских солдат".

"Марш-бросок на Приштину – это был первый сигнал о том, что Россия поднимает голову и уходит от той "политики смирения", которую ей прописали, и от той "дорожной карты", которую нам всучили. Мы ее разорвали! В России наступали новые времена. И, если помните, через несколько месяцев сначала премьером, а потом и исполняющим обязанности главы государства стал Владимир Путин", – рассказал журналистам актер Гоша Куценко, которому досталась роль Бека (прототипа Евкурова).

Те, кто говорил с Куценко, вероятно, рассказали ему и том, что по приказу Путина в 2003 году российских миротворцев вывели с Балкан – фактически без объяснения причин. Слова тогдашнего начальника Генштаба Анатолия Квашнина о том, что "у нас не осталось стратегических интересов на Балканах", сложно увязать с более ранними настойчивыми требованиями Москвы о военном присутствии в регионе. В российских дипломатических кругах решение о выводе миротворцев тогда называли "величайшей глупостью". Не говоря уже о том, что полностью обессмысливался и сам марш-бросок в Приштину, который Кремль в следующем году намерен широко отпраздновать, судя по активизации российского кинематографа. В ожидании новых кинолент в сербском интернете в шутку интересуются, будет ли кино и о марш-броске русских из Косова.

В последние 20 лет в России сняли немало документальных фильмов о бомбардировках НАТО и марш-броске десантников в Приштину. В этих сюжетах можно услышать, что "Черномырдин убедил Милошевича предать Косово" или что "русских воинов встречали как освободителей в 1945-м", но в них нет и намека на боевые столкновения, разгром условного логова Смука или освобождение пленных. Причина проста: российские военнослужащие в боях не участвовали.

Белградский военно-политический аналитик Александр Радич считает, что балканские события в кинематографии часто представлены как набор стереотипов. При этом тон общественной дискуссии через 20 лет после окончания войны подтверждает, что политика 90-х в регионе по-прежнему жива.

​– Для фильмов, основанных на реальных событиях, характерна драматизация, а зачастую и привязка к политическим или пропагандистским установкам. Кино о марш-броске российских десантников из Боснии в Косово – один из примеров того, как реальность пытаются уложить в определенную идеологическую матрицу. Российские военнослужащие прибыли в Косово в переходный период, когда на аэродроме Слатина по-прежнему были сербские силы. В 1999 году там базировался 83-й истребительный авиаполк ВВС СРЮ, который после подписания Кумановского соглашения переместился на военный аэродром Батайница. Для сербов российский марш-бросок имел психологический эффект, однако он был кратким, и многим людям все равно пришлось покинуть Косово. Спустя 20 лет Россию пытаются представить как страну, которая сделала намного больше, чем это было на самом деле. Кроме демонстрации российской политической воли, этот марш-бросок не имел другого значения. Все остальное – это мистификация.

– Как на Балканах восприняли уход российских миротворцев? И как совместные усилия российского и сербского кинематографа могут повлиять на эти взгляды?

– После вторжения боевиков в Дагестан и начала второй чеченской войны Россия, по сути, оказалась в абсурдной ситуации: ее элитные подразделения находились на Балканах, когда бои шли на самой российской территории. Вывод военных из Боснии и Косова, собственно, отражал реальное значение региона для России: Балканы не были приоритетом. Впрочем, сербское общественное мнение не готово принять этот факт. Более того, в последние годы можно наблюдать интересный феномен. Это не только широкая поддержка политики России в сербском обществе: некоторые деятели активно продвигают идею российского превосходства, преувеличивая мощь российского оружия. Это часть нынешней атмосферы на Балканах, - считает белградский военно-политический аналитик Александр Радич.

В последние годы значение косовской проблемы для Кремля возросло. Пример Косова Москва использует для защиты аннексии Крыма и дискредитации западной политики урегулирования конфликтов. Косово в Москве называют "криминальным анклавом и пристанищем для бандитов и террористов", постоянно пугая сербов "великоалбанским сценарием" и попытками США и НАТО разжечь новые конфликты. Под знаменем славянского братства Москва поддерживает в регионе различные националистические и антизападные организации. Мобилизация кинематографа – новый шаг на этом направлении.