Нобелевскую премию мира в этом году вручат Наде Мурад и Дени Муквеге. 10 декабря они выступят с речами, которые, несомненно, стоит послушать каждому. Всем тем, кто не слышал, не хотел слышать и не считал важным слушать этих людей раньше, хотя уже много лет существовала возможность не только узнать эти имена, но и обратить внимание на дело жизни Мурад и Муквеге, борющихся с сексуальным насилием на Ближнем Востоке и в Африке. И дело тут не в признании заслуг этих, бесспорно, героических людей, дело в признании проблемы: мир все эти десятилетия терпел невозможное зло, точнее, даже не терпел (терпели женщины Африки, Ирака и Сирии), а равнодушно отворачивался от него.

Установите Мобильное приложение Радио Свобода

Установить

Читайте Свободу в Телеграме

Войти

Подпишитесь на Свободу в Google новостях

Подписаться

Вот цитата из выступления Дени Муквеге в ООН шестилетней давности: "Я хотел бы сказать, что имею честь быть частью мирового сообщества, представленного здесь. Но я не могу так сказать вам, представляющим мировое сообщество, которое демонстрировало трусость в течение 16 лет бедствий в Демократической Республике Конго… Достижения нашей цивилизации разрушаются, они разрушаются из-за варварства в Демократической Республике Конго и в Сирии, но также и из-за глухой тишины и отсутствия мужества со стороны международного сообщества".

Муквеге призывал мир к действиям, требовал немедленно принять меры для того, чтобы остановить насилие, арестовать виновных, прекратить жестокость и дикость группового показательного сексуального насилия, которому подвергались тысячи женщин в Конго. Но доктор Муквеге не только требовал и обличал, он оперировал десятки и даже сотни женщин, умиравших от последствий зверских изнасилований, он лечил их в своей полевой клинике, занимался психологической реабилитацией, помощью в устройстве дальнейшей жизни и в защите их прав в судах. Понимая, что чудовищные преступления против женщин в Конго – не распущенность и жестокость воюющих кланов, а сознательная тактика по запугиванию населения, Муквеге отдавал себе отчет и в том, что ему самому грозит серьезная опасность. После резкого выступления в ООН в 2012 году Муквеге подвергся нападению возле своего дома, в него стреляли, его дочерей взяли в заложницы, им чудом удалось спастись и бежать из страны, но врач не мог не вернуться к своим пациенткам. Он сказал в той же речи в ООН: "Нет, я не считаю честью или привилегией оказаться здесь сегодня, мне очень тяжело. Для меня честь быть с теми отважными женщинами – жертвами сексуального насилия, которые сопротивляются, не сгибаются, несмотря ни на что".

Женщины, которых спасал и защищал доктор Муквеге, выразили готовность защищать его – и это самая трогательная, но и самая, пожалуй, важная часть истории о солидарности. Муквеге был прав: мир бездействовал, пока он боролся за спасение женщин, но сами эти женщины были готовы действовать и защищали своего защитника, вооруженные лишь решимостью – против автоматов в руках банд насильников-убийц. И каким же диким в свете этой настоящей истории кажется мне вопрос некоторых "феминисток-сепаратисток" о том, можно ли принять помощь от мужчины в защите женщины от дискриминации и мужского насилия? Для женщин в Конго этот вопрос не стоял. А их защитник, ныне нобелевский лауреат, не сомневался в том, что принять помощь от жертв насилия – честь для него.

Помню, как в том же 2012 году, когда Муквеге винил мир в бездействии, рискуя своей жизнью и жизнью своих детей, мы с коллегами обсуждали тоже глубоко теоретический вопрос: касается ли нас, российских правозащитников, проблема массового сексуального насилия в Конго, отвечаем ли мы за этот ужас? Меня тогда потрясло интервью с женщиной, которую зверски изнасиловали "участники конфликта" в Конго, убив на ее глазах мужа, изнасиловав при ней ее дочь. Женщина посвятила свою жизнь спасению детей погибших от изнасилований женщин, она бродила по джунглям, разыскивала в брошенных селениях оставшихся сиротами малышей. Эти опасные походы не раз приводили к тому, что ее саму вновь и вновь насиловали, почему-то особенно мне запомнилось, как она сказала: "Я думала, что в четвертый раз не выдержу, хотела покончить с собой".

Слушать конголезку – и знать, что мы в это самое время спокойно живем, ничего не делая, даже не зная и не желая знать о ее беде, было мучительно стыдно. К моему удивлению, многие любимые и уважаемые мною коллеги, юристы и правозащитники, совершенно не считали, что нас в России это как-то касалось. Касаются ли нас страдания Нади Мурад и Ламии Аджи Башар, которых похитили, насиловали и мучили игиловцы в Ираке? Или российское гражданское общество готово в какой-то мере сострадать только жертвам войны (той же войны, на самом деле) в Сирии, в которую вмешивается Кремль?

Принимая в 2016 году премию имени Андрея Сахарова, присуждаемую Европейским парламентом за вклад в борьбу за права человека, Надя Мурад призывала мир не оставаться равнодушным к трагедии женщин-езидок: "Мы бы хотели наказать виновных этой бойни, наказать преступников в Международном уголовном суде и защитить небольшие национальные общины, такие как езиды и христиане, которые живут в Ираке и Сирии".

Сепаратизм в вопросах солидарности и даже просто сострадания, будь то деление готовых помочь людей на мужчин и женщин, страны на "зону нашей ответственности" и "не нашей", на своих соотечественников и чужих, кажется мне глубоко ущербным подходом. Разделение людей только в том, что для одних, таких как Надя Мурад и Денис Муквеге, деятельная солидарность – главное в жизни, а другие – разве что премию мира давать умеют, да и то на 10–20 лет позже, чем было нужно.

Стефания Кулаева – эксперт Антидискриминационного центра "Мемориал"

Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не отражать точку зрения редакции​