​C 24 октября по 2 ноября правозащитная организация "Зона права" открыла федеральную горячую линию, куда могли обращаться жертвы домашнего насилия, столкнувшиеся с бездействием силовиков и чиновников.

Установите Мобильное приложение Радио Свобода

Установить

Читайте Свободу в Телеграме

Войти

Подпишитесь на Свободу в Google новостях

Подписаться

Гульназ Бадертдинову нашли мертвой в колодце 18 октября. В предсмертной записке она якобы написала, что просит никого не винить в ее смерти. Родственники погибшей не верят, что она могла уйти из жизни сама. На протяжении многих лет участковый ОМВД в поселке Шантала Самарской области Гакиль Бадертдинов избивал жену. То, что папа бил маму, подтверждают и две их дочери, 16 и 11 лет. Ильнур Хуснуллин знал, о том, что сестру избивал муж, однако о масштабах трагедии он узнал недавно, незадолго до гибели Гульназ.

– Это происходило на протяжении всех 17 лет их совместной жизни, просто подробности я узнал недавно. Например о том, что в 2009 году у сестры был сломан нос. Это старшая дочь Алина уже рассказала. Он и ее тоже бил.

–​ Вы как-то пытались вмешаться в ситуацию, поговорить с ним?

– Если бы я знал, что все было настолько плохо, я бы выбрал другую линию поведения. Сейчас я понимаю, что все делал неправильно, когда хотел, чтобы у них наладились отношения, – покупал компьютер, телефоны, фотоаппарат, другие подарки.

–​ А вы не советовали Гульназ уйти от мужа?

– Советовал, и даже хотел уже ехать за ней и девочками, чтобы забрать их в Нижневартовск, пожить в родительской квартире. Но она сказала: "Подождем до лета, пусть уж девочки доучатся учебный год".

​–​ Где сейчас живут дети и наказан ли виновник трагедии?

– Дети живут с моими родителями и не хотят его видеть. Они уверены, что это сделал он, то есть что не довел сестру до самоубийства, а убил. Он продолжает работать в полиции, ходит на работу. Вот недавно, я слышал, играл в футбол с коллегами.

–​ Вы говорите, что избиения продолжались в течение 17 лет брака. Почему Гульназ не ушла от мужа? Почему не пожаловалась в правоохранительные органы?

– Не уходила от него, потому что они вместе с мужем построили дом: с фундамента вместе поднимали, от начала до конца, от фундамента до крыши. Кроме того, она боялась, что он потеряет работу. Для него работа была важна, поэтому и не жаловалась.

Ильнур Хуснуллин – один из тех, кто позвонил на горячую линию "Зоны права". Ему и другим позвонившим ​давали рекомендации, куда следует обращаться в подобных ситуациях, какие документы необходимо собрать для заявления о преступлении в Следственный комитет или в суд.

Всего же, по словам координатора проекта Булата Мухамеджанова, к правозащитникам обратились около 30 человек.

– Мы считаем, что цифра неплохая, то есть мы примерно на такое количество звонков и рассчитывали. Учитывая то, что такие преступления и такие инциденты довольно латентные.

​–​ Какова была география звонков?

–​ Довольно широкий здесь спектр регионов представлен: было много звонков из Москвы, Санкт-Петербурга, Краснодара, Новосибирска, Татарстана...

–​ Можете ли вы подробнее описать круг проблем, с которыми люди обращались на горячую линию?

–​ Можно сказать, что все обращения идентичны по своей сути в том плане, что люди обращаются с заявлениями в органы полиции, а получают либо отписки, либо вообще ничего не получают. Например, стандартная практика, когда пострадавшие пишут заявления в полицию, а полиция, не дожидаясь результатов судебно-медицинской экспертизы, не дожидаясь каких-то иных документов, выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Хотя нередко есть, с нашей точки зрения, серьезные основания именно для возбуждения уголовного дела, когда зафиксированы телесные повреждения, есть показания очевидцев или видеозапись событий. С нашей точки зрения, есть все основания для проведения, как минимум, качественной проверки. Но этого не делается, потому что полиция, не ориентирована на расследование подобных преступлений, правонарушений.

–​ Чем они руководствуются?

–​ Логика у них такая, что все это бытовуха, как-нибудь рассосется, когда действительно что-то такое произойдет, а "что-то такое" –​ это речь идет о трупе, о гибели человека, и тогда, да, мы будем уже все выяснять, опрашивать и какие-то меры принимать. Это уже стало практически мемом – "будет труп –​ приедем, опишем". Он появился после громкого дела о смерти Яны Савчук в Орле. Там участковая на жалобу ответила именно так. Так вот, несколько звонивших на горячую линию сказали, что им слово в слово говорили то же самое в правоохранительных органах.

То, что три десятка позвонивших – это неплохой результат, считает и психолог Ольга Маховская. Она рассказывает, что хуже всего женщинам с детьми.

–​ Проблема адская –​ беззащитность молодых мам. Тут статистика у нас печальная. Я убеждена, что 50 процентов женщин, как минимум, проходят через такой опыт. Мы живем в стране, где домашнее насилие носит почти легальный характер, но не вызывает протеста у соседей, у окружения и плохо осознается самими жертвами. Мы как-то обсуждали эту тему с коллегами, и я могу сказать, что жертвами домашнего насилия оказываются даже профессиональные психологи. Они надеются, что, используя какой-то особый психологический инструментарий, можно укротить вандала, который действует по принципу "против лома нет приема". Нет, только решительная защита –​ уход на чужую территорию, суд –​ поможет избежать худшего.

Я могу сказать, что в отношении горячих линий и подобных служб существует скепсис, женщины не видят здесь перспективу, потому что они решают проблему, не думая, какие их права нарушены, а как им жить буквально завтра. Как только ты объявляешь о том, что у тебя проблема, ты становишься исключительно уязвимым человеком. Ты должна об этом сказать совершенно незнакомому человеку, который поведет себя неизвестно как. Может быть, он по дурости своей возьмет номер телефона мужа и скажет: "Ну, как вам не стыдно, дорогой товарищ? Ваша жена рассказывала, как так можно?" –​ и ей придется несладко. Ведь неизвестно, насколько адекватно поведет себя человек. Юридические проблемы, на мой взгляд, –​ это проблемы второго эшелона. Первый эшелон –​ это психологические проблемы и готовность вообще из этой ситуации выкручиваться. Женщина чаще всего ищет способы, как остаться и выжить: об этом мы узнаем, когда она решается обо всем рассказать. Она рассказывает, жалуется, но ждет подсказок, что не надо ничего менять радикально, ну, немножко потерпеть, уйти к подруге, когда он злится, как-то ему угодить, –​ говорит Ольга Маховская.

В начале февраля 2017 года президент России подписал закон о декриминализации домашних побоев. Правозащитники отмечают рост домашнего насилия после вступления закона в силу. В конце октября 2018 года Международная неправительственная организация Human Rights Watch, осуществляющая расследование и документирование нарушений прав человека, подготовила доклад о ситуации с домашним насилием в России. Цель доклада –​ показать, что изменилось после вступления в силу закона о декриминализации семейных побоев. Согласно изменениям, в ст. 116 Уголовного кодекса России, побои, совершенные впервые, переведены из разряда уголовных преступлений в разряд административных правонарушений. По мнению экспертов Human Rights Watch, последствия являются "исключительно негативными", а закон "усилил ощущение безнаказанности для агрессора" и "добавил проблем процессуального характера".