Дело "Седьмой студии". Жуликоватый протокол

20 ноября в Мещанском районном суде продолжился допрос Алексея Малобродского, бывшего генерального продюсера "Седьмой студии", которого, в составе "организованной группы" из режиссёра Кирилла Серебренникова, бывшего генерального директора "Седьмой студии" Юрия Итина, главного бухгалтера компании Нины Масляевой и бывшего директора Департамента государственной поддержки искусства и народного творчества Министерства культуры Софьи Апфельбаум обвиняют в хищении 133 млн бюджетных рублей, выделенных на театральный проект "Платформа".

На прошлом заседании судья Ирина Аккуратова по ходатайству адвоката Ксении Карпинской оглашала рабочую переписку Малобродского – в перечисленных судьёй файлах были и платёжные поручения на имя ИП Синельников – согласно обвинительному заключению, через ИП друга бухгалтера Масляевой Валерия Синельникова и выводились похищенные деньги. Кирилл Серебренников и Алексей Малобродский на прошлых допросах де-факто обвинили в хищении нескольких миллионов рублей саму Масляеву. Малобродский заявлял, что с Синельниковым виделся лишь однажды и никаких дел с ним "Седьмая студия" не вела.

Заседание началось с часовой задержкой: Кирилла Серебренникова привезли слишком поздно. У него, кажется, иссяк запас футболок с надписями, сегодня на чёрной футболке "просто белочка". Судья Аккуратова пытается вызвать инспектора, чтобы отругать его за опоздание, того в зале не оказывается, Серебренников вступается в защиту, как тут шутят, "ФСИН-такси": "Они стараются, ваша честь". "Стараются, да? – с недоверием завуча спрашивает судья. – Но не получается, да?" – "Ваша честь, если вы нас выпустите, мы будем сами ходить", – парирует режиссёр.

Письма с потолка

Алексей Малобродский долго объясняет, что протокол осмотра его рабочей переписки – это сбор наугад выбранных электронных писем, только часть из которых относятся ко времени, когда он работал в "Седьмой студии". Некоторые письма, к примеру, переписка с Софьей Апфельбаум – от декабря 2010 года, Малобродский тогда работал директором театра "Школа драматического искусства", Апфельбаум – в Минкульте, проекта "Платформа" не было и в помине, и Малобродский даже не был знаком с Серебренниковым. Многие письма, наоборот, датируются 2013–2014 годами, когда Малобродский работал генеральным директором "Гоголь-центра" и к "Платформе" уже отношения не имел. Генеральным продюсером "Седьмой студии" была тогда Екатерина Воронова, ещё одна обвиняемая по делу, бежавшая за границу. Впрочем, интерес к более поздней переписке может косвенным образом подтверждать давно циркулирующие слухи о новых уголовных делах, теперь уже против руководства "Гоголь-центра".

Письма никак не структурированы хронологически, перемешаны по годам и темам, некоторые представляют долгую переписку по рабочим вопросам, другие – просто отдельные сообщения без ответов, которые никак не могут иметь отношения к предполагаемым хищениям. "Я хочу обратить внимание, что это лишь часть моей переписки, может, десятая или двадцатая часть всех писем, которые я получал и отправлял в этот период, – говорит Алексей Малобродский. – (…) Понять принцип отбора невозможно. (…) Просто следствие имитировало большой объём проведённых следственных действий. (…) Но проанализировать их невозможно в силу вопиющей бесструктурности. Такое ощущение, что вопиющая неряшливость этого потока документов, она с вопиющей же тенденциозностью сочетается. А если говорить более определённым языком, с жуликоватостью". Судья Аккуратова раздражённо прерывает Малобродского, просит его говорить по делу. "Ваша честь, можно я буду следовать своей логике?" – пререкается с ней продюсер.

Алексей Малобродский обстоятельно комментирует чуть ли не каждое письмо: приобретение оборудования, покупку евро для выплаты гонораров иностранным артистам, проблемы с пропусками на "Винзавод", повышение зарплаты продюсеру Вороновой, бесконечные обсуждения, как и где можно сэкономить бюджетные деньги. В переписке Малобродский, в том числе с матом, то и дело жалуется директору Итину на главбуха Масляеву – за то, что та постоянно тянет с оплатой счетов, да и вообще он недоволен её работой.

Впрочем, самое интересное во вчерашнем заседании – это не обсуждение театральной кухни, а невероятные несоответствия между перепиской и материалами дела. Во многих письмах вложены документы, все они описаны в протоколе: договор на пяти листах, смета на трёх. Вложения из писем приобщены к материалам дела в виде пронумерованных приложений. Вот только приложения в деле в большинстве случаев не соответствуют тому, что указано в протоколе. К примеру, к одному из писем от 22 декабря 2013 года (когда Малобродский уже был гендиректором "Гоголь-центра", но активно переписывался с новым генпродюсером "Седьмой студии" Екатериной Вороновой по поводу многочисленных спектаклей "Платформы", которые шли на сцене "Гоголя") прикреплен договор на лицензионные права на спектакль "Платформы" "Отморозки", но в материалах дела такого договора нет, а вместо него под соответствующим номером идет договор на работу с артистами от 2014 года – подписанный через год после того, как было отправлено изученное следователями электронное сообщение. И так практически по всем письмам.

Чаще всего никакого видимого смысла в этих подменах нет: вместо одних договоров лежат другие. Впрочем, отсутствие некоторых из них могло играть на руку обвинению. Так, адвокат Ксения Карпинская просит судью приобщить к делу пропавшие вложения из письма от 18 мая 2012 года – авансовый отчёт, реестр расходов и штатный состав "Седьмой студии", – по факту, практически все траты за 2011 год, которые, по словам Карпинской, подтверждают, что "[наличные] деньги выдавались под отчёт разным лицам для приобретения оборудования, выплаты гонораров, что подтверждает, что эти деньги не были похищены". Прокурор не возражает, но отмечает, что непонятно, откуда взялись эти документы. Карпинская предлагает прямо в суде осмотреть вещдок – компьютер Малобродского. Компьютер решают не осматривать, судья Аккуратова ходатайство удовлетворяет.

Загадочный Синельников

В части писем Малобродский стоит в копии среди многих других людей, к примеру, в конце октября 2011 года помощница Масляевой Элеонора Филимонова отправляет своей начальнице массу финансовых документов (они есть в протоколе, но их нет в деле), как поясняет Малобродский, это, скорее всего, ежеквартальный бухгалтерский отчёт. Он стоит в копии письма, как и Юрий Итин, и другие коллеги. "Для чего мне сообщается эта информация, мне сказать трудно, – поясняет Малобродский. – Но тут ещё Итин мне пересылает это письмо, я отвечаю ему, что я посмотрел, но меня интересует чисто управленческая отчётность, а качество бухгалтерских отчётов я не могу оценивать, это не моя квалификация". По словам Малобродского, Масляева с Филимоновой либо просто ставили в копию всех, не думая, либо "это тактика размывания ответственности".

29 мая 2012 года Масляева присылает Малобродскому договор с Валерием Синельниковым на организацию спектакля "Арии". В письме нет собственно сообщения, только вложение. Малобродский на него не ответил, да и вообще на одном из прошлых заседаний сказал, что его подпись на этом договоре поддельная, он просил следствие провести почерковедческую экспертизу, но ему отказали. Да, договор есть в его почте, но он не открывал его, не читал и вообще не понимает, зачем Масляева его прислала. Второй документ с ИП Синельников из почты Малобродского – некий акт выполненных работ, в котором даже не указан подписант со стороны "Седьмой студии". Он есть в материалах дела, никем не подписан, Малобродский также утверждает, что не отвечал на это письмо и не понимает, с какой стати Масляева прислала ему этот документ без какого-либо текстового сопровождения.

Надо полагать, что, если у адвокатов не получится добиться исключения злополучного протокола из доказательной базы, эти два письма вполне могут стать в глазах судьи доказательством связи Малобродского и Синельникова. Впрочем, свои пояснения по ним должна будет ещё дать и сама Масляева, дело которой рассматривается в особом порядке.

Потерянная отчётность

Комментируя письма и отвечая на вопросы адвоката, Малобродский ещё раз подтверждает: наличность активно использовалась в "Седьмой студии". Все зарплаты, гонорары артистам и временному техническому персоналу всегда платились наличными. Он уточняет суммы окладов в 2011–2012 годах, в период, пока Малобродский работал в компании: сам он получал 100 тыс. рублей, такие же зарплаты были у Серебренникова и Итина. Масляева поначалу получала тоже примерно столько, но потом ей повысили зарплату до 150 тысяч, вообще же сотрудники "Седьмой студии" получали от 15 до 70 тыс. рублей, в среднем – 30–50. Деньги в кассе выдавала Масляева, впрочем, иногда под отчёт гонорары временных работников могли выдаваться техническому директору или его заму: к примеру, если монтаж сцены для спектакля шёл ночью и расплатиться с рабочими нужно было под утро, когда касса была ещё закрыта.

На одном из прошлых заседаний оглашалось изъятое следователями штатное расписание "Седьмой студии", согласно которому в компании было трудоустроено всего 5 человек. Малобродский заявляет, что документ – фальшивка, даже по зарплатным ведомостям видно, что на "Платформе" с первого года работало гораздо больше людей. "Подписано оно [штатное расписание] было Масляевой, там было несколько таких документов с разными датами, но ни один не соответствовал действительному положению вещей", – утверждает Алексей Малобродский. В других ведомостях он, наоборот, увидел "мёртвые души" – фамилии сотрудников, которых никогда не видел в жизни (некие Курбанов и Хромова).

Под отчёт подчинённые Малобродского получали и деньги на аренду и покупку оборудования. Впоследствии вся отчётность, как рассказала Екатерина Воронова в письме, опубликованном на "Медузе", была ею уничтожена за ненадобностью. Отчётности нет, но речь о ней постоянно идёт в переписке, Малобродский скрупулёзно указывает на вложенные реестры расходов за 2011 и 2012 годы, на зарплатные ведомости, реестры выплаты гонораров, рассказывает, как тратились деньги на "Платформе", как принимались решения – покупать оборудование или брать в аренду, брать людей в штат или нанимать на разовые работы. Судья Аккуратова внимательно следит за выступлением продюсера и за перечисляемыми документами, поправляет его, если он оговаривается, уточняет номера листов в деле.

Знаменательная встреча Кирилла Серебренникова с президентом Медведевым, которая дала старт проекту "Платформа", состоялась в марте 2011 года. Субсидию из бюджета выделять уже было поздно, но пожелания президента надо исполнять, поэтому Минкульт, по словам Малобродского, вышел с инициативой – только что созданная "Седьмая студия" должна была принять участие в федеральной целевой программе "Культура России". В сентябре 2011 года "Седьмая студия" получила по государственному контракту 10 миллионов рублей, однако затраты на "Платформу" в том же году составили более 30 миллионов. На 10 миллионов взяли в кредит в банке, ещё 6 миллионов – взаймы у Серебренникова с Итиным, все эти деньги, по словам Малобродского пошли на проект, госконтракт был выполнен полностью за исключением пары незначительных пунктов. Затраты вполне объяснимы: цех Белого на "Винзаводе", который стал домом "Платформы", был совершенно не предназначен для проведения представлений – "пустое гулкое место", как вспоминает Малобродский. С нуля создавалась и "Седьмая студия": у компании не было ни оборудования, ни штата, ни даже офиса, в наличии был творческий задор, желание делать в России современный театр и студенты Кирилла Серебренникова с экспериментального актёрско-режиссёрского курса Школы-студии МХАТ. Как поясняет Малобродский, хоть с деньгами и было туго, многие поставщики работали в рассрочку: на руках у "Седьмой студии" было постановление правительства, в получении субсидии в 2012 году никто не сомневался.

Допрос Алексея Малобродского должен продолжиться в четверг, 22 ноября. Возможно, именно в четверг адвокаты будут ходатайствовать о признании протокола с перепиской недопустимым доказательством.