Бывший член хакерской группы "Шалтай-Болтай" рассказывает о ее лидере Владимире Аникееве, его связях с российскими спецслужбами, о вмешательстве России в американские выборы и о своих планах создать программное обеспечение, которое поможет людям скрывать следы своего присутствия в интернете.

В Санкт-Петербурге в среду, 9 января, был условно-досрочно освобожден из колонии Константин Тепляков – один из осужденных в 2017 году членов хакерской группы "Шалтай-Болтай" (также известной под названием "Анонимный интернационал"). "Шалтай-Болтай" прославился взломом почты и мессенджеров известных российских политиков и чиновников, результаты которого хакеры выкладывали в открытый доступ или продавали на аукционах. Тепляков уже успел рассказать СМИ некоторые подробности о сотрудничестве "Шалтая-Болтая" с ФСБ – например, о том, что хакеры должны были делиться со спецслужбой частью своих доходов, которые они получали от продажи похищенных данных.

По словам Теплякова, "Шалтай-Болтай" попал "под колпак" ФСБ в августе 2015 года в результате халатности Аникеева. Последним взломом, результаты которого были опубликованы группой до этого момента, стал взлом почты главы Роскомнадзора Александра Жарова. Первой публикацией уже в период сотрудничества "Шалтая-Болтая" и спецслужб стало обнародование писем телеведущего Дмитрия Киселева.

Из четырех человек, осужденных по делу "Шалтая-Болтая", сейчас под стражей остается только один – Александр Филинов. Владимир Аникеев вышел на свободу в августе 2018 года, а осужденный заочно сооснователь "Шалтая" Александр Глазастиков с 2014 года живет в Эстонии и возвращаться в Россию не собирается. Аникеев после освобождения категорически отрицал связь "Шалтая-Болтая" с ФСБ, вопреки многочисленным публикациям о том, что его и других хакеров курировали сотрудники Центра информационной безопасности (ЦИБ) ФСБ Сергей Михайлов и Дмитрий Докучаев (вместе с сотрудником "Лаборатории Касперского" Русланом Стояновым и предпринимателем Георгием Фомченковым они являются обвиняемыми по делу о государственной измене, суть обвинений пока держится в секрете). Косвенные подтверждения того, что Аникеев мог иметь связи с российскими спецслужбами, в том числе с Михайловым, Докучаевым и Стояновым, два года назад удалось найти в результате собственного расследования и Радио Свобода.

​По словам Константина Теплякова, ФСБ была для "Шалтая-Болтая" просто "крышей", однако в российских средствах массовой информации высказывались и другие версии о характере этого сотрудничества – вплоть до того, что именно кто-то из членов хакерской группы может быть ответственен за взлом серверов Демократической партии США накануне президентских выборов 2016 года (впоследствии в этом взломе признался хакер из группы Lurk Константин Козловский, однако подтвердить достоверность его признания журналистам не удалось). Тепляков также отрицает свою причастность к действиям России по вмешательству в выборы в США.

Константин Тепляков признается, что у него есть договоренности с российскими властями, которые позволили ему выйти на свободу по УДО, но существенно ограничили его возможность публично говорить о деятельности "Шалтая-Болтая". Несмотря на это, он утверждает, что намерен и дальше противостоять российской правоохранительной системе – на этот раз разрабатывая программное обеспечение, которое затруднит властям поиск "экстремистов" в интернете.

Радио Свобода попросило Константина Теплякова подробнее рассказать о своей деятельности в рядах "Шалтая-Болтая", об отношениях с лидером группы Владимиром Аникеевым и о версии, согласно которой курировавшие хакеров сотрудники ФСБ были арестованы по обвинению в госизмене из-за "слива" американским властям информации о вмешательстве России в американские выборы.

– Как и когда вы стали членом команды "Шалтая-Болтая", какова была в ней ваша роль?

– Это, на самом деле, сложный вопрос. Официальная версия, неофициальная версия… я не знаю, я еще не готов на этот вопрос отвечать.

– Что это за "версии"?

– Вроде есть версия – 2014 год, 2015 год. По версии следствия, я участвовал там с 2015 года по конец 2016-го (первое публичное упоминание "Шалтая-Болтая" относится к концу 2013 года: 31 декабря группа опубликовала текст новогоднего поздравления Владимира Путина до его выхода в эфир. – Прим. РС).

– Что побудило вас стать членом этой группы – только деньги или какая-то идея, что-то еще?

– Общая занимательная идея. А деньги… там денег особо и не было. Это был пиар-проект, который показывал важность, серьезность интернета, его влияния на нашу повседневную жизнь, на околополитические процессы, важность и серьезность заботы о безопасности мобильных устройств, почтовых ящиков, всего того, чем мы пользуемся каждый день, не задумываясь о том, насколько важная и чувствительная информация там может лежать.

– То есть у вас была, можно сказать, просветительская цель?

– Да, в какой-то степени миссионерская.

– Вы говорите, что денег было совсем не много. И все-таки сколько? Как вы зарабатывали себе на хлеб?

– Вообще немного. А жил я за счет работы.

– Какой?

– В это время я занимался разработкой программного обеспечения, делал различные интернет-проекты, занимался недвижимостью, занимался рекламой, много чем занимался.

– Занимались ли вы в рамках "Шалтая-Болтая" чем-то кроме обработки уже взломанных до вас и переправленных вам массивов данных, как вы успели рассказать в интервью РБК после освобождения?

– Я еще писал программное обеспечение для анализа этих самых массивов.

– Александр Глазастиков, который живет в Эстонии и утверждает, что "Анонимный интернационал" основал именно он с Аникеевым, говорил в интервью "Новой газете", что вас привлекали в работе только не на постоянной основе. Это так или вы были все-таки постоянным членом группы?

– В 2016 году – да, это было именно так, на непостоянной основе. Потому что в связи с внутренним личным конфликтом я перестал быть участником "Шалтая-Болтая" в конце 2015 года.

– А что это был за конфликт, с кем?

– С Аникеевым.

– На почве чего он произошел?

– Просто внутренний конфликт.

– То есть он не связан напрямую с деятельностью "Анонимного интернационала"?

– Косвенно связан.

– Во время суда, как писали некоторые СМИ, вы и другие обвиняемые обращали внимание на фальсификации в материалах дела. О каких именно фальсификациях идет речь?

– Всевозможные экспертизы носителей, серверов, прочих источников информации проводились с нарушениями. Использовались такие документы, которые никак не могли являться свидетельскими доказательствами моего участия. Это были, например, просто текстовые файлы, в которых просто написан текст, а как и откуда эти файлы появились – никто не знал.

– Владимир Аникеев получил два года колонии, смог выйти на свободу уже в августе 2018 года, а вы и Александр Филинов – по три, хотя Аникеев был лидером "Шалтая", а вы, как сами говорите, лишь специалистом, который время от времени обрабатывал массивы данных. Почему вам дали больше, чем ему?

– Ну, это практика российской судебной системы, следственных органов – поощрять людей, которые сотрудничают со следствием. Он попался, рассказал про всех, помог их задержать, и вот ему дали меньше срок.

– Он сдал в том числе и вас.

– Естественно.

– Вы сейчас оба на свободе, вы с ним говорили уже, спрашивали, почему он это сделал?

– Я имел честь и возможность это сделать, еще находясь в СИЗО. Нас держали, конечно, раздельно, однако этапировали для продления ареста совместно, и я уже прекрасно с ним пообщался и все обсудил. Это было в конце 2016-го – начале 2017 года.

– И что он сказал? Вас удовлетворили его объяснения?

– Они были ясны и понятны – человек просто не хотел сидеть в тюрьме, пытался всеми силами, всеми неправдами выбраться оттуда.

– Вы не боялись, что вам дадут не три года, а сильно больше?

– Ну, во-первых, я признал свою вину и давал сам на себя показания, с первого дня задержания. Я и ехал для этого в Россию – дать на себя показания и нести ответственность перед законом (Тепляков был арестован в аэропорту Пулково, куда прилетел из Киева. – Прим. РС).

– Срок, который вы получили, соответствовал тому, которого вы ожидали?

– Нет, я ожидал, что он будет совершенно другим. Когда я уехал (из Киева в Москву. – Прим. РС), не было понятно, о какой статье Уголовного кодекса идет речь, предполагалось, что это будет 137-я, 138-я "Нарушение неприкосновенности личной жизни", "Нарушение тайны переписки", что-то такое. Когда "обозначилась" 272-я ("Неправомерный доступ к компьютерной информации". – Прим. РС), уже была надежда, что будет все-таки не такой большой срок, а раза в два меньше, и не в колонии общего режима, а в колонии-поселении, например. По крайней мере такие условия и цифры озвучивались [мне] в кабинетах Следственного управления.

– У вас есть ощущение, что вас обманули?

– Ну, не то чтобы обманули, но наказание было излишне суровым.

– Аникеев отрицает, что "Анонимный интернационал" был каким-либо образом связан с ФСБ. Вы, напротив, говорите, что он сотрудничал с этой спецслужбой с августа 2015 года. Как происходило это сотрудничество?

– Аникеев выезжал в Россию и общался с ними лично, периодически связывался какими-то альтернативными способами, через интернет, но основное общение, конечно, происходило лично.

– Вы видели это своими глазами? Откуда вы об этом знаете?

– Он сам об этом рассказывал, он этим даже хвастался, гордился.

– Но фамилии Стоянова, Докучаева, Михайлова он никогда не называл?

– Нет, не называл.

– Один из трех арестованных по делу о госизмене сотрудников ЦИБ ФСБ – Дмитрий Докучаев – заочно приговорен в США к 146 годам тюрьмы за взлом серверов Демократической партии и избирательных систем в Иллинойсе и Аризоне. Вы знаете что-то о роли Стоянова, Докучаева или Михайлова в деле о хакерской атаке России на США накануне выборов президента?

– Нет, не знаю. И никакого отношения к этому не имею.

– По одной из версий, именно Аникеев заложил Михайлова, в результате чего он и его коллеги, назовем их так, были арестованы и обвинены в госизмене (версия гласит, что сотрудники ЦИБ передали США информацию о хакерах, атаковавших США накануне выборов, а Аникеев рассказал об этом их руководству. – Прим. РС). Кажется ли вам эта версия правдоподобной, учитывая, что Аникеев заложил и вас?

– Конечно, кажется правдоподобной. Аникеев не только меня и Докучаева, но и многих других людей заложил. И я подозреваю, что он продолжает это делать и работать на ФСБ.

– В какой момент, по вашим ощущениям, что-то пошло не так и "Шалтай-Болтай" оказался "под колпаком" ФСБ? Была, например, версия, что это произошло после взлома почты Владислава Суркова (ответственность за взлом почты приемной помощника президента России взяли на себя украинские хакеры, которые отрицают, что "Шалтай-Болтай" имел к этому какое-либо отношение. – Прим. РС).

– Нет, это было не после взлома Суркова, это вообще не было связано со взломом. Просто Владимир Аникеев нарушил всевозможные протоколы безопасности и вел себя необоснованно расхлябанно, вот как это произошло.

– То есть он попался, это не было его личной инициативой? Он не искал сам связей с ФСБ, а где-то прокололся?

– Да, именно так. По глупости.

– Я хотел бы задать несколько вопросов о взломах, сделанных "Шалтаем-Болтаем". По-прежнему есть много кривотолков по поводу взлома твиттера Медведева. Это было ваших рук дело, вашей группы?

– Да, конечно.

– Каково процентное соотношение того, что удавалось получить из взломанных почтовых ящиков, и того, что в итоге попадало в сеть?

– Я не смогу вам озвучить эти цифры. В сеть попадала очень-очень малая часть.

– Почему не попадало остальное? Редактировали ли вы материалы перед публикацией?

– Без комментариев.

– Вы сказали, что "Шалтай-Болтай" был своего рода "просветительской миссией". Легко ли было эту миссию осуществлять? Насколько легко было взламывать почтовые ящики известных людей, если знать техническую часть?

– Это было несложным делом. Однако я непосредственно к взломам никакого отношения не имею, и кто этим занимался, до сих пор неизвестно.

– Вернёмся к истории с предполагаемым вмешательством России в американские выборы. Как вы полагаете, как технический специалист, было ли такое вмешательство? Повлияла ли Россия с помощью своих хакеров на результаты президентских выборов?

​– Взломать домашние почтовые сервера, получить содержимое почтовых ящиков с этих серверов – в принципе вполне возможно, и я не исключаю такого варианта. Правительство США, даже скорее американское общество, скажем так, более чувствительно к такого рода утечкам, нежели российское. Я допускаю, что эти люди посчитали и правильно расценили угрозы, о которых мы всегда говорили, что использование личной почты в рабочих целях – это прямая угроза. Да, я не исключаю, что взломы были, и обнародование этих взломов в СМИ имело, конечно, решающее значение на выборах в США.

– Вы освободились условно-досрочно. Не боитесь делать такие заявления, оставаясь при этом в России?

– Я не рассказываю ничего такого, чего мне нельзя было бы говорить. Собственно, все в рамках соглашений, в рамках подписанного мной соглашения о неразглашении. Мне дали добро говорить про себя, про свою роль, и, в принципе, все.

– Планируете ли вы и дальше оставаться в России? Чем вы планируете заниматься?

– Я сейчас собираю команду, скажем так, талантливых ребят, которые будут создавать продукт, над которым я долго и упорно думал два года, отдыхая в местах не столь отдаленных. Этот продукт поможет не оставлять следов в сети, не оставлять каких-то неприятных моментов, которые могут внезапно всплыть. Но обо всем этом будет известно через пару месяцев, не раньше.

– Этот продукт, мне кажется, может быть актуален в России в связи с политическими статьями УК. Борьба с экстремизмом в интернете активизировалась. Смогут ли люди с помощью этого продукта сохранять свою анонимность, чтобы власть не могла до них докопаться?

– Именно над этим и будем работать.

– То есть это ваша новая миссия.

– Да, новая миссия. Новые цели, новые задачи, другие инструменты.