В Музее истории ГУЛАГа подготовили к изданию книгу рисованных историй "Вы – жившие". В основу легли интервью с жертвами сталинских репрессий. Проект в первую очередь адресован подросткам и молодым людям. Согласно статистическим данным, в России около половины респондентов в возрасте от 18 до 24 лет ничего не знают о государственном терроре 1930–1950-х годов.

Книга "Вы – жившие" сейчас существует в электронном виде. Она размещена на сайте Музея истории ГУЛАГа. Бумажная версия выйдет вскоре, уже в апреле. Это более привычный для комиксов формат. Правда, у веб-варианта есть свои плюсы: рисунки с краткими подписями соседствуют здесь с видеоклипами. Это записанные музейными сотрудниками интервью, в которых уже очень немолодые люди вспоминают о пережитом. Елена Маркова – о воркутинской каторге и лагерях, в которых она провела 11 лет: "Лагерь – это мир зла. Это было натуральное рабство. Мы спали на голых досках в той же одежде, в которой работали в шахте. Это была жизнь в замкнутом пространстве с отравляющими испарениями. Запах барака – это вонь. Кто был среди каторжанок? В основном очень молодые женщины. Все – злостные "враги народа", "изменники родины", и все имели срок 15–20 лет. Без надежды…"

Елена Маркова выжила, была реабилитирована и после заключения стала специалистом в области кибернетики. Герои других рассказов, переложенных на язык графики, вспоминают не живых, а погибших. Родители Юлии Пашаевой были расстреляны. Брата и сестер раскидали по разным детским домам в разных концах страны. Они нашли друг друга уже взрослыми. Только тогда со слов старшей сестры Юлия Пашаева узнала о семейной драме: ​"В 1937 году вызвали папу на допрос, неожиданно. После этого допроса его арестовали. В Красногорском был длинный-длинный барак, куда помещали арестованных. Галина, ей было 13 лет, подбежала к этому бараку. Там был высокий забор. Она нашла щель. И когда охранник с ружьем обходил этот барак кругом, она подбежала к окну и стала звать папу, кричать. Он подошел к окну и стал с ней говорить: "Скажи маме, я ни в чем не виноват. Меня обвинили и меня приговорили к расстрелу". Галина в последний раз видела папу.

Даже тех членов семей, кого формально не коснулись репрессии, с полным правом нужно считать пострадавшими. Инна Железовская – дочь бухгалтера, погибшего в лагере от голода и болезней. Она рассказывает, как и почему выбрала свою профессию: ​"Я вообще не хотела быть врачом. Мне нравились гуманитарные науки. Я хорошо знала немецкий язык и мечтала пойти либо в Институт иностранных языков, либо в Институт кинематографии. Меня очень тянуло на режиссерский факультет. Но меня опустили с небес на землю. Дело в том, что я окончила школу в 1948 году. Это год, знаменитый тем, что была новая волна репрессий. И сажали уже детей репрессированных. Папа к тому времени умер. А мне сказали, что надо брать такую профессию, с которой ты можешь выжить в лагере. Профессия врача как раз такая. Поэтому я пошла в медицину. Но я потом полюбила свою профессию и с удовольствием проработала 48 лет".

В книге "Вы – жившие" под одной обложкой собраны не только комиксы, каждый из которых посвящен отдельной человеческой судьбе. Всякий рисованный рассказ завершается цифрами. Это данные о числе несправедливо осужденных по тем или иным политическим статьям. О погибших в тюрьмах, колониях и лагерях. Наконец, о миллионах реабилитированных.

Embed share

Роман Романов о сборнике комиксов "Вы - жившие"

by Радио Свобода

Embed share

Текст скопирван

The URL has been copied to your clipboard

---

No media source currently available

0:00 0:14:26 0:00

Скачать медиафайл

• 64 kbps | MP3

Pop-out player

Сборник "Вы – жившие" его создатели назвали "графическими новеллами". Слово "комикс" употреблять остереглись. Директор Музея истории ГУЛАГа Роман Романов признается, что применительно к такому скорбному проекту веселое слово показалось немного неуместным. Впрочем, только немного:

– С одной стороны, действительно, комикс в России воспринимается как легкий жанр. С его помощью чаще рассказываются смешные истории. У нас еще не пришло понимание, что это просто особая форма повествования. Поэтому мы все сошлись, что более подходящее обозначение – "графические новеллы". С другой стороны, если честно, мы про это только чуть-чуть думали. Были первые сомнения, но они быстро развеялись, когда вспомнили, что во всем мире проблемы XX века осмысляются языком комиксов уже не первый год. Есть комикс, который рассказывает о Холокосте. Есть множество комиксов, посвященных Хиросиме и другим трагедиям. И у нас в России, я знаю, только что появился комикс о блокаде Ленинграда.

Наш проект о репрессиях – в этом ряду. Мне кажется важным, что истории в комиксе "Вы – жившие" связаны с конкретными людьми и реальными событиями, которые рассказываются у нас в музейной экспозиции. Это такой мостик. Надеюсь, мы прокладываем путь к более сложному и более глубокому рассказу.

–​ Значит ли это, что посетитель Музея истории ГУЛАГа сможет увидеть материалы, связанные именно с теми людьми, о которых рассказывается в комиксе?

– Да, в числе других таких же. Наша постоянная экспозиция не случайно называется "ГУЛАГ в судьбах людей и истории страны". На первую линию мы выносим именно судьбы людей. Вот это для нас важно в репрессивной истории. Что стоит за всеми документами, нормативами и большими статистическими цифрами, о которых мы знаем? За этим стоят конкретные люди. Через прикосновение к истории одного человека ты по-другому начинаешь воспринимать и 700 тысяч человек расстрелянных, и то, что было с их родственниками, и кто такие дети "врагов народа". Ты понимаешь, что такое спецпереселенцы и депортированные.

У нас в музее судьба человека представлена специальными экспозиционными модулями, в которых предметы, посвященные одному конкретному человеку, сопровождаются рассказом. Когда посетитель подходит к такой витрине, он снимает специальный наушник, и запускается видеоряд. Это и собственно видео, и архивные фотографии, и документы, и письма. Мы собрали все такие источники и сформировали рассказ. Каждая судьба человека озвучена конкретным актером из Театра наций. Таких историй в постоянной экспозиции 16. Четыре из них представлены как раз в графических новеллах.

–​ И все же, как возникла идея сделать книжку комиксов?

– Мы много думали о том, как выстраивать коммуникацию с молодыми людьми, какие могут быть актуальные формы. Нередко мы обращаемся к коллегам извне, которые занимаются вещами, не имеющими прямого отношения к музейному делу. Так было и тут. Появление комиксов – это результат взаимодействия с рекламной компанией BBDO Moscow. Мы обратились к ним с просьбой предложить нам какой-то новый взгляд. Какими проектами, какими делами можно выстраивать новую коммуникацию? Как можно рассказывать историю репрессий? В этом агентстве была собрана группа, в которую вошли как их сотрудники, так и привлеченные со стороны молодые люди. Они генерировали идеи. Было много разных интересных предложений – 10 разных вариантов и проектов. Мы остановили свой выбор на комиксах. Надо сказать, что эта работа была проделана не на коммерческой основе. Агентство BBDO Moscow разделяет наши взгляды, и они решили оказать нам содействие безвозмездно. Кстати, и художников помогли подобрать.

–​ Станете ли вы заниматься распространением сборника комиксов?

– И я, и мои коллеги, которые участвовали в этом проекте, все мы ждем сейчас выхода бумажной версии. Потому что по моему личному ощущению, у комиксов есть своя специфика. Их хочется держать в руках, листать, подолгу рассматривать. Виртуальное представление немного ущербное. Первый тираж – это тысяча экземпляров. Сейчас мы ведем переговоры с сетевыми книжными магазинами, чтобы эти комиксы появились у них на полках не только в Москве, но и в других городах России. Заинтересовались этим изданием и в библиотечной сети. Мы ориентируемся на школьные и городские библиотеки.

–​ Музей истории ГУЛАГа ведет большую просветительскую работу, и единомышленников из сторонних организаций у вас немало. Однако немало и оппонентов. 9 мая в Новосибирске откроют памятник Сталину, очередной в стране за последние годы. Есть у вас понимание, с чем связан этот крен в общественном сознании?

– Это даже не возвращение культа, а скорее, последствия. В общественном сознании многое не проработано, не осознано. Наверное, это имеет отношение к мифу о прекрасном Советском Союзе. Обращаясь к этому мифу, люди сегодня компенсируют то, чего им не хватает в сегодняшнем дне.

–​ Да, но количество таких людей стремительно растет. Уже перестали стесняться гордо называть себя "сталинистами". Всякий раз, когда разворачивается полемика по поводу памятников Сталину, одни люди говорят о репрессиях, а другие яростно доказывают, что эти цифры лживые или преувеличенные. Это их любимый аргумент. Самое пугающее, что в этом убеждены далеко не только граждане старших поколений.

– Знаете, у меня, наоборот, ощущение, что молодые люди не разделяют такие идеи. Вот сейчас мы с вами поднимались по лестнице и встретили очередную группу школьников, которые пришли к нам в музей. И школьники, и студенты пытаются разобраться, что было в XX веке. Им непросто. Они сталкиваются с дихотомией, с обилием трактовок. С одной стороны им говорят, что репрессии – это было ужасно, а с другой стороны, что это было необходимо, и да, что на самом деле это не такие большие цифры. Что благодаря государственному террору у нас есть инфраструктура, победа в войне и так далее. Ну а молодые люди все-таки хотят разобраться и выработать свою точку зрения.

Работа нашего музея направлена на то, чтобы документально подтвердить все наши тезисы. Но поскольку не произошло правовой оценки на государственном уровне, допустимы высказывания о том, что репрессии были необходимы или что репрессий вовсе не было. Правовая оценка, я думаю, рано или поздно произойдет. А сегодня есть запрос на то, чтобы во всем разобраться. Причем он есть у молодых людей. Это может быть абсолютно не связано с семьей. Такое очень часто встречается, даже среди моих коллег, сотрудников нашего музея, когда родители придерживаются обратной точки зрения – что ничего страшного в период репрессий не происходило. Казалось бы, среда диктует молодому человеку другие представления, но он, несмотря ни на что, говорит: "Я сам разберусь. Я представляю, что все, может быть, было иначе". Или задается вопросом: а кем был дедушка, прадедушка? И тогда случается, вскрываются документы, из которых следует, что это был сотрудник НКВД или, наоборот, старший родственник был репрессирован, а о нем никто никогда ничего не рассказывал, и в семье это было тайной. Желание разобраться, потянуть ниточку из прошлого, вот эти движения делают нас сегодня здоровее. Безусловно, появление сегодня памятника Сталину или высказывания о том, что репрессии были единственно возможными и благодаря им мы многого достигли, вызывают естественное негодование. Но, с другой стороны, я вижу, что тяга к выздоровлению объективно есть, – говорит Роман Романов.