Из-за бездействия саратовских чиновников многодетная мать Марина Горюнова фактически осталась бездомной и вынуждена отдавать за съемное жилье больше половины своей зарплаты соцработника. Аварийный дом, где была ее квартира, сгорел, и в программе расселения ее адреса не оказалось. Когда же Марина Горюнова пришла требовать поставить семью в очередь на жилье, ее послали на три буквы – в ООН.

За водой бегали на колонку

– Вы только не смотрите, что я в новостях везде Новикова, – предупреждает женщина прямо с порога и протягивает документы. – У меня почта электронная просто на Новикову. А по документам я Горюнова.

В 2006 году Марина Горюнова и её сестра по суду разделили родительскую квартиру, доставшуюся им по наследству. Вырученных денег хватило на маленькую "трешку" в старом деревянном бараке в Заводском районе. 1-й Прессовый проезд в Саратове, где стоял дом 2б, в котором Горюнова купила квартиру, – чистая эклектика: аккуратные новостройки, за новостройками в гору ползет частный сектор – деревянные домики, палисадники за заборами, грунтовая дорога. Ровно между частным сектором и девятиэтажками – гаражи-ракушки и одноподъездные деревянные бараки, построенные в тридцатые годы прошлого века. Из удобств в этих домах – только газ и электричество.

– Отопление было газовое, за водой бегали на колонку за полкилометра от дома, по теплу мылись в летнем душе во дворе, а зимой в баню ходили, – вспоминает Горюнова. – Проводка была такая старая, что по вечерам, особенно зимой, счетчик даже не гудел – завывал.

Уже тогда Марина стала ходить по инстанциям, обивала пороги, у местного ТСЖ просила хотя бы спрятать провода, которые "повсюду торчали". В 2011 году в семье, где уже на тот момент было трое детей, появились девочки-двойняшки, только вот отца рядом не оказалось, "но это не страшно, я привыкла сама, так даже лучше – ни от кого не зависишь". Марина, обнаружившая у себя беременность на 19-й неделе, оказалась перед непростым выбором. Но детей решила оставить. А еще решила, что младенцам в таком доме не место. И стала добиваться признания дома аварийным.

– Старый барак рассыпался, – объясняет она. – Там стены: две деревяшки, а между ними опилки. Они осыпались давно, зимой стены промерзали, было жутко холодно.

Добиться признания старого барака аварийным удалось не сразу. Во-первых, дом как будто висел в воздухе – даже в БТИ нашелся только план их барака с чужим, почему-то, адресом. Паспорт дома, технический паспорт, кадастровый паспорт жильцы восстановили за свой счет к 2014 году. Осилили даже межевание земельного участка. Но дом даже в 2014 году аварийным признавать не захотели. Тогда Горюнова подала на городскую администрацию в суд. В ноябре 2016-го суд признал бездействие мэрских чиновников и обязал администрацию собрать межведомственную комиссию для признания аварийным старого деревянного барака. Постановление о признании их дома аварийным Марина Горюнова получила только в июне 2017-го.

– Зато газ нам отрезали прямо сразу после суда, – рассказывает многодетная мать. – В ноябре мы остались без отопления. Жить в доме стало невозможно. И мы были вынуждены съехать.

Старшие дети Марины – дочь и сын (он впоследствии погиб) на тот момент уже обзавелись собственными семьями, а она с тремя младшими дочерями переехала в съемную однушку на окраине города. Средняя – Даша – ходила в школу, близнецы Юля и Лиля – в детский сад. Мать работала, ежемесячно отдавая 6,5 тысячи рублей за съем. Через год близнецы пошли в школу, и Марина для общего удобства сняла двухкомнатную квартиру поближе к школе, а траты за съем увеличились в два раза.

В этот момент их старый барак, уже год как признанный аварийным, сгорел.

– Как спичка – за двадцать минут выгорел! Раз, и всё! – вспоминает Марина. – Я тогда взяла справку из МЧС, что сгорел наш аварийный дом. Пришла в жилищный отдел районной администрации – поставьте нас в очередь на жилье. А мне в ответ: погорельцам не положено. Я пригрозила, что пойду в прокуратуру. А она: "Идите в ООН! Сразу идите в ООН!"

"Макарошки" поперек горла

Марина Владимировна говорит: "Мы не нищие, просто попали в непростую ситуацию". Женщина не сидит без работы: сейчас ухаживает за людьми с инвалидностью в государственном центре социального обслуживания, до этого работала в городской больнице, а раньше – на хлебозаводе: "Всю трудовую биографию не перескажешь". Девять лет назад заочно окончила аграрный университет. Высшее образование получала для себя – "мне этого хотелось, но в юности не сложилось". За "вышку", правда, положена надбавка к зарплате в тысячу рублей.

С этой надбавкой зарплата у Марины 16–17 тысяч рублей в месяц. Полторы тысячи "детских" на близнецов она получает как мать-одиночка. У средней дочери Даши, которая учится в саратовском колледже, стипендия 2,5 тысячи. Средний доход у семьи в месяц – 20 тысяч рублей. 12,5 из них уходит на аренду квартиры.

– Вы не думайте, мы не голодаем! – отрезает Марина, когда я спрашиваю, не тяжело ли тянуть троих детей на одну зарплату. – Но от "макарошек" детей уже воротит!

Дважды в месяц семья закупается в ближайшем "Ашане" на две тысячи рублей – макароны по 17 рублей, суп-набор из курицы, "фарш куриный по 80 рублей бывает, тоже берем", самое дешевое масло.

– Не шикуем, роллы не заказываем, – смеется Марина. – Хотя мы бы не прочь: у меня даже младшие любят. Мяса себе не позволяем. Можем только ногу свиную взять, рульку. Я стараюсь переднюю ногу брать, она помясистее, жира в ней поменьше. Её можно в духовке запечь, на подливу пустить, с картошкой потушить. Но это редко. В основном курица у нас – жареная, вареная, запеченная. На Пасху даже яйца красить не буду, у нас завтрак – яйца, вечером – курица.

С одеждой для детей в основном помогают родственники. Овощами-фруктами выручает старшая дочь – делится дачным урожаем. В школе вошли в непростое положение семьи и от обязательных взносов в фонды школы и класса освободили.

Материнский капитал Марина потратила на покупку дома в Пудовкино – небольшой деревеньке в 40 километрах от Саратова. Юля и Лиля родились недоношенными, болезненными. У Лилианы обнаружили порок сердца, а позже у девочки открылась астма. Марина надеялась до школы жить в Пудовкино, подальше от города, поближе к природе. Только после покупки дома выяснилось, что в деревне вообще нет водопровода – вся вода привозная. А общественный транспорт туда не ходит.

– Хотела, чтобы девочки на свежем воздухе росли, может быть, астма у Лили прошла бы, – объясняет Горюнова. – Ей, конечно, бесплатные препараты положены по закону, но их для нас в аптеке нет никогда. А астматические препараты очень дорогие – 1800 рублей за флакон минимум. А хорошие от трех тысяч рублей и выше. Может, вы не будете про это писать? А то мне стыдно, что я девчонкам не могу нормальное лечение обеспечить. Мы риелтору поверили, 450 тысяч за дом выложили. А теперь его и за сотню не продашь.

По областной программе для многодетных семей Марина с детьми получили земельный участок в поселке Воробьевка. Программа была принята несколько лет назад, с целью поощрить строительство индивидуального жилья.

– Дом построить у нас денег нет, мы участок сразу продали, потому как были по уши в долгах, – объясняет многодетная мать. – Я и сейчас уже долгов набрала – в Сбербанке должна 25 тысяч, могу только проценты гасить. На большее меня не хватает. Вот если бы свое жилье было, всё было бы полегче. Когда наш барак признали аварийным, нам сказали, что он в программу переселения не попал – тогда переселяли тех, кого признали аварийниками до 2012 года. А теперь у них новая программа началась. Так я в неё заглянула, а нашего дома там нет! Вот и пошла к журналистам. От отчаяния.

Прислали опеку

Горюнова уверена, если бы не СМИ, она бы так и продолжала обивать пороги присутственных мест в одиночку, натыкаясь на равнодушие чиновников. После того, как "Взгляд-инфо" сообщил о том, как чиновники послали многодетную мать в ООН, женщине позвонили депутат Госдумы Николай Панков и депутат областной думы Леонид Писной, а депутат Госдумы от Саратовской области Евгений Примаков прислал Горюновой своих помощников, которые вместе с ней сходили на встречу с главой Заводского района. По словам Горюновой, ей предложили написать заявление на "выкупную стоимость, но это максимум на 1,5 миллиона рублей". Марина опасается, что на эту сумму она сможет приобрести жилье или в старом бараке, или в доме под снос, как та пятиэтажка, в которой она сейчас снимает квартиру.

По словам Горюновой, от администрации города приходили два молодых человека.

– Я думаю, их больше интересовало другое – может быть, я вру, или пью, – объясняет многодетная мать. – Смотрели, как я живу, только что в холодильник не заглянули. Но я подобного ожидала: после пожара, когда меня послали в ООН, ко мне и опеку присылали. Начали на меня давить, угрожать, как будто я преступник из ОПГ. В прокуратуру вызывали – а там все два тома моих обращений лежат. Звонила мне чиновница из отдела образования, грозилась, что детей у меня отнимет. Я с ними так воевала! Я детей своих никому не отдам.

Чем закончится её история, Марина не знает. Надеется на лучшее, надеется, что вместе с шумихой в прессе не утихнет и интерес депутатов к её проблеме. Она опасается, что одна не сдюжит: уже пыталась судиться с администрацией, ходила к адвокатам. Но они слишком дорого берут за работу, а гарантий никаких дать не могут.

– Я, конечно, мечтаю о собственном жилье, – говорит Марина. – Чтобы у девочек было место, где спать, где уроки делать. Чтобы кухня была большая, с хорошей духовкой. Чтобы можно было там поставить большой стол, за которым бы уместилась вся моя семья: Лиля и Юля, Даша, старшая Алёна с мужем и дочерью, вдова сына с моими внучатами. Чтобы можно было всей семьёй спокойно пообедать, а не бегать с тарелками по очереди и не таскать стол-книжку в комнату.

В начале апреля губернатор Саратовской области Валерий Радаев подписал проект новой региональной программы по переселению граждан из аварийного жилищного фонда, рассчитанной на 2019–2025 годы. Туда включены дома, признанные аварийными с 1 января 2012 года по 1 января 2017 года. Дома 2б на 1-м Прессовом проезде в нем не оказалось.

В пресс-службе мэрии Саратова корреспонденту Радио Свобода сообщили, что пока не знают, будет ли включена семья Горюновых в эту программу и на каких условиях. Пока чиновники выясняют, кто именно отправил многодетную мать в Организацию Объединенных Наций. По результатам проверки обещают принять решение.

Жители деревянных бараков довоенной и послевоенной постройки в Саратове почти всегда с боем добиваются "аварийного" статуса для своих домов. В поселке Елшанка (находится в черте города) люди добивались признания бараков, построенных как временное жилье в сороковых годах прошлого века, аварийными полтора десятка лет. И таких поселков в городе не один и не два.