В Петербурге, в арт-центре на Пушкинской, 10, открылась коллективная выставка работ политзаключенных анархистов и антифашистов, обвиняемых в участии в террористическом сообществе "Сеть", а также современных художников из России, Украины, Франции, Чили, Швеции.

Выставка "С моих слов записано верно" – знак солидарности с молодыми активистами, дело которых, как считают организаторы, сфабриковано, а предъявленные обвинения абсурдны. Дело получило широкую огласку в январе 2018 года, когда один из обвиняемых, Виктор Филинков заявил, что сотрудники петербургского ФСБ пытали его электрошокером, требуя признать себя террористом. По версии следствия, ячейки "Сети" в Пензе, Петербурге, Беларуси и Москве планировали вооруженный мятеж и теракты. Большинство фигурантов не признают вину и заявляют, что оговорили под пытками себя и других. Находясь в заключении, фигуранты дела "Сеть" умудряются творить, их работы – это тоже борьба за свободу и достоинство. Экспозиция состоит из двух частей: первая – это рисунки, открытки и письма, созданные арестантами: Виктором Филинковым, Юлием Бояршиновым, Дмитрием Пчелинцевым, Ильей Шакурским, Максимом Иванкиным, Арманом Сагынбаевым, Андреем Черновым, Василием Куксовым. Другая часть экспозиции – это работы современных художников, размышляющих на темы государственного насилия, пыток, репрессий, несвободы, сфабрикованных дел и надуманных обвинений.

Одна из организаторов выставки Евгения Кулакова поясняет, что название "С моих слов записано верно" взято из протоколов допросов, которые подписывают заключенные:

– Мы знаем, что у нас идут и другие похожие процессы, но мы – группа поддержки именно ребят, проходящих по делу "Сети". По разным причинам мы решили не только показать их творчество, но и объединить его с творчеством других художников. Во-первых, нам очень хочется, чтобы искусство было политическим, чтобы оно не игнорировало сегодняшние проблемы, которые есть в обществе и в государстве. Для нас было очень ценно, когда художники отзывались на наши призывы, нам хотелось сблизить их с ребятами, которые сидят. Во-вторых, все, что здесь выставлено, все произведения заключенных получены нами через письма, и мы хотели сделать так, чтобы наша переписка не оставалась частным делом нескольких людей, а выходила в публичное поле, становилась общественным достоянием, еще раз напоминала о том, что они сидят: и о том, что они сидят ни за что, и о том, что к ним применялись пытки. В общем, для нас такая выставка – возможность еще раз поднять об этом разговор.

Хотя у заключенных в СИЗО нет цветных карандашей и красок, их работы – это в основном рисунки либо на отдельных листах, либо в сочетании с текстами, – существующие внутри писем. На этом фоне работы Юлия Бояршинова оказались на удивление яркими.

– Это его новые работы, этого года. Я ему как-то положила в передачу растворимый кисель, Юлий сначала написал, что он ему не нравится, а через некоторое время прислал первую открытку, склеенную киселем, и теперь ему все время кисель посылают, а он регулярно присылает открытки, – рассказывает Евгения Кулакова. – Он сам делает картон из нескольких слоев газет, из чего-то еще, делает разные аппликации, что-то вырезает из газет, которые ему приходят по подписке, делает гербарии из продуктовых передач, из зелени. В СИЗО законом запрещены цветные ручки, карандаши, фломастеры. У Юлия одно время была красная ручка – загадка, как она у него оказалась, – и явно пробыла недолго. Видимо, нельзя иметь в СИЗО никакую радость – хотя человек еще даже не осужден, рисовать он может только простыми карандашами и простой шариковой ручкой. У Максима Иванкина из Пензы есть работа, где он изобразил склад отобранных вещей: кипятильник у него отобрали почему-то, какую-то скрепку – все они сидят, разговаривают – ой, и тебя нашли…

Есть на выставке письма Виктора Филинкова, на одном нарисован залихватский веселый ботинок.

– Его письмо – на бланке "ФСИН-письма", это такой сервис – пишешь письмо, его сканируют и отправляют на электронную почту. Это всегда только один лист бумаги. Свое письмо Виктор написал в ответ на открытки, которые ему в поддержку прислали из Праги. А Бояршинов любит рисовать енотов, тут у него енот едет на велосипеде, потому что в письмах мы с ним обсуждали велосипеды. А есть енот, пишущий письмо, мы его напечатали на футболках с надписью "Пишите письма заключенным".

Все художники – участники выставки – уже давно поддерживают фигурантов дела "Сети", и вот теперь они объединились для совместного проекта. По словам Евгении Кулаковой, многие говорят, что их не интересует политика, но дело "Сети" трогает почти всех, и очень многие откликаются на предложение участвовать в выставках или создавать открытки для заключенных.

– Люди готовы проявлять солидарность, отправлять свои работы на такие экспозиции, по-моему, это очень важно и очень круто. Правда, открытого призыва ко всем художникам мы не делали, пользовались, в основном, сетью своих знакомств. С одной стороны, художники выражают человеческое сочувствие тем, кто оказался в тюрьме по сфабрикованным обвинениям, а с другой, отдать свои работы на такую выставку в наше время – это уже политический жест. Так же как и для галереи – многие, кстати, удивлялись, что нас приютили на Пушкинской, 10, мне кажется, что это тоже позиция, и мы очень благодарны галерее Navicula Artis, которая нас к себе пустила, нашла эти 3 дня в своем плотном графике.

Взгляд на выставке останавливает многое – в том числе мрачная экспрессия плакатов чилийского художника, выступающего под псевдонимом Неопрен, – это иллюстрация к книге Фуко "Надзирать и наказывать": камера надзирает, полицейский, стоящий, как смерть с косой, наказывает. Две художницы – Анна Терешкина и Екатерина Сытник – сделали зарисовки из зала суда. Их можно рассматривать долго: люди, сидя на скамейках, ждут, когда их пустят в зал, защитники и обвинители углубились в бумаги, обвиняемый стоит в клетке за решеткой.

Екатерина Сытник – автор и другой работы, на которой фигуранты дела "Сети" рассказывают о том, как их пытали: их речи влетают в уши судей, а вылетают оттуда набором бессмысленных значков. Одна из самых эффектных работ – большой баннер, сшитый швейным кооперативом "Швемы" для митинга против пыток, с цитатой из Егора Летова "Мы лед под ногами майора". Двое французских художников, семейная пара, выступающая как группа AdeVoz, нарисовала открытки для отправки в тюрьмы, на одной из них по зеленому лугу рассыпались яркие человечки с кусками решеток – видимо, разломанных. На гравюрах студентки Даши Рахметовой – только руки: "Отчаяние и беспомощность". Серия работ киевской художницы Даны Кавлиной "Случай в ментовке" представляет человека, поступившего в отдел полиции – и выходящего оттуда в синяках и кровоподтеках.

Художница Надежда Калямина приняла участие в выставке, потому что считает важным проявить солидарность с фигурантами дела "Сети":

– Мне кажется, люди недостаточно о нем знают, а выставка поможет ярче осветить это дело. Людей пытали, скорее всего, у них будут реальные сроки, и внимание общества должно быть приковано к таким вещам. А потом, очень важно показывать, что фигуранты дела – это тоже люди. В своих письмах они рисуют, многие – талантливо, и если это показывать, я думаю, это вызовет к ним большее сочувствие. Тем более что, как мы можем судить, присутствуя на судебных заседаниях в Петербурге, доказательная база этого дела достаточно странная.

​Анна Курбатова выставила серию работ, сделанных в прошлом году в Тобольске:

– История тобольской тюрьмы, по-моему, очень резонирует с тем, что происходит сейчас. Для меня это еще история замалчивания, история провалов в исторической памяти. Тобольский тюремный замок – это часть Тобольского Кремля, сейчас там музей, но меня поразило, что оттуда вытеснена память о сталинских репрессиях, ну, и современные политические репрессии тоже как будто не существуют, не входят в картину мира. Эта пересыльная тюрьма существует с царского времени, но если история, связанная с декабристами, там показана, то ни сталинской, ни современной истории как будто нет вообще. А об этом надо говорить – и о деле "Сети" тоже, со всеми нестыковками и временными воронками в доказательствах этого дела: есть ощущение, что, если мы сейчас не будем на это реагировать, будет только хуже.

Смотри также

"Страна, спасай детей!" Рокер в защиту "Нового величия"

Одна из самых выразительных серий – проект "Гематомы" – принадлежит художнику Цианиду Злому, его тема – люди, в разное время избитые полицейскими или подвергшиеся пыткам. По словам автора, он был просто вынужден взяться за эти страшные акварели. Венчает серию "акт освидетельствования" проходившего по делу "Сети" Игоря Шишкина. На нем в нескольких ракурсах предстает голый человек, покрытый следами от электрошокера.

– Меня очень травмирует эта информация, которой сейчас много, а дело "Сети" травмирует особенно, потому что хоть я лично и не знаю этих молодых людей, но через одного, через двух – это практически мои знакомые, – рассказывает художник Цианид Злом. – Наверное, и я мог бы быть на их месте. И я выбрал такой способ, чтобы хоть как-то справиться с этим страхом, не сидеть уже совсем под одеялом, как-то высказаться. И выбрал такую лирическую технику акварели – наверное, чтобы немножко отстраниться от этого. Я вообще-то больше занимаюсь перформансами, я бывший участник арт-группы "Родина", но ради этого проекта решил снова к ним присоединиться и сделать специальный перформанс. Это такое постмодернистское переосмысление текстов русского рока.

Перформанс арт-группы "Родина", "Русский рок", был представлен на открытии выставки, в анонсе значилось, что судьбоносная встреча с тремя мойрами "сделает вас лидером хоть вашей, хоть нашей, хоть какой сети". Мойры были в париках судей и действовали на фоне плаката в форме карты России, где вместо названий городов было крупно написано: "Просто очень большая пытошная". Мойры опутывали себя и зрителей бесконечными белыми нитями.

– Тут обыгрывается слово "рок" – ведь это еще и судьба, и в руках у трех мойр – нити судьбы, а поскольку тут речь о деле "Сети", они плетут из этих нитей сеть. Это такой судебный процесс – сеть будет готова, когда состоится суд; я исполняю там шизовые каверы на тексты Виктора Цоя – "мама-анархия", все такое. А свои акварели я выставляю в интернете, продаю на всяких благотворительных акциях – в поддержку "Открытого пространства", дела "Сети", мечтаю выставить их где-нибудь все вместе, но пока не получается. К сожалению, эта серия с открытым финалом, постоянно случаются новые избиения, в прошлом году очень страшно избили ЛГБТ-активиста Бориса Конакова, чуть не убили правозащитника Динара Идрисова. Такое ощущение, что я сижу в этой очереди и меня вызовут следующим. Я вращаюсь в очень информированном кругу, и мои знакомые находятся в подавленном состоянии. А общество в целом, я думаю, только начинает догадываться о том, что происходит, – считает Цианид Злом.

На самом деле выставка "С моих слов записано верно" – это не только выставка, это целый фестиваль: кроме перформанса "Русский рок" она включает концерты панк-музыканта Стаса Почобута, кооператива "Техно-поэзия" и коллектива "Красные зори", рассказ анархиста Вячеслава Лукичева о современных местах заключения, выступление членов Общественной наблюдательной комиссии Петербурга.

Член ОНК Яна Теплицкая, которая вместе со своей коллегой Екатериной Косаревской посещала Виктора Филинкова в СИЗО и зафиксировала у него следы от электрошокера, считает выставку очень важным событием:

– Я хорошо понимаю, почему ребята в СИЗО пишут письма с картинками и делают открытки – они красивые, смешные, а главное – это одно из немногих действий, которые там доступны. Были попытки обжаловать в суде запрет передавать в СИЗО цветные карандаши и краски, но из этого ничего не получилось. И это не единственный странный запрет – ведь и книги туда тоже передавать нельзя. Если книги, которую хочет заключенный, нет в тюремной библиотеке, есть только один способ – подарить ее библиотеке изолятора, и тогда ему ее выдадут. А то, что тут работы и художников, и политзэков – ну, так смысл солидарности в том и состоит, чтобы объединять людей снаружи и внутри. Мне очень нравится серия рисунков из суда – суды идут долго, люди теряют там массу времени, и такие рисунки придают смысл этому бесконечному ожиданию. Рисунки очень точные, а к тому же судей, например, фотографировать нельзя, а вот рисовать можно. Серии, связанные с пытками, тоже понятны – людям надо как-то осмысливать эту реальность. Сейчас в Петербурге в СИЗО, где сидят ребята, сменился начальник, он сделал кое-какие хорошие изменения, при нем улучшился прием передач, например. Но вообще у меня ощущение, что прежнего начальника сменили из-за того, что он позволил нам прийти и зафиксировать следы пыток. Новый начальник, когда возглавлял такой же изолятор в Челябинске, не позволил членам ОНК поговорить с украинском политзэком Станиславом Клыхом, которого обвинили в том, что он якобы участвовал в боевых действиях в Чечне, и в итоге он сошел с ума от пыток. Так что я думаю, этого начальника и сюда не зря назначили – хотя это только мои догадки. Но и закон за это время изменился – теперь члены ОНК имеют право обсуждать только условия содержания в местах заключения. Разговора о вывозе в лес и пытках в микроавтобусе нам бы уже не разрешили. А мы успели подробно расспросить Виктора Филинкова – кто его пытал и как долго. Теперь это было бы невозможно.

И это тоже одна из причин, почему так важна выставка солидарности с фигурантами дела "Сети". Вероятно, важность ее осознал и известный в Петербурге "господин полицейский", хорошо знакомый всем участникам митингов, шествий и одиночных пикетов, многих из которых старший лейтенант Сентемов не раз задерживал лично. Теперь же он пришел на выставку 5 июня, в день ее открытия, и поинтересовался у Евгении Кулаковой, пытал ли кто-нибудь лично ее, а на вопрос о цели визита отвечать отказался, объяснив, что обязан давать объяснения только при задержании. Зато спросил, точно ли нет экстремизма в рисунках заключенных, и получил ответ, что у ФСИН к этим рисункам претензий не возникало. На прощание Евгения Кулакова услышала многозначительное "До скорой встречи".

По делу "Сети" в Пензе и Петербурге проходит 10 человек. Самые тяжелые обвинения – в организации террористического сообщества – у Ильи Шакурского и Дмитрия Пчелинцева, которым грозит от 15 лет до пожизненного срока. Виктору Филинкову, Василию Куксову, Михаилу Кулькову, Андрею Чернову, Арману Сагынбаеву, Максиму Иванкину, Юлию Бояршинову грозит до 10 лет лишения свободы. Один приговор уже вынесен – Игорь Шишкин, заключивший сделку со следствием, получил 3,5 года колонии. Сейчас суды идут в Пензе и Петербурге, свои работы фигуранты дела прислали из следственных изоляторов, где они сидят второй год.