Канал "Россия-1" выбрасывает из эфира дневное ток-шоу "Кто против", целиком посвященное украинской тематике, и сносит из прайм-тайма свое "флагманское" шоу 60 минут, тоже фактически обсуждающее только Украину. Его место займет программа Андрея Малахова. Означают ли эти перемены курс Кремля на прекращение пропагандистской войны с соседней страной? К чему призовет Владимир Путин в своем послании на этот раз? Обсуждают аналитик Фонда Карнеги Андрей Колесников и телекритик МК Александр Мельман. Ведет программу Елена Рыковцева.

Полная видеоверсия программы

Елена Рыковцева: Вы думаете, что эти праздники уже закончились? Ничего подобного, главный праздник случится завтра. Здравствуйте, Андрей Колесников. 15 января послание президента Российской Федерации. И конечно, абсолютный праздник, как я поняла по некоторым сообщениям, этот праздник будет с каждым россиянином, по крайней мере об этом позаботится "Общероссийский народный фронт", чтобы каждый остался охваченным этим событием. Вы читали про такое?

Андрей Колесников: Конечно, Путин войдет в каждый дом. Я думаю, что он будет уже материализовываться рано или поздно в воздухе. Какие-то технологии, наверное, уже существуют, цифровизация на марше. Ради чего цифровизация затеяна: во-первых, чтобы контролировать российских граждан во всех обстоятельствах их жизни, во-вторых, чтобы Путин приходил к ним каждый день в разном виде, в любых ситуациях. Вот такая тренировка будет завтра.

Елена Рыковцева: Давайте с космоса начнем. Сначала он войдет в космос, в космический дом. Общероссийский народный фронт предлагает, чтобы это послание услышали космонавты, "они будут с интересом наблюдать за тем, что скажет президент". Уже сейчас прогнозирует "Народный фронт", что интерес их будет большим. "Россияне увидят послание на горе Эльбрус, в аэропортах, в больницах, в библиотеках, общественном транспорте. В Астрахани жители посмотрят послание на большом экране, расположенном на здании филармонии. Во всех такси Астрахани будет включено это послание. В Москве трансляцию посмотрят в аэропортах, столичных барах и кафе. В вагонах метро столицы будут транслироваться видеоролики и изображения с цитатами президента. Нижегородцы смогут послушать выступление на большом стадионе. Челябинцы – в месте хранения мистического челябинского метеорита". Его несет куда-то туда, в эти высоты, в эти дали.

Андрей Колесников: Не будем вспоминать всерьез анекдот про то, что россияне высадились на Луне. Не думаю, что туда отправится наш президент. Но это все напоминает тоталитарную утопию. Вождь возникает из ниоткуда, во всех местах, в любых ситуациях, где бы вы ни были. В Кремле думают, что это не смешно, что это серьезно? Это гомерически смешно. Любая диктатура, авторитарный режим, тоталитарный режим в результате иногда доходит до такой стадии, когда он становится немножко комическим. Он таки стал комическим. Степень абсурда достигла каких-то невероятных величин. Что такого скажет Путин, что это нужно было бы цитировать? Понятно, он скажет, что поляки плохие и Польша начала Вторую мировую войну, естественно, как без этого обойтись. Это школьники будут учить наизусть, в университетах будут студенты декламировать перед лекциями.

Елена Рыковцева: "Организованный просмотр трансляции из Центрального выставочного зала "Манеж" пройдет в каждом муниципалитете Удмуртии. В Ижевске просмотр организуется в залах заседания Госсовета, Городской думы и помещений регионального исполнительного комитета Общероссийского народного фронта". Может быть, обычный гражданин сможет улизнуть от просмотра и прослушивания этого послания, если он, конечно, не спустится в метро в этот момент, но депутаты уже не сумеют, везде их охватит это послание, на всех их депутатских рабочих местах.

Андрей Колесников: Пройдет еще год, слушание послания, очевидно, будет принудительным. Сейчас это в режиме маркетологии, то, что называется навязанная услуга, то есть ты не хочешь его слушать, а будешь. Пока этот режим добровольно-принудительный, тестирование, безусловно. Но это очень многое говорит о том, что эти многочисленные количественные изменения внутри режима политического превратились в качественные. Степень его маразма достигла наконец качественной величины. То есть это ощущение безумия пришло наконец. Оно пришло прямо в январе 2020 года. Вот уже 20 лет правит нами этот человек, мы называем его автократом, режим авторитарным, никто уже с этим не спорит, потому что спорить с этим совершенно бессмысленно. Достигли стадии цирка. Из всех искусств для нас важнейшим является кино и цирк.

Елена Рыковцева: Это мы у слушателей попросим позвонить и сказать, согласны ли они с вами, что ощущение безумия вот только сейчас. Может, к кому-то это ощущение пришло раньше. Посмотрим сюжет, где мы вспомнили, как это все было за все 20 лет.

Елена Рыковцева: Можно ли сделать хоть какие-то выводы, проанализировав все эти послания, что завтра будет главным – демография, ракеты, Украина или Парад Победы?

Андрей Колесников: Кроме содержания есть еще форма. Послание – это заимствованная у американского народа форма обращения к нации, к политическим институтам. Это американская выдумка, мы забываем часто об этом. Это такой жанр, предполагающий очень серьезный разговор без игр и шоу, как это делается во время прямой линии, как это делается во время пресс-конференции главы государства. Но постепенно форма стала шоуобразной. Мы все помним мультики, показанные с ракетами, какой это восторг невероятный вызвало в зале, какой замечательный патриотический подъем. Спустя год это перестало все мобилизовывать население, потому что грянула пенсионная реформа, военная мобилизация закончилась, рейтинги перестали реагировать на любые победы внешнеполитические, внимание сфокусировалось на внутренних проблемах, прежде всего социальных, прежде всего экономических. Соответственно, говорить придется об этом. Если зачитывать даже официальные данные Росстата, ничего хорошего из них извлечь невозможно. Я бы на месте Кремля все-таки не показывал бы в каждом доме это послание, потому что разговор об экономике неизбежно духоподъемный обернется враньем. Эти люди не могут реализовать единственные инструменты экономической политики, которые они используют, – национальные проекты. У них не проходят деньги, они не могут их потратить, потому что приоритеты выбраны неправильные, вообще бюджетные деньги тратятся очень вяло, где-то их воруют, очевидно, о чем сегодня Алексей Кудрин говорил, что коррупция меньше не стала, – это триллионы рублей.

Елена Рыковцева: Вообще-то он на священную корову покусился – на коррупцию, на проекты.

Андрей Колесников: Сейчас открыто говорить о проблемах уже нельзя. Это еще один качественный эффект прошлого года, который перешел в этот. Происходит цензура, самоцензура, нам будут показывать розовые картинки. Очевидно, судя по тому, что Путин войдет в каждый дом, будет нечто духоподъемное. Естественно, это год 75-летия Победы, все силы будут брошены на мифологизацию исторической политики, которой Путин питается все эти годы, он же у нас единственный наследник Великой Отечественной войны, он единственный, кто вообще победил в этой войне практически, практически в ней поучаствовал, судя по тому, как с каждым юбилеем это празднование оказывается все более пафосным и все более формальным, все более путиноцентрическим. С отказом от того, чтобы думать, с отказом от того, чтобы горевать. Исторический ритуал – это обычно совместное горевание. Это горевание становится пластмассовым. Все разговоры сейчас пойдут, естественно, о ветеранах. Сколько их осталось в живых, интересно, если на войну могли быть призваны люди 1926 года рождения? Не думаю, что ветеранов осталось так много, чтобы на этом выстраивать всю пропагандистскую линию в 2020 году.

Елена Рыковцева: Это как акции размывают предприятия для того, чтобы было проще скупить, так и здесь. Ведь размыли же количество ветеранов тем, что обозначили как "приравненные к ним" дети войны и так далее.

Андрей Колесников: Это математический парадокс, но он нужен для того, чтобы поддерживать легитимацию этого режима, основы которого переживают серьезную эрозию. Нужно все время подпитывать победами былых лет.

Елена Рыковцева: Нам позвонила Наталья Сергеевна поделиться своими ощущениями по поводу безумия.

Слушательница: Жить невозможно уже, спрятать детей, внуков. Вы же видели, наверное, эту сцену из храма на Рождество, когда стоял Владимир Владимирович в окружении чужих деток. В глазах одно читается: никому не верю, боюсь всех. Есть ли вообще из этого какой-то выход?

Елена Рыковцева: Есть ли выход? Никому не верю, стою с чужими детьми. Чужим детям верю, и то на одну ночь.

Андрей Колесников: Это часть пиара президента, дети должны быть вокруг него убогими, сирыми и несчастными и глубоко воцерковленными. Это одна из ипостасей президента. Его близость к Богу – это серьезная вещь. Потому что следующий шаг после Путина – это Господь наш. Он же был в неформальной одежде, он был со своим народом. Кстати, к вопросу о том, сколько лет безумию: все-таки безумие наступило чуть-чуть позже, где-то во втором сроке, когда точкой отсечения была мюнхенская речь, когда стало понятно, куда мы движемся и чем все закончится. Ровно 20 лет назад, не из хвастовства говорю, а просто так получилось, я написал статью, я работал тогда в "Известиях", "Известия" отказались печатать из цензурных соображений, статья называлась "Чай с Путиным", по аналогии с фильмом "Чай с Муссолини", который вышел годом раньше. Я писал о том, что, возможно, этот человек построит такой режим, похожий на муссолиниевский, такой жестко авторитарный или мягко тоталитарный, с корпоративизацией так называемой, когда все ячейки общества будут объединены в какие-то организации или их будут сгонять в эти организации. Почему-то тогда существовали иллюзии у всех моих коллег-либералов, что Путина можно просто использовать, выражать его экономическую идеологию, а демократия – хрен с ней. Вот не хрен с ней. Если заниматься либерализмом экономическим без демократии, не будет ни демократии, ни либерализма. Что и произошло. Вот мои такие пророческие данные.

Елена Рыковцева: Владимир из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Дело в том, что поражает пассивность известных людей. Путин всех подкупает и покупает с потрохами. Особенно пассивность людей известных и творческих поражает, почему они все отмалчиваются. У обычных людей нет ни энергии, ни возможности, а что касается творческих людей, которые просто отмалчиваются. Надо обычным людям взять эту тему под контроль. СМИ молчат абсолютно обо всех проблемах российских, просто народ зомбируют.

Елена Рыковцева: Я по поводу известных людей скажу, что многим нравится, они этого не скрывают, не боятся сказать, что мне нравится Владимир Путин.

Андрей Колесников: Это классический вопрос: с кем вы, мастера культуры? Мастера культуры всегда с начальством, потому что у них всегда есть оправдание: за нами коллективы, у нас в театре люди с ипотекой и так далее. Все конформисты, все замечательно подписывают письма с осуждением, в сталинские годы с осуждением тех, кто должен быть расстрелян. Я хочу напомнить, что когда был еще мягкий путинский режим в 2005 году, мастера культуры дважды подписывали письма против Ходорковского кровожадные. Я даже помню, кто-то мне рассказывал, один из больших научных деятелей подписал такое письмо, у него один обозреватель газеты "Известия" спросил: зачем вам это нужно? Он сказал: "Ты не понимаешь, меня не позовут на следующий кремлевский примем". Это катастрофа. У нас настолько все зависит от государства, культура зависит от государства, что нужно быть всегда с этим самым государством. Это механика конформизма.

Елена Рыковцева: Телевидение в России слишком связано с политикой. С нами на связи Александр Мельман. Вчера я по ходу просмотра, вы будете хохотать, "Голубого огонька" канала "Россия" обнаружила рекламу программы "60 минут", известное "флагманское" шоу с Ольгой Скабеевой и Евгением Поповым, из этой рекламы выяснилось, что это шоу переносится на более раннее время, на 17.50 – это уже не прайм. Они уступают свое место Андрею Малахову. Более того, из сетки выброшено шоу, тоже от и до посвященное украинской тематике, Дмитрия Куликова "Кто против?". Я хочу напомнить один наш маленький сюжет. В начале октября Владимир Путин сказал на встрече на Валдае, отвечая на вопрос украинского политолога Михаила Погребинского о том, что сколько же можно Украину обругивать, он сказал: если это так, то, наверное, этого делать не нужно. И мы тогда дали прогноз, что он может сколько угодно говорить "если это так, то плохо?", но они будут продолжать свое. Тогда же мы сделали мониторинг одного дня телевизионных эфиров шоу "Россия-1". Давайте еще раз посмотрим этот мониторинг в сокращенном виде, в каких интонациях ведущие этого канала говорят об Украине.

Елена Рыковцева: Как поносили, так и продолжили поносить после того, что сказал Владимир Путин, в совершенно хамской манере. Но эта лавочка каким-то образом начинает закрываться. Я уже не удивлюсь, если какое-то количество эфиров Владимира Соловьева будет сокращено. Это с таким опозданием услышали Владимира Путина через три месяца или просто упали рейтинги, услышали тех, кому надоела уже Украина тотально 24 часа на федеральном канале, и попросили разрешения у Кремля прикрутить немножечко эту тематику? Как вы все это классифицируете?

Александр Мельман: Мне кажется, это такой отложенный эффект. Может быть, какая-то даже была договоренность, что после того, что господин Погребинский попросил Владимира Владимировича как-то смягчить интонацию, тем не менее, указ сверху господина Громова, не знаю кого: ребята, занимайтесь своим делом, вы свободны в своих волеизъявлениях, в своих эмоциях, в своих чувствах. А вот с нового года – я не знаю, они так договорились перед новым годом или сильно заранее, – мы начинаем новую жизнь. То, что они начали новую жизнь, это вы совершенно, мне кажется, точно подметили. Но это для них большой минус. Я здесь, честно говоря, сужу и по себе тоже. Потому что в нашей прошлой передаче я говорил, что я подсел на этого вечернего М, я ждал его в воскресенье, даже предвкушал. Вот эти пропагандисты, я в данном случае имею в виду господина Соловьева и других, вызывают во мне какое-то чувство стабильности, вот есть такой человек и замечательно, иначе как бы я жил. И вдруг он начал с Ирана, а Украина была потом. Как вы в нашем предварительном разговоре правильно заметили, господин Киселев вообще про Украину ничего не сказал. То есть очевидно, действительно есть такая, может быть, уже жесткая установка, пропадает Куликов. Как они будут вертеться без Украины, я просто не знаю. Как раз это зашибет все их рейтинги, потому что как раз Украина давала им рейтинги, они говорили правду, что народ это хочет. Я как народ тоже этого хотел, так или иначе. Может быть, это стокгольмский синдром какой-то, может быть, что-то еще. Но, по крайней мере, действительно без Украины им будет очень тяжело. Какое-то очищение происходит. Наверное, в "нормандском формате" господин Путин и господин Зеленский о чем-то таком, может быть, и договорились.

Елена Рыковцева: Я хочу все-таки подчеркнуть, что вы профессионал, вам это интересно с профессиональной точки зрения. Правда состоит в том, что уже очень многие опросы показывают и людей никто за язык не тянет, что люди устали от этой темы, им хочется узнать что-то о России, им хочется обсудить российские проблемы, им этой возможности не дают. В то время как в Украине тотально на украинских каналах идет обсуждение украинской тематики. И Дмитрий Киселев – казалось бы, абсолютно украинская тема этот "Боинг", эта чудовищная трагедия, и то он как-то умудрился все это вывести на "во всем виновата Америка", но без этих тычков личных в адрес Зеленского и пр.

Андрей Колесников: Депутат Журавлев, кстати, сегодня сказал, что Америка виновата в том, что в России потепление. Он, наверное, не знает, что потепление везде идет – это глобальный процесс. Это к вопросу о безумии, это к вопросу о том, что Америка виновата в том, что иранцы криворукие стреляют по самолетам, такие же криворукие, как и родственные нам сепаратисты. Социология показывает, что после победы Зеленского на президентских выборах резко упали антиукраинские настроения массовые. Та самая масса, которая смотрит безумную Скабееву – тоже, кстати говоря, в картине безумия должны быть свои герои, своя персонификация, лица этого безумия, несмотря на это, антиукраинские настроения стали падать. Лето, осень – тоже падение антиукраинских настроений, относятся к Украине значительно лучше. Единственный момент, что относятся лучше в том смысле, что мы же один народ, как научил начальник, который у нас будет теперь материализовываться, как мы установили, отовсюду, мы один народ, наверное, нам стоит не просто дружить, а вообще объединяться. Есть такие массовые настроения. Но факт остается фактом – относиться стали лучше. За выборами в Украине в виду отсутствия выборов у нас следили как за чемпионатом мира по футболу. И это было не только элитное удовольствие, но и массовое. Слова Зеленского, обращенные к жителям стран СНГ, "все возможно", они, я думаю, произвели впечатление здесь тоже. У меня есть ощущение, что Путин почувствовал в Зеленском некоторую внутреннюю силу. Для офицера КГБ признание не в партнере, а во враге этой самой силы – это серьезное дело. Я думаю, что что-то произошло в Париже во время переговоров, где Зеленский себя вел не как комик, а как серьезный трагедийный актер и, возможно, в чем-то переиграл даже российскую сторону, иначе бы не утишилось это бурное море. Так что за этим, конечно, нужно следить, я бы не стал делать преждевременных выводов о том, что сейчас волна спадет. Она поднимется тогда, когда ей скажут подняться, и опустится тогда, когда ей скажут опуститься. Сейчас, очевидно, такой момент, когда нужно немножко поразвлекать народ и убрать эту самую вызывающую сильную агрессию тему. Тем более что агрессия в народе не возбуждается на прежнем уровне.

Елена Рыковцева: Наталья Владимировна из Краснодара, здравствуйте.

Слушательница: Хочу рассказать историю, которую знаю лично про себя. Как раз ровно 20 лет назад, январь – февраль 2000 года, я устраивалась на работу на Магнитогорский металлургический комбинат в городе Магнитогорске. Много надо было очень подписывать документов разрешительных. В отделе кадров мне подают огромную книгу со словами: "Поставьте свою подпись за Владимира Путина". В то далекое время я следила за политикой, надежда была, что мы станем нормальной державой. Мне был очень симпатичен Явлинский, а Владимира Путина я совсем не знала. Я так им и сказала, что я не знаю, кто такой Владимир Путин, подпись свою ставить я не буду. На что мне было сказано, что блага от комбината вы хотите получать, а подпись ставить не будете. Я блага не от комбината собираюсь получать, а я собираюсь работать и зарабатывать свои деньги. Так что мое личное ощущение безумия возникло уже тогда. Дышать все труднее и труднее, сейчас уже вообще невозможно дышать. Когда твое окружение этого всего не понимает, просто безумное безумие. Смотришь, никакой надежды нет на то, что эта страна станет когда-нибудь нормальной страной.

Елена Рыковцева: Вы так уж не расстраивайтесь, все будет хорошо все равно когда-нибудь. Когда-то будут выборы в России, наверное.

Андрей Колесников: Наша слушательница говорит о январе-феврале 2000 года, человек еще не стал президентом.

Елена Рыковцева: Руководство комбината уже хорошо понимало, что нужно подписать.

Андрей Колесников: Региональное руководство следовало в фарватере, фарватер задавал, очевидно, Кремль, то есть все было понятно. Какие могли быть иллюзии? Я не знаю. У меня их не было.

Елена Рыковцева: Не было иллюзий точно ни у кого, но никто не думал, что настолько право окажется руководство, что ты не подписался за Путина, ну и дурак, потому что следующие 20 лет тебе жить только с ним. Есть такая социальная сеть, называется "Фейсбук", в этой сети живет человек по имени Евгений Калинин. Никто не знает, кто это, никто его никогда не видел, у него такая аватарка – телевизор. На него подписано ровно двести человек, и все это медиакритики, медиаперсоны, потому что он сидит и смотрит просто все подряд тотально. Если ты что-то пропустил, ты можешь всегда у него спросить, написать ему, узнать, уточнить. Вот что он написал 1 января 2020 года: "Помню, мне было 10 лет, и у меня был тот же президент". Этой шуткой закончился новогодний выпуск "Камеди клаба". А еще финальная песня была". То есть позволили себе намекнуть, что, вообще, сколько можно? Вас это удивляет?

Александр Мельман: Никак. Я родился при Брежневе и думал, что Леонид Ильич будет вечен. Когда вдруг в 1982 году его не стало, я просто не знал, как дальше жить. Поэтому со мной это происходит не в первый раз. Другое дело, что сейчас я стал взрослее, как-то не ассоциирую свою жизнь с господином Путиным, он как-то идет параллельно. Он мне достаточно интересен, но чтобы так западать на него, не дай бог. По поводу того, удивляюсь ли я, что есть такой Путин, я уже 20 лет никак не удивляюсь.

Елена Рыковцева: Удивляет ли вас, что "Камеди клаб" вместо того, чтобы просто показать обращение президента Российской Федерации, говорит: ну что это, мне 10 лет было, был Путин, и сейчас Путин. Что за шутки, я еще раз вас хочу спросить?

Александр Мельман: Да нормальные шутки. Мы же с вами обсуждали Максима Галкина, именно он публично, мы с вами говорим на Радио Свобода, на "Эхе Москвы", а вот человек сказал публично на всю страну по поводу того, что надоела нам уже эта Украина. И вот видите, Украины уже нет. Нормально это все, я не знаю, чему здесь удивляться. В нашей стране удивляться ничему не нужно.

Елена Рыковцева: Тогда мы без удивления и с чувством глубокого удовлетворения воспримем тот факт, что "Камеди клаб" шутит насчет того, что он давно. Галкин шутил в Новосибирске, не на федеральном канале. На федеральном канале, правда, он тоже пошучивал, мы с вами тоже это обсуждали. Евгений из Ростова-на-Дону, здравствуйте.

Слушатель: Что касается вашей темы, мне больше всего бросается в глаза, что у нас сегодня слишком большое значение придается Кремлю. Если посмотреть немного глубже, у нас самоцензура у телеканалов более развита в данное время, они более гибкие стали, они действуют как бы на опережение больше. То есть Кремль уже настолько не контролирует их, он им просто платит деньги, они делают на подсознательном уровне. Так что придавать слишком большое значение Кремлю, когда какой-то пан будет вмешиваться в семейную жизнь, почему пьяный холоп бьет свою жену. Это уже не его уровень.

Елена Рыковцева: Я вас должна очень разочаровать. Все эти начальники телевизионные каждый, по-моему, четверг ходят в Кремль и топчутся там то ли с Громовым, то ли с его заместителем. Есть такой человек Алексей Громов, который уже 20 лет в режиме ручного управления занимается прессой. Он не стесняется сам позвонить, он совершенно не считает это для себя зазорным, главному редактору, руководителю канала. Они получают указания, они получают методички, они работают по одним и тем же лекалам. Если вы посмотрите несколько эфиров подряд разных ведущих на разных каналах, вы почувствуете, как некая тенденция или руководящий, направляющий совет внедряется в этот телевизионный эфир. Они работают не сами по себе, просто поверьте.

Андрей Колесников: В чем прав наш слушатель, это в том, что самоцензура имеет не меньшее значение, чем темники и цензура. Если бы самоцензуры не было, если медиапространство не сдали многочисленные главные редактора, в том числе периодических печатных изданий, интернет-ресурсов, ситуация была бы немножечко другой. А процесс начался давно, в году 2004–2005, когда уже все стало в этом смысле самоцензурироваться, а не только цензурироваться.

Елена Рыковцева: Давили просто ногами главных редакторов "Коммерсанта", потому что собственник у него Алишер Усманов, у которого бизнес, он зависит.

Андрей Колесников: Самоцензура по цепочке от владельца до последнего корреспондента.

Елена Рыковцева: Мы посмотрим сейчас опрос наших уважаемых прохожих о том, чего они ждут от послания президента Российской Федерации. Александр, давайте представим, что вы прохожий, гуляете, я подношу к вам микрофон и говорю: Александр, чего вы ждете от послания завтра президента Российской Федерации?

Александр Мельман: Конечно же, ничего. Это просто будет бла-бла, никакого месседжа даже, если говорить о каком-то прочтении, что-то такое между строк, ничего этого нет. Это просто некий ритуал, человек должен что-то сказать. Чтобы я еще под этим увидел какой-то смысл, не хочу, не могу и не буду.

Елена Рыковцева: Андрей Колесников так не считает, в изначальном формате смысл существовал, просто его выхолостили. А вы чего ждете?

Андрей Колесников: Смысл был в первых посланиях, которые как раз по американскому образцу, где была и форма яркая, и содержание. Сейчас это серое как портянка выступление с бессмысленными обещаниями, в которые уже никто не верит.

Елена Рыковцева: Я, например, жду, чтобы было что пообсуждать.

Андрей Колесников: Я жду акцентов, эти акценты будут, уже все это 28 раз сказали, избежать этого нельзя. Потому что невозможно сейчас мобилизовать международной политикой, невозможно мобилизовать войной, значит, будем говорить про социалку, как она будет расти, как все будет хорошо. Говорить мы будем про победу нашего народа, которую всякие нехорошие люди пытаются осквернить. Это очень серьезный процесс порчи нравов населения, хуже, чем духовные скрепы, которыми он тоже начал заниматься во время одного из посланий. Давно уже историческая политика стала основным инструментом управления страной, достижений сегодняшних нет, мы кормимся в основном победой в Великой Отечественной, достижениями товарища Сталина, индустриализацией, Гагариным и так далее. Посмотрите список достижений с точки зрения людей, которых опрашивают социологи. Я согласен совершенно, что ничего ждать в содержательном смысле от Путина в принципе невозможно. Очень часто задается вопрос: что бы вы спросили у президента на пресс-конференции? Нет у меня вопросов к этому президенту много лет уже, потому что его ответы не имеют никакого значения для повседневной жизни россиян.

Елена Рыковцева: Виктор из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Во-первых, я хочу сказать общее ощущение атмосферы в стране – это не оригинальная мысль, но это ощущение глобального стеба, глобального фейка. Нет ничего искреннего, есть сиюминутное тактическое, что надо. Например, надо обозвать "свиньей антисемитской". Возмутились, в то же время это не мешает иметь дело с тем же Ираном, для которого уничтожение того же Израиля – это государственная цель. Нет ничего искреннего, есть именно сиюминутное, что надо сделать. Как вы считаете, я сам эти передачи не смотрю, я их, что называется, отраженным светом наблюдаю, тем не менее, эта проблема пресловутого транзита решена, будет как-то для нее почва?

Елена Рыковцева: Я вам благодарна за этот вопрос. Если вы говорите о федеральном эфире, эта тема исключена, такого не может быть – транзит власти, переход власти, кто будет следующим. Это абсолютное табу в федеральном эфире. Александр, возможно смотреть шоу, которое посвящено транзиту власти в Российской Федерации?

Александр Мельман: Нет, конечно, впрямую это, безусловно, не говорится. Другое дело, что в одной из своих недавних колонок я написал, что, скорее всего, это будет Дмитрий Анатольевич Медведев, немножко стеба я туда добавил. Тем не менее, я увидел, что как-то по-другому нам дают господина Медведева, в отличие от предыдущих моментов, когда "денег нет, но вы держитесь", теперь сидит солидный человек, руководит правительством, заседания проводит. Я подумал: вот он – преемник. Хотя, конечно, кучу вариантов они рассматривают, я даже не хочу на этом останавливаться. Конечно, впрямую это просто невозможно, тайна сия велика, за семью печатями, конечно.

Елена Рыковцева: Все, что вы увидите, – это некоего политика, которого станут побольше показывать и в благоприятном свете.

Андрей Колесников: Мы начали с того, что у нас Путин будет появляться в лазерном виде в любом месте…

Елена Рыковцева: Голограмма.

Андрей Колесников: Голограмма будет появляться в соответствии с новыми технологиями, с цифровизацией. То же самое с транзитом можно устроить. В конце концов, он может исчезнуть с радаров физически, но он останется в виде ли путинизма, в виде ли фигуры, которая будет нависать, совиными крылами охватывать всю страну, в статусе аятоллы или елбасы. Такие же варианты тоже обсуждаются в общественном пространствк. Говорить рано, я думаю, что решения еще нет. Как ему уйти – на этот вопрос нет ответа. Точнее, вопрос надо так формулировать: ну как ему уйти? Как он может уйти?

Елена Рыковцева: Никуда он не уходит, завтра он рассказывает нам, что будет дальше. Слушаем опрос наших прохожих.

Елена Рыковцева: Это важный опрос, потому что он показывает, что есть люди, которые абсолютно серьезно к этому относятся. Даже если их не устраивают полки в магазинах, на которых больше импортного или дорогого, она хочет, чтобы ей сказали, что все будет хорошо. Видят люди смысл в этом послании, оно их мобилизует, утешает, поддерживает. Молодой человек говорит, что он скажет про образование, "может быть у нас уменьшится количество тестов. То есть есть смысл для многих слушать это.

Андрей Колесников: Для кого-то есть, для кого-то нет. Но это такой маленький срез, маленькая выборка, все в ней представлено, и полное отрицание, что там могут быть представлены вещи, в которые можно поверить, слышим и деревянный язык телевизионный. "Продовольственная безопасность" – это чей язык? Это язык не Патрушева сыночки, как сказала наша респондентка, а Патрушева папочки, это папочка у нас борется за продовольственную безопасность. Так что разные люди, разные мнения. Еще есть с кем разговаривать Владимиру Владимировичу.

Елена Рыковцева: Александр, ваша точка зрения? Как вы оцениваете подачу этого послания на телевидении? Это же скучный жанр на самом деле, вот стоит человек, говорит что-то. Зачем им это тиражировать, так распространять, делать вид, что люди увлечены этим текстом?

Александр Мельман: Здесь более интересно не само выступление Владимира Владимировича, а то самое послевкусие телевизионное, когда все каналы как один, все ток-шоу от той самой Скабеевой до того самого Соловьева и Шейнина будут это обсуждать с горячим сердцем, с холодными руками. Вы посмотрите – глаза горят, прямо как будто действительно услышали какое-то откровение. Это даже будет интереснее. Но это действительно очень смешно. То, что это абсурд в данном конкретном случае, я к вам присоединяюсь.

Елена Рыковцева: Позитивное в этом послании и последующем обсуждении то, что это единственная возможность поговорить о России. Три раза в год эти программы посвящаются России. Надо отдать должное президенту Путину, он все-таки не целиком посвящает свое выступление Украине, как это делают российские каналы в своих ток-шоу. Поэтому он им дает этот шанс три раза в год: вы, уважаемые зрители, видите, что Россия существует.

Андрей Колесников: Я боюсь, что существенная часть разговора будет посвящена не только России, но такой стране, как Польша, такой стране, как Германия, такой стране, как Великобритания и Франция. Путин выпустил джинна из бутылки. То есть историческая политика всегда была просталинской, но после того, как мы отпраздновали коллективно 80-летие пакта Молотова – Риббентропа статьями Мединского и Нарышкина, после того, как Путин весь декабрь на шести встречах рассуждал про то, какой хороший пакт Молотова – Риббентропа, это сигнал к тому, что сталинизация уже открыта. Тестирование воды происходит буквально сегодня. Депутат Харитонов выходит с инициативой: давайте повесим большой плакат Сталина на Красной площади в дни празднования Победы, потому что людям хочется это видеть, потому что они это заслужили. Володин говорит: мы это еще обсудим. Там сейчас начинают ворочаться мозги господ Володина, Кириенко, упомянутого Громова и так далее: допустимо или нет? Наверное, еще чуть-чуть рановато. Хотя кто их знает. Вот это тоже интересный тест для Путина. Он человек очень эмоциональный, но в то же самое время он иногда умеет балансировать интересы разных страт, может быть, еще рановато выпускать товарища Сталина такого размера. Маленького уже можно, бюстики ставить в разных городах – никаких проблем, а разворачивать большой плакат, может быть, еще рановато. Он все-таки немножко конкурент Путину, при нем порядок был, а сейчас порядок недостаточно значимый.

Елена Рыковцева: То есть прогнозируете ли вы, что Владимир Путин в своем послании обозначит тему, знамя, под которым сейчас российский народ будет жить по крайней мере ближайшие полгода, как юбилей этой самой Победы, он, конечно, скажет полякам еще раз все, что он о них думает, а российские шоу получат прекрасную возможность опять говорить не о состоянии дел в российской экономике и так далее, а о том, какие же негодяи эти люди, которые хотят пересмотреть итоги истории?

Андрей Колесников: Временно Польша станет хуже Украины. Может быть, с этим связаны подвижки в телевидении. Это будет славная охота, я должен сказать.

Елена Рыковцева: Очень странная вещь, я вчера видела во время "Голубого огонька" рекламу все того же шоу "60 минут" с Ольгой Скабеевой и Евгением Поповым, где была нарезки их самих, выходы в эфир в разных пиджаках, и нарезка их гостей. Это абсолютно та же нарезка, которую можно было бы приклеить в эфир Соловьева, Первого канала и пр. Эта нарезка начиналась с поляка Якуба Корейбы. То ли они ошиблись, то ли это было сделано раньше, чем Польша провинилась, но пока рекламный ролик начинается с гостя из Польши.

Андрей Колесников: Это специальный поляк, на котором они будут топтаться. Подозреваю, что они Якубу какие-то привилегии дали. Он человек неглупый, я его немножко знаю, он их эксплуатирует, они эксплуатируют его.

Елена Рыковцева: У них обоюдка абсолютная, там, конечно, есть гармония.