В Нидерландах 9 марта начался судебный процесс по делу о нападении на пассажирский самолет "Малайзийских авиалиний", который 17 июля 2014 года выполнял рейс МН17 из Амстердама в Куала-Лумпур и был сбит над Донецкой областью. Первый день суда принес сразу несколько мини-сенсаций: оказывается, следствию достоверно известно, что экипаж "Бука", как и сама установка, был российским, более того, в общей сложности у сепаратистов было как минимум две таких установки.

В убийстве 298 пассажиров и членов экипажа обвиняются трое россиян: бывший лидер сепаратистов так называемой "ДНР" Игорь Гиркин (Стрелков), его помощники генерал-майор Сергей Дубинский (по кличке Хмурый) и полковник Олег Пулатов (Гюрза), а также гражданин Украины Леонид Харченко (Крот). Ранее следствие пришло к выводу, что "Боинг" был сбит из российской установки "Бук", принадлежавшей 53-й зенитной ракетной бригаде из Курска и незаконно доставленной в Украину незадолго до трагедии.

Процесс проходит в особо охраняемом блоке уголовно-криминального судебного комплекса близ аэропорта Схипхол в соответствии с внутренним уголовным правом Королевства Нидерландов (подавляющее большинство жертв трагедии, 196 человек – нидерландские подданные).

Повестки были высланы всем четырем обвиняемым еще в июле, однако никто из голландских комментаторов не выражал надежды, что они действительно явятся в Нидерланды для личного участия в процессе. Впрочем, пустая скамья подсудимых вовсе не отменяет суда, ибо в нидерландской юриспруденции заочная процедура (по-голландски verstek, международный термин in absentia) – обычное дело. Ожидается, что в отношении одного из обвиняемых (Олега Пулатова) заочная процедура не потребуется, так как его будут представлять адвокаты по доверенности – двое юристов из роттердамской компании Sjöcrona Van Stigt Advocaten (SVS) Баудевайн ван Айк и Сабине тен Дусхате.

Смотри также

Поименный список. Новые лица в деле о малайзийском "Боинге"

Запланированные в течение этой недели заседания Гаагского суда будут посвящены инвентаризации процесса. В частности, судья осведомится о статусе расследования. Он также должен убедиться в том, что обвиняемые получили направленные им повестки или иным образом были оповещены о том, когда и где начнется суд. От ответа на этот вопрос будет зависеть окончательное решение председателя суда, возможности проведения заочной процедуры.

Нидерландское уголовное право отличается от многих других в том, что позволяет проводить заочный процесс. При этом нидерландская процедура признается Европейским судом по правам человека и была протестирована в Страсбурге, то есть она не является нарушением статьи 6 Европейской конвенции по правам человека о праве на справедливое и публичное разбирательство дела. Более того, если обвиняемые, в отношении которых процесс проводился заочно, решат в какой-то момент явиться в суд лично, они имеют право требовать повторить процесс или отдельные его заседания. Имеется в виду не апелляция (которая также возможна), а именно пересмотр дела (retrial).

Основным требованием к проведению заочного процесса является осведомленность обвиняемого о его начале. Если обвиняемый высказывался где-то о том, что не собирается участвовать в процессе, это может быть принято как косвенное доказательство его осведомленности. Председатель суда будет решать, достаточно ли Нидерланды сделали для того, чтобы оповестить подозреваемых о начале процесса. По информации прокуратуры, повестки были разосланы в июле прошлого года, а затем еще раз повторно. Разосланные повестки не являются просьбами о выдаче или ордерами на арест. Повестки не обязывают обвиняемых являться в суд.

Журналисты телекомпании NOS побывали по одному из адресов, на которые были высланы повестки в Гаагский суд, – на улице Космонавтов в городе Константиновке Донецкой области. Этот адрес до сих пор считается официальным адресом Леонида Харченко. Голландские журналисты поговорили с его соседями и убедились, что квартира Харченко (впрочем, как и многие другие квартиры "в этом самом запущенном уголке Украины") пустует уже несколько лет. Один из соседей рассказал, что знал Харченко еще трехлетним мальчишкой. В шестнадцатилетнем возрасте Харченко был осужден на четыре года за изнасилование. После освобождения торговал на рынке рыбой, политикой не интересовался и очень удивил соседей, когда присоединился к сепаратистам и так "сделал карьеру". Предполагается, что Харченко еще с 2014 года скрывается в Донецке, но его осведомленность о начале процесса еще придется доказать.

Представляющие Олега Пулатова адвокаты также должны подтвердить свою готовность к началу процесса в ходе первых заседаний. Адвокаты обвиняемого имеют, например, право попросить отсрочку на целый год, чтобы лучше ознакомиться с материалами дела. Учитывая, что уголовное дело уже насчитывает более 30 тысяч страниц, отсрочка вполне вероятна. Комментаторы ожидают, что адвокаты будут всячески затягивать процесс, заявлять отводы и вообще "устраивать цирк".

"Мы понимаем, что эта страшная трагедия вызывает в обществе много эмоций, – заявили юристы фирмы Sjöcrona Van Stigt в интервью журналу Advocatenblad. – Вместе с тем в правовом государстве определяющим остается право каждого на честный процесс". Адвокат Ван Айк рассказал, что делом МН17 в его бюро будут заниматься 18 коллег. Прежде чем взяться за это дело, адвокаты тщательно проверили, не был ли кто-либо из них знаком с погибшими в катастрофе или членами их семей. Также фирме предстояло трезво оценить, насколько это дело им по зубам. По словам Ван Айка, его контора имеет обширный опыт работы с делами, находящимися в ореоле "суда массмедиа" (trial by media) – например, судов над полицейскими агентами. Так, фирма Sjöcrona Van Stigt защищала обвиняемых полицейских по делу убитого в 2015 году выходца с Арубы Митча Энрикеса. В прошлом году один из агентов, проходивших по этому делу, отделался шестью месяцами условно, а другого и вовсе оправдали.

Информационную поддержку нидерландским юристам будет оказывать московский адвокат Елена Кутьина из коллегии "Ковлер и партнеры", которая также регулярно представляет интересы сотрудников правопорядка ("сотрудников центрального аппарата МВД РФ и Прокуратуры РФ в различных инстанциях", как говорится на сайте коллегии).

Роттердамские адвокаты ожидают, что процесс будет длиться годами, но сами они почти не будут появляться в СМИ, заявил Ван Айк.

По оценке доцента кафедры международного права Свободного университета (VU) Марике де Хоон, процесс будет проходить не менее пяти лет. Де Хоон считается в Нидерландах одним из основных экспертов по этому делу, она посвятила ему несколько статей в профильных журналах, выступала в качестве соавтора парламентского отчета об МН17 и о возможных юридических шагах, которые могут предпринять семьи погибших и страны, граждане которых погибли. На встрече с иностранными журналистами в Амстердаме в преддверии процесса Марике де Хоон охарактеризовала его как сложную смесь из нескольких правовых сфер.

Процесс будет проходить в соответствии с внутренним уголовным правом Нидерландов, но в него войдут аспекты международного уголовного и гуманитарного права. В частности, будет обсуждаться, считать ли вооруженный конфликт на востоке Украины международным, так как от этого будет зависеть, какие действия можно считать противозаконными и можно ли говорить об иммунитете. Процесс также затронет право в области прав человека, учитывая иски, предъявленные семьями погибших в Страсбурге, против России и Украины. Родственники погибших имеют право на выступление в Гаагском суде в качестве пострадавшей стороны. Материалы уголовного судопроизводства могут на более позднем этапе войти в материалы гражданских исков.

По словам Де Хоон, у обвиняемых было три варианта: не являться в суд вообще, прислать адвоката по доверенности или явиться лично. Последний вариант она оценивает как наименее выгодный для обвиняемого.

В случае заочного процесса в нидерландском уголовном суде не назначаются адвокаты. "Это может показаться странным с точки зрения принципов общего права, – говорит Де Хоон. – Однако в Нидерландах действует следственная система (inquisitorial system), а не состязательная (adversarial). В рамках следственной системы, то есть системы с упором на расследование, в обязанности прокуратуры и судей входит внесение оправдательных улик. Нередко в голландском суде можно слышать, как представитель прокуратуры завершает свое выступление словами "поэтому я считаю обвиняемого невиновным".

"Если бы суд назначал адвоката в отсутствие обвиняемого и контакта с ним, такой адвокат все равно ничего не мог бы сказать от имени обвиняемого", – поясняет Де Хоон.

Адвокаты, действующие по доверенности, наделяются теми же правами, что и сам обвиняемый, то есть могут говорить от его имени. В таком случае речь о заочном процессе больше не идет, в процессе принимают участие обе стороны.

Возможность заочного процесса – одна из причин, по которой решение проводить суд по делу МН17 в нидерландском суде, в рамках нидерландского уголовного права можно считать разумным и перспективным, говорит Де Хоон. В то время как международные трибуналы годами ждут сначала согласия всех сторон, а затем появления обвиняемых в суде, в нидерландских судах заочная процедура проводится очень часто, с использованием обширной системы сдержек и противовесов, таких как, например, проверки доказательной базы следственными судьями (это не те же судьи, которые принимают решения в суде). Иными словами, по оценке Де Хоон, вероятность заговора целой судебной системы или подкупа судей стремится к нулю.

По сравнению с международными трибуналами, где даже за геноцид высшая мера наказания составляет не более 40 лет заключения, обвинительные приговоры в рамках внутреннего уголовного права Нидерландов предусматривают более серьезное наказание (пожизненное заключение возможно за убийство одного человека).

"Я понимаю, что многих беспокоит, какова ценность процесса, раз обвиняемых все равно не удастся посадить за решетку. Тем не менее, на мой взгляд, здесь есть еще целый ряд релевантных аспектов, – объясняет эксперт. – Во-первых, суд может способствовать установлению истины: прокуратура, защита, СМИ подробно и публично будут раскрывать всю цепочку событий, предъявлять доказательства, которые, в свою очередь, будут подвергаться проверке".

"Чтобы доказать, что лица, в адрес которых звучат обвинения на страницах газет, действительно виновны вне всяких разумных сомнений, бремя доказывания будет на самом высоком уровне. Такая подробная оценка доказательств и решения суда будут играть важнейшую роль в установлении истины, – продолжает Де Хоон. – Я – ученый и занимаюсь критическим анализом. Голландская правовая система пользуется уважением во всем мире, она прошла все необходимые проверки".

Совместная следственная группа (Joint Investigation Team, JIT) не раз заявляла о том, что основную массу доказательств в отношении конкретных лиц представит уже в суде. "Зал суда – вот место, где прокуратура выступит с обвинениями – и предоставит улики – против конкретных лиц. Оценка доказательств – дело суда", – говорится в одном из последних заявлений JIT.

Второй не менее важный аспект – это то значение, которое установление истины имеет для семей погибших: они, во всяком случае, получат решение суда по этому делу и таким образом возможность хоть какого-то итога, продолжает Марике де Хоон.

Заседания будут проводить трое судей (председатель и двое помощников). Уроки предыдущих громких процессов научили, что необходимы еще и судьи-заместители, так же хорошо знакомые с делом и способные заменить основных в случае болезни. Так что на всех заседаниях будут присутствовать еще двое дополнительных судей, но они не будут иметь влияния на ход суда, пока основные судьи будут продолжать работу в прежнем составе.

Суд будет проходить на голландском языке с переводом на английский. Все заседания можно будет посмотреть в прямом эфире на сайте процесса courtmh17.com.

Предварительные заседания займут несколько дней в марте, а затем возобновятся в июне и будут продолжаться в течение месяца. Слушания по существу, скорее всего, начнутся в сентябре, однако это будет зависеть от решения председателя суда.

Точное число опрошенных свидетелей пока не сообщается. Как стало известно нидерландской телепрограмме Nieuwsuur, как минимум тринадцать свидетелей будут фигурировать в деле анонимно, в соответствии с программой о защите свидетелей. Прокуратура Нидерландов оценивает риск безопасности этих свидетелей как "значительный". Одному из свидетелей было отказано в праве на анонимность, несмотря на возможную угрозу его безопасности. По словам судебного следователя, сохранить имя этого свидетеля в тайне будет на практике невозможно. Все свидетели, выступающие анонимно, помечены кодом Х и длинным номером, который начинается римской цифрой V. Эти номера не связаны с общим количеством свидетелей, сообщают в прокуратуре. Любопытно, что большинство анонимных свидетелей, то есть находящихся под защитой, были допрошены лишь в 2019 году (девять человек) и в 2018 году. Лишь один анонимный свидетель дал показания на более раннем этапе следствия, в 2016 году.

Все прогнозы о продолжительности процесса по делу МН17 пока касаются только той его части, которая началась 9 марта и касается обвинений против Гиркина, Дубинского, Пулатова и Харченко. Марике де Хоон выделяет несколько категории возможных обвиняемых по делу МН17:

• первая категория – это непосредственные участники запуска ракеты (тот, кто нажимал на кнопку);
• вторая категория – это командование (которое должно понести уголовную ответственность не только за факт нападения на самолет, но и за бездействие по предотвращению трагедии, и за отсутствие проведения расследования);
• третья категория, в которую входят нынешние четверо фигурантов, – сообщники, соучастники, благодаря чьей поддержке преступление оказалось возможным, необязательно напрямую вовлеченные в процесс принятия решения о запуске ракеты.

Обвинение в убийстве предъявлено не в рамках международного гуманитарного права (в рамках международного гуманитарного права, в ходе подтвержденного международного военного конфликта, первым двум категориям обвиняемых задавался бы вопрос, достаточно ли было сделано для того, чтобы отличить военный борт от гражданского).

Почему же тогда обвинение в убийстве 298 человек предъявляется сообщникам, лицам, которые, вероятно, и не были на месте запуска?

"Это обвинение предъявляется потому, что пока этот конфликт не признан международным вооруженным конфликтом, никто на этой территории не находился при исполнении обязанностей (combatant privilege), никто не имел права стрелять из установки "Бук", даже по военной цели. Иными словами, сбивать любой борт, военный или нет, было преступлением. Поэтому любой, кто участвовал в транспортировке на территорию, где нет международного вооруженного конфликта, оружия, орудия убийства, понимая, что это оружие не будет выставлено в музее, а может быть так или иначе применено, действует в тесном сознательном сотрудничестве с тем, кто непосредственно сбил самолет", – объясняет Марике де Хоон.

Гиркин, Дубинский, Пулатов и Харченко обвиняются, в частности, в том, что оснащали командиров и экипаж "Бука" средствами связи и передавали информацию о месте запуска ракеты, сопровождали перемещения установки "Бук" и участвовали в укрытии установки и экипажа.

Смотри также

"Дельфин" в генеральских погонах

Марике де Хоон ожидает, что в будущем состоится отдельный суд и над четвертой категорией обвиняемых – над лицами, которые пытались избавиться от улик (это считается отдельным уголовным преступлением).

"Возможно, Гиркин, Дубинский, Пулатов и Харченко – соучастники, но главная ответственность за преступление лежит не на них", – говорит в интервью нидерландской газете Algemeen Dagblad журналист, расследователь Bellingcat Христо Грозев, лауреат премии European Press Prize 2019 года в категории "Расследования". На вопрос "Почему совместная следственная группа выбрала именно эту четверку?" Грозев ответил так: "Я предполагаю, что обвинение в адрес этой четверки обозначает сигнал начала. Единственное, в чем JIT может уступить России, это не начинать с самого верха цепи. Эта четверка не входит в истеблишмент, поэтому Россия может в какой-то момент сдать их, если это будет выгодно. Таким образом JIT дает России шанс признать вину. Если Россия не будет реагировать, то я ожидаю вторую волну обвиняемых. Тогда в процессе начнут фигурировать такие лица, как Дельфин и Орион".

По информации Bellingcat, под позывными Дельфин и Орион работали российские военные, которых Кремль посылал в 2014 году на восток Украины с заданием собрать разрозненные вооруженные формирования в одну армию. Дельфин и Орион в командной цепи стояли выше Гиркина, лидера сепаратистов?

"В ходе расследования бомбежки Мариуполя в 2015 году (спустя полгода после нападения на "Боинг") мы подробно ознакомились с их иерархией. Мы прослушали сотни неотредактированных записей телефонных разговоров, из которых смогли сделать выводы, кто командует кем. Сам Гиркин упоминал, что Дельфин и Орион, согласно их иерархии, находились выше его, – заявил Христо Грозев в интервью нидерландской газете Algemeen Dagblad 3 марта. – Невозможно предположить, чтобы в то время кто-то мог привезти "Бук" без того, чтобы об этом было известно министру обороны РФ, без его прямых указаний. И вы понимаете, что это означает. Это было возможно только с разрешения президента".

Смотри также

Дело о катастрофе MH17. Роль "Хмурого" – Сергея Дубинского

На сайте вечерней аналитической программы Nieuwsuur в пятницу, 6 марта, появился похожий материал под заголовком "Процесс по МН17 не о нем: Владислав Сурков, связь с Кремлем". Авторы публикации напоминают, что глава международной следственной группы JIT Фред Вестербеке еще в июне прошлого года в интервью нидерландскому публичному телевидению NOS сказал о Владиславе Суркове: "Мы полагаем, что он имел отношение к предоставлению "Бука" и, возможно, также дополнительного оборудования на восток Украины". По сведениям журналистов Nieuwsuur, расследование JIT также направлено на изучение вовлеченности в трагедию МН17 высокопоставленных российских военных, в том числе начальника штаба Южного военного округа генерал-лейтенанта Андрея Сердюкова и начальника ФСБ Александра Бортникова.

Газета Volkskrant 5 марта вышла с подробным анализом российских попыток подорвать расследование. В публикацию, в частности, вошли новые детали об операциях ГРУ в 2018 году в Роттердаме (где находится здание генеральной прокуратуры Нидерландов) и в Малайзии, попытках членов российской комиссии (бывших сотрудников ГРУ), с которыми сотрудничали следователи, "обработать" малайзийских коллег, о кражах со взломом в 2015 и 2016 годах, когда были, соответственно, похищены сумка с протоколами и флешки фотографа нидерландского министерства обороны. Также подробно рассказывается об атаках на компьютерную базу следователей со стороны связанной с ГРУ хакерской группы Fancy Bear. Саботаж расследования со стороны Кремля привел к созданию шума и атмосферы недоверия, усложнил работу, но на результаты расследования это не повлияло, прокомментировали нидерландские следователи в интервью газете Volkskrant.

"Бесстрашие следователей обнадеживает, – пишет в той же Volkskrant Сандер ван Ляук, у которого в трагедии МН17 погиб брат. – Российская Федерация жаждет уважения к себе от всего мира, но вот уже шесть лет ведет себя как крыса, которая прячется в канализационной трубе. Поток лжи из этой канализации впечатляет.

Нажали на кнопку, возможно, по ошибке. Но все, что к этому привело, и все, что последовало, было сделано не по ошибке. Поставки оборудования и военных сепаратистам, включая сам "Бук". Сокрытие улик и свидетелей. Поток лжи. Все это делалось умышленно".

"У родственников погибших все так же много вопросов, их горе все так же сильно. Это дело имеет значение для каждого человека, который когда-либо сядет в самолет. Правда об MH17 откроет путь к предотвращению подобных катастроф в будущем. Мы не успокоимся, пока гибель почти трехсот человек не послужит хотя бы этой цели.

В понедельник в суде начинается поединок достоинства против цинизма. Для меня все просто: это процесс против убийц моего брата Клааса-Виллема. Я жду этого дня уже пять лет", – пишет Сандер ван Ляук от имени всех родственников погибших пассажиров МН17.